мур не сумел ответить.  Он  обычно
сидел за рулем и знал только место, которое ему называли в момент выезда.  В
последний раз они выезжали на Фрунзенскую набережную, подъезжали к  большому
дому, но к кому именно поднимался Анисов, он не имеет представления. Об этом
может сказать только Олег Пеньков,  сопровождавший  президента  компании  до
квартиры.
   Получив его телефон, Чижов позвонил. Трубку сняли почти  сразу.  Отвечала
молодая девушка, видимо, сестра Олега.
   - Здравствуйте, - поздоровался Чижов, - если можно, позовите, пожалуйста,
Олега к телефону.
   - Он купается, - сообщила девушка.
   - Он сейчас дома, - понял Чижов, -  вы  передайте  ему,  пожалуйста,  что
говорят с его работы. Мы едем к нему, пусть он нас ждет.
   - Хорошо, передам, - положила трубку девушка.
   - Придется туда ехать, -  озабоченно  сказал  Серминов,  -  нужно  с  ним
поговорить. Это ведь не телефонный разговор.
   Записав адрес Пенькова, они покинули  здание  "Делоса".  Чижов  сидел  за
рулем своего "жигуленка". Серминов - рядом.
   - Найти бы быстрее этого Пенькова, - вздохнул Чижов,  -  тьфу  ты,  черт.
Посмотри, куда лезет. В центре города проехать невозможно.
   - Они специально перекрывают центр. Ты напрасно отсюда поехал, нужно было
снизу. Давай сначала  заедем  в  прокуратуру,  раз  уж  попали  в  центр,  -
предложил Серминов, - доложим все Пахомову.
   - А что докладывать? - удивился Чижов. - Ничего пока  конкретного  мы  не
имеем. Давай узнаем точно, в какую квартиру приезжал Анисов, а  потом  уж  к
Павлу Алексеевичу. Заодно по дороге где-нибудь и пообедаем.
   - Все-таки нужно позвонить и доложить Пахомову, куда мы едем, - проворчал
пунктуальный Серминов, - может, мы ему срочно нужны.
   - Ладно, - согласился Чижов. выворачивая руль  ближе  к  тротуару,  -  ты
посиди в машине, а я позвоню в прокуратуру.
   - Лучше я пройду в то кафе и куплю нам бутерброды.  Там  бывают  неплохие
пирожки, - показал на соседнее здание Серминов.
   Чижов согласно кивнул головой. Подбежав к телефону, он набрал номер.
   - Павел Алексеевич, это я, Чижов.
   - Это не Пахомов, - услышал он знакомый голос, - Павел Алексеевич вышел к
заместителю прокурора. Это подполковник Комаров.
   - Извините меня, я вас не узнал. Это Чижов. Мы нашли и допросили  Тимура.
Он не знает точно, куда ездил Анисов. Они были вместе с другим охранником  -
Пеньковым!  Тот  живет  в  Люберцах.  Сейчас  мы  туда   едем.   Адрес   вам
продиктовать?
   - Конечно. Подожди, я возьму ручку,  запишу.  Перцов,  дайте  мне  ручку,
пожалуйста. Она вон там лежит.
   Чижов продиктовал адрес и вернулся к машине.  Там  его  уже  ждал  Антон,
купивший пирожки.
   - Держи, - протянул он пакет напарнику, - еще горячие.  Сказал,  куда  мы
едем?
   - Сказал. Пахомова не было,  я  Комарову  передал,  чтобы  записал  адрес
Пенькова.
   - Хорошо.
   - Слушай, Антон, почему у тебя фамилия такая странная - Серминов? Никогда
не слышал такую.
   - А это  мой  дед  виноват.  Вообще-то  мы  Перминовы,  но  он,  заполняя
документы на получение нового паспорта, пьяным  был  и  вместо  "П"  у  него
получилась буква "С".  А  в  начале  двадцатых  они  жили  на  Украине,  под
Харьковом. Кто там внимание обращал на фамилии. Писарь так и записал. С  тех
пор  мы  и  стали  Серминовыми.  Мне  даже  нравится.  Говорят,  похоже   на
французскую фамилию,  вот  я  на  юрфаке  девочкам  и  придумывал,  что  мой
прадедушка был французским офицером в гвардии Наполеона и остался в  России,
влюбившись в русскую красавицу.
   Оба весело рассмеялись.
   - Здесь везде пробки, - озабоченно произнес Чижов, - пока доедем до  дома
этого Пенькова, целый час потеряем. И выясним, что он приезжал на набережную
к своей очередной любовнице.
   - Это точно.
   - С этими "новыми русскими" никогда  ничего  не  поймешь,  -  пожаловался
Чижов, - иногда такие номера выкидывают, что сидишь и гадаешь  -  нормальный
он человек или идиот. Шальные деньги делают из людей кретинов. У меня сестра
двоюродная в Интуристе работает гидом-переводчиком. Часто в  Америку  ездит.
Недавно  вернулись,  она  мне  рассказывает.  Собрали  группу   бизнесменов,
отправили их в Америку по классу "люкс". В  общем,  билеты  первого  класса,
лучшие отели, президентские апартаменты.  Прилетели  в  Сан-Франциско.  И  в
первый же день почти все мужчины отказались от экскурсий. Заперлись в  своих
номерах и пить начали по-черному. Американский  представитель  спрашивает  у
моей сестры, зачем они приехали в Америку. Они разве не могли пить  в  своей
стране?
   - Ну, и что она ответила?
   - Ничего. Сказала, что люди так привыкли отдыхать.
   - Деньги у них большие, поэтому они и гуляют, - равнодушно сказал Антон.
   - Да нет, не поэтому. У западных миллионеров тоже деньги есть, но никто в
такие загулы не ударяется. Знаешь, они, по-моему,  чувствуют,  что  все  это
может в один день кончиться. Что все их богатство  только  на  один  миг.  И
потом, деньги ведь не заработанные, а  в  основном  ворованные.  Вот  они  и
гуляют, как урки, чтобы все спустить. Типично воровская психология.
   - Ты прямо целую философию развел, - Антон посмотрел на часы, -  останови
где-нибудь, я воды выпью.
   - Потом выпьешь.
   - Да останови ты. После этих пирожков пить хочется.
   - Честно говоря, мне тоже. Лучше давай кофе выпьем где-нибудь по дороге.
   - Ну как хочешь, - согласился Серминов. Они  успели  еще  выпить  кофе  и
через сорок минут, наконец, подъехали к дому  Пенькова.  Это  был  небольшой
пятиэтажный дом старой постройки. Чижов  и  Серминов  поднялись  по  старым,
пыльным лестницам наверх, на третий этаж, где находилась квартира Пеньковых.
Позвонили и довольно долго ждали, пока,  наконец,  за  дверью  не  раздались
шаги.
   - Вернулся уже. Забыл чего? - спросила женщина открывая дверь, но, увидев
незнакомых гостей, смутилась:
   - Вам кого?
   - Простите, это квартира Пеньковых? - вежливо спросил Чижов.
   - Да, - подтвердила женщина и снова спросила:
   - А вам кого?
   - Нам нужен Олег Пеньков.
   - А он только что ушел, - показала женщина  во  двор,  -  кто-то  за  ним
пришел, и он ушел.
   - Когда ушел?
   - Да минут десять как вышел.
   - Он не сказал, куда идет? - спросил Серминов.
   - Нет, но сказал, что скоро вернется. Ему звонили полчаса  назад  из  его
компании.
   - Это мы звонили.
   - А вы разве не из "Делоса"?
   - Мы из прокуратуры, - показал свое удостоверение Чижов.
   - Ой, Господи! Натворил он чего? - испугалась женщина.
   - Да нет, - успокоил  е„  Чижов,  -  не  волнуйтесь.  Он  нам  нужен  как
свидетель. Поэтому мы и приехали, чтобы с ним поговорить.
   - Может, в дом пройдете? Он обещал скоро придти,  -  предложила  женщина,
очевидно, мать Пенькова.
   Чижов переглянулся с Серминовым и неопределенно пожал плечами:
   - Если мы вас не будем стеснять.
   - Пожалуйста, проходите, - посторонилась женщина. - Лена, - крикнула  она
на кухню, - поставь чайник, у нас гости.
   Оба сотрудника прокуратуры прошли в небольшую столовую и  сели  за  стол,
накрытый чистой скатертью. Появилась высокая девушка-подросток в  спортивном
костюме. Улыбаясь гостям, она поставила на  стол  чашки,  тарелки,  принесла
сахар,  конфеты.  Мать  Олега  принесла  красивый  заварной  чайник,  начала
разливать чай по чашкам.
   Они сидели, беседуя с  женщиной  о  каких-то  пустяках.  Из  разговора  с
матерью Пенькова они узнали, что Олег был единственным кормильцем  в  семье.
После смерти отца Олега - водителя трейлера, погибшего в аварии, семья  жила
лишь  на  пенсию,  выдаваемую  по  случаю  потери  кормильца,  и   маленькую
учительскую зарплату женщины. Лишь недавно вернувшийся  из  армии  Олег  был
взят в компанию "Делос" и стал работать старшим охранником. Зарплата у  него
была хорошая, и  это  уже  большое  подспорье  для  семьи.  Они  проговорили
примерно около часа, когда Чижов, наконец, решил уходить.
   -  Вы  нас  извините,  -  сказал  Евгений,   -   наверно,   Олег   где-то
задерживается. Мы лучше поедем, а когда он вернется, пусть позвонит к нам  в
прокуратуру.
   - Обязательно, - пообещала женщина.
   - А вы не знаете, куда он мог поехать?
   - Да он сказал, что  сейчас  придет,  -  недоумевала  женщина,  -  я  ему
обязательно скажу, чтобы он к вам позвонил.
   Когда они спускались вниз, Серминов недовольно проговорил:
   - Не нравится мне это.
   - Что не нравится?
   - Все не нравится, - Серминов не стал более  ничего  говорить,  а  Чижов,
понявший, в чем дело, не стал переспрашивать.
   В прокуратуру они вернулись к пяти часам вечера. В  кабинете  у  Пахомова
никого, кроме самого хозяина, не было. Павел Алексеевич что-то быстро писал,
лишь кивнул вошедшим. Кончив писать, он снял очки и посмотрел на сотрудников
своей группы.
   - Ну, что нового? Мне Комаров сказал, что вы поехали к этому  Пенькову  в
Люберцы. Нашли что-нибудь?
   - Его не было дома, - устало ответил Чижов.
   - Нужно было ему позвонить, - сказал недовольно Пахомов.
   - Мы звонили. Он купался. Мы просили сказать ему, чтобы он не выходил  из
дома, но когда приехали, выяснилось, что он  уже  ушел.  Буквально  за  пять
минут до нашего приезда.
   - А Тимур не сказал вам, куда они ездили?
   - На Фрунзенскую набережную, - пришел на помощь товарищу Серминов,  -  мы
записали адрес дома и блок. Но там двенадцатиэтажные дома. В каждом блоке по
двадцать - тридцать квартир. Вы же понимаете,  что  так  искать  трудно.  Мы
хотели точно знать квартиру, в которую поднимался Анисов.  А  поднимался  он
вместе с Пеньковым.
   - Телефон хотя бы свой оставили? - спросил Пахомов. Он был  сегодня  явно
не в настроении. Убийство Анисова вывело его из себя. Вся затея с письмом  в
канцелярию премьера теперь выглядела ненужной.
   - Оставили, - вздохнул Чижов. В  такие  минуты  лучше  с  начальством  не
спорить.
   - Завтра утром поедем к Анисову на дачу, обыск  проводить,  -  недовольно
сказал Пахомов, - выезжаем в восемь, не проспите.
   - А разве у него есть еще одна дача? - спросил Чижов.
   - Выяснилось, что у него три дачи. На одной жила  его  семья.  Вторую  он
подарил Казанцевой. А на третьей устраивал свои бардаки. На его даче сегодня
уже были Соболев и Перцов. Ничего существенного не нашли.  Кроме  документов
на эту третью дачу. Завтра поедем мы сами.
   Чижов уехал из прокуратуры в  восьмом  часу  вечера.  Пеньков  так  и  не
позвонил в этот день. На следующее утро Чижов уже в восемь часов утра был  в
прокуратуре. Как обычно, он не рассчитал  и  опоздал  на  пятнадцать  минут.
Пахомов сидел в своем кабинете. Что-то в его лице не понравилось Чижову.
   - Звонила  мать  Пенькова,  -  мрачно  сообщил  Павел  Алексеевич  вместо
приветствия, - он не вернулся домой до сих пор.

ГЛАВА 13

   Раннее утро начиналось, как обычно, докладами начальников служб. Саркисян
любил, чтобы во всем был идеальный порядок,  и  лично  проводил  селекторные
совещания по утрам. Его "Континенталь-банк" вошел в десятку  самых  надежных
банков России. По оценкам специалистов и экспертов это  был  один  из  самых
надежных банков, и Артур Ашотович этим обстоятельством очень гордился. Но  в
этот день ему пришлось прервать совещание, что бывало лишь в  исключительных
случаях. К нему  в  банк  заявился  сам  Гурам  Хотивари,  лидер  грузинских
группировок в Москве, один из самых страшных и безжалостных  людей,  которых
Саркисян знал в  своей  жизни.  Его  предшественник  Михо  хотя  бы  обладал
чувством юмора, а Хотивари, в отличие от него, вообще не любил  шуток  и  не
понимал их. Его приезд очень  удивил  и  напугал  Саркисяна.  Хотивари,  как
обычно, явился с целой свитой охраны, правда, оставил своих ребят на улице и
в приемной.
   К его  безусловным  достоинствам  относилась  очень  большая  информация,
которой он всегда владел. Конечно, у него не было  того  объема  информации,
который имели Рубинчик или Гольдберг, но зато он умел узнавать о чем говорят
его конкретные противники в самый важный для себя момент. Многие утверждали,
что для этих  целей  Хотивари  выписал  из  Америки  талантливого  инженера,
который  при  помощи  новейших  достижений   технического   прогресса   умел
подключаться к линиям и квартирам соперников грузинского лидера.
   Саркисян распорядился подать бутылку коньяка и две  чашечки  кофе,  после
чего секретарь получила категорическое указание никого не пускать.
   - Что-нибудь случилось? - любезно  спросил  Саркисян  своего  неприятного
гостя.
   - После ранения Багирова может случиться все, что угодно, - заявил Гурам.
Саркисян помрачнел.
   - Я послал в Лондон свои сожаления, - сразу сказал Артур Ашотович,  -  мы
все очень уважаем Рафаэля Мамедовича, и нам его явно не хватает в Москве.
   - Мы говорили  по  телефону.  Он  чувствует  себя  значительно  лучше,  -
Хотивари не притронулся ни к кофе, ни к коньяку, и это очень не  понравилось
Саркисяну.
   - Надеюсь, вы не думаете, что в этом инциденте замешаны мои люди? -  сухо
спросил он.
   Хотивари молча поднял свою рюмку, выпил, поста - вил на стол, вытер губы.
   - Не думаю. Я знаю.
   - Что? Что вы знаете?
   - Кто пытался убить Багирова.
   -  И  кто  же?  -  достаточно  нервно  спросил   Саркисян.   В   условиях
непрекращающейся карабахской войны, которая длилась  вот  уже  столько  лет,
противостояние армянских и азербайджанских группировок  в  России  стало  бы
настоящей бедой для обоих землячеств. Обе преступные группировки это  хорошо
понимали и сохраняли не просто нейтральные, а очень дружеские отношения друг
с другом. В этом парадоксе  не  было  ничего  удивительного.  В  отличие  от
правителей обеих республик,  мафия  довольно  быстро  поняла,  что  война  и
раздоры приведут  лишь  к  ослаблению  обеих  группировок,  очень  мощных  и
традиционно сильных по всей территории бывшего Союза. Поэтому  Саркисян  так
нервно прореагировал на замечание Хотивари.
   - По сведениям моей  агентуры,  в  этом  покушении  замешаны  люди  Хаджи
Асланбекова.
   - Чеченцы? - удивился Саркисян. -  Зачем  им  убирать  Багирова?  Они  же
мусульмане, единоверцы. Что они не поделили?
   - Там был заказ, - выразительно произнес Гурам, - понимаете,  Асланбекову
заказали убийство Багирова.
   - Караханов об этом знает?  -  спросил  Саркисян.  Исахан  Караханов  был
лидером параллельной чеченской группировки.  Если  Караханов  поддерживал  с
режимом Дудаева достаточно тесные связи, появляясь даже в прежние времена  в
Грозном,  то  Асланбеков,  напротив,  поддерживал  противников  Дудаева,   а
некоторая часть его людей даже принимала участие в войне  отрядов  чеченской
оппозиции против официального  Грозного.  Люди  Асланбекова  пользовались  и
официальным покровительством российских властей, об этом в Чечне знали все и
не очень любили грозного Хаджи.
   Багиров, имевший достаточно тесные  отношения  с  Карахановым,  не  любил
Асланбекова, и об этом знали многие. Но что Хаджи посмеет напасть на  такого
человека, как Рафаэль Багиров... Об этом невозможно было даже подумать.
   - Наверно, знает, - пожал плечами Хотивари,  -  но  меня  не  интересует,
знает он или нет. Меня интересует - это правда или нет?
   - А почему вы спрашиваете у меня? При чем тут я? Надеюсь, вы не считаете,
что этот заказ Асланбеков получил от меня?
   - Нет, конечно, не считаю. Мы знакомы уже много лет,  Артур  Ашотович.  Я
знаю, что вы можете сделать, а чего никогда не можете. Вы никогда не начнете
войну с азербайджанцами здесь, в Москве. И Багиров тоже  не  начнет.  Это  я
хорошо знаю. Но несколько месяцев назад, когда  мы  были  в  Америке,  Рябой
приготовил засаду, чтобы убрать меня и его. Тогда меня спас Рафаэль Багиров.
Он вывез меня в Пекин, а оттуда через Тегеран в Баку. Я его должник, а долги
я люблю возвращать. И поэтому пока  его  нет,  я  обязан  найти  и  наказать
убийцу. Это, если хотите, долг чести.
   - Но при чем тут я?
   - Мне нужно проверить все счета Асланбекова. Все его  компании,  все  его
счета, в том числе и в зарубежных  банках.  Только  вы  мне  можете  помочь,
уважаемый Артур Ашотович. А  Рафаэлю  Мамедовичу  я  расскажу,  как  вы  мне
помогли.
   Саркисян пожевал губами. Налил себе коньяк и выпил еще одну рюмку.
   - Что это вам даст?
   - За убийство такого человека, как Багиров, не  платят  тысячу  долларов.
Здесь должны быть огромные деньги. Если  это  сделали  его  люди,  то  такие
деньги должны где-нибудь всплыть. Вы меня понимаете?
   - Ему могли передать наличными, - пояснил Саркисян,  -  тогда  невозможно
проследить ход этих денег.
   - Я же не идиот, - обиделся Хотивари, - все понимаю сам. Но если ему  эти
деньги передали, он должен их тратить, куда-нибудь вкладывать, что-нибудь  с
ними делать. Если он их, конечно, получил.
   - Это не доказательство.
   - У меня будут и другие доказательства, - пообещал Хотивари,  -  вы  ведь
знаете, кто погиб во время покушения.
   - Конечно, знаю. Яков Аронович Гольдберг. Такой адвокат был!
   - Вот-вот. Даже если я не найду, убийцу найдут люди  Рубинчика.  Они  уже
знают, что я обещал вмешаться в это дело, и с  удовольствием  передадут  мне
все свои данные. Понимаете?
   - Конечно, понимаю.
   Саркисян налил себе еще одну рюмку коньяка, но пить не стал. Вместо этого
он встал со своего места и начал ходить по кабинету. Затем снял свой пиджак,
бросив его на один из стульев. Расстегнул узел галстука.
   - Опять начнется война, - развел короткими руками Саркисян, -  мы  только
успокоились. Асланбекова поддержат сразу все подмосковные группировки. Они и
так ждут только повода. Никитин, Хлыщов, Миронов  -  все  эти  московские  и
подмосковные группировки, как волки, бросятся  на  нас.  И  вы  знаете,  что
власти нас защитить не смогут. Багиров лежит в Лондоне. Нам придется воевать
вдвоем, и я не уверен, что мы сумеем выйти победителями в этой схватке.
   - Вы предлагаете отступить? Завтра начнут убивать нас, - гневно прохрипел
Хотивари, - вы мне это предлагаете?
   -  Нет,  но  я  предлагаю  действовать  осторожно.  Вы  когда  ненавидите
кого-нибудь, об этом сразу узнает вся  Москва.  Немного  умерьте  свой  пыл,
уважаемый Гурам. Нам нужно действовать спокойно. Не стоит пороть горячку.
   Саркисян говорил по-русски свободно и без акцента, как  и  многие  другие
московские армяне, постоянно проживающие в России. Хотивари,  приехавший  из
Грузии, говорил по-русски с отчетливым, характерным грузинским акцентом.
   - Вы не будете нам помогать?  -  спросил  Хотивари,  не  любивший  долгих
разговоров. - Только учтите, что, если начнут громить и убивать грузинских и
азербайджанских торговцев, достанется и армянам. Для них мы все - черножопые
кавказцы.
   - Буду, -  вздохнул  Артур  Ашотович,  -  конечно,  буду.  Черт  с  вами,
Хотивари, вечно вы меня втягиваете в неприятную историю.
   "В конце концов, - подумал вдруг Артур Ашотович, - на нашей стороне будет
и группа Рубинчика. Они не простят смерти Гольдберга. А это очень  серьезная
сила. Может, они не умеют стрелять, но у них есть мозги, И есть газеты. Если
Рубинчик захочет кого-нибудь выжить  из  города,  он  сделает  это  за  пару
недель. Достаточно несколько статей в крупных газетах, и  на  любом  банкире
можно ставить крест. И на его банке тоже.  Это  будет  посильнее  автоматов.
Хотивари прав, нужно уметь выбирать".
   Гурам, выйдя из банка в сопровождении охранников, сел в свой  мерседес  и
приказал водителю:
   - На дачу, быстро.
   Достав спутниковый телефон, он набрал номер.
   - Да, - раздалось на другом конце.
   - Зоя, это ты?  -  спросил  Хотивари,  знавший,  что  рядом  с  Багировым
неотлучно находится его личный секретарь.
   - Да, кто это говорит?
   - Гурам Хотивари говорит. Может Рафаэль Мамедович взять трубку?
   - Сейчас передам.
   - Здравствуй, Гурам, - послышался голос Багирова. Он и раньше называл так
Хотивари, хотя тот обращался к,  знаменитому  скульптору  с  мировым  именем
только на "вы". Лишь после их почти чудесного спасения в Америке  и  бегства
через