у  своего  дома,  был  застрелен  президент
"Гамма-банка" Зыков, один из самых близких и доверенных людей  Лазарева.
Вечером этого дня в ресторане неизвестные пристрелили  Василия  Черного,
по слухам готовившего покушение на жизнь Зыкова. Война вступила  в  свою
решающую стадию.
   Она обещала быть беспощадной и кровавой. Никто уступать не собирался.
   Это означало потерю лица,  что  автоматически  вело  к  выбыванию  из
борьбы.
   Уступить в такой войне было хуже смерти. И это понимали обе стороны.

***

   Михеев,  следивший   за   развернувшейся   войной,   только   успевал
фиксировать очередные разборки мафии. И по-прежнему искал убийцу "Михо".
Того самого человека, с которого началась  эта  странная  и  беспощадная
война.
   Спустя три дня с большим опозданием Михеев и Чижов узнали об убийстве
Вахтанга Стомболишвили в Нью-Йорке. Это только  подтверждало  версию  об
измене Вахтанга, сдавшего в решающий момент "Михо". Но почему  Мосешвили
ждал незнакомца в "Украине"? Почему заказал для него такси? Эти  вопросы
оставались без ответа.
   Ко всем неприятностям прибавилось и то обстоятельство,  что  Хотивари
сумел снова  заблокировать  свой  телефон  и,  несмотря  на  все  усилия
экспертов МВД, подключиться к нему не удавалось. У  Гурама  был  слишком
хороший специалист. Зато он беспрепятственно мог слушать любые разговоры
не  только  Михеева  и  Чижова,  но  и  своих  конкурентов  -  Лазарева,
Мансурова, Рябого, даже не подозревающих  о  таких  способностях  своего
соперника. Правда, после инцидента в аэропорту, когда о прибытии  гостей
не знал никто, кроме Михаила, Лазарев перестал верить даже телефонам. Он
чувствовал, что утечка информации могла произойти и  оттуда  поэтому  не
решался больше вести каких-либо серьезных разговоров по своему телефону,
и звонил Рябому из случайных мест, рассчитывая  что  так  будет  труднее
вычислить телефон, по которому он говорил с Нью-Йорком.
   Умный Рябой понял, что его люди были перехвачены, и отнесся  к  этому
со стоическим равнодушием. Пережив первый шок, он затем  более  спокойно
слушал Лазарева, сознавая, что на войне без потерь не бывает.
   Сумев таким блестящим способом  доказать  свою  необходимость,  Гурам
Хотивари почти единогласно был избран на место убитого "Михо".  На  этот
раз за него был сам Давид и Зураб Ахвледиани не смог возразить.  Вечером
этого   дня   на   подмосковной    даче    одного    из    руководителей
"Континенталь-банка"   состоялась   встреча   руководителей   кавказских
группировок.
   Так как на  встрече  должны  были  обсуждаться  крайне  неприятные  и
щекотливые темы, было решено, что от каждой группировки приедут  по  два
человека. Артур Саркисян приехал со своим другом и руководителем  службы
безопасности банка Кареном Погосовым.  Рафаэль  Багиров,  не  доверявший
никому, в том числе и своим землякам, решил, что будет правильно, если с
ним поедет Саша Хряк, заменивший Василия Черного в его довольно солидной
группе. Гурам Хотивари и  Зураб  Ахвледиани  приехали  каждый  со  своей
охраной. В виде исключения было разрешено присутствовать и самому Давиду
Гогия, находившемуся пока в Москве.
   Приехавшие были деловыми людьми и поэтому на столе кроме чая и  сухих
бисквитов ничего не  было.  Изображаемые  в  литературе  и  кино  шумные
застолья главарей мафии не имеют ничего общего  с  реальней  жизнью.  На
самом деле, во время переговоров и  тем  более  деловых  встреч  они  не
только не пили, но  и  не  обедали,  справедливо  полагая,  что  незачем
обедать  со  своим   потенциальным   конкурентом.   Лишь   необходимость
объединения перед лицом грозного врага заставляла их объединиться.
   Совещание на правах хозяина открыл Артур Саркисян. Немного задыхаясь,
он рассказал о последних событиях, добавив, что финансовые схватки между
"Гамма-банком" и "Континенталь-банком" уже  начались.  Убийство  "Михо",
Арчила Гогия, Василия Черного были занесены в пассив. Активные  действия
Гурама  Хотивари,  сумевшего  узнать  о  прибытии  боевиков   Рябого   и
уничтожить их, были занесены в актив. Убийство Зыкова не вызвало  особых
вопросов, все знали, что его убирали люди находившегося здесь  вместе  с
Багировым  Саши  Хряка.  Саркисян  с  неудовольствием  подумал,  что   у
азербайджанской  группировки  более   тесные   связи   с   подмосковными
славянскими группами, чем у  него.  Такой  опасный  перекос  нужно  было
срочно устранять. Однако выводы он оставил при себе, закончив  сообщение
лишь напоминанием о том, что война гибельна для обеих сторон.
   - Что ты предлагаешь? - спросил  Зураб.  Он  был  язвенником  и  имел
всегда нездоровый вид только что вышедшего из больницы человека.
   - В любом случае войну продолжать нельзя.  Нами  уже  интересуются  и
милиция, и госбезопасность,. - ответил Саркисян. - Пока ничего  опасного
нет. Мы все держим под контролем, но зачем нам эти  неприятности?  Мы  и
так дали Рябому понять, что вмешиваться в наши дела не следует. Урок он,
думаю, получил. А отрезанные уши,  которые  ему  любезно  послал  Гурам,
сделали Лазарева более покладистым. Теперь  он  согласится  обсуждать  с
нами любые вопросы. Нужно кончать войну, - твердо сказал Саркисян.
   - А мы ее еще не начинали, - раздался глухой  голос  Давида,  -  пока
только Гурам немного погулял. Мы начнем настоящую войну, сотрем  с  лица
земли всех этих несчастных.
   - Простите, Давид, - осторожно вмешался Багиров.  Он  говорил  всегда
тихим, спокойным голосом, - вы знаете, как  мы  вас  все  любим.  И  как
сочувствуем вашему горю. Погибший Арчил был нашим другом, нашим  братом.
Я скажу про себя - у меня не было лучшего друга, - он, конечно,  немного
преувеличивал, но Давид благодарно кивал  головой,  -  однако  здесь,  в
данном случае, нужно быть более осторожным.  Понимаете,  дорогой  Давид,
нельзя вести большую войну именно теперь.
   Скоро начинаются выборы в парламент России, будут избирать Президента
республики. И в этих условиях каждый,  я  подчеркиваю,  каждый  кандидат
будет говорить о необходимости борьбы с мафией. Вы  понимаете,  что  это
значит для нас?
   Мы будем нести колоссальные убытки, будут убирать наших людей,  будут
охотиться за ними повсюду. Нам просто не дадут работать. На фоне  борьбы
с мафией новые власти захотят продемонстрировать свою твердость.
   Ах,  как  он  говорит,  восхитился  Саркисян,  научился,  общаясь   с
Президентами и премьерами. Конечно, ему легче. В случае чего  его  никто
не тронет. Такого человека даже арестовать нельзя -  известный  на  весь
мир. Но говорит правильно, все верно.
   - И кроме того, - Багиров почесал голову мизинцем, пригладил  волосы,
-  нельзя  воевать  с  русскими  в  русском  городе.  Это  как-то   даже
неприлично.
   - При чем тут это, - не выдержал Саркисян, - какое отношение имеет  к
русскому городу татарин Мансуров? Или азиатская рожа Лазарева?
   - Артур Ашотович, - покачал головой Багиров, - от  вас  я  такого  не
ожидал.
   Мне морда Лазарева  тоже  не  особенно  симпатична,  но  согласитесь,
именно он контролирует большую часть московских славянских групп. Это же
факт.
   - Правильно, но только не надо говорить, что они все  русские.  Рябой
вообще, по-моему, мордвин или чуваш, - кипятился Саркисян.
   - Это не  имеет  значения,  -  возразил,  улыбаясь,  Багиров,  -  они
местные, а мы гости.
   - Они местные?! - буквально взвился Саркисян. - Кто там местный? Хоть
один человек? Мансуров, Лазарев, убитый Зыков, сам  Рябой?  Кто?  А  мои
предки имели в Москве лавку еще сто пятьдесят лет назад. Пять  поколений
моих родных лежит в московской  земле.  Значит  я,  Артур  Саркисян,  не
местный, а эти ублюдки, появившиеся  в  городе  несколько  лет  назад  -
местные. Так?
   - Я не хотел вас обидеть, - Багиров, кажется, никогда  не  злился,  -
просто констатировал факты. Для них вы армянин, а  те  русские.  Значит,
ближе. Вот и все. Ничего обидного я вам не сказал.
   - Все правильно, - снова раздался голос Давида. - но мира  не  будет.
До тех пор пока они не выдадут  убийцу  Арчила.  Я  поклялся  найти  его
убийцу, и я не уеду отсюда, пока не сдержу свое слово.
   Багиров и Саркисян переглянулись.
   - А вы еще спорите? - укорил Саркисяна Багиров.
   -  Подождите,  -  Саркисян,  которого  действительно   задели   слова
Багирова, тем не менее сознавал, что он прав, - батоно Давид, убийцу  мы
действительно должны найти. Но это и может стать предметом  переговоров.
Они выдают нам убийцу и мы прекращаем войну. Так?
   - Нет, не так, - упрямство старика уже начинало злить всех сидящих, -
они его не должны нам выдавать. Мы его сами должны найти  и  убить.  Это
вопрос чести.
   А пленного противника не убивают. Для этого есть мясники.
   - Когда Гурам захватил людей Рябого вы, кажется, не возражали  против
их убийства, - очень мягко заметил Саркисян.
   - Там другое дело было. Там шестерки были. Их проучить нужно  было  и
напугать Лазарева. А здесь - совсем другое. Моего  брата  мужчина  убил,
смелый и хитрый. Он его застрелил в таком  месте,  на  глазах  у  тысячи
человек. А я, значит, его тайком убивать буду. Нет, мы доказать  должны,
что хитрее. Умнее.
   Что мы тоже думать можем, а не только стрелять.
   - Вашу логику трудно понять, - раздраженно заметил Саркисян.
   - Мы держим под  контролем  расследование  преступления  с  убийством
"Михо", - вмешался Гурам Хотивари, - как только сумеем  установить,  где
именно этот неизвестный убийца "Михо" и Арчила, сразу  заберем  его,  не
дожидаясь, пока милиция приедет.
   - А до этого времени нам нужно убивать друг друга? - уточнил Багиров.
   Гурам развел руками.
   - Послушайте, дорогие мои друзья,  -  Багиров,  как  всегда,  говорил
спокойно, но явно волновался, - вам все равно, сколько будет идти  война
- год или два. Ваши люди, Гурам, занимаются рэкетом, угоняют автомобили,
грабят квартиры. У них нет постоянного места жительства, они  не  платят
налогов государству. Другое дело, наши люди. Они стоят на  базарах.  Там
каждый знает азербайджанца в лицо. Вы  хотите,  чтобы  их  начали  бить?
Достаточно Лазареву, если  он  не  последний  дурак,  послать  на  базар
пять-шесть человек, желательно женщин. Все, конец коммерции. Они  начнут
кричать, что "черные" их грабят, что захватили все базары. И тогда  моих
людей начнут просто выгонять.  Помните,  как  в  Москве  улицу  Горького
перекрыли  таксисты  -  не  хотели  работать,  говорили,  "азеры"  убили
таксиста. Потом выяснилось, что вообще азербайджанцы ни при чем.
   Но ведь слух пустили. Все станут  сваливать  на  нас.  Как  только  в
Москве какая-то напряженность, я знаю - другие группы тут же  пользуются
моментом и все валят на нас. А для московского  обывателя  нет  разницы,
чеченец или азербайджанец. Все одно  -  черные.  Вы  хотите,  чтобы  они
начали громить наши киоски? Да и у вас, уважаемый Артур Ашотович,  будут
крупные неприятности. Помните, как десантники ломали магазин  "Армения"?
Вы же тогда точно установили, что это была провокация.  Нарочно  привели
десантников к этому месту. Вы хотите, чтобы на этот раз толпу привели  к
вашему банку?
   Довод был убийственный. Саркисян побагровел, но смолчал. Вмешался его
приятель Погосов, не любивший азербайджанцев.
   - Не надо так утрировать, - у него был неприятный резкий акцент, - мы
сумеем сделать так, чтобы Лазарев был нейтрализован. Для  этого  отберем
лицензию у его банка.
   - А вы сможете это сделать? - быстро спросил Багиров.
   - Постараемся, через московское правительство.
   - Рафаэль Мамедович прав, - вздохнул Гурам, - война  невыгодна.  Нет,
Давид, - сказал он, обращаясь к старику, - вы не беспокойтесь.  Пока  не
будет убит человек, стрелявший в Арчила, я не успокоюсь. Но нужно думать
и о завтрашнем дне. Лазарев кто такой? Мошка, козявка. Мы его  раздавить
в два счета сумеем. Но вот Рябой - дело другое. Тот  может  таких  людей
против нас поднять, такую войну  начать!  А  нам  это  действительно  не
нужно. Найдем убийцу "Михо", уберем его и должны начинать переговоры.
   - Так Лазарев и пойдет с вами на переговоры,  -  иронически  произнес
Зураб. Ему было приятно вставлять шпильки в адрес Хотивари.  В  душе  он
считал, что Гурам просто узурпировал власть,  уже  почти  принадлежавшую
ему.
   - Это верно, - кивнул Погосов, - теперь на переговоры Лазарев, может,
и не пойдет. Зыков был его лучшим другом.
   - Значит, нужно задействовать наших "жрецов"" - сказал вдруг Багиров.
   Саркисян и Погосов испуганно переглянулись. Они не ослышались?
   - Что вы сказали? - спросил Саркисян.
   - Вы правильно  слышали.  Только  они  могут  стать  посредниками  на
переговорах и настоящими гарантами. Рябой не захочет ссориться  с  ними.
Это слишком опасно, к тому же, проживая в Америке.
   - Не понимаю, - нахмурился Гурам, его  раньше  не  пускали  на  такие
заседания, - какие "жрецы"? Про кого вы говорите?
   - Еврейская мафия, - пояснил Погосов, - у нас есть с ними контакты.
   По традиции, эта мафия контролировала международные  каналы  передачи
информации, шоу-бизнес, газеты,  журналы,  телевидение.  Все  кавказские
группировки старались поддерживать очень хорошие отношения со "жрецами",
как их называли в своей среде, понимая, что средства массовой информации
в условиях России - страшная, почти неуправляемая сила. Достаточно  было
появиться на телевидении трем-четырем репортажам и  любая  группа  могла
считать свою деятельность законченной. Поэтому  все  остерегались  и  не
вмешивались в деятельность "жрецов". К тому же у тех были очень  сильные
позиции и за рубежом.
   - С кем вы хотите поговорить? - спросил Саркисян.
   - Это нужно обсудить. Думаю, с Филей Рубинчиком, - осторожно произнес
Багиров.
   - Вы с ума сошли, - снова вскипел Саркиеяи, - он заберет пятую  часть
наших доходов!
   - А  вы  хотите  потерять  все?  -  спросил  Багиров.  Традиционно  у
азербайджанских  групп   были   очень   хорошие   связи   с   еврейскими
группировками и вообще налажены очень хорошие связи с Израилем.  Живущая
в Баку огромная еврейская община, насчитывавшая в шестидесятые  годы  до
восьмидесяти тысяч человек,  всегда  находила  понимание  и  дружелюбное
отношение к себе. Баку был, пожалуй, одним из немногих  крупных  центров
царской России, где никогда не случалось еврейских погромов. Более того,
здесь вообще не  было  признаков  антисемитизма,  столь  отвратительного
явления, распространенного в некоторых других  местах  великой  империи.
Кровавые столкновения армян и азербайджанцев, организуемые провокаторами
царской охранки, не приводили,  несмотря  на  многочисленные  усилия,  к
еврейским погромам. После двадцатого года все общины  в  Баку  прекрасно
уживались, и не было ни одного случая межэтнических столкновений. Лишь с
приходом к власти "миротворца" и "перестроечника"  Михаила  Горбачева  в
Баку  начались  волнения,  выплеснувшиеся  позже  в   ужасную   трагедию
столкновений  на  межэтнической  почве.  В  январе  девяностого  года  в
результате кровавых столкновений погибло пятьдесят  шесть  армян,  около
ста  азербайджанцев,  татары,  русские,  лезгины,  евреи.  Введенные  по
приказу  Михаила  Горбачева  войска   безжалостно   расстреливали   даже
случайных  прохожих.  И  слезы  матерей  -   русских,   азербайджанских,
армянских взывали к небесам, проклиная  человека,  взвалившего  на  себя
бремя ответственности и не справившегося с этим тяжким грузом.
   Саркисян хорошо знал об особых отношениях  Багирова  и  его  людей  с
еврейскими общинами. Но ничего не сказал, не решаясь возражать.
   - Они могут быть гарантами, - медленно произнес  Зураб,  -  но  пятую
часть мы им не дадим. Пусть получают десять процентов. А Рябой и Лазарев
должны наконец сказать нам, что творится у нас  на  Кавказе.  Почему  их
люди стали конкурировать с нашими  людьми.  У  меня  есть  данные.  Люди
Рябого напали на наш катер, перевозивший грузы в Батумском порту.  Убили
всех, охранявших катер.
   Почему они это делают? Кто им разрешил? Мне  звонил  Шалва  Руруа  из
Батуми - говорит,  когда  это  все  кончится?  Что  вы  здесь  в  Москве
думаете?
   Хотивари не понравилось, что Шалва звонил именно Зурабу,  а  не  ему,
ставшему преемником "Михо". Но он опять ничего не сказал. Умение ждать и
умение молчать всегда выгодно отличали Гурама Хотивари от других лидеров
преступного мира.
   - Как напали? - разозлился Погосов. - Им же доставили только  недавно
груз через Армению.
   - Груза тоже нет, - махнул рукой Зураб, - там кто-то работает  против
нас.
   Они налаживают новые связи с Ираном через карабахский  коридор.  Идут
за нами след в след. Говорят, там часто видят какого-то лысого человека.
Его, видимо, послал сам Рябой. Он и отдал приказ напасть на катер Шалвы.
Нам нужно договориться и выяснить, что они хотят. Почему так действуют?
   - Лысый, говорите? - нахмурился Багиров. - Мне это тоже не  нравится.
В Баку  обнаружен  крупный  склад  наркотиков.  Была  перестрелка,  есть
убитые. И опять какой-то лысый сбежал. Теперь его ищут по всему  городу.
Но это склад не мой. Я о нем даже не слышал.
   - Что будем делать? - спросил Саркисян.  Он  уже  понял,  что  размах
деятельности   Рябого   действительно   требует   привлечения    к    их
сотрудничеству группы Рубинчика. И не возражал.  Сидевший  в  стороне  и
молчавший все время Саша Хряк, не любивший людей Рубинчика, тем не менее
посчитал необходимым молчать.
   Он еще не чувствовал себя достаточно уверенно после смерти Василия  -
Я поговорю с Рубинчиком, - предложил Багиров, -  вы  посылайте  людей  к
Лазареву. Войну нужно кончать. Что касается  уважаемого  Давида,  то  он
прав - мы просто обязаны найти  негодяя,  убившего  наших  друзей.  Если
Гураму и его людям не удастся выйти на этого убийцу в ближайшие три дня,
я лично буду требовать от Лазарева  выдать  его  нам.  Не  беспокойтесь,
Давид, этот человек будет иметь возможность защищать свою жизнь. Схватка
будет честной, - сказал он, сам не веря в свои слова.
   - Договорились, - шумно вздохнул Саркисян, - я  всегда  доверял  вам,
Рафаэль Мамедович, решение  самых  сложных  вопросов.  Вы,  как  всегда,
правы.
   Уже сидя в  автомобиле,  Саркисян  зло  пробормотал  Погосову  -  Они
забирают слишком много. Если Багиров договорится с Рубинчиком, все может
измениться. Они возьмут под контроль весь город.
   Давид, возвращавшийся с Гурамом Хотивари,  молчал  всю  дорогу  Гурам
обдумывал, как быстрее отправить несносного старика домой в  Грузию  Его
тяготила столь плотная опека А Багиров заснул на заднем  сидении  своего
автомобиля, возвращаясь в город. Семью он  давно  отправил  в  Англию  и
теперь  ночевал  у  любовницы.  Последней  его  мыслью  было   тревожное
воспоминание о "лысом", столь неуловимо появлявшемся повсюду.
   "Кто-то за ним стоит в Баку", - подумал он перед тем, как заснуть.

Глава 22

   События, происшедшие в Баку, широко обсуждались по всему городу. Двое
убитых и один захваченный бандит выросли до размеров  огромной  банды  в
несколько десятков человек. Слухи ползли по  городу.  Нашлись  очевидцы,
рассказывающие, как шло настоящее сражение между бандитами и  прибывшими
к месту армейскими частями.
   Вокруг двухэтажного здания фирмы постоянно  находились  сотни  зевак,
журналисты, фотокорреспонденты.
   Рана Мирзы Джафарова оказалась достаточно серьезной, и  ему  пришлось
все утро провести в госпитале МВД,  где  обрабатывали  его  левую  руку,
накладывали бинты и лекарства. В  госпитале  были  дефицитные  в  городе
лекарства, и врач, проводивший всю процедуру, твердо  обещал,  что  рука
заживет уже через месяц.
   Джафарову действительно повезло. Пуля, пробив мякоть, почти не задела
кость, и это было единственным утешением.
   Исчезнувшую машину искали по всему городу. На дорогах были выставлены
посты, дано описание бежавшего "лысого" бандита. Но нигде "принц  дайво"
не появлялся. Машина словно провалилась сквозь землю. Уже  к  утру  были
готовы фотографии "лысого", получ