ищены два месяца  назад,  а  обнаружено  это  только  в  начале  августа,
означало подписать самому себе немедленную отставку.  Но  и  не  докладывать
тоже невозможно. Оставалось только выяснить все  обстоятельства  хищения  до
конца.
   Через пятнадцать  минут  нашли  руководителя  смены  техников,  мрачного,
неразговорчивого мужчину лет пятидесяти. Когда он вошел в кабинет,  Земсков,
не сдержавшись, закричал:
   - Это вы работали десятого июня? Ваша была смена?
   - Не помню, - с достоинством ответил тот. - А почему вы кричите?
   Академики  с  удивлением  посмотрели  на  сорвавшегося  генерала,  и  тот
вспомнил, что обязан сдерживаться, хотя  после  подтверждения  самого  факта
хищения это было очень трудно. Ядерные заряды похищены два месяца  назад,  а
ФСБ только сейчас узнает об этом. Генерал Земсков с ужасом представлял  себе
реакцию руководства.
   - Извините, - выдавил он, - у меня нервы шалят. Скажите, это  ваша  смена
работала десятого июня?
   - Нужно проверить, но мне кажется, что моя. Как раз Глинштейн и  Суровцев
за день до  своей  нелепой  гибели  попросились  в  смену.  Они  согласились
сопровождать наш груз. Я даже удивился, ведь  обычно  подобного  никогда  не
случалось. От этой обязанности увиливали все наши сотрудники.
   - Они попросились именно десятого? - привстал со  своего  места  Земсков.
Рассуждения академиков находили более чем убедительное подтверждение.
   - Нет. Они просили об этом еще за день или за два, чтобы успеть  получить
"добро" руководства. Я даже докладывал Кудрявцеву, и он тоже удивился.
   - Вы знали об этом? - обернулся генерал к Кудрявцеву.
   - Да, - смущенно кивнул тот.  -  Просто  я  совсем  забыл  об  этом.  Они
действительно подошли ко мне восьмого или девятого июня и попросились в  эту
смену.
   - А почему вы сразу об этом  не  сказали?  -  стукнул  кулаком  по  столу
Земсков.
   - Я не придал этому значения, - опустил голову Кудрявцев. Он снял очки  и
глухо добавил:
   - Теперь я понимаю, что мне тогда  не  следовало  разрешать  им  вот  так
просто выйти в эту смену. Нужно было уточнить причины,  узнать,  почему  они
просятся не в свою очередь. Там была очередь совсем другой пары... Но  я  им
разрешил. Наша обычная запарка, столько было работы, что я даже обрадовался,
узнав, что они сами хотят... В общем, вы  понимаете,  я  тогда  разрешил.  И
совершенно забыл об этом. И только сегодня, когда сказали, что они  дежурили
именно десятого июня, я вспомнил, что это была не их смена.
   "Почему он такой забывчивый?"  -  подумал  Земсков,  но  не  стал  ничего
уточнять. Сейчас не время. Главное, узнать, как груз вышел за ворота Центра.
   - Вы разрешили им поменяться? - спросил он у Кудрявцева.
   - Да, - тот протер очки и снова надел их.
   - И ничего у них не спросили?
   - Нет, ничего. Я не придал этому значения. Простите, Игорь Гаврилович, я,
кажется, подвел и вас.
   - Я бы тоже разрешил и не придал бы этому никакого значения, - благородно
ответил Добровольский. - Но теперь-то вы понимаете,  что  арестованные  вами
офицеры не имеют к этому хищению никакого отношения?
   - С ними решим потом, - отмахнулся Земсков и,  обращаясь  к  руководителю
смены, спросил:
   - Вы лично руководили погрузкой?
   - Конечно.
   - И вы лично закрывали машину?
   - Разумеется. У нас очень строгие правила.
   - И автомобиль потом нигде не останавливался?
   - По-моему, нет. Он сразу поехал к проходной,  чтобы  доставить  груз  на
станцию. Там груз перегружают, пломбируют и отправляют для складирования.
   - Значит, вы должны были видеть, что, кроме отходов, в машину грузятся  и
ЯЗОРДы? - снова не сдержавшись, рявкнул Земсков.
   - Нет, я ничего не видел,  -  все  так  же  не  повышая  голоса,  ответил
руководитель смены. - И вы напрасно так нервничаете. При мне никаких зарядов
погрузить не могли. Это исключено.
   -  А  вот  академик  Финкель  считает,  что  заряды  вывезли   именно   с
радиоактивными отходами, - показал на академика Земсков, - или вы  ему  тоже
не доверяете?
   - Ему доверяю, - ответил допрашиваемый, сделав ударение на первом слове и
демонстрируя полное презрение к генералу ФСБ, - но при мне ничего  подобного
не грузили. Иначе я бы немедленно остановил погрузку. Грузили только отходы.
   - Вот чем должна заниматься прокуратура, - показал на руководителя  смены
генерал Земсков. - Вы ведь возбудили уголовное дело, а ничего не проверяете.
   - Когда вы закончите,  я  тут  же  начну  проверку,  -  спокойно  ответил
прокурор. -  По-моему,  сейчас  важнее  установить  не  конкретную  личность
виновного, а место нахождения самих зарядов.
   Он был прав, и Земскову оставалось только проглотить и этот упрек.
   - Вот план Центра, -  показал  на  схему  Ерошенко,  решивший,  что  пора
вмешаться, - пусть он начертит путь автомобиля. Где  он  загружается  и  как
идет к воротам. Пусть все покажет на схеме.
   Земсков вспомнил, что руководитель смены - сотрудник Министерства обороны
и формально проходит по ведомству военной контрразведки. Водитель  тоже  был
военным. Можно будет в крайнем случае доложить, что ФСБ  обнаружило  пропажу
контейнеров, в хищении которых виноваты военные, подумал он с облегчением.
   Руководитель  смены  подошел  к  столу  и  быстрыми,  четкими   движениям
карандаша начертил схему. Ерошенко и Земсков наклонились над схемой.  К  ним
подошел Добровольский.
   - И автомобиль нигде не останавливается? - уточнил Земсков.
   - Останавливается, - вдруг сказал академик  Добровольский.  -  Вот  здесь
останавливается, у основных корпусов. Это запрещено, но обычно мы вывозим  и
другой мусор, который нам не нужен. Вот здесь останавливается.
   - Рядом с лабораторией Шарифова, - прочитал Ерошенко по  схеме,  поднимая
голову. - Чего же вы молчали?
   - Я не молчал. Вы спросили, и я вам показал. А раньше вы не спрашивали.
   - Немедленно найдите водителя машины, - потеряв всякое терпение, приказал
Земсков, глядя на полковника Машкова. Тот поспешил выйти из кабинета.
   - Кто вы по званию? - спросил Ерошенко у руководителя смены.
   - Майор, товарищ генерал.
   - Товарищ майор, как вы считаете, могли ли во время остановки погрузить в
машину два похищенных из хранилища заряда?  Отвечайте  честно,  как  офицер.
Могли или нет?
   Все замолчали. Земсков скрипнул зубами. Вспомнил  про  офицерскую  честь.
Еще бы про присягу напомнил.
   - Могли, - мужественно ответил майор. - Думаю, что могли.
   - Спасибо, - кивнул Ерошенко.
   "Вечно так, - зло подумал Земсков,  -  мы  расхлебываем  то,  что  делают
военные. Им нужно было следить за порядком в Центре,  а  не  про  офицерскую
честь помнить".
   - А почему вы разрешили поменять смену? - снова спросил он у  Кудрявцева.
- Тем более, если раньше таких прецедентов не было.
   - Ребята попросили, - пожал плечами Кудрявцев. - Я даже  забыл  про  этот
случай. А потом они так нелепо и трагически погибли.
   - Они чем-то обосновывали свою просьбу?
   - Нет. Просто сказали, что им нужно поменяться.
   Земсков  хотел  задать  еще  много  вопросов.  Его  немного  смущали  эти
академики, которые были теперь совсем не нужны. Он уже  собирался  попросить
их выйти из кабинета, когда в комнату ворвался Машков.
   - Его нигде нет, - доложил он тяжело дыша, его нигде нет.
   - Кого?
   Генерал не хотел признаваться, что уже просто начал бояться неприятностей
этого дня. Он-то посчитал, что все они кончились, он еще не знал, что  самая
главная неприятность ждет его впереди.
   - Водителя грузовика, - доложил Машков. - Мы нигде не можем его найти.
   - Так, - злым голосом сказал Земсков, глядя на  Ерошенко.  Если  исчезает
военнослужащий, то  это  уже  прямое  дело  ведомства  Ерошенко.  Пусть  они
покажут, на что способны. Это их проблема.
   - Как это исчез? - поднялся Ерошенко. - Где он сейчас?
   - Его нет ни дома, ни на службе. Вчера ночью он не пришел ночевать.  Жена
не беспокоилась, думала, что он на дежурстве. Его нигде  нет  со  вчерашнего
дня.
   Ерошенко посмотрел на Земскова.  Оба  генерала  поняли,  что  их  главные
проблемы еще только начинаются.

Санкт-Петербург. 7 августа

   Сухарев хорошо знал, как  провозятся  нужные  грузы.  Сириец  не  впервые
поручал ему подобные дела. В этом не было ничего сложного. Все документы  на
вагон оформлялись,  как  полагается.  И  затем  в  середине  вагона  бережно
укладывалась  "посылка",  которую  следовало  перевезти.  Обычно  перевозили
лесоматериалы и бумагу, причем в обе стороны.  Так  что  спрятать  "посылку"
было легко. Пограничникам и таможенникам, уже знавшим Сухарева в лицо,  и  в
голову бы не пришло разбирать весь груз в вагоне, чтобы  найти  какой-нибудь
ящик. И хотя по правилам сама погрузка должна была  проводиться  с  участием
сотрудников таможенных служб,  кто  следил  за  этим,  если  получал  щедрое
вознаграждение?
   Система коррупции в бывшем Советском Союзе по-своему уникальное  и  очень
интересное явление. Если на  западе  страны  взятку  чиновникам  нужно  было
давать за молчаливое одобрение или за  прямую  помощь,  то  ближе  к  северу
чиновники начинали заниматься самым откровенным вымогательством. И  если  на
северо-западе, в Прибалтийских республиках взятка была  исключением,  то  на
юге - самым обычным явлением, причем ее размеры принимали иногда невероятные
размеры. А на севере страны она могла варьироваться в пределах одного  ящика
водки или хорошей закуски.
   Если  в  Прибалтике  чиновники  старались  вести  себя   по-западному   и
придерживались каких-то принципов, то на Украине  и  в  Белоруссии  они  уже
позволяли  себе  принимать  любые  подарки.   В   самой   России   настоящее
взяточничество  началось  после  распада  страны,  когда  суммы  за   услуги
чиновников стали исчисляться миллионами долларов.
   И наконец, коррупция прочно победила в республиках бывшего Закавказья и в
Средней Азии. По-своему уникальная ситуация сложилась в  некоторых  из  них,
когда взятку нужно было давать не за незаконный  провоз  грузов  или  другое
противоправное деяние, а за законный провоз грузов, в  противном  случае  не
имевших никаких шансов благополучно миновать границу. То есть платили не  за
нарушение законов,  а  за  их  соблюдение,  оплачивая  собственные  законные
действия и такие же действия чиновников. Но на севере, в бывшем  Ленинграде,
все еще действовали, пусть и относительные,  моральные  нормы,  когда  нужно
было платить именно  за  молчаливое  согласие  на  беспрепятственный  провоз
грузов любого вида.
   Сухарев приехал загодя, чтобы  получить  груз,  который  обещал  привезти
Сириец. Загрузка трех вагонов  лесоматериалами  должна  была  состояться  на
комбинате, где благожелательные таможенники готовы были опломбировать  любой
вагон с любым грузом. Все шло нормально,  два  вагона  были  уже  погружены,
ждали людей Сирийца, чтобы  загрузить  третий,  когда  неожиданно  подъехали
сразу несколько автомобилей.
   Сухарева очень удивило появление самого Сирийца. Обычно тот не  занимался
подобной мелочевкой.  Еще  больше  он  удивился,  когда  подъехал  небольшой
грузовой автомобиль и несколько человек Сирийца выгрузили из него два  ящика
и занесли их в вагон.
   - Вот эти два ящика, - показал Сириец, - лично доставишь  в  Хельсинки  к
Федору. И не забудь, головой отвечаешь.
   - Конечно, - привычно быстро откликнулся Сухарев и уверенно добавил:
   - Все будет в лучшем виде.
   - С тобой до границы поедут наши. Восемь человек, - показал на выходивших
из машины ребят Сириец. Все они были вооружены. Сухарев  знал  некоторых  из
них. Это были лучшие боевики Сирийца.
   "Что это такое интересное мы везем в этих ящиках, раз он  охрану  с  нами
посылает, - мелькнула в голове мысль. - Может,  Сириец  решил  денежки  свои
вывезти из страны или ценности?"
   - А вот эти двое поедут с  тобой  через  границу,  -  показал  Сириец  на
темноволосых парней, молча смотревших на Сухарева.  -  Они  вместе  с  тобой
отвечают за груз.
   - Здорово, ребята, - весело сказал Сухарев, - значит, вместе поедем.
   Один из незнакомцев, высокий  худой,  с  мертвыми  застывшими  глазами  и
землистым цветом лица, промолчал, словно  не  слышал  обращения.  Он  был  в
темном костюме, на  голове  шляпа,  которую  носили  либо  иностранцы,  либо
гангстеры в фильмах. Но гангстеров Сухарев никогда не видел, а иностранцев в
таких шляпах сколько угодно. К тому же поза незнакомца  свидетельствовала  о
том, что он действительно не  понял  обращения  Сухарева.  Другой,  поменьше
ростом и поплотнее, одетый в кожаную куртку и в такой  же  кепке,  кивнул  в
ответ.
   - Здорово, - сказал он с каким-то непонятным акцентом. И ничего больше не
добавил.
   "Чудные какие-то", - решил Сухарев. Впрочем,  это  его  не  касалось.  Он
должен был доставить груз до  места  назначения,  а  там  пускай  Федор  сам
разбирается и с этими типами, и с драгоценностями  Сирийца,  если,  конечно,
там действительно драгоценности.
   - Будь осторожен, - тихо предупредил Сириец, - мои ребята будут провожать
вас до самой границы. Никому не говори о том, что  ты  сегодня  повез  груз.
Домой уже не заедешь?
   - Нет, конечно. Куда домой? Мы вот-вот тронемся.
   - Вот и хорошо. Телефон мобильный у тебя с собой?  Если  что  случится  -
сразу звони. Я свой телефон буду при себе держать. Сразу ко мне и попадешь.
   Это опять удивило Сухарева. Сириец не  любил  носить  с  собой  мобильный
телефон и отдавал его секретарям и водителям, чтобы они сообщали ему о  всех
возможных звонках. "Какой  же  все-таки  груз  мы  везем?  -  снова  подумал
Сухарев.
   - Как только приедешь в Хельсинки, позвони мне,  -  продолжал  Сириец.  -
Федор с людьми уже на месте. Но он встречать вас  будет  не  в  городе.  Как
только пересечете границу, он вас сразу и встретит. Приедет прямо к границе.
Пароход в порту тоже готов. Перегрузишь ящики на машины и сразу  в  порт.  И
нигде не останавливаться! Ты меня понял?
   - Да, конечно. Нигде не остановимся. Значит,  эти  двое  поедут  со  мной
через границу? - показал он на незнакомцев.
   - Вместе с тобой, - кивнул Сириец. - Они все время будут вместе с тобой.
   - Паспорта у них в порядке, виза есть? Финны сейчас строго проверяют.
   - За это не волнуйся. Паспорта и документы у них в  полном  порядке.  Они
представители нашего  совместного  предприятия  и  едут  вместе  с  тобой  в
Финляндию в командировку. Ты меня понял? Твое дело маленькое - привез, сдал.
Будут спрашивать на границе, ты ничего не знаешь.
   - Если про иностранцев спросят?
   - Они не иностранцы, - зло ответил Сириец. - Я же тебе объяснил, что  они
представители нашего совместного  предприятия.  Один  из  них  россиянин,  а
другой... в общем, он наш представитель, и все.
   - А наш лес как же? - Это была уловка вора, он хотел проверить, насколько
важен груз для Сирийца. Тот, видимо, думал о чем-то своем,  если  так  легко
попался на крючок.
   - Брось, - сказал он, махнув рукой, - брось  его  к  чертовой  матери.  -
Самое главное - эти два ящика. А все остальные вагоны  никуда  не  пропадут.
Кому они нужны в Финляндии? Приедешь  из  порта  и  все  оформишь.  Ты  меня
понял?
   - Не беспокойся, все сделаю.
   - Сумеешь сделать так, чтобы быстро вынуть из вагона эти ящики?
   - За одну минуту достанем, -  усмехнулся  Сухарев,  -  откроем  задвижки,
первая партия леса упадет, и тогда можно будет доставать ящики. Мы  уже  так
делали.  А  лес  мы  потом  соберем.  Заплатим   триста   марок,   и   любая
машина-погрузчик  нам  его  за  один  день  соберет.  Правда,  финны  иногда
придираются, просят еще и штраф заплатить.
   - С этим проблем нет.
   Сириец достал из кармана пачку долларов, протянул Сухареву.
   - Здесь пять тысяч, - сказал он. - Перевезешь нормально груз  -  получишь
столько же. Заплати любой штраф, но, когда Федор подъедет к тебе с  машиной,
чтобы ты весь лес забыл к чертовой матери и сам лично проследил за  ящиками.
Ты меня понял?
   - Конечно, понял. А лес  мы  соберем,  не  беспокойся.  Даже  если  штраф
заплатим, соберем.
   - Это правильно, - кивнул Сириец, потом вдруг спросил:
   - Ты опять пил?
   - Да нет, немного коньяку выпил. Как  обычно,  на  дорожку.  Вот  ребятам
везу, для Феди и для остальных.
   - Ты за старое не принимайся, - строго посоветовал Сириец, - а то знаю  я
тебя, запой начнется, так тебя потом и не остановишь.
   - Не волнуйся, - улыбнулся Сухарев, - все будет чин чинарем.
   - И без глупостей. Сухой, - сказал напоследок Сириец, очевидно,  все-таки
понявший, почему Сухарев  спрашивал  об  основном  грузе.  -  Ты  смотри,  -
погрозил он, - со мной свои воровские штучки бросай. Я на  Колыме  вкалывал,
когда ты еще сопли утирал. Молод еще  меня  накалывать.  С  твоими  вагонами
ничего не произойдет. Плюнь на них, - снова жестоко повторил  Сириец,  -  ты
теперь должен помнить только о ящиках. - И вдруг крепко схватил Сухарева  за
ворот пиджака, притягивая его к себе. - Не дури только, - - сказал он, почти
касаясь губами уха Сухарева. - Если вдруг ящики не дойдут до Хельсинки, тебя
будут искать по всему миру. Вся братва искать будет. Сам понимаешь -  шансов
у тебя никаких.
   И, оттолкнув опешившего Сухарева, зашагал к своему автомобилю.

Вашингтон. Агентство национальной безопасности. 7 августа

   Когда Ньюмену принесли  сообщение  из  ЦРУ,  он  не  поверил  собственным
глазам. Вчитываясь в слова сообщения, он изумленно спрашивал себя, как такое
могло произойти. И сразу, подняв трубку, позвонил государственному секретарю
США, решив, что сначала нужно посоветоваться с ней,  прежде  чем  беспокоить
Президента. Она находилась в самолете, возвращаясь из Европы, и была как раз
над Великобританией, когда Ньюмен потребовал соединить его с ней. Впервые  в
истории на посту государственного секретаря США  оказалась  женщина,  и  она
отличалась характером и напором ретивого, наглого бульдога.
   - Что случилось, Ньюмен? - тяжелым  голосом  спросила  она.  -  Я  только
собралась отдохнуть перед приездом в Вашингтон.
   - У нас срочное сообщение,  -  быстро  произнес  Ньюмен,  -  передано  из
Москвы. Кажется, у русских большие проблемы.
   - У них всегда большие проблемы. - В  голосе  государственного  секретаря
почувствовалась легкая ирония. - Что вы имеете в виду, говорите конкретнее.
   - У меня на столе сообщение из Лэнгли. Похоже, в России  пропали  ядерные
боеголовки.
   - Этот сюжет оставьте для фантастов,  Ньюмен,  или  для  авторов  дешевых
детективов, - злым голосом посоветовала  государственный  секретарь.  -  Мне
надоело объяснять всем, что ни одна русская боеголовка  не  может  исчезнуть
так, чтобы мы этого не заметили. Точно так же, как и наше  оружие  не  может
перемещаться, чтобы это не засекли со спутников русских. Позвоните военным -
они вам все объяснят.  Мы  полностью  контролируем  ситуацию,  я  много  раз
получала по этому поводу самые серьезные заверения военных.  У  вас  ко  мне
больше ничего нет?
   - Подождите, - попросил  Ньюмен,  понимая,  что  она  собралась  прервать
разговор. - Речь идет не об обычном  ядерном  оружии,  а  о  так  называемых
"ядерных чемоданчиках". У русских в ядерном Центре  обнаружена  пропажа.  Вы
меня понимаете? По  этому  поводу  уже  было  созвано  срочное  совещание  у
Президента России. Речь идет об исчезновении  миниатюрных  ядерных  зарядов,
которые могут быть использованы террористами.
   Наступило  молчание.  Очевидно,  государственный  секретарь  переваривала
информацию.
   - Вы меня слышите? - забеспокоился Ньюмен.
   - Слышу, - ответила государственный секретарь. -  Я  узнавала,  когда  мы
приземлимся в Вашингтоне.  Я  буду  через  пять  часов.  Сообщите  обо  всем
президенту, Ньюмен. И переговорите с военными. Я сразу приеду в Белый дом.
   Он понял, что получил ее согласие, и сразу же позвонил  директору  ЦРУ  и
строго спросил:
   - Ваше сообщение уже отправлено президенту?
   - Вы же знаете, что наш офицер отвозит аналитический обзор  в  Белый  дом
каждое