нно  сказал  адвокат,  -  а  вы  спокойно
обсуждаете действия профессионального палача.
   - Наш гость не спит  уже  несколько  дней,  -  сказал  генерал  Федосеев,
сочувственно глядя на Дронго. - Я думаю, что и нам всем сейчас нужен  отдых.
А мне еще предстоит давать объяснения  в  прокуратуре  и  в  МВД  по  поводу
взорванного джипа. Давайте сначала закончим с этим, а  потом  вечером  вновь
вернемся к нашим планам.
   - У нас может быть только один план, -  заметил  Дронго,  -  решать,  что
можно предпринять.
   Из приемной раздался голос секретаря. Девушка сообщила,  что  неизвестный
уже второй раз спрашивает какого-то мистера Дронго, уверяя,  Что  он  должен
находиться в здании.
   - Кто там вас спрашивает? -  подозрительно  глядя  на  эксперта,  спросил
Александр Михайлович.
   - Я уже догадываюсь, кто это может быть. -  Дронго  взял  трубку.  Он  не
ошибся и услышал голос Уорда Хеккета.
   - Вы, кажется, говорили о своем главном козыре? - спросил Хеккет. -  Если
я не ошибаюсь, его уже у вас нет. Вы по-прежнему хотите продолжить игру  или
наконец признаете свое поражение?
   - Это была машина прокуратуры, - напомнил Дронго, - вы ответите  за  этот
взрыв, мистер Хеккет.
   - Какой взрыв? - почти искренне удивился Хеккет. - Я говорил о  карточной
игре. При чем тут взрыв?
   Возражать было бессмысленно. У его собеседника была гораздо более сильная
позиция, чем у него. Дронго хотел что-то  сказать,  но  снова  все  испортил
Александр Михайлович. Услышав ненавистную фамилию, он выхватил трубку из рук
Дронго и на ломаном  английском  выпалил  все  известные  ему  ругательства.
Хеккета трудно было сбить подобным словесным потоком,  он  даже  не  повесил
трубку, со злорадным удовольствием  слушая  бизнесмена.  И  лишь  когда  тот
кончил, спросил:
   - Вы больше ничего не хотите мне сказать?
   - Иди ты... - Александр Михайлович бросил трубку.
   - Мы только демонстрируем ему свою слабость, - заметил Дронго.
   - Значит, мне нужно снять нашу заявку? - разозлился Александр Михайлович.
- Значит, они нас обыграли? Значит, все? Все?!
   Он впал в такое неистовство, что с ним  трудно  было  говорить  серьезно.
Дронго встал.
   - Нет, не все, - проговорил он, потирая подбородок, -  мне  нужно  время,
чтобы  подумать.  А  вы  успокойтесь.  Не  стоит   так   нервничать.   Савва
Афанасьевич, я могу посмотреть ту пленку, которая есть у вас?
   - Конечно, можете. Но это было за день до убийства.
   - Ничего. Она может пригодиться. У меня появились некоторые соображения.
   - Андрей вам покажет пленку в нашем демонстрационном зале.
   Дронго вышел из кабинета не попрощавшись. За ним последовал Ильин.
   - Зачем мы наняли этого самодовольного олуха?  Он  же  ничего  не  может.
Нужно было заплатить миллион долларов Хеккету, который  все  время  опережал
нашего  эксперта  на  полшага.  Они  вчера  встречались?  -  нервно  спросил
Александр Михайлович.
   - Ильин говорит - да, -  подтвердил  генерал.  -  Хеккет  звонил  сюда  и
пригласил Дронго на ужин.
   - Они, наверное, там спелись, - прошипел бизнесмен.
   -  Нет,  -  возразил  Викентий  Алексеевич,   -   это   невозможно.   Они
профессионалы, для них репутация дороже любых денег. Дронго  никогда  бы  не
стал с ним договариваться. Это абсолютно исключено.
   - За  большие  деньги...  -  сказал  Александр  Михайлович,  взглянув  на
генерала. Но и тот  отрицательно  мотнул  головой.  Верить  в  предательство
Дронго невозможно. Он слишком известный эксперт, с мировым именем.
   - Что будем делать? - спросил Александр Михайлович у своего адвоката.
   - Если ничего не придумаем до завтра, нужно снимать  заявку,  -  вздохнул
Любомудров. - Хеккет гарантировал, что в противном случае они покажут пленку
в среду вечером, как раз перед аукционом. Если мы не откажемся...
   - Как мы можем отказаться? - зло спросил Александр Михайлович.  -  Это  в
нашей компании я президент и могу делать все, что хочу. Но вы же знаете, как
важно нам выиграть в аукционе. Это уже не  мое  личное  дело.  Меня  ведь  в
порошок сотрут, если я откажусь.
   - А если не откажетесь? Хеккет пойдет до конца, - напомнил Любомудров.
   - Черт возьми! - ударил кулаком по столу бизнесмен. - Выход должен  быть.
Хоть какой-нибудь выход!
   Его соратники смотрели на него. Но в глазах генерала и в глазах  адвоката
он читал свое поражение. И от этого ему становилось еще больнее и обиднее.

День девятый

   В это утро Дронго вернулся  к  себе  домой.  Теперь  уже  можно  было  не
опасаться наблюдения или преследования со стороны Хеккета. Все было ясно без
лишних слов. Дронго разделся, разбрасывая вещи по квартире, прошел в  ванную
и долго стоял под горячей водой, словно смывая с себя собственное поражение.
   На кухне он  включил  электрический  чайник.  Подошел  к  окну.  Кухня  и
гостиная выходили окнами на улицу, спальня и кабинет были обращены во  двор.
На улице, в палатке напротив дома, продавали апельсины  и  бананы.  Прохожие
равнодушно проходили мимо. Уже прошли те времена, когда бананы были символом
буржуазного рая и страшным дефицитом.
   Дронго вернулся к столу, чтобы просмотреть скопившиеся в  почтовом  ящике
газеты. Какая-то смутная мысль не давала ему  покоя,  но  он  не  мог  точно
сформулировать, что именно его  беспокоило.  Он  вновь  подошел  к  окну.  У
палатки по-прежнему никого не было. Он вернулся к столу, выпил  свой  чай  и
прошел в спальню.
   Часы показывали  одиннадцать,  когда  он  разделся,  чтобы  лечь  в  свою
постель. Подошел к окну в спальне, раздвинул занавеску и вдруг  поймал  себя
на мысли, что помнит похожую сцену. Ирина Максименко открывала  занавеску  -
вспомнил он отпечатавшуюся  в  мозгу  картину.  Она  открывала  занавеску...
Мысль, еще не оформившись, начала шевелиться.
   Он вернулся на кухню. Снова посмотрел  на  фруктовую  палатку.  Потом  на
солнце, стоявшее высоко в  зените.  Скоро  полдень.  Какую  мысль  он  хотел
продумать до конца? Как ему сказал тогда в Париже Александр  Михайлович?  Он
сказал, что я обычно беру западную сторону, люблю долго спать по  утрам.  Он
был ярко выраженной совой, как и сам Дронго. Совой. Совой.  По  утрам  люблю
поспать. Он чувствовал, что  находит  какое-то  решение,  словно  пробиваясь
сквозь толщу наслоений собственной памяти.
   По утрам он долго спит, снова  вспомнил  Дронго.  Все  совы  предпочитают
спальни, обращенные на запад, чтобы утреннее солнце их не будило. Правильно.
Чтобы утреннее солнце их не будило, снова подумал Дронго. Он вдруг вскочил и
стал лихорадочно одеваться. Потом нашел телефон и позвонил Ильину.
   - Андрей, мне срочно нужна твоя помощь. Ты можешь быстро приехать ко  мне
домой?
   - Что-нибудь случилось? - с тревогой в голосе спросил Ильин.
   - Брось все и приезжай. Ты мне очень нужен.
   Он одевался, думая о  схеме,  которая  начала  постепенно  оформляться  в
законченный план. Через двадцать минут приехал Ильин, и Дронго,  спустившись
вниз, уже сидя в его  автомобиле,  начал  излагать  ему  свой  план.  Андрей
шальными глазами смотрел на Дронго.
   - Это невозможно, - твердил он, - это невозможно. Черт побери!
   Всю дорогу к отелю Дронго не только обкатывал свой план в  голове,  но  и
излагал его Андрею. Мысль его была удивительно простой  и  ясной,  настолько
ясной, что он даже испугался вначале поверить в возможность  ее  реализации.
Это был абсолютный прокол со стороны Хеккета!  И  тот  самый  шанс,  который
всегда должен появиться у профессионала.
   Доехав до отеля, Ильин  припарковал  машину  на  стоянке,  и  они  спешно
направились к зданию отеля, обходя его вокруг.
   - Неужели вы правы? - прошептал Ильин, задрав голову. - Неужели?
   - Смотри сам, - показал на здание Дронго. Андрей шел за  ним  следом,  не
веря самому себе. Они во второй раз описали дугу вокруг отеля.  План  Дронго
казался еще более гениальным, чем уловка мистера Хеккета.
   - Если бы сам не увидел, я бы вам не поверил, - сказал восхищенный Ильин.
   - Посмотри, - показал на окна третьего этажа Дронго, - ты видишь,  я  был
прав. Западная сторона. Александр Михайлович сказал мне еще  в  Париже,  что
всегда берет западную сторону.
   - Да-а, - восхищенно протянул Ильин, - в это невозможно поверить,  но  вы
действительно правы. Может, я расскажу Александру Михайловичу прямо сейчас?
   - Не по телефону, - возразил Дронго, - поедем к нему. Лучше  увидеться  и
все обговорить. Нам еще понадобится его помощь.  По  дороге  заедем  ко  мне
домой, я хотя бы переоденусь. Неудобно идти в офис такой солидной фирмы  без
галстука.
   - Согласен, - засмеялся Ильин.
   Всю обратную дорогу они с увлечением обсуждали план Дронго, поражаясь его
изощренной простоте. Когда они подъехали к дому, Ильин сказал, показывая  на
газетный киоск, - я куплю газеты и подожду вас в машине.
   - Договорились. Я вернусь через несколько минут, - Дронго легко  выскочил
из автомобиля. Впервые за столько дней ему все стало  предельно  ясно.  И  в
этот момент он услышал крик Ильина:
   - Стой!
   Реакция у него всегда была мгновенной. Не раздумывая, Дронго бросился  на
асфальт, когда над  головой  прозвучало  два  выстрела.  Ильин  стремительно
выскочил из машины и бежал к нему на помощь.
   - Нет! - закричал Дронго, и  в  этот  момент  Андрей  споткнулся,  словно
налетев на невидимое препятствие. И отлетел на асфальт, раненный в плечо.
   Громкие  выстрелы  напугали  редких  прохожих.  Люди  с   криками   стали
разбегаться. Дронго приподнял голову. Темная "девятка"  и  два  силуэта.  Он
знал, кому она принадлежала. Они долго ждали его у дома, рассчитывая застать
одного. Раздался еще один выстрел. Дронго достал свой пистолет  и  пополз  к
Андрею. Ползти было трудно, сказывалось отсутствие тренировок  и  потерянная
физическая форма. Мешал живот. Но он все-таки  дополз  до  раненого.  Теперь
между ним и убийцами лежал стонущий Ильин. Раздался еще один выстрел.  Можно
было лечь на асфальт, прикрываясь телом раненого, как щитом, но  тогда  пули
достанутся  Андрею.  Поняв  это,  Дронго  сцепил  зубы  и   начал   медленно
подниматься.
   Раздался еще один выстрел, но он даже не  пригнулся.  Сидевшие  в  машине
поняли, что он решил сыграть в русскую рулетку. Дронго узнал обоих. За рулем
был Лысаков, рядом - кто-то  из  его  напарников.  Дронго  переступил  через
раненого. Теперь он стоял в полный рост, подставляя себя под пули. Он решил,
что не уйдет в сторону, подставляя беззащитное тело товарища под пули.
   Лысаков  рванулся  с  места,  полный  решимости  раздавить   ненавистного
противника. У Дронго появилось то выражение лица,  какое  бывало  у  него  в
минуты наибольших потрясений - почти бесстрастная маска  маньяка.  Человека,
лишенного чувств. Он поднял пистолет. Машина неслась прямо на него. И Дронго
разрядил всю обойму в автомобиль.  Не  доехав  до  него  нескольких  метров,
"девятка"  резко  свернула  в  сторону  и,  врезавшись  в  газетный   киоск,
загорелась.
   Дронго опустил пистолет. Тяжело вздохнул, словно сбрасывая с себя  вместе
с маской невероятный груз.
   - Потерпи, Андрей, все уже позади, - сказал он.
   - Вы их застрелили?
   - Нет, отправил в путешествие на тот свет. Добро должно быть с  кулаками,
так, кажется, гласит известная поговорка. Вот я и показал свои  кулаки  этим
мерзавцам. Не двигайся. Ты можешь потерять  много  крови.  Потерпи  немного,
Андрей, сейчас приедут врачи...
   Он достал мобильный телефон и сел на асфальт рядом с раненым, не  обращая
внимания на ошеломленные взгляды  прохожих.  В  нескольких  метрах  от  него
горела "девятка" с двумя напавшими на них  людьми  -  запах  жженой  резины,
человеческого мяса и пластмассы противно бил в ноздри.

День девятый

   Они сидели вчетвером за длинным  столом.  Федосеев,  мрачный  и  грозный.
Потрясенный Любомудров, который, несмотря на  свою  многолетнюю  адвокатскую
практику, впервые в жизни попал в столь драматичную  ситуацию.  Эмоционально
реагирующий на все Александр Михайлович и уже безучастный ко  всему  Дронго.
Раненого Андрея отправили в больницу, врачи утверждали, что он будет жить.
   - Нужно снимать нашу заявку, - в который раз предлагал  Любомудров,  -  с
прокуратурой я  постараюсь  договориться.  Без  пленки  у  них  нет  никаких
доказательств, что убийство совершил Александр Михайлович.
   - А если пленку покажут после аукциона? - спросил Дронго.  -  Неужели  вы
можете верить своим противникам, зная их методы борьбы? Они  покажут  пленку
даже после того, как мы снимем свою заявку. И  сделают  это  с  еще  большим
удовольствием, чтобы окончательно добить таких конкурентов, как вы.
   - Вы могли бы всего этого не  говорить,  -  укоризненно  сказал  адвокат,
выразительно показав глазами на несчастного президента компании. У того  был
вид смертельно больного человека.
   - Нужно предполагать самое худшее,  -  Дронго  вздохнул,  -  но  у  меня,
кажется, появился план. Я думаю, не стоит снимать заявку.
   - Что? - не поверил услышанному Александр Михайлович. - Вы спятили?!
   - Не нужно снимать заявки, - не обратил внимания на его грубость  Дронго.
- Теперь я скажу, что мне  нужно.  Если  пленку  покажут  по  информационной
программе одного  канала,  то  через  полчаса  по  информационной  программе
другого канала должны показать другую пленку.
   - Какую - другую? - почти закричал  Александр  Михайлович.  -  Какую  еще
другую? Откуда возьмется другая? Вы хотите, чтобы меня посадили?
   - Вы пригласили меня, чтобы я решал  ваши  проблемы,  -  холодно  заметил
Дронго, - поэтому разрешите мне решать их самому, без ваших  криков.  Завтра
вечером репортаж из отеля с вашим  участием  покажут  по  их  каналу.  Через
полчаса другой репортаж должен быть показан  по  другому  каналу.  Если  все
пройдет так, как я думаю, вы не только будете победителем,  но  и  выиграете
аукцион практически без борьбы.
   Все молчали, не понимая, чего хочет этот странный человек.
   - И самое главное, - добавил Дронго,  -  вы  навсегда  избавите  себя  от
угрозы шантажа этой пленкой, которая завтра же вечером уже не  будет  стоить
ломаного гроша.
   - Это невозможно, - почти простонал Александр Михайлович, -  если  пленку
покажут по телевизору, я конченый человек, развратник,  убийца,  растлитель.
Меня разорвут на куски, посадят.
   - Когда вы приглашаете врача, вы  доверяете  ему  свою  жизнь,  -  сказал
Дронго, - доверьте мне свою  судьбу.  Если  все  пройдет  нормально,  завтра
вечером вы станете победителем.
   - Хорошо. Хорошо,  -  Александр  Михайлович  обхватил  голову  руками.  -
Объясните только, как вы все это сделаете? И что вам для этого нужно?
   - Пленка с записью из ресторана "Русь", - начал перечислять Дронго, - ваш
билет Москва - Париж, справка из аэропорта, когда именно вылетел ваш самолет
в тот день, в день убийства. Хорошая профессиональная  камера,  превосходный
оператор и ведущий  другого  канала,  которому  вы  должны  заплатить  очень
большую сумму, чтобы заинтересовать его. Хотя я думаю, что он  будет  и  так
заинтересован редким сенсационным материалом.
   - Ильин тоже заинтересовался вашим материалом и оказался  в  больнице,  -
напомнил Александр Михайлович.
   - А нападавшие - в морге, - парировал Дронго, - мне нужно, чтобы  вы  мне
доверяли. Иначе я просто не смогу работать.
   - Объясните наконец, что именно  вы  придумали?  -  раздраженно  вопросил
генерал.
   И Дронго приступил к объяснению. У всех  сидящих  в  кабинете  постепенно
вытягивались лица. Они не могли поверить в столь  очевидные  истины.  Но  он
объяснял все настолько убедительно и настолько просто, что  в  конце  концов
все облегченно вздохнули.
   - Господи, - произнес Викентий Алексеевич, - какой же вы умница.
   И это была высшая похвала, которую Дронго услышал в этот день.  Александр
Михайлович, все еще хмурый, кивнул головой и вдруг почувствовал, как  улыбка
растягивает его рот до ушей. Он посмотрел на Федосеева.
   - Здорово придумано, - кивнул генерал, - если все так получится...
   - Должно получиться,  -  заметил  Дронго,  -  единственный  прокол  может
случиться с демонстрацией нашего  репортажа  по  другому  каналу.  Если  его
перенесут или отменят, тогда будет сложно. Поэтому нам должны гарантировать,
что демонстрацию второй пленки никто не  отменит.  Если  понадобится,  стоит
заплатить деньги всей смене работающих - от ведущего до монтажера, только бы
второй репортаж пошел в эфир точно за первым.

День десятый

   Уже дважды по каналу телевидения объявляли, что ровно в двадцать один час
будет  показан  криминальный  сюжет  -  убийство  молодой   женщины,   -   в
преступлении обвиняется  известный  бизнесмен,  отрицающий  свою  вину.  Все
передачи были прерваны. Миллионы телезрителей с нетерпением  ожидали  девяти
часов, чтобы увидеть сцену убийства.
   Сначала  в  кадре  появился  популярный  ведущий,  специализирующийся  на
политических скандалах, который начал  рассказ  о  деятельности  бизнесмена,
обвиняемого в страшном преступлении. Он так увлекся, что обвинил  Александра
Михайловича едва ли не во всех бедах, обрушившихся на страну, -  от  распада
Советского Союза до локальных  конфликтов  в  республиках  СНГ.  Выступавший
нравился сам себе, он повышал голос, делал многозначительное лицо, хмурился,
говорил загадочные фразы и обвинял... обвинял... обвинял...
   - Когда он наконец заткнется, - не выдержал Александр Михайлович, - лучше
бы сразу показал пленку.
   Они сидели в гостиной  роскошной  дачи  президента  компании.  Все  самые
близкие, кроме хозяина, - Федосеев, Любомудров, Дронго.
   - Он думает, что это его звездный час, - заметил Дронго,  -  если  бы  он
знал, чем кончится нынешний вечер, он был так не усердствовал.
   - Мы сами не знаем,  чем  кончится  этот  вечер,  -  раздраженно  заметил
бизнесмен.
   Любомудров приложил палец  к  губам.  В  таком  положении  с  Александром
Михайловичем лучше не разговаривать и тем более не спорить, это адвокат  уже
давно понял.
   Ведущий, продолжал сыпать обвинениями. Он упомянул и об аукционе, который
должен состояться завтра утром. Но упомянул вскользь, лишь для  того,  чтобы
подчеркнуть  влияние  компании  Александра  Михайловича  на  политическую  и
экономическую  жизнь  страны.  Апофеозом  его  выступления   стала   пленка,
демонстрация которой началась в пятнадцать минут десятого. Дронго,  сидевший
на диване, нахмурился, когда появились первые  кадры.  Александр  Михайлович
беспокойно заерзал в своем  кресле.  Даже  Любомудров,  сидевший  на  стуле,
тяжело вздохнул. До этого  Александр  Михайлович  слушал  обвинения  в  свой
адрес, сжав до белизны пальцы и чуть прикрыв глаза. Казалось,  каждая  фраза
ранила его в сердце. Когда пошли любовные сцены,  он  застонал.  Любомудров,
видя состояние  своего  патрона,  поднялся  и,  прихрамывая,  отправился  за
стаканом воды и таблеткой валидола.
   - Выпейте, Александр Михайлович, - сказал он, - это только первый  раунд.
Борьба еще не закончена.
   Тот оттолкнул руку адвоката.  Он  задыхался,  -  словно  ему  не  хватало
воздуха. Расстегнул первые три пуговицы на рубашке, развязал и  отшвырнул  в
сторону галстук.
   - Черт возьми! - прохрипел он, не глядя на Дронго.  -  Мне  действительно
стоило с ними договориться! Нельзя было разрешать демонстрацию этой  пленки!
Нельзя! Я ошибся, что поверил вам. Теперь я разорен. Мало того, я  для  всех
преступник.
   Глядя на свои кульбиты в постели, он качался из стороны в сторону.
   - Как я мог вам поверить, - почти стонал  он,  по-прежнему  не  глядя  на
Дронго.
   - Потерпите, - холодно сказал тот, - все только начинается. Тем  ощутимее
будет наш контрудар.
   - Ее же видят  все  наши  служащие,  все  мои  друзья,  все  знакомые,  -
застонал, вскакивая с места Александр Михайлович, - или вас они тоже купили?
Как вы могли разрешить такое? Вы нарочно заманили меня в Москву,  -  добавил
он срывающимся от ярости голосом, - теперь меня не выпустят из России.  Меня
арестуют прямо в аэ