к  представитель  левой  оппозиции,  -  невесело
пошутил Дронго.
   - Я говорю как нормальный человек, - пробормотал Родионов. - Впрочем,
ты прав, не это самое важное. Их моральные качества должны  интересовать
их избирателей, если они намерены баллотироваться. Нас  интересует  твоя
оценка ситуации. Возможно, Горшман решил, что ему нужно переводить  свои
дела в Европу, или же он решил уйти на покой, а может, наоборот, готовит
новую авантюру.
   Организовать за  ним  наблюдение  невозможно,  у  нас  нет  ни  таких
возможностей, ни людей. Наши люди не могут жить в лучших отелях  мира  и
передвигаться по всей Европе в самолетах первого класса. Не говоря уже о
том, что ему ничего не стоит заказать  для  себя  персональный  самолет,
куда не попадет ни один агент. Поэтому нам важно не просто наблюдение, а
анализ возможного развития ситуации. Можно сказать, что тебя нам сам Бог
послал. Ты ведь все равно  собирался  вернуться  в  Москву.  Какая  тебе
разница, откуда возвращаться - из Парижа или из Лондона.
   Кстати, из Парижа лететь даже меньше, а ты ведь не любишь самолеты.
   - Разница в полете всего десять минут,  -  усмехнулся  Дронго,  -  из
Лондона три сорок, а из Парижа три тридцать.
   - Ты знаешь даже такие мелочи! - изумился Родионов.
   - Приходится. Ведь ты наверняка уже узнал про мой билет в Москву.
   -  Конечно.  Кстати,  еще  одно  преимущество:  билет  до  Лондона  и
проживание в Англии мы тебе оплатим. Заодно получишь и свой  гонорар  за
консультацию. Тебя устраивает такой вариант?
   - Что я должен делать?
   - Сперва тебе нужно вернуть свой билет на самолет и  завтра  получить
другой. На дневной рейс в Лондон, через  Евротоннель.  Затем  ты  должен
выехать вместе с группой  в  Лондон  и  там  постараться  разобраться  в
ситуации с этим Горшманом. Ясно?
   - Что ты вкладываешь в слово "разобраться"?
   - В данном случае - постараться понять, как именно собирается повести
себя Горшман. Нам  важна  оценка  его  психологического  состояния.  Его
настрой,  его  способность  к  энергичным  действиям.  Говорят,  что  он
собирается  вытаскивать   "Армаду"   из   общего   кризиса.   Если   это
действительно  так,  тогда  понятно,  почему  он  решил  уединиться   на
несколько дней с Беляевым. Но вообще-то нас очень волнует эта  необычная
туристическая группа.
   - Сколько в ней человек?
   - Двенадцать, включая меня.
   - Двенадцать  человек,  -  задумчиво  проговорил  Дронго.  -  И  если
что-нибудь случится с одним из  нас,  то  я  буду  считать,  что  у  нас
классическое преступление в поезде. Только раньше такое убийство  обычно
случалось в "Восточном экспрессе", а не в тоннеле.
   - Могу тебя сразу успокоить, - рассмеялся Родионов, - ни Горшман,  ни
Беляев никогда никого не убивали и не похищали,  если  ты  намекаешь  на
"Восточный экспресс". А я меньше всего похож  на  фанатичного  мстителя.
Можешь быть  в  этом  абсолютно  уверен.  Ничего  похожего  с  тобой  не
случится. Ты не забыл, что весь путь до Лондона занимает всего три часа?
Это тебе не "Восточный экспресс", а западный со всеми вытекающими отсюда
последствиями.
   - Тогда не было подобных поездов. А три часа - это тоже немало.  Если
в составе группы имеется убийца, то времени ему вполне хватит.
   - В этом составе нет убийцы, - уверенно проговорил  Родионов.  -  Тут
совсем иной расклад.
   - Давай по порядку, - предложил Дронго. - Ты  ведь  наверняка  знаешь
всех пассажиров. Зайдем в кафе, и ты мне расскажешь о составе группы.
   Когда приветливый бармен принес им кофе для Родионова и  чашечку  чая
для Дронго, полковник начал свой рассказ.
   - В группе, как я уже говорил, всего двенадцать человек.  Это  первый
и, наверное, последний подобный тур "Северной короны". Если учесть,  что
члены группы размещаются в лучших отелях Парижа и Лондона, то  стоимость
тура где-то в районе четырех тысяч долларов. Хотя Горшман  и  Беляев  не
поехали  в  заказанный   для   всех   "Интерконтиненталь",   предпочитая
традиционный "Ритц".
   - Удивительно, что они  вообще  решили  отправиться  в  туристическую
поездку, - заметил Дронго.  -  Я  думал,  они  не  любят  путешествовать
группами. Это давно забытый советский принцип.
   - "Северная корона" входит в холдинг Горшмана, - улыбнулся  Родионов,
- ты, как всегда,  прав.  Это  еще  и  своеобразная  рекламная  поездка,
которая должна убедить мир в незыблемости позиций Горшмана. И,  конечно,
такая  поездка  частично  финансируется   компаниями,   эксплуатирующими
Евротоннель. Он пока все еще не столь рентабелен, как предполагалось при
его постройке. Ты ведь знаешь, как бизнесмены умеют  использовать  любые
поводы для рекламы. Да  и  сам  Горшман  постарается.  Об  этой  поездке
напишут все европейские газеты.
   - Странно все же,  что  поездка  состоится  во  время  экономического
кризиса.
   Хотя, с  другой  стороны,  это,  кажется,  становится  общим  местом.
Молодой экс-премьер, объявивший об экономической катастрофе семнадцатого
августа, спокойно улетел отдыхать в  Австралию,  пока  страну  сотрясали
волны кризиса.
   Впрочем, я отвлекся. Так кто поедет с нами в Лондон?
   - Горшман  со  своей  супругой  и,  конечно,  -  Беляев.  В  качестве
охранника едет уже знакомый тебе Борисов.
   - Четверо. Кто еще?
   -  Довольно  интересная  компания.  Пошли  дальше.   Журналист   Янис
Кравалис, ты, наверно, о нем слышал.
   - Конечно, слышал. Его считают одним из самых острых молодых перьев.
   - Вот-вот. Учти еще материальный стимул Горшмана.  С  нами  еще  один
журналист,  вернее,  журналистка.  Некто  Алена  Новикова.   Симпатичная
молодая женщина.  Весьма  бойкая,  энергичная,  целеустремленная.  Париж
предпочитает смотреть в одиночку. Горшман и  Беляев,  конечно,  в  общей
компании не показываются, с нами  не  ездят,  а  вот  Кравалис  исправно
появляется повсюду. Есть еще одна  интересная  парочка  -  мать  и  дочь
Анохины, Зинаида Михайловна и Елена Львовна.
   - Надеюсь, они не домохозяйки? - пошутил Дронго.
   - Заплатившие на двоих восемь тысяч? - засмеялся Родионов. - Нет,  не
домохозяйки.  Жена  и   дочь   Льва   Анохина,   бывшего   вице-премьера
правительства нашей страны. Сейчас он руководитель крупнейшей  рекламной
компании. Один из самых богатых  людей  в  Москве,  который  может  себе
позволить покупку акций Евротоннеля. Может, ты о нем слышал?
   - Кое-что слышал. Кто еще?
   -  Девятый  -  бизнесмен  Прохор  Нелюбов.   Мрачный,   замкнутый   и
несимпатичный тип. Непонятно, зачем он вообще отправился в эту  поездку.
Его ничего не интересует, но на все экскурсии является, и даже вовремя.
   - Сколько ему лет?
   - Не больше тридцати.  Десятый  -  книгоиздатель  Василий  Трифонович
Деркач.
   Один  из  владельцев  крупного   московского   издательства.   Весьма
жизнерадостный сорокалетний сангвиник. Вечно шутит, улыбается.
   - Наверное, не боится кризиса?
   - Может быть. Я у него не спрашивал. Но учти, уже  в  ходе  экскурсии
заказал  обратные  билеты  из  Лондона.  Собирается  покинуть  нас,   не
дожидаясь окончания тура. Одиннадцатый - Андрей Кунин, кажется, он  один
из руководителей "Северной короны". Хотя в этом не признается. Серьезный
молодой человек лет  двадцати  семи,  но  старается  держаться  солидно.
Хорошо владеет французским  и  немецким  языками,  кажется,  этот  Кунин
окончил Институт международных отношений и даже успел, несмотря на  свою
молодость,  несколько  лет  проработать  за   рубежом.   Он   официально
сопровождает  нашу  группу.  И,  наконец,  твой  покорный  слуга.   Вот,
собственно, и все.
   - Итого двенадцать человек, - задумчиво произнес Дронго.  -  Странный
состав. Вместе со мной - тринадцать. Для многих несчастливое число.
   - Ты стал верить в приметы?
   - Нет. Но тринадцать  все  равно  нехорошее  число...  Это  отдельный
состав или вагон прицепят к какому-нибудь обычному поезду?
   - Ты представляешь, сколько  нужно  заплатить  в  Евротоннеле,  чтобы
получить разрешение на отдельный состав? Такой  роскоши  не  могут  себе
позволить даже президенты европейских государств.  Во  время  чемпионата
мира по футболу в Париж через Евротоннель приехал принц Чарльз со  своим
младшим сыном. Кроме нескольких  охранников,  с  ними  никого  не  было.
Никаких отдельных составов! У нас будет обычный  вагон  первого  класса.
Рейс девяносто двадцать пять. Выезжаем завтра в одиннадцать  сорок  три.
Четвертый вагон. Следом за ним цепляют вагон-ресторан.
   -  Завтра,  -  повторил  Дронго.  -  Итак,  завтра   без   семнадцати
двенадцать.
   Красивое название - Евротоннель. Словно тоннель в  будущее.  Надеюсь,
что ваша поездка кончится так же красиво, как и началась.
   - Не понял, - нахмурился Родионов, - тебя что-то беспокоит?
   - Да нет. Но у меня возникли некоторые подозрения. Надеюсь,  что  они
останутся всего лишь подозрениями.
   - Ты завтра поедешь с нами?
   - Придется, - улыбнулся Дронго. - Хочу попросить бармена принести мне
еще чашку чая. Мой совсем остыл.

Глава 2

   Поезда через Евротоннель уходили с Северного вокзала  Парижа.  Дронго
обычно приезжал за несколько  минут  до  отправления,  зная  европейскую
точность. Однако на этот раз он  прибыл  гораздо  раньше,  понимая,  что
пассажиры, отправлявшиеся в поездах  английского  направления,  проходят
еще и государственную границу. Если Франция  давно  вошла  в  Шенгенскую
зону, будучи полностью интегрированной в Европу, то  Великобритания  еще
не отменяла контроль на своих границах.
   Нужно было подняться на  второй  этаж,  отстоять  достаточно  длинную
очередь к пограничному контролю, проверявшему  наличие  билета  и  визы.
Лишь после этого можно было выйти к  перрону,  на  крайние  левые  пути,
огороженные решетками, откуда отправлялись поезда  на  Лондон.  Зачастую
контроль проводился формально, проверялись лишь  билеты,  тогда  как  на
визы  и  паспорта  не  обращали  внимания.  И  все  же  контроль  иногда
проводился выборочно. Дронго появился на  Северном  вокзале  за  час  до
отправления. Успел выпить чай в вокзальном ресторане и неспешно поднялся
на второй этаж, чтобы встать в очередь.
   - Мама, мы опаздываем, - услышал он крик молодой девушки.
   - Простите, - мимо него прошла полная женщина, едва  не  сбив  его  с
ног.
   Носильщик, погрузивший на свою тележку сразу  три  больших  чемодана,
едва поспевал за ней.
   - Вечно ты торопишься, - недовольно проворчала задыхающаяся матрона.
   - А если нас проверят? - с тревогой спросила девушка.
   - Тебе же объясняли, что на поездах не бывает проверок. Не нужно было
брать с собой всякую гадость. Я твоему отцу сто раз говорила, что ничего
страшного не случится. Так все же настоял, мол,  так  будет  безопаснее.
Слава богу, что в Лондоне нас встретит его представитель  и  мы  наконец
избавимся от твоего "сувенира".
   - Тише, мама, - с опаской оглянулась долговязая девица, -  нас  могут
услышать. Ты же знаешь, сколько наших сейчас шастает по Европе.
   - Не учи ученого, -  огрызнулась  матрона,  тяжело  дыша,  -  я  ведь
говорила, что нам лучше подождать его в Париже.
   Брючный  костюм  темного  цвета  не   только   не   скрывал   полноту
пятидесятилетней матроны, но, напротив, подчеркивал  все  недостатки  ее
расплывшейся фигуры. Дочь мало чем походила на мать - как фигурой, так и
лицом, - длинный, несколько непропорциональный нос и  большие  печальные
глаза. Девушка постоянно оглядывалась на мать, словно боясь опоздать  на
поезд.
   - Нужно было держаться всей группы, - бормотала  девушка,  пробираясь
вперед, - кажется, они впереди.
   - Слава богу, - обрадовалась мать, - значит, все в порядке.
   От начала очереди к ним  пробивался  молодой  человек,  облаченный  в
модный бежевый костюм с тремя пуговицами. У него  были  светлые  волосы,
чуть выступающий вперед подбородок, голубые глаза.  Если  бы  не  острый
подбородок, его смело можно было принять  за  актера  на  роль  главного
героя в какой-нибудь романтической ленте.
   - Андрюша, - обрадовалась мать, - как хорошо, что мы вас нашли.
   Это, очевидно, Андрей Кунин, понял Дронго.
   - Еще есть время, - сказал Кунин, взглянув на часы,  -  вы  захватили
все свои вещи?
   - Конечно. У нас еще этот предмет.
   - Да, я знаю. Но здесь такая же проверка, как в аэропорту. Они боятся
террористов, боятся возможности взрыва в Евротоннеле.
   - А муж говорил мне, что на поездах не проверяют.
   - На обычных поездах. Но в Евротоннеле особая  проверка.  Надо  сдать
багаж вместе со всей группой. Тогда чемоданы уйдут со всем грузом, их не
будут проверять отдельно.
   - Да, да, конечно.  Сделаем,  как  вы  рекомендуете.  А  когда  багаж
принесут, вот эту большую сумку  попросите  внести  в  вагон.  Там  есть
некоторые личные вещи.
   Вы меня понимаете, Андрюша, вот эту сумку.
   - Все сделаем, Зинаида Михайловна, - заверил ее Кунин.
   - А остальные уже приехали? - спросила дама, явно успокаиваясь.
   - Все приехали, - подтвердил Кунин, поманив рукой  стоявшего  чуть  в
стороне француза. Очевидно,  тот  сопровождал  группу.  Француз  подошел
поближе, и Кунин, показав на багаж Анохиных, сказал:
   - Нужно взять эти чемоданы в багаж, а эту сумку пусть внесут в  купе.
- И он тронул рукой большую продолговатую зеленую сумку и  добавил,  уже
обращаясь к Зинаиде Михайловне:
   - Александр Абрамович и Петр Леонидович уже прошли на посадку.
   - А разве пассажиры проходят не все вместе? - удивилась женщина.
   Ей явно был неприятен этот факт.
   - Они прошли через другой выход, -  смутился  Кунин.  -  Извините,  я
посмотрю за вашим багажом.
   Он поспешно отошел от женщины вместе с сопровождающим и  носильщиком.
Когда он удалился, она повернулась к дочери:
   - Вот так всегда. Мой муж  был  таким  же  вице-премьером,  как  этот
Горшман, но меня не проводили через  ход  для  особо  важных  персон.  Я
должна тащиться со всей группой, с этими пронырами-журналистами и прочей
шантрапой.
   - Мама, - укоризненно сказала дочь, оглядываясь по сторонам.
   - Что "мама"? - нервно вопросила Зинаида Михайловна. - Я  говорю  то,
что есть. Я всегда знала, что наш тюфяк ни на что не способен. Куда  ему
до Александра Абрамовича с его связями!
   - Идем быстрее, - прошипела дочь, доставая билеты и паспорта.
   Дронго пристроился через несколько  человек,  чтобы  не  смущать  эту
колоритную парочку. Пройдя паспортный контроль, он спустился по лестнице
на платформу и проследовал к четвертому вагону. Около него  уже  грузили
багаж группы. Рядом стояли Кунин и Родионов.
   - Вот это наш новый пассажир, - показал на Дронго полковник Родионов.
   - Добрый день, -  протянул  ему  руку  Кунин,  внимательно  оглядывая
незнакомца: высокий, хорошо  одетый,  чуть  насмешливый,  умный  взгляд.
Кунин остался доволен новым пассажиром. Он явно не станет диссонансом  в
их группе.
   - Занимайте любое место после двадцатого, - любезно предложил  Кунин,
- весь вагон в вашем распоряжении.
   - Мы сядем вместе, - торопливо сказал Родионов.
   Они  прошли  в  вагон.  Впереди,  на  передних  сиденьях,   мелькнула
приметная лысина Горшмана. Он о чем-то оживленно беседовал с Беляевым. У
окна сидела супруга Горшмана, невысокая женщина  лет  сорока  пяти.  Она
читала какую-то книгу, не интересуясь тем, что происходит вокруг.
   Следом за ними сидел журналист, чья характерная внешность выдавала  в
нем прибалта. Еще в советские  времена  артистов  из  Прибалтики  обычно
приглашали на роль иностранцев, настолько резко выделялись они  на  фоне
остальных граждан некогда единой страны. В них  сохранялся  своеобразный
европейский шарм. Сидевший в кресле Янис Кравалис, известный  журналист,
всегда работал в России, но так и не перенял внешних манер своих коллег,
не изменил он и своего журналистского имиджа, был мастером аналитических
статей. Одет он был в довольно яркий красный свитер и мягкие вельветовые
брюки. Свою куртку Кравалис снял, войдя в  вагон,  и  повесил  рядом  на
вешалку.
   С правой стороны прохода сидела молодая девушка. Очевидно,  это  была
Алена Новикова. Дронго видел только  аккуратное  каре  ее  подстриженных
темных волос.
   Девушка задумчиво смотрела в окно.
   Сразу за ней сидел  прислонившийся  к  окну  и,  очевидно,  дремавший
Прохор Нелюбов. Бизнесмен обернулся,  когда  вошли  Дронго  и  Родионов.
Затем снова принял прежнюю  позу,  решив,  что  вошедшие  не  стоят  его
внимания. Дронго обратил внимание на глаза бизнесмена:  в  них  читались
решимость и одновременно какая-то растерянность.
   С левой стороны сидел  книгоиздатель,  лысоватый  господин,  когда-то
рыжий, а теперь, похоже, подкрашенный хной.  Василий  Трифонович  Деркач
прославился  изданием  шпионских  романов   и   триллеров,   приносивших
баснословную прибыль в начале девяностых  годов,  когда  эта  переводная
продукция хлынула неуправляемым потоком в Россию. Его темный,  несколько
мятый костюм создавал вокруг него атмосферу скуки.  Оживление  в  костюм
вносили лишь начищенные до блеска бордовые ботинки.
   Вошедшие с шумом дамы Анохины разместились недалеко от Деркача. Почти
сразу же вслед за ними появился Борисов, который устроился  недалеко  от
сидевших в  конце  вагона  Дронго  и  Родионова.  Последним  был  Кунин.
Багажное  отделение  в  этом,  как  и  во  многих  неспальных   вагонах,
размещалось в конце вагона, там имелись специальные полочки для  багажа.
Чемоданов у отъезжающих было так много, что часть пришлось  поставить  в
салоне. Большую и тяжелую зеленую сумку носильщик поместил  рядом  с  ее
хозяйками  -  Анохиными.  Сопровождавший   группу   француз   пересчитал
чемоданы, пожал  руку  Кунину  и  пожелал  группе  (по-английски,  но  с
французским акцентом) счастливого пути.
   Горшман  и  Беляев  приветливо  кивнули  ему  на  прощание.   Зинаида
Михайловна поморщилась, ее раздражал даже вид этого  француза.  Нелюбов,
все такой же угрюмый, даже не посмотрел в его сторону. Кунин  приветливо
улыбнулся, журналисты вежливо приняли слова сопровождающего к сведению.
   Француз вышел из вагона. Ровно в одиннадцать часов сорок  три  минуты
состав тронулся. Дронго взглянул на часы. Его всегда  поражала  точность
европейского расписания. Родионов перехватил его взгляд.
   - Европа, - пробормотал он негромко, - нам до них еще далеко. Мы  все
еще Азия.
   - Не уверен, что в  Азии  все  так  плохо,  -  хмыкнул  Дронго.  -  В
многомиллионном мегаполисе Токио меня поражали автобусы, которые шли  по
расписанию с точностью до полминуты. В Азии, учтите, не все  так  плохо,
полковник.
   Родионов пригладил непослушный ежик седых волос.
   - Может быть, - согласился он. - Этот проклятый кризис выбил нас всех
из колеи. Нам казалось, что  уже  все  налажено,  что  скоро  все  будет
нормально. И вот опять, опять срыв.
   - Я и теперь думаю, что  все  будет  нормально,  -  убежденно  сказал
Дронго. - Во всяком случае, пока нет  оснований  опасаться  краха.  Пока
ситуация достаточно стабильна.
   -  Она  скорее  заморожена  в  нестабильном  состоянии,  -   возразил
Родионов.
   За окном мелькали длинные  составы,  спешившие  к  Северному  вокзалу
французской  столицы.  Через  минуту  в  вагоне  появилась   улыбающаяся
проводница.
   Для редкой группы специально подобрали девушку из  Словакии,  которая
знала  русский  язык.  Девушка  вышла  на  середину  вагона  и  сказала,
обращаясь ко всем пассажирам, с характерным южнославянским акцентом:
   - Добрый день, дорогие друзья. Сейчас я раздам вам меню, и вы сможете
выбрать себе напитки. Через час мы  проедем  Лилль,  а  затем  войдем  в
Евротоннель, о чем вы будете заранее предупреждены. Но до  этого  я  еще
предложу вам обед.
   Меня зовут Сандра, и вы можете обращаться ко мне по любому вопросу.
   Девушка вышла из вагона, и Кунин поднялся следом за ней.
   - В Лондоне нас будут ждать, - сообщил он членам группы, -  для  всех
присутствующих заказаны номера в лондонском отеле "Дорчестер".
   - Мы просили "Кларидж", - недовольно прохрипел Горшман.