постели  она  оставалась  удивительно  сухой,  сдержанной,
словно фригидной женщиной. И с тех  пор  у  них  были  только  дружеские
отношения. Хотя, безусловно, женщина знала очень много  секретов  своего
патрона.
   - Лучше следить нужно было за своими девками, -  рявкнул  Лазарев,  -
девочек хоть вернули?
   - Вернули, - Мансуров вдруг не сдержался, - а на  кой  хрен  мне  они
теперь нужны? Их трахали всю ночь, до утра. Там рота кавказцев была. Что
мне теперь с ними делать?
   - Отправь обратно. Смотри, чтобы языком не болтали, -  строго  сказал
Лазарев, - нам милиция ни к  чему.  Сами  разберемся.  Выясни,  кто  это
сделал, и позвони мне. Я сам приму меры. - Он положил трубку. В  кабинет
вошла Валя с подносом в руках. Она несла чай.
   - Положи и уходи, -  грубо  приказал  он.  "Черт  побери,  -  подумал
Лазарев, - так и ее однажды заберут и потом трахнут всей командой. А  он
останется в дураках". Девушка уже дошла до дверей.
   - Подожди, - раздался его голос. Она обернулась.
   - Иди сюда, - приказал Лазарев. Девушка послушно подошла к столу.
   - Ближе.
   Она продвинулась на несколько сантиметров.
   - Еще ближе.
   Она сделал еще один шаг, встав почти рядом с его креслом. Он  схватил
девушку  и  грубо,  кусая  губы,  поцеловал  ее.  От  неожиданности  она
застонала. И это подействовало на него возбуждающе.
   Он повалил ее прямо на стол, задирая юбку. Она,  ничего  не  понимая,
только безумно  смотрела  по  сторонам.  Он  начал  рвать  ей  колготки.
Расстегнул брюки, широко расставляя ей ноги. Она, внезапно поняв, что он
собирается делать, вскрикнула и закрыла лицо руками.
   Он овладевал ею грубо,  почти  не  останавливаясь.  Услышав  какие-то
стоны, Нателла Георгиевна открыла  дверь  и  увидела  девушку,  лежавшую
прямо на столе, и его со спущенными брюками.
   - Закрой дверь, - промычал он  в  каком-то  скотском  упоении,  -  не
мешай.
   Она смотрела на эту  сцену  спокойно,  сквозь  стекла  дорогих  очков
"Кристиан Диор",  купленных  на  Елисейских  полях  в  Париже.  Смотрела
несколько секунд, а затем спокойно вышла из кабинета,  блеснув  стеклами
очков,  и  осторожно  закрыла  дверь.   Закончив   ее   насиловать,   он
непроизвольно  оттолкнул  девушку  от  себя.  Она,  потеряв  равновесие,
свалилась на пол, больно ударилась и тихо, почти беззвучно заплакала.
   - Чего плачешь, дура? - рявкнул Лазарев. -  Все  уже  кончилось.  Все
хорошо.
   Девушка продолжала плакать. Он оправился, застегнул  брюки,  поправил
волосы и вышел из кабинета.
   - Помоги ей, - попросил он  Нателлу  Георгиевну.  Та,  послушно  взяв
полотенце и чайник с водой, вошла в кабинет. Оба телохранителя,  вскочив
на ноги, пожирали глазами своего хозяина, не понимая, что происходит.
   - Сидите, - недовольно махнул он рукой, - я в туалет иду.
   Он вышел из приемной и зашагал по коридору.
   В кабинете Нателла Георгиевна осторожно поднимала рыдающую Валю.
   Лазарев вошел в туалет, прошел в кабинку. Снял  брюки,  с  огорчением
рассматривая несколько кровавых пятен, оставшихся на его белье.
   "Черт бы побрал эту дуру, -  раздраженно  подумал  Лазарев,  -  нужно
будет позвонить домой, чтобы привезли мне новое белье".
   В его кабинете Валя, уже сидевшая на стуле, продолжала плакать.
   Кто-то  подошел  к  его  приемной  и  быстро   запер   двери   особым
американским вытянутым замком.
   Он огорченно продолжал рассматривать свое  белье.  Затем,  решительно
подняв брюки, отправился мыть руки.
   "Нужно будет позвонить, - решил Лазарев. - Что это на него нашло?
   Наверно, сообщение Мансурова его так взволновало.  И  стоны  девочки.
Нужно будет ей что-нибудь подарить. Какую-нибудь безделушку -  "жигули",
например, или отправить отдохнуть  в  Испанию.  Там,  говорят,  в  марте
бывает хорошо.
   Кто-то вошел в туалет,  встав  сбоку  от  Лазарева.  Он,  не  обращая
внимания на вошедшего, продолжал мыть руки.
   Нателла Георгиевна, наклонившись, осторожно снимала с девушки сапоги,
пытаясь объяснить той, что нужно избавиться от порванных колготок.
   - Мы пошлем за новыми, - тихо убеждала она несчастную девушку.
   Но та продолжала громко плакать, словно с разорванными колготками она
потеряла нечто большее, чем свою утраченную девственность. Она  потеряла
веру в людей.
   Лазарев продолжал мыть руки. Мыло здесь  было  паршивое,  раздраженно
подумал он, нужно будет поручить доставлять сюда приличное мыло. Хоть за
его счет.
   Вадим, один из охранников Лазарева, решил выйти в коридор и,  подойдя
к дверям, толкнул правую створку. Дверь не открывалась.
   Стоявший справа от Лазарева человек, казалось,  не  обращал  на  него
никакого внимания.
   Внезапно Валя, что-то поняв, спросила у Нателлы Георгиевны:
   - За что? Почему он так?
   И  снова  разрыдалась.  Стоявшая  перед  ней  женщина  уже  брезгливо
морщилась. За все нужно было  платить,  считала  она,  сверкая  стеклами
дорогих очков.
   Лазарев услышал, как к туалету подходит еще кто-то. И что-то делает с
ручкой. Интересно, почему он так долго  топчется  у  двери.  Неужели  не
может открыть?
   Вадим бешено дергал дверь. Она не поддавалась. Он позвал Леонида.
   - Там кто-то закрыл дверь, - закричал он. Оба парня побежали  обратно
в  кабинет  Лазарева.  Ворвавшись  туда,  они  обнаружили  плачущую,   в
разорванных колготках и помятом платье, Валю.  Ничего  не  понимая,  они
снова бросились к дверям, ведущим в коридор.
   Лазареву совсем не понравилось, что незнакомец стоит  за  дверью,  не
решаясь войти.
   "Новенький, что ли?" - подумал недовольно Борис  Григорьевич.  И  сам
шагнул к дверям.
   Вадим и Леня начали бить по дверям, пытаясь  вышибить  хотя  бы  одну
створку. Они уже  понимали,  что  происходит  нечто  серьезное.  Лазарев
подошел к дверям, дернул за ручку. Она тоже не открывалась.
   "Наверно, заела ручка, - он уже начал  злиться.  -  Из-за  этой  дуры
испачкал белье и вот теперь застрял здесь  в  туалете".  За  его  спиной
послышался шум, и он обернулся.
   Валя, наконец поняв, что хочет от нее Нателла  Георгиевна,  осторожно
сняла с себя сапоги и, краснея от стыда, задрав юбку, начала избавляться
от рваных колготок.
   Нателла Георгиевна подошла к телефону.
   - Сейчас я попрошу водителя  купить  в  магазине  новые,  -  спокойно
произнесла она, - а еще лучше, если ты поедешь с ним  сама  и  все  себе
выберешь.
   Думаю, Борис Григорьевич не будет возражать.
   Лазарев увидел направленное на него дуло пистолета с  глушителем.  Он
сразу понял все - и закрытую дверь, и тяжелое  топтание  в  коридоре,  и
сопение стоявшего справа от него человека. Убийца молча прицелился.
   - Почему? - хотел крикнуть Лазарев, - так несправедливо!
   Но молчал, охваченный ужасом.
   Убийца нажал на курок.
   Лазарев  почувствовал,  как  земля   уходит   из-под   ног.   Второй,
контрольный, выстрел он уже не услышал. Убийца,  наклонившись  над  ним,
осторожно приподнял его за плечи и, стараясь  не  запачкаться  в  крови,
подтащил к унитазу. Где и оставил убитого  с  высоко  поднятыми  ногами.
Затем, подойдя к двери, осторожно постучал три раза. Дверь  почти  сразу
открылась, и он вышел в коридор. Снова щелкнул замок, и здесь  наступила
тишина. Только спустя  полчаса,  когда  сломавшие  двери  Вадим  и  Леня
догадались  посмотреть  в  туалете,   они   обнаружили   труп   депутата
Государственной Думы Бориса Григорьевича Лазарева.

Глава 30

   На правительственную дачу они снова приехали вчетвером. Их джип долго
не пускали внутрь дежурные милиционеры, пока, наконец, Агаев и  Джафаров
не достали свои удостоверения. Лишь увидев знакомые красные  книжечки  с
надписями "МВД" и "Прокуратура", милиционеры  привычно  отдали  честь  и
пропустили незнакомую машину.
   Они въезжали на дачу, когда навстречу им  выехала  черная  "волга"  с
сидевшими в ней двумя молодыми  мужчинами.  "Волга"  была  без  номеров.
Лаутон озабоченно оглянулся назад, на проехавшую машину,  но  ничего  не
сказал.
   Затем они еще минут пять искали дачу Асифа  Пашаева.  Наконец,  найдя
этот дом, они подъехали к нему.  Кругом  было  тихо.  Лаутон,  выйдя  из
машины, заметил на повороте у кустов свежие тормозные следы и закусил  с
досады нижнюю губу.
   Неужели они опоздали?
   В доме стояла тишина. В марте месяце сюда не переселялись  "дачники",
предпочитая проводить холодные вечера  в  своих  роскошных  квартирах  в
городе. На правой половине, где жил министр  национальной  безопасности,
было темно. На левой, где находились апартаменты  председателя  концерна
Асифа Пашаева, горела лампочка перед входной дверью.
   Они подошли к дверям, позвонили.
   Кругом стояла мертвая тишина.
   Дьюла осторожно потянул за ручку двери.  Она  поддалась.  Дверь  была
открыта, Лаутон даже не стал входить. Он, самый опытный среди всех,  уже
понимал, что произошло. В холле свет не горел, лишь настольная  лампа  у
лестницы на небольшом столике тускло освещала  все  вокруг.  Джафаров  и
Агаев поднялись наверх. В спальной лежал Асиф  Пашаев.  Лежал  на  своей
кровати, словно спал. И все было  в  порядке,  если  не  видеть  красной
борозды, проходившей через все его горло. Кто-то сумел  накинуть  удавку
на эту мощную шею, кто-то успел опередить их.
   - Быстро вниз, - понял все Джафаров, - езжайте за той черной "волгой"
без номеров.
   Агаев и Дьюла выбежали вниз. Взревел мотор джипа, и машина,  скрипнув
тормозами на повороте, понеслась к воротам.
   Лаутон вошел в дом. Джафаров спустился по лестнице.
   - Он убит? - нервы у Джеральда Лаутона были  поистине  железными.  Он
сумел произнести эту фразу по-русски.
   - Да, его задушили, - кивнул огорченно Джафаров, устраиваясь прямо на
ступеньках лестницы. - Мы опоздали.
   - Нужно найти паспорт грека, - напомнил ему Лаутон, -  для  этого  мы
здесь, - на этот раз он говорил по-английски.
   Джафаров не понял этой фразы. Он понял только  слово  "паспорт".  Они
поднялись вновь наверх, посмотрели в карманах  пиджака  убитого,  в  его
письменном столе. Паспорта нигде не было.
   - Не нужно его искать, - махнул  рукой  Джафаров,  -  они  за  ним  и
приезжали. Мы все равно здесь ничего больше не  найдем.  Понимаете,  они
забрали паспорт и уехали.
   Он говорил по-русски и Лаутон его не понимал.
   Скрипнули снова тормоза. Подъехал джип с Агаевым и Дьюлой Нилаши. Они
прошли в дом.
   - Не нашли? - спросил Джафаров.
   - Нет, - ответил Агаев. - Может,  они  уехали  в  другую  сторону,  в
Бильгя, мы не смогли их найти.
   - Нужно вызвать полицию, - сказал Дьюла.
   - Конечно, - равнодушно ответил Джафаров,  уже  понимавший,  что  его
карьера завершена. Убийства Асифа Пашаева ему не простит никто. Это  был
конец.
   - Как вы думаете, - спросил он у Дьюлы, - пусть мистер Лаутон скажет,
кто его убил?
   Дьюла исправно перевел. Лаутон ответил:
   - Он говорит: или свои - за то, что слишком много знал, или  чужие  -
за то же самое. Но он думает, что чужие. Им надоела, как это  по-русски,
деятельность мистера Пашаева.
   - И откуда только вы все знаете? - Джафаров снова сел на лестницу.  -
Конечно, всем надоела активность Пашаева.  Он  ведь  был  вор.  И  решил
поиграть с мафией в ее  собственные  игры.  А  бандиты  таких  вещей  не
прощают. Вот они и показали, кто настоящий хозяин в Закавказье.
   - Вызывайте людей  из  горотдела,  -  равнодушно  произнес  Джафаров,
обращаясь к Агаеву, - нам здесь уже делать нечего.
   Лаутон вдруг подошел к нему и снизу положил руку  на  колено,  что-то
проникновенно говоря.
   - Он говорит, - переводил Агаев, - вы очень честный и  принципиальный
человек, мистер Мирза Джафаров. Он гордится, что познакомился с вами. До
приезда сюда его уверяли, что все работники прокуратуры и милиции  здесь
куплены, что честных людей вообще нет, а правоохранительные органы давно
срослись с мафией. Он очень рад, что  эти  сведения  оказались  ложными.
Такие, как вы, мистер Джафаров, делают честь своему народу.
   Мирза поднялся на ноги, спустился на несколько ступенек  вниз.  Встал
рядом с Лаутоном. Тот торжественно протянул ему руку. Неизвестно отчего,
вдруг, испытывая непонятное волнение, Джафаров протянул свою руку. И они
обменялись крепким рукопожатием. Словно здесь, на  даче  Асифа  Пашаева,
его впервые наградили какой-то особенной  наградой.  При  тусклом  свете
настольной лампы под ободряющие взгляды Эльмара Агаева и Дьюлы Нилаши он
получал свою награду. И он впервые  за  эти  несколько  дней  улыбнулся.
Словно действительно сознавая, что сделал такое важное и нужное дело.
   - Скажите ему, - попросил Дьюлу Джафаров, - что я тоже  изменил  свое
мнение  об  иностранцах.  Я  считал  их  всегда  надутыми  индюками.   А
оказалось, что они хорошие ребята.
   Дьюла долго переводил эту  фразу,  и  вместо  слов  "надутые  индюки"
перевел "глупые гусаки". Но смысл был  понятен,  и  все  четверо  весело
расхохотались.

***

   На аэропортовской дороге в этот момент ехали два автомобиля. Это  был
Рафаэль Багиров, только что прилетевший в Баку из Москвы. Он уже получил
сообщение о смерти Пашаева и поэтому позволил себе выпить прямо в машине
рюмку прекрасного французского коньяка.  Водитель,  знавший  его  вкусы,
всегда возил с собой две бутылки этого напитка.
   По  радио  передавали  возмущенные  отклики  на   убийство   депутата
Государственной Думы  Бориса  Лазарева.  Гневные  голоса  против  мафии,
против убийства  депутата  громче  всех  слышались  в  тех  коммерческих
структурах, которые были связаны с Лазаревым. Они понимали,  что  теперь
придется идти на мировую.
   Раздался телефонный звонок.  Багиров  снял  трубку.  Этот  номер  был
практически никому не известен.
   -  Здравствуйте,  дорогой  Рафаэль  Мамедович,  -  услышал  он  голос
Саркисяна, - не думал, что вы способны так быстро перестроиться, В любом
случае поздравляю вас. Гурам Хотивари даже не знал о смерти Лазарева,  я
первый сообщил ему об этом.
   - Спасибо, - он  умел  ценить  внимание.  Нужно  будет  очень  сильно
укрепить свои связи с банком Артура Саркисяна. - Вы, наверное, не успели
еще переговорить с Рубинчиком. Мира, конечно, теперь никто  не  захочет.
Мы их просто раздавим.
   - Нет, - возразил Багиров, - я говорил  с  Рубинчиком.  Теперь  будет
мир.
   Окончательный мир. Нужно заканчивать  эту  войну  между  нами.  Пусть
дураки воюют, нам война не нужна.
   - Конечно, - сразу согласился Артур Саркисян, - вы знаете, как я  вас
нежно люблю.
   - Взаимно, дорогой Артур Ашотович, взаимно. - "Можно даже  открыть  у
них счет", - впервые подумал Багиров.
   Он едва успел положить  трубку,  как  раздался  еще  один  телефонный
звонок.
   Он поднял телефон вновь.
   - Рафаэль Мамедович, - донесся тихий вкрадчивый голос Фили Рубинчика,
- это я. Вы еще не передумали идти на мировую?
   -  Нет,  что  вы.  Разве  я  похож  на  несерьезного  человека?   Мое
предложение остается в силе.
   - Я уже успел поговорить с Рябым. Он считает, что ситуация  несколько
э...  изменилась.  Он  согласен  идти  на   мировую,   но   просит   вас
приостановить  всякие  действия  впредь   до   заключения   договора   о
разграничении ваших полномочий.
   Я могу быть посредником?
   - Вы всегда нам помогаете, - с чувством произнес Багиров.
   - Ну, что вы. Разве это помощь? Это просто так дружеская услуга.
   Скажите, вы слышали, как убили Лазарева?  Говорят,  прямо  в  туалете
Государственной Думы. Вы представляете, как нагло действовали бандиты?
   - Да, - сдержанно ответил Багиров, - представляю.
   - Примите мои поздравления, дорогой Рафаэль Мамедович.  Думаю,  Рябой
примет все наши условия. До свидания.
   - Всего хорошего, - он положил трубку.
   Сегодня у него предстояла встреча с премьер-министром. Теперь, когда,
наконец, они смогли избавиться от этого казнокрада и вора Асифа Пашаева,
разговаривать будет легче. Премьер сделает все, что ему скажет  Багиров.
В конце концов он не просит ничего невероятного.
   Он вспомнил вдруг про Давида. "Старик не уедет, пока не найдет  этого
"Цаплю", - с огорчением подумал Багиров. - Нужно  будет  договориться  с
Гурамом и подставить вместо "Цапли"  кого-нибудь  другого.  Пусть  Давид
верит, что за Арчила они отомстили. А "Цаплю" нужно  обязательно  найти.
Он, конечно, сбежал, но  кто  знает,  захочет  ли  Рябой  отменять  свой
заказ...  Значит,  нужно  найти  "Цаплю"  и  отрезать  ее  длинную  шею.
Фотографии этого убийцы в милиции имеются".
   Автомобили въезжали в город.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Нераскрытое убийство "Михо" - гражданина Мосешвили Михаила Гурамовича
- так и осталось висеть на шее следователя Евгения  Чижова,  получившего
выговор за плохую работу.
   Прокурор Киевского района Морозов,  получив  долгожданное  повышение,
стал заместителем прокурора города Москвы.
   В "Гамма-банке" был избран новый президент, как уверял бывшая  правая
рука Бориса Лазарева - Михаил Никитин.
   Самым крупным банком России  был  назван  "Континенталь-банк"  Артура
Саркисяна.  Говорили,  что  у  него  размещает  свои  деньги  мафия,  но
возможно, все это были только слухи.
   Президент США Билл Клинтон во время майского визита в Москву  посетил
вместе  с  Борисом  Ельциным  и  Юрием  Лужковым   мастерскую   всемирно
известного скульптора Рафаэля Багирова.

***

   Давид Гогия наконец уехал к себе в Тбилиси после  убийства  какого-то
известного киллера у ресторана "Прага".
   По сведениям ФСК, в Голландии готовился пройти новый съезд  "воров  в
законе".  Председательствовать  на  нем  должен  был  Рябой,   известный
авторитет из Нью-Йорка, ранее являвшийся гражданином СССР.
   Начальник уголовного розыска Константин Михеев  за  плохую  работу  и
низкую раскрываемость преступлений был отправлен на пенсию с увольнением
из органов МВД.
   За проявленное мужество и  героизм  следователь  Мирза  Джафаров  был
премирован месячным окладом.

***

   Поправившийся после болезни Шалва Руруа стал  настоящим  хозяином  не
только порта, но и всего города. Говорили,  что  его  первым  помощником
была красивая  женщина,  супруга  убитого  племянника  Шалвы.  Но  никто
никогда эту женщину не видел.
   Прокурор Бейлаганского района был переведен  на  более  ответственную
должность и стал  прокурором  города  Шемаха.  При  этом  Рагимову  было
присвоено звание "старшего советника юстиции".
   Обвиняемого  сразу  по  нескольким  статьям  Зейнала  Манафова  нашли
повесившимся в  камере  следственного  изолятора  городского  управления
внутренних дел г. Баку.
   А Джеральд Лаутон и Дьюла Нилаши вернулись обратно во Францию.
   Рассказывали, что в Париж  они  летели  втроем.  С  ними  был  бывший
сотрудник экспертного комитета ООН, известный под именем "Дронго".
   Говорили, что он просто хочет отдохнуть во Франции.
   Хотя бы несколько дней.




   Чингиз АБДУЛЛАЕВ
   ТРИ ЦВЕТА КРОВИ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  tp://www.bestlibrary.ru

   И сказал Господь Моисею: возьми всех начальников народа, и повесь  их
Господу перед солнцем, и отвратится от Израиля ярость гнева Господня.
   Четвертая книга Моисеева, Числа, 25, 4

   А ведь если вы покоритесь человеку, подобному вам, поистине, тогда вы
будете в убытке.
   Коран, Сура 23, Верующие, 36

   Ибо мы признаем,  что  человек  оправдывается  верою,  независимо  от
закона.
   Послание к Римлянам, 3, 28

Пролог

   Ресторан имел странное и немного смешное название - "Помидор".
   Расположенный на Ленинградском проспекте, на пути из центра города  в
аэропорты Шереметьево, он своим игривым  названием  привлекал  внимание,
словно подчеркивая несерьезность  заведения.  Внутри  ресторанчика  было
всегда  темновато,  а  несколько  небольших   залов,   скорее,   комнат,
предназначались исключительно для знакомых клиентов.
   Это был уникальный ресторан. Его хозяева - азербайджанцы и  армяне  -
были теми бакинцами, которые и составляли полифоническую основу Баку  до
известных событий конца  восьмидесятых.  Они  часто  и  Уезжали  вместе,
покидая родной город, ставший вдруг