дав времени опомниться.
   Сзади захлопнулась  дверь.  Гонсалес  огляделся.  Две  железные  кровати,
привинченные к стенам, маленький столик, два стула,  тоже  привинченные.  На
столе несколько мисок и тарелок. Справа сидит высокий азиат и сосредоточенно
ест похлебку. На звук открываемой двери он даже не  обернулся.  Левое  место
пустовало. Это, очевидно, мое, решил Мигель, проходя к столу.
   - Добрый вечер, - начал он по-испански.
   Заключенный даже не повернул головы.
   - Я говорю: добрый вечер, - сказал Мигель чуть громче. И  снова  никакого
ответа. Вообще никакой реакции. Он что, вообще ничего  не  понимает?  Мигель
сказал еще несколько фраз. Словно стена. Не пробьешь. Вот дурак.
   Неожиданно заключенный поднял руку и, показывая на горло, издал  какие-то
нечленораздельные  звуки.  Ах,  он  глухонемой,  догадался  Мигель.  Что  ж,
прекрасное соседство.
   Отказавшись от дальнейших попыток наладить контакт, он прошел  к  кровати
и, сняв пиджак, повесил его на спинку своего ложа.  Осмотревшись,  осторожно
прилег. Положение, невесело думал он. Вот я и заключенный. Поздравляю. Это в
первый раз. Ну ничего, будем надеяться, что не в последний. Тьфу, тьфу, чтоб
не сглазить.
   Заключенный, закончив есть, поднялся и, пройдя к своей  кровати,  лег  на
нее, спиной  к  Гонсалесу.  Чертов  чурбан.  А  детина  почти  моего  роста.
Интересно, за что он сидит?  Наверно,  уголовник.  Ограбил  кого-нибудь.  Во
всяком случае, с таким лицом  только  двери  ломать.  Тоже  интеллектуальный
труд.
   Раздался шум открываемой двери. Вошел один из надзирателей. Он  посмотрел
на полную тарелку Гонсалеса и  показал  на  нее.  Мигель  отмахнулся.  Пожав
плечами, надзиратель собрал миски и тарелки.  Дверь  с  шумом  захлопнулась.
Заключенный, лежавший на соседней кровати, даже не пошевельнулся,  очевидно,
уже спал.
   Нужно будет что-то придумать,  подумал  Мигель,  надо  что-то  придумать.
Иначе можем не успеть. Самое главное сейчас - это господин Муни.
   Это была его последняя ясная мысль. Усталость взяла свое, и он заснул  на
жестком топчане, проваливаясь в небытие.
   Гонсалес  проснулся  словно  от  толчка.  Ему   почудилось...   На   него
надвигалась какая-то масса. Вот совсем близко от кровати.  Уже  в  последний
момент он спружинился и, увернувшись в сторону, поднял обе ноги, нанося удар
по этому большому темному телу. Шум падающего человека окончательно  развеял
все сомнения. Нет, это не сон.
   Он вскочил на ноги. Глухонемой заключенный, уже поднявшись, шел прямо  на
него. Лунный свет позволял различать детали. В правой руке у  него  блеснуло
лезвие ножа. Все происходило в абсолютной тишине и поэтому  было  еще  более
страшно и неестественно.
   Ничего не поняв, Мигель растерянно отступал в сторону  дверей.  Громадная
дверь нависла прямо над ним. Постучаться не успею. Прирежет.  Надо  драться,
подумал Мигель, чувствуя легкую дрожь в правой ноге. Удар.  Еще  удар.  Нога
скользнула по плечу нападавшего, не причинив ему существенного вреда, а лишь
отбросив его на шаг. Еще удар.  Мимо.  Заключенный  взмахнул  ножом.  Мигель
увернулся. Сталь прошла в нескольких сантиметрах от шеи. На этот раз  Мигель
нанес точный удар в  живот.  Глухонемой  застонал,  скорчился,  но  ножа  не
выронил. Еще удар по затылку. В последний  момент  заключенный,  собрав  все
силы, с размаху, всем телом налетел на Гонсалеса. Оба покатились на пол.
   Сосед Мигеля поднялся первым. Гонсалес успел  лишь  выпрямиться  и  резко
отскочил в сторону, когда почувствовал обжигающую боль в груди. Не давая ему
времени опомниться, глухонемой снова взмахнул ножом. Собрав все силы, Мигель
оттолкнулся от стены и нанес удар  "анеми".  Этот  страшный  удар  стал  уже
легендой в карате. К нему очень редко прибегают даже профессионалы.  Человек
умирает еще до того, как упадет на землю.
   Все. Гонсалес прислонился к стене и медленно сполз на пол. Все. Вот  тебе
и спокойная ночь, и  приятное  соседство..  Это,  конечно,  человек  триады.
Похоже, он недооценил ее оперативность. Господин  Муни  сделает  все,  чтобы
Мигель Гонсалес замолчал навсегда. Сегодня ему  повезло.  А  завтра?  Завтра
кто-нибудь из полицейских за солидную мзду может пристрелить его при попытке
к бегству. Ждать больше нельзя. Надо бежать.
   Он потрогал грудь. Кажется, нож не причинил вреда. Он только скользнул по
груди, рассекая кожу.  Просто  рана.  Крови  вытекло  порядочно,  но  ничего
страшного. Мигель разорвал рубашку со спины и приложил кусок материи к ране.
Болит. Но ничего. Терпимо. Теперь надо бежать. Бежать во что бы то ни стало.
Утром может быть поздно. Как? Надо придумать. Нет тюрьмы, из которой  нельзя
бежать. Нет безвыходных положений. Надо думать, думать, думать...

Остров Мадура. День шестнадцатый

   Яхта лениво покачивалась на волнах  Мадурского  пролива.  В  иллюминаторе
виднелась зеленая листва острова. Луиджи, развалившись на диване, смотрел на
хозяина каюты, возившегося у бара с напитками.
   - Честно говоря, я не поверил своим  глазам.  Ты  -  и  вдруг  здесь,  на
Мадуре. Думал, ошибаюсь. Потом вижу - он. Надо же. Здесь - и такая  встреча.
В этой глуши. - Луиджи взглянул на собеседника. - Думаешь, случайность?
   Хозяин каюты усмехнулся.
   - Конечно, нет. Видимо, мы делаем одно и то  же  дело,  просто  с  разных
концов.
   - Не знаю.
   - Ну ладно... Не темни. Сколько лет прошло, а ты все такой же скрытный. Я
ведь  сразу  понял,  для  чего  ты  здесь.  Офицер  АНБ  <АНБ  -   Агентство
национальной безопасности США> и вдруг на Мадуре. Ясно. По тому же  вопросу,
что и мы.
   - Мы? Вас здесь много?
   - И не только здесь, - собеседник Луиджи протянул, ему  стакан.  -  Целая
группа. Обеспечиваем блокировку информации.
   - Какой?
   - Можно подумать, ты не знаешь. Так и быть. На правах старой  дружбы.  На
Флоресе <Остров Флорес расположен в море Флореса, к юго-востоку  от  острова
Ява> найден уран. Сам понимаешь - наше правительство придает  этому  событию
особую важность, учитывая месторасположение этого района. И вот мы здесь.
   - Ясно. Значит, это корабли с Флореса идут под такой охраной?
   - Конечно, нельзя же рисковать.
   - Понятно. Теперь действительно понятно многое. - Луиджи отхлебнул виски,
не отводя взгляда от хозяина каюты.
   Когда он увидел его там, в порту, то сразу догадался, что Роберт Кларк  -
один из профессионалов ЦРУ - не приедет  на  Мадуру  просто  так,  отдыхать.
Очевидно, и Кларку не стоило  большого  труда  моментально  сообразить,  что
Луиджи Минелли, или, вернее  говоря,  бывший  офицер  ЦРУ  и  сотрудник  АНБ
Дамиано Конти, а ныне помощник регионального инспектора "голубых",  не  ради
скуки на Мадуре.
   Увидев друг друга, они по изумленным  взглядам  догадались,  что  встреча
была неожиданной для обоих. Оба  были  профессионалы  и  довольно  долго  не
вступали в контакт, хотя Кларк и кивнул Конти, поворачивая в другую сторону.
Луиджи поспешил за ним. Они все же перекинулись несколькими фразами,  и  вот
теперь Луиджи сидел здесь, в каюте Кларка, на его яхте,  очевидно,  служащей
прибежищем для агентов ЦРУ.
   Их   встреча   была   случайностью,   совершенно   непредсказуемой,    не
предусмотренной никаким сценарием, но именно из таких случайностей и состоит
жизнь профессионалов. Именно такие случайности порой спасали жизнь, а иногда
приносили смерть.
   - Ты так и не сказал, что ты здесь делаешь?
   - Ищу одного человека, - хмуро бросил Минелли.
   - Его нужно убрать? - Кларк провел ребром ладони по горлу.
   - Его надо найти.
   - Что, только ради этого ты здесь?
   - В основном.
   - Как его зовут? Наши люди знают здесь почти всех. Если я смогу помочь  -
пожалуйста. Ты ведь знаешь, Дамиано. Я твой должник.
   Луиджи вспомнил, о чем говорит Кларк.  Тогда  они  работали  в  Латинской
Америке. Однажды им  пришлось  очень  несладко,  и  Дамиано  Конти,  вытащив
раненого Кларка, волок его на себе почти пять километров.
   - Его звали Джон Моррисон.
   - Как?..
   - Джон Моррисон. Чего удивился?
   - Высокий, светлый, с маленькой бородкой? -  почти  утвердительным  тоном
спросил Кларк.
   - Да. Ты что, его  знал?  -  Луиджи  почувствовал,  что  волнение  Кларка
передается и ему.
   - И не только знал. Я...
   - Говори, черт побери, говори понятнее.
   - Он был здесь, на Мадуре. Честно говоря, он не понравился нашим ребятам.
Уж очень любил совать нос повсюду. Все ходил, расспрашивал, выпытывал...
   - Ну и что?
   - Ничего. Просто мы им весьма заинтересовались, как, впрочем, и ты.
   - Дальше.
   - Ну, что дальше? Он уехал отсюда в Сурабаю.
   - Вы что, следили за ним?
   - А как ты думаешь? Конечно. Наши люди "вели" его. Затем он отправился на
поезде в Богор. Там он должен был, очевидно, с кем-то встретиться. Не  знаю,
но на меня он произвел отталкивающее впечатление.
   - О своих впечатлениях расскажешь потом. Что было дальше?
   - Дальше? - Кларк усмехнулся. - Мы хотели прощупать  его,  но  он  что-то
почувствовал. Стал метаться, пытался оторваться от преследования.  Тогда  мы
решили проверить его данные, и представь наше изумление,  когда  выяснилось,
что Джон Моррисон на самом деле прилетел из Индии, тогда как в его  паспорте
стоит французская виза. Вообще, он вел  себя  странно.  Мы  получили  приказ
взять его. Но... во время операции он застрелил  одного  из  наших  людей  и
ранил другого.
   - С ним? Что случилось с ним? - Луиджи привстал с дивана.
   - Ничего. Мы же не могли позволить ему безнаказанно убивать наших  людей.
Сядь и успокойся. Можешь не искать его. Наши люди ликвидировали Моррисона  в
Богоре. Он слишком много знал. Очевидно, это был разведчик,  вот  только  до
сих пор не можем выяснить - чей?
   Минелли откинулся на сиденье. Все. Вот и все.
   - Зачем? - непроизвольно простонал Луиджи. - Зачем?
   Все вставало на свои места. Моррисон привлек к себе  внимание  здесь,  на
Мадуре. Уран, конечно, надо охранять, и агенты ЦРУ заподозрили его. А потом?
Что было потом, Луиджи теперь легко представил себе. Видимо,  Моррисон,  как
профессионал, почувствовал, что его "ведут", а потеряв своих товарищей, он и
без того был на грани срыва  и  в  какой-то  момент  просто  не  выдержал  и
сорвался.  Нелепая  ошибка?  Нет.  В  их  игре  любой  срыв,  любой  недочет
оборачивался опасностью, таящей в себе смертельную угрозу.
   - Я не понимаю тебя, - услышал он голос Кларка.
   - Зачем надо было его убивать? - тихо спросил Луиджи.
   - Мы и не собирались его убивать. Так уж вышло. Он что, очень вам нужен?
   - Где он?
   - Не понял.
   - Я спрашиваю, где его... - Луиджи замялся, - тело?
   - Ах, труп, - догадался Кларк,  -  не  знаю,  -  с  искренним  сожалением
добавил он, - не интересовался. Да и потом, это не наше дело.  Пусть  теперь
местные олухи с ним разбираются.
   Минелли подавил в себе бешеное желание запустить стаканом  в  улыбающуюся
физиономию своего друга.
   - Он выполнял наше задание, - четко произнес Луиджи, - это  был  работник
специального отряда Интерпола.
   - Не может быть, - Кларк вытаращил глаза, - не может быть!  Мы  не  могли
так ошибиться.
   - Могли. Черт вас всех подери. Тупые идиоты... Ты не представляешь  себе,
что вы наделали, кретины...
   - Я прошу...
   - Плевал я на твои объяснения. Ты что, не понимаешь, что из-за таких, как
ты, мы теряем наших товарищей? Стреляем друг в друга, а  упускаем  подонков!
Хотя чем вы лучше их? Чем? Заткнись, не перебивай меня. Не  разобравшись,  в
чем дело, ты приказал убрать не просто невинного человека, а нашего агента.
   Кларк вскочил на ноги, лицо его пылало.
   - Да, мы его убрали. И правильно сделали. Он знал  об  уране.  И  нас  не
интересовало, чей он агент. Не интересовало. У  меня  был  приказ,  слышишь,
приказ!
   - Приказ. Такие тупые и распорядительные чиновники хороши в  бухгалтерии,
но не на нашей работе. Вы забываете, что перед вами живые люди.
   - Нет! - Крик Кларка сорвался на визг. - Это вы,  Дамиано  Конти,  офицер
АНБ и ЦРУ, забыли о своем долге перед страной. Я выполнял приказ, и если мне
прикажут еще тысячу раз - слышишь, тысячу раз - убрать Моррисона, я  теперь,
даже зная, что он сотрудник Интерпола, сделаю то же самое,  не  задумываясь.
Закройте дверь! - крикнул он одному из своих работников, привлеченному  сюда
громким разговором.
   В каюте наступила тишина. Луиджи придвинул к себе стакан.
   - Чертов дурак, - пробормотал он устало.
   - Вот это уже лучше. - Кларк наполнил оба стакана до. краев виски. - Твое
здоровье.
   - Пошел ты к... - Минелли залпом опорожнил стакан.
   Кларк последовал его примеру. Лица обоих, еще не остывшие от ссоры, после
выпитого алкоголя покраснели еще больше.
   - Ну ладно. Пошумели, и будет. Может быть, я все-таки  могу  быть  чем-то
полезным? - Голос Кларка был извиняюще примирительным.
   - Ты уже помог. Спасибо.
   - Нет, серьезно.
   - Ничего. Ты сделал свое дело. Как  всегда,  грязно  и  подло.  -  Луиджи
встал.
   - Прощай.
   Кларк протянул руку.
   - Прости, я ведь не думал, что... - Он замялся.
   Минелли не заметил протянутой руки. Открывая дверь, он обернулся.
   - Иногда мне становится стыдно за нашу  страну  и  нашу  демократию.  Мне
стыдно, что  мои  соотечественники  занимаются  такими  грязными  и  подлыми
делами. Стыдно и больно. Прощай.

Амстердам. Канал Нордзе

   - Что там? - Полицейский фонарик высвечивает два неподвижно лежащих тела.
   - Как всегда, господин комиссар. Убрали двух перекупщиков. Опять триада.
   - Героин? Из Джакарты?
   - Да, господин комиссар. Это матросы с сингапурского судна. Сегодня утром
их видели в китайских кварталах.
   - Снова опоздали. Уже в третий раз.
   - Мы не успели, господин комиссар.
   - Вижу. Результаты вскрытия доложите мне утром. Это не к спеху.
   - Тела отправить в морг?
   - Да. И пришлите ко мне капитана этого  судна.  Пусть  подпишет  протокол
опознания. И  еще,  Иоганн,  не  избудьте  передать  сообщение  в  Париж,  в
Интерпол, отдел по борьбе с наркоманией.  Перекупщики  убиты.  Мы  опять  не
успели.
   - Открытым текстом, господин комиссар?
   - Хоть телеграммой. Этим уже ничего  не  страшно.  Для  них  все  позади.
Поищите внимательнее, может быть, что-нибудь найдете среди одежды. Проверьте
их каюты. Я не думаю, что вы  найдете  следы,  но  все-таки  поищите.  Вдруг
попадется хоть какая зацепка.

***

   СООБЩЕНИЕ   ГЕНЕРАЛЬНОГО   КООРДИНАТОРА   ЗОНЫ   ГЕНЕРАЛЬНОМУ   КОМИССАРУ
АЗИАТСКОГО ОТДЕЛА
   "Ньюген-Хэнд" переводил  крупные  суммы  на  покупку  кораблей  и  яхт  в
Голландию, Бельгию, Италию, США, Францию. Купленные  суда  переправлялись  в
Джакарту, а оттуда в Баликпапан, на остров Калимантан. Вероятно, лаборатории
триады находятся в этом районе. Часть судов затем  бесследно  исчезала.  Две
яхты были задержаны у берегов Калифорнии  и  Тайваня  с  грузом  героина  на
борту.  Проверка  подтвердила   -   все   счета   оплачивались   отделениями
"Нъюген-Хэнда".  Установлены  подробности  гибели  третьего   члена   группы
Фогельвейда - Джона Моррисона. Он стал жертвой случайного нападения.  Просим
затребовать через правительство Индонезии тело Моррисона для его захоронения
на родине.
   "М-17".

Джакарта. День семнадцатый

   Прошло уже около часа, но Мигель еще ничего не  придумал.  В  камеру  уже
падали первые лучи предутренней зари. Варианты,  которые  он  выбирал,  были
слишком рискованными и нереальными, и после долгих раздумий он отбрасывал их
один за другим. Но вот наконец он встал  и,  потрогав  запекшуюся  на  груди
.кровь,  мучительно  улыбнулся.  Что-то  уже  прояснялось.  Мигель  понимал,
второго шанса у него не будет. Все должно получиться с первого раза.
   Он оторвал еще несколько  полос  от  рубашки  и  перевязал  грудь.  Затем
застегнул оставшиеся  полосы  на  все  пуговицы  и  надел  пиджак.  Движения
причиняли боль, и он глухо застонал. Сел на кровать и осмотрел свой  костюм.
Хорошо, хоть следов крови на нем нет. Пиджак скрыл все изъяны его рубашки, и
общий вид был довольно сносен. Может быть, его дерзкий план и удастся.
   Гонсалес привстал  и,  сделав  мучительное  усилие,  наклонился  к  трупу
глухонемого. Человек лежал, широко раскрыв глаза  и  разбросав  обе  руки  в
стороны. Мигель подтянул  тело  к  окну  так,  чтобы  на  него  падал  свет.
Приподнявшись, он  с  сожалением  посмотрел  на  убитого.  Гонсалес  отлично
сознавал, что убил этого человека, лишь защищая собственную жизнь, но в душе
его шевелилась жалость к этому заблудшему.
   Он забарабанил  по  двери.  Послышался  шум  шагов  и  недовольный  голос
надзирателя. Заскрипели  засовы.  Едва  открылась  дверь,  как  полицейский,
увидев тело, бессознательно сделал шаг  вперед.  Сильный  удар,  и  он,  как
подрубленный, валится на пол. Мигель испуганно прильнул к его  груди.  Слава
богу. Дышит. А то можно и переборщить. Теперь быстро посмотрим его  карманы.
Так. Пистолет ему не нужен. Записная книжка. Пошла к черту. Ага.  Вот  ключи
от соседних камер. Он торопливо  вытащил  связку  ключей  и,  оставив  дверь
настежь открытой, выскользнул в коридор. В дальнем конце  послышались  шаги.
Видимо,  другой  надзиратель.  Гонсалес  осторожно,  прижимаясь  к  стене  и
стараясь не выдать себя ничем, сделал  несколько  шагов...  Вот  и  соседняя
камера. Пустая. Он предварительно посмотрел в глазок. Точно! Тихо,  стараясь
не шуметь, он отпер  дверь.  Засовы  негромко  звякнули.  Хорошо.  Теперь  в
камеру. Быстрее. Дверь захлопнулась.
   Расчет Мигеля был дерзок до безумия. Никогда и нигде бежавший  из  камеры
заключенный не искал убежища в соседней.  Никто  в  здравом  уме  не  станет
нападать на надзирателя, убивать заключенного для того, чтобы  запереться  в
соседней камере. Это так нелогично, так нелепо и глупо, что в такое никто не
поверит. План Гонсалеса был основан именно на этой глупости. В  сочетании  с
дерзостью она должна привести к успеху задуманного дела.
   Прошло минут десять. Все  тихо.  Надо  им  помочь.  Он  громко  закричал,
отскакивая в глубь камеры. Раздались шаги. Ближе. Вот они уже  рядом.  Мимо.
Гонсалес перевел дух. Конечно, надзиратель спешит к открытой камере.  Чей-то
громкий крик. Два безмолвно лежащих тела вызвали такой вопль  у  кричавшего,
что казалось, и их сила передалась ему. Через несколько секунд взвыла сирена
и за дверью послышалось уже множество шагов, голоса людей, бряцанье  оружия.
В тюрьме была объявлена общая тревога.
   Мигель внимательно смотрел в глазок камеры - хорошо еще, что  глазок  так
устроен. По коридору туда-сюда носились чьи-то тени. Прекрасно. Все идет как
надо. Через пять минут появились санитары. А теперь они будут выносить тела.
Время. Наступает самый важный  момент.  Надо  быть  очень  внимательным.  Он
настороженно всматривается. За дверьми его камеры никого нет. Спокойно. Чуть
приоткроем дверь. Чуть-чуть.  Осторожнее.  Посмотрим.  Что  это  так  сильно
бьется? Ну и удары. Ах да, это его сердце. В голове отдается  молоточком.  В
соседней  камере  уже  толпились  люди,  спиной  к  нему  стояли   несколько
полицейских. Так. Спокойно. Кажется, на него  никто  не  обращает  внимания.
Сейчас самое важное. Быстро. Рывок. Он за дверью. Сердце стучит уже в горле,
и он с трудом проглатывает слюну, скопившуюся  во  рту.  Все  заинтересованы
происходящим в соседней камере. Никто даже не поворачивает головы. Спокойно.
Пошел. Ну, была не была.
   С размаху он начинает протискиваться сквозь толпу, довольно  бесцеремонно
расталкивая полицейских. Расчет  был  правильным.  Среди  них  не  оказалось
допрашивавших  его  следователей,  находившихся  в  этот  предутренний   час
наверняка у себя дома. Санитары уже укладывали тело надзирателя, все еще  не
пришедшего в себя. Мигель услужливо подхватывает носилки. Один из  санитаров
удивленно косится на него,  но  охотно  уступает.  Стараясь  унять  дрожь  в
пальцах, Гонсалес крепко впивается в металлические ручки.
   Они несут носилки по длинному  коридору.  Первый  санитар  идет  впереди,
почти