у приема появился Хоромин. Он беспокойно передвигался по залу, появляясь то тут, то там. Увидев Дронго, он кивнул ему в знак приветствия, но не подошел.
     Прием заканчивался. Президент и его супруга сфотографировались на память с писателями. Дронго смотрел на этого пожилого человека, прожившего нелегкую жизнь, познавшего вынужденную эмиграцию, тяжкий многолетний труд и, тем не менее, не ожесточившегося, сумевшего подняться над личными обидами и стать символом маленькой страны, ее устремленности в будущее. Он подошел к президенту и неожиданно для себя сказал:
     - Господин президент, разрешите пожать вашу руку.
     - Да, - удивился Адамкус, - конечно.
     Они обменялись крепким рукопожатием.
     Когда Дронго вышел из парадного зала, Планнинг несколько насмешливо спросил:
     - Кажется, он произвел на вас впечатление?
     - Я редко встречал в своей жизни таких порядочных людей, как он, - признался Дронго.
     Прием был закончен, и гости потянулись к выходу.
     - Кажется, все в порядке, - сказал Пацоха, выходя одним из первых.
     Борисов хмуро кивнул Дронго и вышел следом. Планнинг уходил с последней группой гостей. Дронго присоединился к ним. Неожиданно, когда уже почти все вышли, у дверей возникло замешательство. Представитель Турции Асли Эрдоган, внезапно покачнувшись, рухнула на пол.
     - Врача! - крикнул Дронго, бросаясь к ней.
     Он поднял женщину на руки и перенес в кресло. Охранники подбежали к ним. Среди них выделялась высокая женщина с очень короткой, почти мужской стрижкой. Дронго обратил внимание на ее лицо, вернее, на ее глаза. Сильный и умный взгляд. Если глаза - зеркало души, то это зеркало свидетельствовало в ее пользу. У нее был низкий голос, правильные черты лица, упрямая линия тонких губ.
     - Что случилось? - спросила она.
     Очевидно, понял Дронго, эта женщина - одна из руководителей охраны литовского президента.
     - Кажется, ей плохо.
     Упавшая женщина тяжело дышала.
     - Вызовите врача и "скорую помощь", - распорядилась женщина с короткой стрижкой.
     Он вдруг вспомнил, как пытался пробиться на стадион Рашников. Кажется, тогда тоже вызвали "скорую помощь". Возможно, кто-то на это рассчитывал. Но женщине действительно было плохо. Она с трудом дышала, хватая воздух непослушными губами. Рядом оказался Планнинг.
     - Что происходит? - спросил он.
     - Не нужно вызывать врача, - вдруг сказал Дронго, обращаясь к незнакомке. - Лучше вызовите такси, и мы увезем ее в отель. Там ее осмотрит наш врач.
     - Вы же видите, что ей плохо, - возразила она, - а если она потеряет сознание?
     - Я отвечаю за все, - громко сказал Дронго. - Не нужно вызывать "скорую помощь". Лучше сначала я выведу ее из дворца.
     - Почему - лучше? - подозрительно прищурилась руководитель охраны.
     - Я знаю, что делаю, - неожиданно твердо ответил он. - Не нужно никаких врачей. Мы сейчас вынесем ее наружу, а там посмотрим.
     Асли Эрдоган была легендарной личностью. Профессор физики, она пробовала себя в разных литературных жанрах, несколько лет жила в сельве вместе с индейцами Амазонки, часто путешествовала по Южной Америки. Ей было тридцать два года, но она уже успела опубликовать несколько книг и стать известным ученым и прозаиком.
     Когда они вынесли женщину на улицу и усадили на скамейку, она открыла глаза.
     - Я выпила шампанского, и мне стало плохо, - призналась она, - сама не знаю, почему.
     Планнинг взглянул на Дронго.
     - Врачи, - пояснил Дронго. - Ей стало плохо во дворце, и мы должны были вызвать "скорую помощь". Кому-то это было нужно, ведь наверняка чемоданчики медиков не стали бы проверять.
     - Черт побери! - выругался обычно невозмутимый англичанин. - Я об этом не подумал.
     - Кто был рядом с вами? - спросил Дронго, наклоняясь к Асли.
     - Не помню, - прошептала она, - мы были все вместе. Только женщины. Потом подошли журналисты. Я взяла бокал, сделала глоток и почувствовала себя неважно. Но не сразу...
     - Почему вы ее мучаете? - вмешалась незнакомка. - Я заказала такси, сейчас придет машина. У нашего сотрудника есть с собой аптечка. Какое лекарство ей нужно?
     - Никакого, - ответил Дронго, - мы не знаем, чем ее отравили.
     - Что вы сказали? - спросила руководитель охраны.
     - Ничего. Я думаю, с ней не случится ничего страшного. Дело в том, что она долго жила в сельве среди индейцев, и ее организм умеет бороться даже с сильнодействующими препаратами.
     - Машина сейчас придет, - сухо заметила женщина.
     Она была вся в черном черные брюки, черная блузка, черный пиджак. Незнакомка с любопытством смотрела на Дронго, который так уверенно распоряжался. К ним уже спешила сотрудница литовского оргкомитета Иоланта.
     - Что случилось? - спросила она, задыхаясь. - Кому здесь плохо?
     - Уже все в порядке, - сказал Дронго. - Сейчас придет такси. Мы вызовем врача в отель.
     - Да, да, конечно, - кивнула Иоланта.
     Это была крупная женщина в очках, со светлыми волосами. Она тревожно смотрела на тяжело дышавшую женщину.
     Такси подъехало прямо к президентскому дворцу. Асли Эрдоган усадили в салон автомобиля. Дронго подошел к незнакомке, которая командовала охранниками.
     - Как вас зовут? - спросил он.
     - Это нужно для больной?
     - Нет, это нужно только мне.
     - Виктория, - сказала она, не улыбнувшись.
     В ее глазах было любопытство. Этот незнакомый мужчина оказался в нужное время в нужном месте.
     - Спасибо, Виктория, - кивнул он на прощанье, - вы действовали абсолютно правильно.
     Он пошел к такси, где уже сидел Планнинг. Виктория обратилась к стоявшей рядом Иоланте:
     - Кто это был? Вы его знаете?
     - Это Дронго, - ответила Иоланта. - тот самый Дронго, о котором столько говорят в Европе.
     Виктория посмотрела вслед уходившим и промолчала.
     Дронго и Планнинг привезли женщину в отель и сразу вызвали врачей. Уже в лифте, спускаясь вниз, Планнинг спросил Дронго:
     - Вы полагаете, что это было подстроено?
     - Думаю, да. Я не верю в случайности, которые происходят в президентском дворце. И боюсь, что их объектами должны были стать не президент Литвы и его окружение, а мы с вами, Планнинг.
     - Почему? - не понял англичанин. - Почему вы так считаете?
     - Это было единственное место, куда бы нас наверняка не пустили с оружием. Нападавшие могли бы нас безнаказанно расстрелять и скрыться. Или, что еще хуже, зная, что мы будем помогать женщине, попытались бы увезти нас вместе с ней. И потом выбросить наши трупы где-нибудь на дороге. Обратите внимание на действие лекарства. Ей не сразу стало плохо, она успела дойти до лестницы. Расчет был на наши действия. Кто-то предположил, что мы будем выходить последними, а значит, почти наверняка останемся, чтобы оказать ей помощь.
     Лифт остановился на первом этаже.
     - Это мне не нравится, - задумчиво сказал Планнинг. - Я думаю, будет лучше, если мы вернемся в наши номера и возьмем оружие? Как вы считаете?
     - Думаю, что так будет лучше. Но мне нужно проверить еще один факт, - сказал Дронго. - Встретимся в холле через десять минут.
     Планнинг кивнул в знак согласия, и Дронго, выйдя из кабины, подошел к портье. Участники группы, оформляя проживание в отеле, сдавали свои паспорта в регистратуру гостиницы.
     - Извините, - сказал Дронго, - вы не могли бы дать паспорт моего друга? Ему нужно знать свой номер, иначе в банке ему не выдадут деньги. Номер паспорта. Я его только запишу и зерну вам.
     - У вас есть карточка участника "Экспресса"? - спросила дежурная.
     - Конечно, - улыбнулся Дронго, протягивая свою карточку.
     Она внимательно ее осмотрела, потом, поискав среди груды паспортов, нашла нужный. Дронго открыл служебный паспорт, быстро просмотрел визы и вернул его дежурной.
     - Вы уже записали номер? - удивилась она.
     - Я его запомнил, - сказал Дронго.
     В этот момент в холле появился Хоромин. Взглянув на Дронго, он явно смутился, словно не ожидал его здесь встретить.
     - Удивлены, что я еще жив? - спросил Дронго. - Что вы подсыпали в бокал Асли Эрдоган?
     - О чем вы говорите? - пролепетал Хоромин. - В чем вы меня подозреваете?
     - Я не подозреваю, - спокойно сказал Дронго, - я уверен, что именно вы организовали покушение на меня и Планнинга в Португалии.
     - Как вы смеете! - возмутился Хоромин.
     - Смею. Вы сказали мне, что прилетели в Ганновер несколько дней назад. Но вы мне соврали. Хоромин. Я видел ваш паспорт. Вы прилетели второго июня в Лиссабон, который был первым городом вашего пребывания в Шенгенской зоне. Второго июня, еще до моего появления в Португалии. У вас было время подготовиться. Только не говорите, что я ошибся. В вашем паспорте на Шенгенской визе стоит штамп португальской пограничной службы от второго июня. После этого числа вы эту зону не покидали.
     - Кто вам разрешил копаться в моих документах, в моих личных вещах?! - все еще пытался сохранить лицо Хоромин.
     И вдруг он понял, что выдал себя этим вопросом. Он растерянно оглянулся, словно не веря, что мог так непростительно подставиться.
     - Никто, - с явным презрением ответил Дронго. - Считайте, что я плохо воспитан. А вы - предатель и негодяй. Только не понимаю, чего вы добиваетесь. Почему я вам так мешаю?
     Хоромин не стал больше слушать. Оглянувшись, он быстрым шагом вышел из холла. Дронго же пошел к лифту, чтобы подняться в свой номер, переодеться и достать оружие.
     Через десять минут он спустился вниз. Пунктуальный англичанин был на месте. Оба сменили темные костюмы на светлые.
     - Я все думаю над вашими словами, - признался Планнинг, - и они мне все больше не нравятся. Получается, что нас уже во второй раз пытались убрать. И таким изощренным способом.
     - Мне они самому не нравятся, - признался Дронго, - но боюсь, что я прав. И, кажется, я даже знаю, кто именно организует эти покушения. Во всяком случае, мне удалось выйти на одного из организаторов этих "забав".
     Они вышли из отеля и двинулись в сторону моста. Планнинг задумчиво смотрел под ноги.
     - Мне интересно, что вы думаете об организаторах подобного шоу? - спросил англичанин.
     - Ничего хорошего, - признался Дронго, - и я полагаю, что мы оба думаем о них плохо. Другое дело, зачем они так настойчиво пытаются устранить меня от участия в этой поездке? Боюсь, что среди их мишеней есть и ваша персона.
     Он не успел договорить, когда недалеко он них резко затормозила машина. Планнинг и Дронго шли по другой стороне улицы, против движения, и это обстоятельство спасло им жизни. Автомобиль, оказавшийся машиной "скорой помощи", затормозил с неприятным визгом.
     - Наконец-то приехали врачи, - усмехнулся Планнинг.
     Но у Дронго на этот раз реакция оказалась лучше. Толкнув англичанина, он сам упал за мгновение до того, как прозвучали автоматные очереди. Три санитара в белых халатах стреляли из коротких израильских автоматов почти в упор. Планнинг, достав пистолет, тоже сделал несколько выстрелов. Один из нападавших упал.
     - Осторожнее! - крикнул Дронго.
     Планнинг внезапно скорчился от боли. Пуля попала ему в руку. Дронго поднял пистолет и расчетливо выстрелил в ногу одного из нападавших. Тот упал на колено, выпустив из рук автомат. Третий нападавший, поняв, что они проигрывают, бросился к машине и втащил в нее раненного товарища. "Скорая помощь" быстро отъехала от отеля. Убитый террорист остался лежать на дороге.
     - Как вы, Джеймс? - спросил Дронго, помогая подняться раненому англичанину.
     - Кажется, теперь мы в расчете. - невозмутимо сказал Планнинг, держась за раненую руку. - Вы спасли мне жизнь. Но я даю слово, что больше никогда не буду стоять рядом с вами. Это опасно для здоровья.
     - Вам нужен врач, - сказал Дронго.
     - Только не из тех, что были здесь, - сумел пошутить Планнинг. - Кажется, у меня серьезное ранение. Вы не могли бы перетянуть платком мою руку?
     К ним уже спешили люди, слышилось завывание полицейских машин.
     - На этот раз вам придется самому давать объяснения, - с удовлетворением заметил Планнинг. - И я не знаю, как вы им объясните такую кровожадность местных эскулапов.
     - Боюсь, у меня будут серьезные неприятности, - признался Дронго.

МОСКВА. 27 ИЮНЯ

     Меликов сидел в машине, поминутно оглядываясь назад. Он понимал, что оставшиеся на даче охранники обязательно передадут сообщение по телефону, и все дороги будут перекрыты. Рано или поздно очередной пост дорожной автоинспекции остановит их машину, номер которой, очевидно, уже передан по трассе. Именно поэтому, увидев небольшую проселочную дорогу, Меликов приказал водителю:
     - Давай в сторону.
     Парень оглянулся и получил легкий удар по голове.
     - Давай говорю, - проскрежетал зубами Мирза. - Сворачивай с шоссе!
     - Хорошо. - пробормотал водитель.
     Он уже принял решение: как только позволит обстановка, сбавить скорость и выпрыгнуть из машины. Вести автомобиль Меликов не сможет, в результате ему придется сидеть в машине, ожидая, когда сотрудники Баширова найдут его. Единственное, что он может сделать, это проползти несколько метров, хотя для этого ему нужно будет вылезти из автомобиля. Поэтому молодой человек охотно свернул с шоссе на проселочную дорогу, где, выпрыгнув, легче было скрыться в кустах.
     Ему было двадцать пять лет. Он имел звание старшего лейтенанта и отличные показатели по всем параметрам физической подготовки. Конечно, его готовили и к подобным ситуациям, но одно дело - теоретические занятия, а другое - непосредственная встреча с таким отчаянным головорезом, как Меликов. Старший лейтенант не был готов к такому напряженному поединку с человеком, значительно превосходившим его по силе эмоций, по энергетике своей заряженности на побег.
     Это неправда, что в спорте побеждает тот, кто физически сильнее, кто лучше других подготовлен. Побеждают прежде всего за счет силы духа. Превозмогая боль, обходя более сильных соперников, настоящий чемпион побеждает только за счет своей бешеной энергии, дающей ему особые силы. Можно вспомнить массу примеров в спорте, в человеческой истории, в любой области применения человеческих знаний, когда побеждали обреченные на поражение люди. Побеждали вопреки всем расчетам. Они бросали вызов судьбе - и выигрывали. Они совершали невозможное - и, смеясь смерти в лицо, хватали Фортуну двумя руками.
     Любой уличный мальчишка скажет, что в драке побеждает не самый сильный, а самый упрямый, самый храбрый. Любой спортивный тренер прекрасно знает, как много зависит от настроя команды, когда, выходя на матч, она может выиграть у соперника, с которым даже теоретически не могла быть на равных.
     Мирза уловил душевное смятение в глазах старшего лейтенанта. Любой другой охранник почти наверняка отказался бы помогать пленнику и уже получил бы свою пулю в голову. Но этот струсил. Он даже не струсил, он растерялся, оказался не готов к испытанию, и именно поэтому невероятный побег увенчался успехом. Но радоваться Меликов не имел права. Пока он только вырвался с дачи, которая должна была стать последним местом его обитания.
     Машина прыгала по ухабам, уходя от шоссе все дальше и дальше. Меликов тревожно оглядывался. Здесь не было других машин, не встречались даже прохожие. Он искал место, где можно было остановить машину. И именно в этот момент его водитель решил все - и для себя, и для него. На одном из поворотов, у небольшой рощи, он внезапно резко затормозил. Меликов успел схватиться за ручку дверцы, но водитель уже выпрыгнул из машины и побежал к кустам.
     - Стой! - крикнул Меликов, стреляя в его сторону. - Стой! - он выстрелил еще два раза.
     Из кустов раздался сдавленный стон. "Очевидно, я попал в этого слизняка", - удовлетворенно подумал Меликов. На раздумья не было ни минуты. Он закрыл глаза, понимая, что должен решиться. Наклонившись, он перебросил свое тело через спинку переднего сиденья и оказался на месте водителя. Теперь ему понадобятся его костыли. Он приподнялся на руках, дотянулся до костылей, перетащил их к себе. И, орудуя ими вместо ног, тронул машину с места.
     Он понимал, что не имеет права терять ни секунды. Через некоторое время он увидел небольшую поляну, куда можно было вырулить. На ней стояло мощное дерево. Не снижая скорости, он открыл дверцу и, схватив костыли, вывалился наружу. При падении он больно ударился и, не сдержавшись, закричал от боли. Машина врезалась в дерево, но не загорелась, как он рассчитывал. Очевидно, скорость разгона была недостаточной, да и ухабы помешали. Он зло выругался и на руках пополз к автомобилю. Сделать фитиль и поджечь машину, имея под рукой почти полный бензобак, было нетрудно. Теперь нужно было быстрее и как можно дальше отползти от машины. За спиной раздался громкий хлопок, и к небу взметнулось пламя. Дерево горело, и он удовлетворенно подумал, что это будет неплохим ориентиром для преследователей. Если он прав, то сейчас в небо поднимут вертолеты и поисковые группы с собаками начнут прочесывать местность. Значит, нужно торопиться. Он быстро пополз в сторону дороги, помогая себе костылями и рассчитывая выбраться к небольшому поселку, который был виден впереди.
     Когда у человека сломаны обе ноги и приходится долго ползти на руках, даже самая сильная воля не может противостоять полному физическому истощению. Он задыхался, пот заливал лицо, но он продолжал упрямо двигаться вперед. Несколько раз он падал и скатывался с горок, чтобы быстрее уйти от того места, где горела машина, но чувствовал, что не слишком преуспел.
     Примерно через полчаса, весь в грязи, он приподнялся, опираясь на ствол дерева и костыли. И едва не закричал от досады. Расстояние между ним и поселком не уменьшилось, скорее, наоборот, показалось ему, увеличилось. Он упал и снова пополз. Иногда он пытался помочь себе хотя бы одной ногой, но ноги отказывались ему подчиняться. Он даже не чувствовал боли, когда беспомощно пытался оттолкнуться одетыми в гипсовый панцирь ногами.
     Где-то вдалеке раздался шум вертолета, и он, приподняв голову, прохрипел ругательство. "Воля к жизни, - подумал, усмехаясь, Меликов, - какая, к черту, воля, я просто хочу жить. Жить любой ценой". Он немного приподнялся, чтобы осмотреться, и снова упал, покатившись вместе с костылями в овраг. На этот раз он сильно ударился и снова застонал. Но жажда жизни и сила воли, в которой он себе отказывал и в которую не очень верил, гнала его вперед. Однако он так устал, что не мог подняться. Меликов лежал на земле, хватая ртом воздух. Сердце бешено колотилось. Он поднял пистолет. У него оставалось только три патрона. Вернее два, третий он оставит для себя. В очередной раз в руки полковника он живым не попадет.
     Внезапно над головой появилась чья-то тень, и он как безумный схватил пистолет и уже готов был выстрелить. Но в последнюю секунду успел убрать оружие. Это была корова, очевидно, заблудившаяся в лесу. Теперь она вышла к человеку и жалобно замычала, глядя на него своими добрыми глазами.
     - Ты тоже оказалась без дома, - прошептал он, глядя на нее.
     Затем, сообразив, что корову, очевидно, не успели подоить, он перевернулся и подполз к ней сзади. Корова терпеливо ждала. В горах он привык ко всему. Он припал к ее вымени. Теплая молочная струя ударила ему в горло. Он пил, наслаждаясь молоком, чувствуя, как обретает силы. Когда он насытился и хотел отодвинуться, корова снова замычала. Очевидно, молоко распирало ее вымя, а он выпил совсем немного.
     - Хорошо, хорошо, - сказал он.
     Подтянувшись к ее вымени, он начал тискать его руками, выдаивая молоко на землю. Так продолжалось минут пять. Корова обернулась и посмотрела на него. В ее глазах ему почудилась благодарность.
     - Знаю, - громко сказал он, лежа на земле, - сам знаю, что я законченный сукин сын. И наверняка попаду в ад, если он, конечно, существует. И хотя у тебя нет души, может, этот мой добрый поступок мне зачтется? Видит меня Бог или нет? А если видит, почему никогда не вмешивается. И кто из нас хуже - я или этот полковник, у которого вместо глаз две стекляшки, а вместо нервов стальные канаты.