прислали таких опытных мойщиков окон, как наши убийцы. По-моему,  мы
должны узнать и это.
   - Иногда я думаю, что вам при рождении повредили голову, - восхищенно
сказала женщина, - или вы никогда не ошибаетесь?
   - Сколько угодно, - пробормотал Дронго, - на самом деле ошибок у меня
гораздо больше. Просто люди по-прежнему хотят верить в сказки.
   - Может быть, - согласилась она, подняв руку и  дотрагиваясь  до  его
щетины на лице.
   - Черт возьми,  -  пробормотал  Дронго,  -  я  так  не  люблю  ходить
небритым.
   В следующий раз попрошу старика принести мне бритву.
   - Вы же знаете, что он этого не сделает. У вас  должна  быть  борода,
когда мы отсюда выйдем. Ваше бритое лицо будет сразу бросаться в глаза.
   - Знаю, - невесело сказал Дронго, - поэтому и терплю.
   Она дотронулась до его глаз, опуская палец ниже, к губам.
   - Простите меня, - несколько сконфужснно сказал Дронго, - я не  хотел
вас сегодня обидеть. Просто не считаю себя секс-символом и поэтому бываю
несколько скован в обращении с красивыми женщинами.
   -  Какая  глупость,  -  сказала  Алиса   Линхарт,   -   по-настоящему
сексуальным мужчину делает его ум. Неужели  вы  действительно  считаете,
что высокий рост или мускулы более важны  для  женщины,  чем  голова  ее
избранника? Самая сексуальная часть мужского тела - это его мозг. Боюсь,
что вы еще не поняли этой простой истины.
   - Спасибо. Я буду считать это утешением для себя, - кивнул он,  глядя
ей в глаза. В подвале был не слишком яркий свет,  но  они  видели  глаза
друг друга.
   Она вдруг сказала:
   - У вас седая борода. Совсем седая. Вам никто этого не говорил?
   - Нет. Но иногда мне кажется, что эта борода отражает состояние  моей
души.
   - Не надо. - Она снова дотронулась пальцами до его губ. - Мне  бывает
страшно, когда вы впадаете в меланхолию.
   Ночью  неожиданно  над  головой  послышался  шум,  и  они   бросились
доставать оружие. Но это был  тот  самый  старик.  Он  принес  лестницу,
осторожно спустился вниз, подсвечивая себе фонариком.  Закрыл  за  собой
люк. Сказал, обращаясь к Дронго:
   - Вы были правы. В отеле действительно живут несколько боевиков Мула.
   Но его самого там нет.
   - Что они там делают?
   - Не знаю. Но,  похоже,  кого-то  ждут.  Их  человек  пять-шесть.  От
безделья не знают, чем себя занять.
   - Чего они ждут? - нетерпеливо спросил Дронго.
   - Этого мы не знаем.
   - Может, они готовят  какую-то  акцию?  -  нерешительно  предположила
Алиса Линхарт.
   - В Дамаске? - повернулся к ней Дронго. - И поэтому их привезли  сюда
и держат в отеле? Нет, на обычные действия террористов это не похоже. Ни
один мало-мальски  подготовленный  террорист  не  станет  так  рисковать
группой  своих  сторонников  и   тем   более   так   выставляться.   Они
действительно  чего-то  ждут.  И  явно  не  сигнала  к  террористическим
действиям. Черт возьми, я должен выйти на поверхность.
   - Нет, - твердо сказал старик, - тебя сразу опознают. С таким ростом,
как у тебя, трудно остаться незамеченным.
   - Послушайте, - обратился к нему Дронго, - постарайтесь запомнить мои
вопросы и завтра дать мне на них ответ. Вы запомните?
   - Я запомню, - кивнул старик.
   - Первый вопрос:  когда  они  приехали?  Второй  вопрос:  сколько  их
человек?
   Мне нужно точное число. Третий вопрос: как они живут? В одном  номере
или в разных? Четвертый вопрос: они все  остаются  в  отеле  или  иногда
кто-то уходит, и если уходит,  то  на  какое  время?  И  наконец,  пятый
вопрос: как они общаются между собой?
   - Я не понял твой пятый вопрос, -  спокойно  ответил  старик,  -  они
говорят по-арабски. Это тебя интересует?
   -  Нет.  Я  понимаю,  что  по-арабски.  Мне  нужно  знать,  как   они
разговаривают, обращаясь друг  к  другу.  Может,  к  кому-то  с  большим
почтением, к кому-то с меньшим. Если можете, сделайте их снимки, я  хочу
посмотреть их фотографии. Может, у них в группе кто-то старший,  кто-то,
наоборот, не вызывает никакого уважения. Вы меня понимаете?
   - Хорошо, - кивнул старик, - мы все узнаем. - Он  тяжело  поднялся  и
вдруг, посмотрев на Дронго, сказал:
   - В наших местах про тебя разное говорят.
   Некоторые считают, что ты продал душу дьяволу,  который  поэтому  дал
тебе такую голову. Другие говорят, что ты не человек,  а  робот.  Третьи
уверяют, что  ты  предсказатель  судеб  и  поэтому  умеешь  увидеть  все
заранее. Четвертые считают,  что  тебе  сделали  операцию  и  ты  можешь
чувствовать других людей так, как не чувствует никто на свете.
   Дронго видел, как замерла за спиной старика  женщина,  вслушиваясь  в
его слова. Он видел лицо старика, который произносил  эти  слова,  глядя
перед собой полуприкрытыми, туманными глазами. И Дронго молчал,  ожидая,
какой вывод сделает сам старик.
   - Но я понял, - сказал тот, - ты  просто  необыкновенный  человек.  И
силу тебе дает не дьявол, а Бог. По рождению я араб  и,  значит,  должен
быть мусульманином, по своей вере я христианин,  а  служу,  как  ты  сам
видишь, иудеям.
   И знаешь почему?  Потому  что  Бог  един.  Он  един  у  мусульман,  у
христиан, у иудеев. И если человек  верит  в  Бога,  в  истинного  Бога,
значит, он не верит в дьявола. А если поклоняется дьяволу,  то  неважно,
какого он вероисповедания. И я знаю, кто  такой  Ахмед  Мурсал.  Он  сын
дьявола и слуга дьявола. И он будет проклят.
   Дронго слушал внимательно. Он не хотел улыбаться,  чтобы  не  обидеть
старика, но он видел глаза стоявшей за ним женщины и понимал,  что  этот
разговор нечто гораздо большее, чем схоластические рассуждения о Боге  и
дьяволе. И гораздо большее, чем все слова старика, сказанные до сих пор.
Поэтому он поднялся и молча  стоял  перед  стариком,  который  продолжал
говорить своим мерным, ровным голосом, словно читая молитву.
   - Мне говорили, что ты безбожник, - продолжал старик, - говорили, что
ты пришел из той страны, в которой нет Бога и в которой  люди  разрушили
храмы.
   Но я знаю, что это не правда. Потому что в тот  страшный  час,  когда
дьявол соберет под свои знамена всю нечисть земную, чтобы стереть нас  с
лица Земли, истинный Бог призовет под свои знамена всех  посвященных.  И
ты будешь одним из них.
   Дронго взглянул на женщину. В ее глазах что-то блеснуло.
   - Ты сам не знаешь, кому ты служишь, - сказал старик, - ты  явился  в
этот мир по Его воле и служишь истинному Богу. Ты  противостоишь  слугам
дьявола и поэтому ты всегда будешь побеждать.
   Он повернулся и молча пошел к  лестнице.  Дронго  остался  на  месте,
глядя в глаза Алисы Линхарт. И она смотрела ему в глаза, словно  впервые
его видела.
   Старик, подсвечивая себе фонариком, поднимался по лестнице наверх,  а
они стояли и смотрели в глаза друг другу, словно продолжая  уже  начатый
разговор.

Тель-Авив. 12 апреля 1997 года

   - Мы установили с ними постоянную связь, -  докладывал  офицер,  -  в
настоящее время непосредственной угрозы их  жизни  не  существует,  хотя
обстановка вокруг них весьма тревожная. Мы делаем все, чтобы вытащить их
оттуда как можно быстрее. - Он закончил доклад и сел. Это был  невысокий
полноватый офицер с веснушками на лице и рыжей шевелюрой.
   - Спасибо,  Гринберг,  -  кивнул  сидевший  во  главе  стола  генерал
Райский, - держите и дальше ситуацию под  контролем.  -  Что  у  вас?  -
спросил он у другого офицера. Этот был высокого роста, черноволосый,  со
смуглым лицом, почти индийским разрезом глаз и вообще  походил  на  кого
угодно, но только не на представителя страны обетованной.
   - Мы пока не имеем точно проверенных данных  о  Муле.  Но  часть  его
группы  базируется  в  Дамаске,  в  отеле  "Диван".  Сейчас  мы  готовим
специальную акцию по уничтожению террористов. Однако мы до  сих  пор  не
знаем ни возможного места  нанесения  удара,  ни  состава  группы.  Есть
мнение, что Европа может быть только  отвлекающим  маневром,  а  главный
удар  они  нанесут  в  Израиле.  Тогда  выбор  Дамаска  вполне   логично
вписывается в эту схему.
   - А вы как считаете? - нахмурился генерал.
   - Я думаю, что мы должны иметь в виду оба варианта, -  твердо  сказал
второй офицер, - и не рассчитывать только  на  везение  Дронго  или  его
спутницы.
   - Да, - согласился генерал, - передайте в Дамаск,  чтобы  они  оттуда
уходили. Сообщите Линхарт, что это приказ. Пусть немедленно уходят.  Что
у вас еще?
   - Наша группа проанализировала действия Дронго в Дамаске. Мы считаем,
что его опасный эксперимент полностью подтвердил наши худшие опасения  о
возможном предательстве. Согласно  полученной  нами  информации,  Дронго
намеренно исключил из числа информаторов иранскую  разведку,  подтвердив
свой первоначальный вывод о том, что  иранцы  никогда  не  простят  Мулу
убийства шиитского лидера хаджи Карима.
   - Конкретнее, - сухо попросил Райский. Ему была явно неприятна именно
эта часть разговора.
   - Дронго передал сообщение в Баку, в Москву и к  нам,  если  считать,
что Гурвич сразу переправил эту информацию в  наш  Центр.  Из  этого  мы
можем сделать абсолютно определенный вывод о том, что в одном из центров
находится информатор Мула, который снабжает его нужными сведениями.
   - Нашу службу вы тоже занесли в разряд потенциальных союзников  Мула?
- уточнил генерал.
   - Мы не можем дать гарантию, что кого-то из  наших  людей  просто  не
купили, - пояснил офицер.
   - Вы с ума сошли, Лернер, - крикнул сидевший рядом с генералом полный
грузный человек в  штатском.  Он  неприязненно  смотрел  на  офицера,  -
Простите меня, - возразил Лернер, - но моя группа настаивает  именно  на
таком выводе.  Однако  приоритеты  в  подозрении  на  контакты  с  Мулом
расставлены следующим образом. На первом месте Служба  внешней  разведки
России, на втором Министерство национальной безопасности Азербайджана  и
на третьем МОССАД.
   - Я бы очень удивился, если бы вы подозревали сами себя в  работе  на
террористов,  -  зло  пошутил  сосед  генерала.  -  Не  знаю,  что  буду
докладывать премьер-министру, пока вы не дадите мне конкретные факты.
   - Для этого мы должны по меньшей мере арестовать Мула. Или уничтожить
его.
   - Делайте, что хотите, - прохрипел посланец премьера,  -  но  учтите,
что мы с огромным трудом снова наладили контакты  с  палестинцами.  Ясир
Арафат пошел на переговоры, и нам удалось затормозить эскалацию насилия.
Если по вашей вине этот процесс сорвется и  все  пойдет  прахом,  то  вы
конкретно будете отвечать за провал мирных переговоров.
   Лернер нахмурился, оглянулся на генерала.
   -  Мы  примем  к   сведению   заявление   нашего   правительства,   -
примирительно согласился генерал, - но я прошу учесть  и  такой  фактор,
как возможные контакты Мула с представителями других  спецслужб.  Исходя
из этого, я приказываю с этой минуты  полностью  заморозить  информацию,
исходящую из нашего Центра, строго ограничив  ее  получение  конкретными
должностными лицами. Полностью прервать все контакты с Москвой и Баку до
окончательного выяснения ситуации с Мулом. Мы обязаны все время  держать
ситуацию под контролем. Гринберг, что вы хотите у меня спросить?
   - В целях конспирации дамасский центр не указал  нам  местонахождение
Дронго и его спутницы. Вы  не  считаете,  что  мы  должны  разрабатывать
ситуацию с учетом конкретного местонахождения эксперта и нашего агента?
   - Безусловно, - согласился генерал, - но сейчас самое главное - выйти
на Мула. Что касается Дронго и его спутницы, то передайте  в  Дамаск,  в
нашу резидентуру, мой категорический приказ: немедленно  покинуть  обоим
пределы Сирии. Если даже Дронго не подчинится, наш агент обязан  выехать
из Дамаска немедленно по получении нашего приказа.
   - Он провел такую опасную акцию,  -  напомнил  Лернер,  -  фактически
выступив в роли приманки.
   - Мы его об этом не  просили,  -  сухо  оборвал  Райский.  -  Давайте
следующие вопросы, иначе мы никогда не закончим с этим Дронго.

Дамаск. 12 апреля 1997 года

   Затхлый воздух подвала уже тяготил обоих. Утром двенадцатого апреля у
них снова появился связной. Он довольно долго налаживал  свою  лестницу,
как всегда неторопливо готовясь спускаться. Дронго  и  его  спутница,  у
которых  нервы  были  напряжены  до  предела,  были   готовы   к   любой
неожиданности именно в такой момент, понимая возможность выхода ситуации
из-под контроля. Тем, кто их искал, лучше всего было бы проследить, куда
идет связной, чтобы затем ликвидировать всех вместе.
   Дронго  только  сейчас  понял,  почему  в  каждый  свой  приход   так
изматывающе медленно старик готовится к спуску вниз. Он  проверяет,  нет
ли за ним наблюдения, можно ли  спокойно  спуститься  в  подвал.  Вот  и
теперь,  наладив  наконец  лестницу,  он  медленно   начал   спускаться,
подсвечивая себе фонариком. За последние двое суток они открыли запасной
выход, но выйти из него можно было, только с трудом протискиваясь  между
камнями и трубами. Особенно трудно пришлось бы Дронго  -  с  его  мощным
разворотом плеч он с трудом бы одолел подобный лаз.
   От поверхности земли до их уровня  было  не  меньше  четырех  метров,
которые старик преодолевал на выдвижной узкой лестнице.
   Спустившись, старик устало сел на  стул.  В  подвале  было  несколько
стульев, стол, один большой диван, кровать, кресла, в  общем,  все,  что
можно было снести сюда понемногу отовсюду, не вызывая особых подозрений.
   - Сначала я отвечу на твои вопросы, - сказал старик, глядя на Дронго.
- Они приехали в Дамаск третьего апреля. Их было шесть человек, но  двое
ушли из отеля несколько дней назад. Они приезжали каждый в  отдельности,
но иногда в коридоре общаются друг с другом или здороваются.  Оставшиеся
четверо вчера переехали в другой отель. В газетах  появилось  сообщение,
что один из нападавших в "Шератоне"  остался  в  живых,  и  все  четверо
боевиков переехали в другой отель.
   Мы следим за ними. Среди них выделяется один человек, его  фотографию
и фотографии других я принес. Остальные его явно боятся, но это не Ахмед
Мурсал, которого я однажды видел и узнаю, как бы он ни пытался  изменить
свое лицо.
   Старик  протянул  фотографии.  Дронго  долго  их   рассматривал,   не
спрашивая, о ком именно говорил связной. Потом  поднял  решительно  одну
фотографию.
   - Вот этот главный, - сказал он уверенно.
   - Да, - не удивляясь, кивнул старик, - почему ты так решил?
   - Я знаю, кто это. Это Красавчик Фахри. Он ближайший подручный Ахмеда
Мурсала.
   - Мы следим за ними. Они готовят  какую-то  акцию.  Но  мы  не  можем
понять, какую именно.
   - Может, акция Мула состоится в Дамаске? -  предположила  женщина.  -
Это по-своему была бы изощренная месть террориста.
   - Цель? - быстро спросил Дронго. - Убедить, что это делают иранцы?
   Пусть даже ему это удается. Чего он этим добьется? Поссорит иранцев с
сирийцами? У них и без того не очень хорошие отношения,  но  это  не  та
глобальная цель, которую может  поставить  Мул.  Он  все-таки  террорист
масштабный. О взрыве в Дамаске никто даже не узнает, это мало кого будет
интересовать. Нет, они готовят нечто другое. Как глупо, что я все  время
здесь сижу, - вдруг раздраженно заявил он. - Мне нужно быть  там,  а  не
здесь.
   - Что вы еще можете сделать?
   - Завтра я думаю выйти в город.
   - Нет, - решительно сказала женщина. Старик покачал головой.
   - Ты неисправим, -  сказал  он  ровным  голосом.  -  Но  ты  напрасно
считаешь, что все должен делать только сам. Если все пройдет  нормально,
то завтра вечером этой четверки уже не будет в Дамаске. И  вообще  нигде
не будет.
   - В каком смысле?
   - Они будут в аду, - так же спокойно ответил старик.
   Дронго  посмотрел  на  женщину.  "Акция  возмездия,  -  понял  он,  -
специальная программа МОССАД по уничтожению террористов".
   - Да, - ответил за нее старик, - их нельзя оставлять в живых.
   - Нет, - решительно возразил Дронго, - убить легче всего. На их место
придут другие, о которых  вы  уже  не  будете  знать.  Нужно  попытаться
выяснить, почему они сидят в Дамаске, что они замышляют,  где  находится
Мул? А уже потом сводить счеты.
   - Это не сведение счетов, - возразил старик, - это оплата счетов.
   - Вы упускаете свой шанс, - раздраженно сказал Дронго,  -  дайте  мне
хотя бы один день. Мне нужно на них посмотреть, нужно понять, почему они
здесь. Чего они ждут.
   - Вы должны отсюда уехать, - сказал старик.
   - Об этом не может быть и речи, - возразил Дронго,  -  я  обязательно
должен остаться, надо хотя бы попытаться выяснить, что они замышляют.
   - Тогда остаюсь и я, - кивнула Алиса Линхарт.
   - Нет, - строго сказал старик, - вы не можете остаться. Мне  поручено
передать вам, что это приказ.  Ты  можешь  делать  все,  что  хочешь,  -
добавил он, обращаясь к Дронго, - но она должна немедленно уехать.  Уйти
со мной прямо сейчас.
   Алиса Линхарт взглянула на Дронго. Потом посмотрела на старика.
   - Прямо сейчас? - спросила растерянно.
   - Немедленно, - подтвердил старик, - я не уйду отсюда без вас. Дронго
развел руками.
   - Они правы, - кивнул он, - вам нельзя больше здесь оставаться. Вы  и
так подвергли себя невероятному риску. Если я попадусь, у меня еще будут
шансы отсюда выбраться. Если арестуют вас, мне  даже  страшно  подумать,
что с вами сделают. Уходите.
   - А вы?
   - Я должен остаться в  Дамаске.  Представляете,  как  им  важен  этот
город, если даже после смерти двух своих боевиков они не уезжают отсюда,
а лишь меняют место проживания? Мне интересно, чего они  ждут  и  почему
вообще приехали в Дамаек. Пока не узнаю этого, я отсюда не уеду.
   - Вы останетесь здесь один, - это был не вопрос, это  была  печальная
констатация факта.
   - Конечно. В конце концов, я ничем не рискую. Просто сижу в подвале и
ожидаю новых известий. Я ведь не выхожу в город.
   - Вы здесь долго не усидите, - возразила она. - Я знаю ваш характер.
   - Возможно, - согласился он, - борода  у  меня  уже  выросла.  Вполне
достаточная для моих пробежек по городу. Что-нибудь придумаем.
   Она повернулась к старику.
   - Мне идти прямо сейчас?
   - Да, - кивнул он и встал.
   Она подошла к Дронго и легонько коснулась его лица.
   - Удачи, - чуть улыбнулась, мучительно сдерживая свои чувства.
   - Спасибо, - он улыбался в ответ. Она вдруг порывисто схватила его за
плечи, быстро поцеловала и, ничего больше не сказав, резко  повернулась,
первой шагнула к лестнице.
   - Идемте, - позвала связного  и  начала  подниматься  вверх,  уже  не
оглядываясь на  оставшегося  в  подвале  Дронго.  Когда  старик  вытянул
лестницу, Дронго остался совсем  один.  Он  прошел  к  дивану,  все  еще
хранившему тепло ее тела, устало опустился,  словно  почувствовал  некий
груз своих лет. И замер, глядя перед собой.
   - Дамаск, - прошептал он, - город ненависти Мула.  Неужели  он  хочет
нанести свой удар именно здесь?
   Он растянулся на диване, закрыв глаза. Пистолет лежал рядом. "Завтра,
- подумал он, - завтра тринадцатое апреля. Как быстро проходят дни, даже
в этом подвале. Завтра мне нужно увидеть их самому".

Дамаск. 13 апреля 1997 года

   Рано утром, когда снова раздался  характерный  скрежет  над  головой,
Дронго уже сидел в ожидании. В эту ночь, впервые оставшись  здесь  один,
он спал плохо: волновал предстоящий выход в город, словно самая  главная
и самая решающая экспедиция в его жизни. Старик медленно спустился  вниз
и протянул ему сумку.
   - Здесь арабская одежда, - сказал он. - В  ней  ты,  может  быть,  не
будешь так бросаться в глаза. Наверху нас ждет друг, который  будет  все
время с тобой.
   Постарайся от него не отходить.
   -  Конечно,  -  Дронго  спрятал  пистолет  в  кармане   брюк,   надел
традиционную арабскую рубашку, доходящую до ног.
   - Нет, - улыбнулся он, доставая пистолет, - так я его быстро  достать
не смогу.
   - Убери оружие, - посоветовал старик, - у тебя будет охрана.
   - Я не уверен, что это  правильно,  -  сказал  Дронго,  снова  убирая
оружие под рубашку.
   Одевшись, он пошел к лестнице. Про