- Вы говорите страшные вещи. - Сибилла докуривает сигарету и небрежно
тушит ее в пепельнице.
   - И тем не менее я говорю правду.
   Кажется,  мне  нужно  успокоиться  и  перевести  разговор   в   русло
неторопливой беседы с перечислением фактов. Но как рассказать этой особе
обо всем, что случилось? Как рассказать о моей болезни, о пославшем меня
полковнике Кочиевском, о нашедшем меня в Голландии Самаре Хашимове?  Как
ей все объяснить?
   Но я просто обязан найти доводы, которые ее убедят.
   - Мадемуазель Дюверже, понимаю,  вам  трудно  довериться  незнакомцу,
появившемуся у вас среди ночи. - Я снова закашлялся. - Мне понятны  ваши
сомнения. Поэтому я вынужден сообщить вам кое-что неприятное...
   - Любопытно. - Она снова закуривает. А ведь ей  действительно  просто
любопытно...
   - Я узнал ваш адрес у друга Дмитрия  Труфилова,  у  которого  он  был
несколько месяцев назад. Это его знакомый Игорь Ржевкин, проживавший  до
вчерашнего дня в Антверпене. Именно Игорь сообщил мне, что я могу  найти
мистера Труфилова у вас.
   - Он ошибся. - Сибилла пожимает  плечами.  -  Как,  вы  сказали,  его
фамилия? Мистер Ржевкин? Я никогда не знала такого человека. Не понимаю,
почему он дал вам мой адрес. Это очевидная ошибка. В  последний  раз  мы
встречались с мистером Труфиловым... очень давно, и я не  видела  его  в
Париже.
   - Понимаю, что вы мне не верите, - говорю я этой равнодушной  стерве.
- Понимаю, как нелепо я выгляжу. Но поверьте,  мне  не  до  смеха.  Дело
очень серьезное. Очень. В Москве похитили мою дочь. Если вы  мне  сейчас
не поверите, то завтра, возможно, будет уже поздно. И вы  не  знаете,  с
кем вам придется иметь дело. Никакая полиция вас не  защитит.  Возможно,
они уже завтра заявятся сюда.
   Они убьют и вас, и вашего консьержа. Убьют всех, кто  встанет  на  их
пути.
   Главное для них - найти Дмитрия Труфилова. Найти и убить. И никто  не
сможет их остановить.
   Кажется, моя речь произвела на хозяйку некоторое впечатление.  Она  в
задумчивости смотрит на меня. Тушит сигарету и спрашивает:
   - Кто вы такой? Я никогда не знала о таком друге Дмитрия.
   - Меня зовут Эдгар Вейдеманис. Могу  показать  вам  свой  паспорт.  Я
бывший подполковник КГБ. Поверьте мне, если бы не отчаянное положение, я
бы к вам не пришел.
   - При чем тут ваша дочь? - спрашивает  Сибилла.  -  Вы  сказали,  что
похитили вашу дочь?
   - Похитили, чтобы заставить меня работать на них.
   Я понимаю: сейчас не время объяснять, почему я согласился работать на
Кочиевского и почему Хашимов решил похитить мою дочь. Тогда пришлось  бы
рассказать,  как  я  подставил  двоих  бандитов  Хашимова,  пришлось  бы
признаться в том, что на моей совести - человеческие жизни.  Пусть  даже
жизни подонков. А я не имею права рассчитывать на то,  что  ангел  Божий
явится мне помогать.
   Вероятно,  около  отеля  я  видел  девушку,  случайно  оказавшуюся  у
телефонной будки.
   Эта мысль приводит меня в отчаяние, и я снова начинаю кашлять. Достаю
платок.
   Кашель сотрясает меня. Наконец приступ  проходит.  Я  утираю  губы  и
смотрю на хозяйку.
   Сибилла же смотрит на меня с некоторой брезгливостью. Впрочем,  я  ее
понимаю. Как еще можно смотреть на человека, который ворвался к  вам  за
полночь, угрожает вам, рассказывает кошмарные вещи и,  наконец,  кашляет
так, словно вот-вот отправится к  праотцам.  Конечно,  мое  состояние  с
каждым днем ухудшается.
   Лихорадочный блеск в глазах, жуткий кашель, хриплый  голос,  запавшие
Щеки... То есть со мной все ясно.
   - Я не знаю, где сейчас находится мистер Труфилов, - говорит Сибилла,
очевидно, что-то решая для себя.  -  Очень  сожалею,  что  не  могу  вам
помочь.
   После этих слов мне нужно встать и уйти. Но  я  по-прежнему  сижу  на
голубом диване. На что я рассчитываю? Что она меня поймет? Зачем  вообще
я сюда пришел? В конце концов, деньги я получил. И честно их  отработал.
Если найдем Труфилова, то можно считать, что я выполнил задание. Не могу
я отвечать еще и за киллеров, упускающих Труфилова в  последний  момент.
Тогда мне останется только одно - подставить Труфилова  людям  Хашимова,
которым он для чего-то нужен. И подставить  убийц  Кочиевского,  которые
давно заслужили смерть, а потом заставить Хашимова отпустить мою дочь  и
спокойно уехать обратно в Москву.
   Конечно, Кочиевский быстро все поймет. Конечно, в Москве меня  найдут
и ликвидируют. Но это потом. Все будет потом. Самое главное, что к  тому
времени Илзе будет уже в другом месте. Вот что самое главное. Но  я  все
еще остаюсь порядочным человеком.
   Мне жаль эту надменную  стерву,  которая  смотрит  на  меня  с  таким
равнодушием. Мне действительно жаль ее. Ведь она наверняка скоро умрет -
таких свидетелей, как она, в живых не оставляют. Если убрали Кребберса и
Ржевкина, то наверняка уберут и ее.
   - Жаль, - говорю я, поднимаясь с дивана. - Очень жаль, что вы меня не
поняли. Оставлю вам свой телефон. Я остановился в  отеле.  Возможно,  до
утра объявится Дмитрий Труфилов, и тогда вы сможете меня найти.
   - Он не объявится, - с уверенностью заявляет Сибилла. -  Вы  напрасно
оставляете мне эту карточку.
   - Все может быть.
   Я кладу карточку на столик, киваю хозяйке на прощание.  Завтра  здесь
появятся другие. Да, мне жаль эту несчастную женщину - она так ничего  и
не поняла. Я подхожу  к  входной  двери  и  уже  протягиваю  руку  чтобы
открыть.
   - Остановитесь, Вейдеманис, - раздается за моей спиной резкий мужской
голос.
   Может быть, на это я и рассчитывал. А может,  чувствовал,  что  здесь
появится Дмитрий Труфилов. Я оборачиваюсь  и  вижу  стоящего  в  комнате
человека. С пистолетом в руках.  Но  это  не  Труфилов.  Незнакомцу  лет
двадцать  пять,  у  него  черные  вьющиеся  волосы.  Выражение  лица   -
решительное, злобное. Круглые  темные  глаза  и  плохие  зубы  -  это  я
замечаю, когда он говорит.
   - Остановитесь, - снова приказывает этот тип.
   Я замираю у двери. Может быть, я опять допустил ошибку. Возможно, это
спланированная засада, ловушка? Я  смотрю  на  незнакомца  и  ничего  не
понимаю.

Амстердам. 13 апреля

   Он сидел в кабинете комиссара полиции.  Хозяин  кабинета,  долговязый
светловолосый голландец с несколько вытянутым лицом и  усталыми  глазами
навыкате, курил трубку, то и дело поглядывая на назойливого посетителя.
   Комиссара трудно  было  вывести  из  равновесия,  хотя  он  провел  в
аэропорту бессонную ночь. Формально считалось, что убийство произошло на
чужой  территории,  поэтому   голландская   полиция   не   должна   была
вмешиваться.
   Действительно,  убийство  совершено  в  лайнере  российской  компании
"Аэрофлот - международные авиалинии",  значит,  расследовать  его  могли
только российские следователи.  Но  после  того,  как  многие  пассажиры
потребовали выпустить их в Голландии  -  а  среди  них  оказалось  много
транзитных пассажиров, - голландская полиция была вынуждена уступить.
   В данном случае полиция могла лишь тщательно проверить документы всех
пассажиров, а также проверить каждого из  прибывших  по  информационному
блоку  Интерпола.  При  этом  удалось  обнаружить  кое-какие  нарушения.
Например, двоих студентов из Нигерии задержали в аэропорту -  их  решили
депортировать  обратно  в  Москву.  Кроме  того,  документы  одного   из
прибывших  вызывали  подозрение;  после  тщательной   проверки   удалось
установить,  что  это  турецкий  гражданин,  находящийся  в  розыске  за
мошенничество. Мошенник, переправив две буквы в своем паспорте,  пытался
попасть в Шенгенскую зону и улететь затем в Латинскую  Америку,  но  его
арестовали, и на следующий день ему предстояло  отправиться  в  Стамбул,
где его уже поджидала турецкая полиция.
   Однако  арестованный  мошенник  никак  не   мог   оказаться   убийцей
пассажира, найденного в  самолете.  Турецкий  гражданин  был  небольшого
роста, с изящными руками карманника или  шулера,  но  никак  не  убийцы.
Трудно было поверить, что такой щуплый человек мог всадить в жертву  нож
чуть ли не по самую рукоятку. Тем не менее  формально  комиссар  мог  бы
удовлетвориться  проделанной   работой.   Двое   депортированных,   один
арестованный и еще несколько задержанных до выяснения всех обстоятельств
- вроде бы неплохо. Неплохо - но все же  слабое  утешение,  своего  рода
"победа по очкам", то есть как бы и не победа вовсе. Ведь  убийцу  найти
не удалось, пусть даже это и не его, комиссара, дело...
   Убитый оказался бизнесменом из Нальчика, Асхатом Короповым.
   Загранпаспорт бизнесмен получал  в  Москве,  там  же  была  выдана  и
голландская  виза.  Выяснилось,  что  Коропов  летел  в   Голландию   за
автомобилями и имел шенгенскую визу всего лишь на семь дней. В  карманах
были две "золотые" карты, не тронутые убийцей, и скромная сумма -  около
двух тысяч долларов. Обращало на себя внимание и то обстоятельство,  что
обратный билет у бизнесмена был  с  открытой  датой.  Запрос  в  Нальчик
ничего  не  дал.  Телефон,  который  Коропов  сообщил   при   оформлении
документов, принадлежал другим людям, а почтовый адрес фирмы, где  якобы
трудился покойный, оказался адресом обычной средней школы.
   Комиссар полиции Дирк Вестерген ждал прибытия следователей из Москвы.
   Они  действительно  прилетели  первым  дневным  рейсом  и  сразу   же
приступили к работе  с  задержанными.  Однако  вместе  со  следователями
прилетел этот странный высокий  мужчина,  надоедавший  комиссару  своими
непонятными вопросами.
   - Я уже вам все сказал, - терпеливо объяснял Вестерген,  в  очередной
раз  раскуривая  трубку.  -  Всех,  кто  вызывал  у  нас  хоть  малейшее
подозрение,  мы  задержали.  Остальных  отпустили.  Мы  не  имели  права
задерживать людей без веских на то оснований.
   - Но вы могли дождаться прибытия российских следователей, -  возразил
Дронго. - Возможно, среди отпущенных вами находился убийца.
   - Возможно, - с невозмутимым видом кивнул комиссар. - Но мы все равно
не имели права арестовывать людей. В нашей стране так не принято.
   - Я не говорил, что вы должны были их "арестовывать". -  Дронго  явно
нервничал. - Но вы могли бы оцепить самолет и задержать их  хотя  бы  на
день, для проверки. Поселили бы всех пассажиров в одном из отелей, рядом
с аэропортом.
   -  А  вы  знаете,  в  какую  сумму  это   обошлось   бы   голландским
налогоплательщикам? - поинтересовался комиссар. - Семьдесят из них  были
транзитными пассажирами, и у них на руках имелись билеты. Кто оплатил бы
возможные убытки? Кто компенсировал бы транзитным  пассажирам  стоимость
их билетов? Кто оплатил бы оставшимся Пребывание в отеле  и  питание?  У
Аэрофлота нет таких денег, -  улыбнулся  Вестерген,  -  а  Нидерланды  -
демократическая страна.
   Говорили по-английски, и комиссар тщательно выговаривал каждое слово,
отчего казалось, что он поучает собеседника.
   - Все ясно. - Дронго поднялся. - Вы не могли  бы  дать  мне  хотя  бы
список всех пассажиров?
   - Мой помощник уже выдал такой список вашим представителям, - сообщил
флегматичный комиссар. - У вас еще есть какие-нибудь вопросы?
   - Никаких, - вздохнул Дронго. - Благодарю за помощь.
   Он вышел из кабинета и увидел стоявшего в коридоре  Лукина.  За  одну
ночь удалось получить визы только для нескольких сотрудников прокуратуры
и милиции, вылетевших в Амстердам. Среди них оказался и Захар  Лукин.  У
самого Дронго имелась многоразовая  виза,  разрешавшая  ему  въезжать  в
страны Шенгенской зоны в течение трех лет.
   - Мне нужны списки всех пассажиров,  -  сказал  Дронго.  -  Проследи,
чтобы дали полный список. Не только российских граждан. Мне нужен список
всех прилетевших вчера в Амстердам.
   - Ясно. -  Лукин  быстро  зашагал  по  коридору.  Дронго  со  вздохом
опустился на стул. Пять минут спустя появился Захар со списками в  руке.
Дронго внимательно изучил их. Затем вернул списки Лукину.
   - Надеюсь, ты не забыл свой "ноутбук"?
   - Он у меня всегда с собой, - ответил Лукин.
   - Проверь по своим спискам, -  предложил  Дронго.  -  Может,  отыщешь
совпадения. Если совпадет хоть одна фамилия, если кто-то из  прилетевших
пассажиров хоть где-то упоминался  рядом  с  Кочиевским  или  Ахметовым,
сразу докладывай мне. Ты понял?
   - Понял, - кивнул Лукин. - Сейчас все проверю.
   Дронго вышел из коридора и направился в просторную  "общую  комнату".
За  стойками  стояли   предупредительные   полицейские   в   отутюженных
униформах. Дронго медленно проходил мимо блюстителей порядка; он думал о
том, как отличаются условия их работы от условий работы в Москве  или  в
Киеве, в Баку или в  Ташкенте.  В  аэропорту  работа  правоохранительных
служб всегда специфична  -  и  в  то  же  время  имеет  ярко  выраженный
национальный колорит.
   Он прошел еще дальше. Где-то плакала женщина, кто-то  рассказывал  об
украденном чемодане. На  одной  из  скамеек  спал  пожилой  человек  лет
шестидесяти.
   На него никто не обращал внимания. На этот раз Лукин  появился  через
тридцать пять минут. Подойдя к Дронго, протянул  ему  списки  и  покачал
головой. Никаких совпадений обнаружить не удалось.
   - Может, мы ошиблись?  -  спросил  Лукин.  -  Может  быть,  пассажира
убили... случайно?
   - Нужно проверить, - сказал Дронго.  -  Поедем  в  город  и  составим
списки всех крупных отелей. Начнем проверку самостоятельно.  У  нас  нет
другого выхода.
   - Хорошо, - пожал  плечами  Лукин,  -  если  нужно,  поехали.  Только
учтите, я не знаю ни английского, ни голландского.
   - Как же ты обращаешься с компьютером?
   - С компьютером - умею, а говорить - нет, - признался Лукин.
   - В центре города не так много первоклассных отелей, - в задумчивости
проговорил Дронго. - Если среди прилетевших есть уголовники,  они  могут
поселиться  в  отелях,  которые  мы  не  найдем  даже  в   туристическом
справочнике.
   Судя  по  профессиональному  удару,  каким  вогнали  нож   в   сердце
несчастного, среди пассажиров наверняка были уголовники. В общем, один я
не справлюсь. Даже если попытаюсь объехать все отели  в  центре  города.
Ведь их, наверное, несколько сот.
   К тому же многие голландцы сдают свои квартиры приезжим. Нет, так  не
пойдет.
   Нужно сделать запрос через службу гостиничной информации. Она  где-то
здесь, в Схипхоле.
   Через пятнадцать минут они уже находились в офисе службы информации.
   Дронго долго уговаривал главу службы, просил оказать помощь. В  конце
концов  пришлось  звонить  комиссару  Вестергену,  чтобы  получить   его
согласие на подобную акцию. Лишь после этого глава службы разрешил одной
из своих сотрудниц ввести списки в банк Данных и выдать  распечатку,  то
есть адреса отелей, где остановились пассажиры,  прилетевшие  рейсом  из
Москвы. И лишь когда вся работа была  закончена,  глава  службы  любезно
сообщил, что у комиссара  уже  имеется  подобный  список  -  каждого  из
прибывших в Амстердам просили сообщить свой адрес.
   - Они все какие-то ненормальные, - проворчал Лукин. - Неужели  он  не
мог сообщить нам об этом заранее?
   - У них так принято. Не предлагают помощь, о которой не просят. И  не
дергают по пустякам, - вздохнул Дронго. -  Можно  сказать,  национальный
характер.
   Давай посмотрим списки. Значит, в Амстердаме осталось сто  двенадцать
человек?
   - Да. И все они поселились в отелях, - пробормотал Лукин.  -  Правда,
тридцать человек сегодня утром отправляются  в  Кельн.  Это  спортсмены,
опаздывают на соревнования.
   - Спортсмены... - в задумчивости повторил Дронго.  -  У  спортсменов,
как правило, сильные руки.
   - Думаете, кто-то из них? - спросил Лукин.
   - Не думаю. Спортсмены  получали  визы  полмесяца  назад,  а  Коропов
только  одиннадцатого  числа.  Черт  бы   побрал   этого   невозмутимого
комиссара. Если бы он мне помог. Если бы  узнать,  кто  получал  визы  в
Шенгенскую зону именно в последние несколько дней. Ладно, пойдем к нему,
пусть попробует отказать.
   Они вернулись в полицейское управление. И уже в коридоре  столкнулись
с комиссаром.
   - Надеюсь, у вас все в порядке? -  спросил  Дирк  Вестерген,  спросил
просто из вежливости.
   - Нет, не все, - заявил Дронго.  -  Мне  нужны  данные  на  некоторых
пассажиров. На тех из них, кто получил визу в последние несколько  дней.
Это очень важно.
   - Ваши люди работают в конце  коридора,  -  сообщил  комиссар.  -  Вы
можете к ним присоединиться.
   - Подождите. - Дронго схватил комиссара за  рукав.  -  Помогите  мне.
Нужны данные на пассажиров, получавших визы в последние несколько дней.
   - Завтра мы сделаем запрос, - пробормотал комиссар, отстраняясь.
   - Нет, сегодня, - настаивал Дронго.  -  Возможно,  от  этого  зависят
жизни людей, - добавил он.
   Вестерген  что-то  пробормотал  сквозь  зубы.  Этот  назойливый   тип
вывел-таки его из себя. С другой  стороны,  комиссару  всегда  нравилась
подобная настойчивость.
   - Хорошо, - сказал он, направляясь к своему  кабинету.  -  Идемте  со
мной.
   Я позвоню в нашу консульскую службу, у них должны  быть  все  данные.
Сколько пассажиров осталось в городе? Сколько их?
   - Восемьдесят два человека, - с невиннейшим видом ответил  Дронго.  -
Согласитесь, не так уж много.
   - О господи, - прошептал комиссар. - Кажется,  я  сегодня  не  попаду
домой.
   Через полтора часа вконец уставший Вестерген протянул Дронго  список.
В списке  -  пятьдесят  восемь  человек,  получивших  визу  в  последние
несколько дней.
   - Спасибо, комиссар, - улыбнулся Дронго.
   - Я могу ехать домой? - спросил Вестерген.
   - Разумеется. - Дронго поспешил в комнату, где его ждал Лукин.
   - Пятьдесят восемь пассажиров,  -  сообщил  он.  -  Нужно  вычеркнуть
женщин - это шестнадцать человек. Женщина при всем желании не  могла  бы
нанести такой удар. То есть надо проверить сорок две фамилии. Среди  них
- убийца.
   - Уже седьмой час вечера, - напомнил Лукин, взглянув на часы.
   - Пойдем ужинать, - улыбнулся Дронго. - Итак, сорок  две  фамилии,  -
пробормотал он. - Стоп, подожди! Ведь  из  этих  сорока  двух  некоторые
только недавно получили свои паспорта. Нужно сделать еще один  запрос  и
выяснить, когда именно они получали паспорта. А затем отсеять всех,  кто
получал паспорта не в Москве.
   Дронго снова зашагал  по  коридору.  Увидев  его,  комиссар  невольно
вздрогнул. Он тщательно  запер  свой  кабинет  и  сунул  в  рот  трубку.
Закурил. Затем повернулся к нахальному гостю и спросил:
   - Надеюсь, вы не ко мне?
   - К вам, - тотчас же  последовал  ответ.  Комиссар  вытащил  изо  рта
трубку и в задумчивости посмотрел на  этого  странного  человека.  Потом
снова сунул трубку в рот, открыл дверь и сказал:
   - Может, останемся здесь ночевать?
   - Еще полчаса, - улыбнулся  Дронго.  -  Мне  нужны  данные  из  вашей
консульской службы. Пусть проверят  даты  выдачи  паспортов.  Только  на
сорок две фамилии. Только на сорок две.
   - Теперь я понимаю, почему говорят о загадочном русском характере,  -
пробормотал Вестерген, принимая у Дронго список.
   А через полчаса выяснилось: из сорока двух пассажиров двадцать восемь
получили загранпаспорта за несколько дней  до  вылета.  Из  них  шестеро
получили паспорта и визы одиннадцатого апреля, а один даже двенадцатого.
   И кроме того, у шестерых из двадцати восьми  были  дипломатические  и
служебные паспорта. То есть оставались двадцать два человека, из которых
пятеро получили визы одиннадцатого апреля.
   Комиссар посмотрел на часы - восемь вечера.
   - Я могу ехать домой? - проговорил он жалобным голосом.
   - Конечно. - Дронго одарил коллегу ослепительной улыбкой. - Благодарю
за бесценную помощь.
   Он снова вышел в коридор.  И  увидел  сидевшего  в  кресле  грустного
Лукина - тот умирал от голода.
   - Идем ужинать, - сказал Дронго. - Двадцать два человека,  -  сообщил
он, кивая на список. - Если сегодня ночью не поспим, успеем объехать все
отели.
   - Хотите сразу начать проверку? - упавшим голосом спросил Лукин.
   - Обязательно, - кивнул Дронго. - А почему ты спра