"холодная война" и необходимость изоляции советского восточного блока  в
Европе  привели  к  тому,  что  франкистскую  Испанию  и   салазаровскую
Португалию демократические страны Запада стали считать  "своими"  в  той
изнурительной  борьбе,  которая  началась  между   двумя   политическими
системами в разделенном на два противоборствующих лагеря мире.
   Дункан Фрезер был профессиональным сотрудником  секретной  службы  ее
величества.  Несмотря  на  возраст,   он   выглядел   довольно   молодо,
по-прежнему красивый, подтянутый, с  вечно  широкой  улыбкой,  столь  не
свойственной англичанам и указывающей  скорее  на  кровь  его  матери  -
наполовину итальянки, а наполовину хорватки. Может, от нее он и  получил
ту жизнерадостность, которой так не хватало истинным гражданам туманного
Альбиона.
   Еще с молодых лет он старательно изучал русский язык, считая,  как  и
многие его коллеги, что Советский  Союз  в  течение  многих  десятилетий
будет  представлять  угрозу  непосредственно  Великобритании  и   самому
существованию западного мира.
   Уже тогда беспристрастные аналитики  отмечали  нарастающие  тенденции
разложения  в  стране,  которую   один   из   американских   президентов
патетически назвал "империей зла". Президент, в прошлом актер Голливуда,
мог себе позволить подобное сравнение. Фрезер же как профессионал  точно
знал, что именно хорошо, а что плохо в советской системе хозяйствования.
   Уже тогда они отмечали очевидные промахи  в  экономике  и  идеологии,
наблюдая, как дряхлеющие советские лидеры не совсем  уверенно  руководят
половиной земного шара. И наконец в середине восьмидесятых именно триумф
английской секретной службы сделал возможным изменение мира.
   Прибывшему для знакомства с премьер-министром  Англии  тогда  еще  не
Генеральному секретарю ЦК КПСС, а всего  лишь  кандидату  на  это  место
Михаилу  Горбачеву  предстояло  встретиться  с   Маргарет   Тэтчер.   По
сложившейся традиции сотрудники советского посольства в  Лондоне  должны
были подготовить краткую записку-анализ о положении в  Англии,  изложить
перспективы сотрудничества и основные моменты, на которые высокому гостю
следовало обратить внимание.
   Разумеется, почти все данные посольства основывались в первую очередь
на информации сотрудников ПГУ КГБ в Англии, во главе которых стоял  Олег
Гордиевский. Он, правда, еще не успел стать  резидентом,  а  всего  лишь
исполнял обязанности. Зато к этому времени  у  него  наладились  прочные
связи  с  английской  разведкой,  которой  он  поставлял  многочисленную
информацию. Именно Гордиевский и принял участие  в  составлении  доклада
для Горбачева, это  его  мысли,  вернее  -  мысли  секретной  службы  ее
величества, озвучивал Михаил Горбачев  на  встрече  с  премьер-министром
Великобритании.
   Маргарет Тэтчер была очарована умом, энергией и динамизмом одного  из
самых реальных кандидатов на  роль  лидера  восточного  блока,  даже  не
подозревая, чью информацию Горбачев использовал во время беседы.  Вскоре
высокий гость стал руководителем восточного блока, а возникшие  симпатии
между двумя лидерами помогли установить и доверительные отношения  между
Тэтчер и Горбачевым.
   Правда,  Гордиевский  к  этому  времени  провалился,  но   английские
разведчики уже работали  почти  во  всех  странах  Восточной  Европы,  с
тревогой и радостью наблюдая за  общим  развалом  в  странах  восточного
блока, начатым по "принципу домино" в Польше и перекинувшимся  оттуда  в
другие страны.
   Даже лучшие аналитики советской системы  в  начале  восьмидесятых  не
могли  предполагать,  что  к  концу  девяносто  первого  Советский  Союз
исчезнет с политической карты мира. Даже самые  выдающиеся  эксперты  не
ожидали столь  стремительного  краха  огромной  супердержавы,  по  праву
считавшейся самым грозным противником западного мира.
   После развала Советского  Союза  и  некоторой  эйфории,  свойственной
победителям, выяснилось, что под  обломками  развалившегося  государства
погребены многие проблемы, требующие своего  разрешения.  Вместо  одного
государства  образовалось  целых  пятнадцать.  И  хотя  непосредственной
угрозы они не представляли, тем не менее все новые республики  оказались
так же непредсказуемы и сложны в понимании  для  западного  менталитета,
как и бывший Советский Союз.
   Фрезер, уже подумывавший, не  поменять  ли  специализацию,  одним  из
первых понял, что с крушением Советского Союза их отдел не останется без
работы, специалисты-профессионалы еще  понадобятся  и  в  борьбе  против
российской разведки, и в сложной схватке с другими западными  разведками
за секреты постсоветского пространства.
   Он плавал в бассейне, когда к  нему  подошла  миловидная  девушка,  с
улыбкой сообщившая, что на его  имя  пришел  срочный  факс  из  Лондона.
Дункан едва не чертыхнулся. Он только  приглядел  поселившуюся  в  отеле
молодую женщину, с которой собирался  сегодня  вечером  поужинать.  Черт
побери, почему Дэвид не может оставить его в покое хотя бы на  несколько
дней? Впрочем, подобные стенания  часто  раздаются  из  уст  человека  с
неустоявшимся графиком работы, ожидающего задания в  любую  минуту  и  в
любой точке земного шара.
   Бросив последний взгляд на красивую итальянку, он вылез из бассейна и
затопал к  раздевалке.  Переданная  ему  записка  содержала  стандартную
просьбу связаться с представительством компании  для  уточнения  деталей
будущего договора. Он знал: это означает приказ  срочно  возвращаться  в
Лондон. Он вылетел вечерним рейсом.

***

   Все секретные службы мира похожи друг на друга, но каждая имеет  свою
специфику. В разведке КГБ, где не жалели ни денег,  ни  людей,  главными
показателями  являлись  массовость  охвата  и   техническое   вооружение
агентов.  В  ЦРУ  самым   важным   считалась   способность   агентов   к
самостоятельному мышлению и перспективы их роста. В Израиле упор  делали
на своих единоверцев, рассыпанных по всему миру. В английской  секретной
службе особый упор делался на... секретность. Иногда  даже  показательно
выраженную. До середины восьмидесятых годов о назначении главы  разведки
даже не сообщалось, не говоря уж о его имени или биографии.
   Завесу секретности впервые приоткрыла  Стелла  Римингтон,  о  которой
сообщили все газеты мира, а чуть позднее и напечатали  ее  фотографию  с
краткой биографией. О структуре разведывательного ведомства, специальных
агентах, местных резидентурах не было сказано ни слова. Точно так  же  и
офис, построенный для службы разведки, служил лишь  прикрытием,  видимой
верхушкой огромного айсберга. На самом деле агенты никогда не  ездили  в
это  здание,  а  резиденты,  вызываемые  из  разных  стран,  принимались
руководством совсем в других местах.
   Дункан прилетел в Лондон поздно ночью, а  уже  ровно  в  девять  утра
сидел в кабинете Дэвида Страуса, своего непосредственного  руководителя.
Невысокого роста, с большой  выпуклой  лысой  головой,  потухшим  темным
лицом,  характерным  для  человека,  всю  свою  жизнь   просидевшего   в
кабинетах, Страус никогда не был агентом  с  правом  на  самостоятельные
действия. Страус считался аналитиком, обрабатывая полученную  информацию
и выдавая ее результаты непосредственному руководству. Именно  благодаря
его чутью и талантам он и продвигался по службе, сидя в кабинетах, тогда
как другие агенты,  добывающие  информацию  непосредственно  на  местах,
ошибались или проваливались один за другим.
   - Иногда кажется, - беззлобно заметил Фрезер,  -  что  вы  специально
разрешаете мне куда-нибудь уехать, чтобы затем срочно  вызвать  обратно.
Это как поводок, который отпускаешь, а когда он  натягивается,  дергаешь
сильнее, чтобы дать почувствовать, в чьих именно руках он находится.
   - Когда вы перестанете шутить? - покачал головой Страус.  Из-за  язвы
он никогда не улыбался.
   - Вы могли  бы  привыкнуть  к  моему  характеру  за  столько  лет,  -
улыбнулся Фрезер.
   - А вы к моему, - парировал Страус.
   Фрезер поднял вверх обе руки.
   - Сдаюсь. Спорить с вами - самое  бесперспективное  занятие.  Вы  все
равно окажетесь правы. У вас всегда абсолютная логика.
   Страусу, очевидно, надоел этот разговор. Вместо ответной  реплики  он
поднял со стола папку с документами.
   - Возьмите это и срочно изучите. У вас всего один день. Завтра  утром
вы доложите мне свои соображения.
   - Что-нибудь случилось?
   - Сначала прочтите документы, - ворчливо предложил Страус.
   Фрезер незаметно усмехнулся. Он знал манеру своего  непосредственного
руководителя  заставить  изучить  документы,  но  потом  разъяснить  все
самому, чтобы прочувствовать реакцию собеседника.
   - Именно из-за этого меня так  срочно  вызвали?  -  невинным  голосом
спросил Фрезер.
   - Это очень важное дело, - строго заметил  Страус.  -  Речь  идет  об
исчезнувшем архиве литовского КГБ. Сейчас  уже  нет  сомнений,  что  его
вывезли не в  Москву,  как  мы  тогда  предполагали.  Архив  оказался  в
Германии. Более того, по сообщениям нашего посольства  в  Бонне,  кто-то
уже предлагал представителям Лэнгли конкретные дела из этого архива.  По
счастливой случайности они вышли на этого бизнесмена. Впрочем, я не вижу
здесь ничего удивительного. Для немцев и русских все американцы - агенты
ЦРУ, а  любой  бизнесмен  так  или  иначе  связан  со  своей  разведкой.
По-своему они правы, но их подвело одно обстоятельство -  наш  бизнесмен
оказался другом американского консула и их часто видели вместе.
   Очевидно, на этом основании русские и немцы, которые предложили  этот
товар, сделали вывод о его причастности к ЦРУ.
   - Ему предложили документы из архива литовского  КГБ?  -  не  поверил
Фрезер.
   - Вот именно. Он сразу сообщил об этом в наше посольство.  Я  считаю,
нам просто повезло, что они вышли  именно  на  нас.  Хоть  в  чем-то  мы
попытаемся обскакать американцев. Это нам очень кстати. У них и без того
сильные позиции в Европе, в частности в Прибалтике.
   - И кто предлагал документы? Неужели немцы? - спросил Фрезер.
   - Судя по всему, да. Но я думаю, что они связаны с русскими.
   - Почему они тогда не предлагают их своей разведке?
   - Поставьте себя на их место. Они живут в  Германии,  пытаются  ничем
особенным не выделяться и вдруг сообщают своей разведке, что имеют такой
материал. Да еще по Прибалтике. Зачем немецкой  разведке  его  покупать?
Она просто задержит всю эту подозрительную  компанию  бывших  русских  и
немецких разведчиков и отнимет документы на вполне законных  основаниях.
Нет, они правильно  сделали,  обратившись  к  американцам.  Те  заплатят
гораздо больше.
   - А у самих русских нет копии этих документов? Может,  они  не  имеют
уже никакой цены? - предположил Фрезер.
   - Эти документы срочно готовились летом девяносто первого года. Тогда
в Вильнюс за ними выехала специальная группа КГБ СССР. Они  должны  были
вернуться в Москву двадцатого  августа.  Вы  помните,  что  произошло  в
Москве девятнадцатого и двадцатого августа?
   - Помню. - Фрезер был специалистом  по  Советскому  Союзу  и  не  мог
забыть именно  это  число.  Тогда  казалось,  что  вся  мировая  история
подвешена на какой-то  маятник  и  от  того,  как  именно  он  качнется,
зависели судьбы миллиардов людей от Токио до Лос-Анджелеса.
   - Документы тогда не пришли в Москву? - понял Фрезер.
   -  Вот  именно.  Они  просто  исчезли,  растаяли  в  воздухе.   Тогда
арестовали председателя КГБ Крючкова, на следующий день с  работы  сняли
его преемника генерала Шебаршина. В обстановке  подобного  развала  были
утеряны и документы по "агентуре  центрального  подчинения".  Это  очень
важные документы, Фрезер.
   Фактически там собраны фамилии и клички  всех  "агентов  центрального
подчинения", остающихся в Литве. А это не дешевые бармены или вокзальные
проститутки, годившиеся  в  полицейские  осведомители.  И  не  чиновники
министерств, которые могли давать информацию своих  ведомств.  Там  речь
шла об  очень  крупных  политиках,  министрах,  депутатах.  Если  Москва
получит этот архив и сумеет его правильно использовать, в Вильнюсе снова
будет восстановлена "пятая колонна" русских.
   - Я не совсем понимаю, сэр, - осторожно спросил Фрезер, -  у  них  же
наверняка остались донесения сотрудников, которые с ними работали. Зачем
им в таком случае архив? На агентов можно выйти и без него.
   - Вы забываете о конкретной ситуации, Фрезер,  -  поучительно  сказал
Страус, поднимая  указательный  палец  правой  руки.  -  Во-первых,  там
практически не осталось прежних кадров. Вы лучше меня знаете, как старых
коммунистов выгоняли из центрального аппарата и как там  избавлялись  от
лучших работников. Во-вторых, несколько  изменилась  обстановка.  Раньше
работать на КГБ считалось престижным и  нравственным.  А  в  независимой
республике приоритеты несколько поменялись.
   Теперь это самый  большой  позор  для  любого  политика,  и  они  все
открещиваются  от  сотрудничества.  Вынудить  их   снова   работать   на
российскую разведку практически невозможно. Есть  только  один  выход  в
таком случае. Найти непосредственные расписки самих агентов с их личными
заверениями в преданности тогдашнему КГБ.
   Понимаете? То, от чего никто не сможет отказаться.
   Фрезер кивнул. Страус,  как  обычно,  говорил  четко  и  убедительно.
Именно эти качества помогли ему стать начальником отдела.
   - И, наконец, не  менее  важно  третье  обстоятельство.  -  продолжал
Страус. - После принятия в НАТО восточноевропейских государств наступает
очередь и Прибалтики.  Нас  очень  интересует,  кто  может  стать  нашим
союзником в Литве, с кем мы будем иметь  дело.  Но  точно  так  же  этот
вопрос волнует наших германских коллег. Я уж не говорю про  американцев.
Если они опередят нас и сумеют достать эти  документы...  -  он  покачал
головой, - это  практически  будет  означать,  что  Литва,  и  без  того
испытывающая  сильное  влияние  Германии,  станет  страной,  управляемой
исключительно немцами. Или американцами. Ведь заставить работать агентов
под угрозой разоблачения они наверняка смогут. А мы просто потеряем наше
влияние в районе Балтийского моря.
   - Я все понял, сэр. Вы, как всегда, рассказали все точно и емко,  еще
до того, как я успел ознакомиться с документами.
   - Вы, как всегда, врете, - усмехнулся Страус. Он не  умел  улыбаться,
только усмехался. - Просто хотели мне польстить и,  зная  мой  характер,
заставили меня рассказать вам все еще до того, как вникли  в  суть  того
дела. Я вас, хитреца, насквозь вижу.
   Фрезер улыбнулся в ответ.
   - Ну, раз вы  все  понимаете,  тем  лучше,  -  сказал  он,  не  теряя
самообладания. - Вам нужно встретиться с человеком,  который  предлагает
эти  документы.  Он  будет  считать  вас  американцем,   не   надо   его
разубеждать. Главное - достать эти бумаги. Не  особенно  торгуйтесь,  мы
готовы заплатить за них любую приемлемую сумму, лишь бы документы попали
к нам. Они нас очень интересуют, Фрезер, вы  меня  понимаете?  Очень,  -
подчеркнул он последнее слово. -  Встреча  состоится  через  два  дня  в
Гамбурге.
   - Мне все ясно, сэр.
   - Фрезер, - окликнул его на прощание  Страус.  Что-то  в  его  голосе
заставило  Дункана  обернуться.  -  Я  не  сказал  вам  еще   об   одном
обстоятельстве. И тоже очень  важном.  Литовское  правительство  создало
специальный фонд для поисков своего исчезнувшего архива. И знаете,  кому
обещали эти деньги? - Он не  сделал  эффектной  паузы.  -  Дронго.  -  И
добавил:
   - Теперь вы не сомневаетесь, что у нас действительно нет времени?

Глава 6

   Он прибыл в Москву рейсом "Трансаэро". В последние годы  эта  молодая
компания стремительно завоевывала все новые позиции. И он  любил  летать
самолетами именно этой компании.  Кроме  прекрасного  обслуживания,  она
отличалась  и  своей  кухней,  а  он  чувствовал,  как  к  сорока  годам
становится гурманом, получая удовольствие  от  этого  столь  объяснимого
порока.
   В свою московскую квартиру Дронго приехал поздно  ночью.  Он  не  был
здесь несколько месяцев. Повсюду лежал тонкий слой пыли. Раздевшись,  он
взял тряпку и начал наводить порядок. Потом  принял  душ.  При  этом  он
продолжал думать о своем задании. Он  понимал,  что  дело  не  просто  в
архивах маленькой  прибалтийской  республики.  Речь  шла  о  возможности
стабильного  существования   Литвы   в   тех   условиях   постсоветского
пространства, в которых ей предстояло выживать.
   Документы, предоставленные Хургинасом, подтверждали версию  о  вывозе
архива  из  Литвы  в  августе  девяносто   первого.   Теперь   следовало
внимательно проанализировать предстоящую работу,  четко  продумать  план
действий.
   Документы из архива предлагали в Дюссельдорфе. Следовательно, там  не
может находиться их основной владелец. Иначе он не разрешил бы совершить
сделку именно в Дюссельдорфе. Но он обязательно  находится  в  Германии:
такие документы не возят через границу, даже если  она  проходит  внутри
Шенгенской зоны. Значит, Савельев, если  только  это  действительно  он,
вывез документы в августе девяносто первого именно в Германию. Но почему
в Германию? Легче было бы спрятать их где-нибудь поблизости, на  Украине
или в Белоруссии. Хотя нет, в августе менялась только власть.  А  развал
страны  произошел  позднее,  и  его  закрепили  в  декабре  беловежскими
соглашениями. Значит, Германия. Как же он тогда провез архивы через  три
границы? Германия? Получается, что его  там  ждали  надежное  убежище  и
надежный друг, который помог бы ему в первое время. Какой такой друг мог
быть у полковника КГБ и его  группы?  И  почему  именно  в  Германии?  В
августе девяносто первого... Полковник КГБ... Там в это время находилось
много военных, много офицеров КГБ. Все точно.
   Группа советских войск еще оставалась в Германии, вспомнил Дронго. Он
повез архив в Германию к своему другу или к группе друзей, которые,  как
ему тогда казалось, могли защитить его, спрятав эти  документы.  Значит,
нужно искать  среди  знакомых  Савельева,  причем  один  из  них  должен
занимать очень большую должность в группе советских войск.
   Сидя в кресле, он размышлял. Подобная работа  всегда  доставляла  ему
гораздо большее удовольствие, чем активные действия с крушением челюстей
и стрельбой на выживание. Он не  любил  стрелять  и  не  любил  убивать.
Особенно ему не нравилось, когда стреляли в него.
   Кроме Савельева, в  группу  входил  подполковник  Лозинский.  Где  он
теперь и что с ним случилось? Нужно попытаться  узнать,  используя  свои
старые каналы связи. И существовали еще два "ликвидатора", то  есть  два
профессиональных убийцы. Куда они подевались после  того,  как  устроили
такую бойню на литовско-белорусской границе?
   "Похоже, без консультации с Владимиром Владимировичем не обойтись", -
понял Дронго. Часы показывали уже половину двенадцатого, когда он поднял
трубку и набрал номер своего старого знакомого.  Телефон  ответил  почти
сразу. Владимир Владимирович жил один, и телефонный аппарат обычно стоял
рядом с ним на столике.
   - Добрый вечер, Владимир Владимирович, - приветливо начал  Дронго,  -
надеюсь, вы еще не спали?
   - Уже собирался. Почему ты звонишь  всегда  так  поздно?  -  ворчливо
спросил Владимир Владимирович.
   - Наверное, потому, что я ярко выраженная сова, - пошутил Дронго.
   - Как твои дела?
   - Пока все в порядке. Мне опять нужна ваша помощь.
   Владимир Владимирович  проработал  в  КГБ  почти  полвека.  Это  была
ходячая энциклопедия, знавшая обо всем и обо всех. Уже когда он вышел на
пенсию, его использовали для связи  с  самим  Дронго,  если  требовалось
срочно решить какую-нибудь достаточно сложную задачу. В свою очередь,  и
сам Дронго охотно прибегал к помощи старого знакомого,  который  жил  на
весьма скромную пенсию бывшего полковника КГБ и не мог бы помогать семье
своей дочери, если бы Дронго исправно  не  выплачивал  ему  часть  своих
гонораров.
   - Какая помощь? - спросил Владимир Влад