е на меня, то напрасно. И глупо, -  неожиданно
добавил Зинков, с вызовом посмотрев на полковника. Тот разозлился.
   - Учтите, что мы будем проверять  каждого  вашего  сотрудника,  -  грозно
пообещал Левитин, - каждого.
   - Проверяйте, - пожал плечами Зинков, - только  учтите,  что  я  в  обиду
своих людей не дам. Если у вас есть доказательства, то предъявите их. А если
вы хотите дергать моих людей только потому, что у нас убиты две женщины,  то
у вас ничего не получится...
   Он вздохнул и схватился за сердце. Сыркин снова протянул ему стакан воды.
Благодарно кивнув, Зинков залпом выпил воду. В этот момент дверь  в  кабинет
открылась и в комнату  вошла  Фирсова.  Увидев  бледное  лицо  супруга,  она
подошла к нему.
   - Что случилось? - спросила она у мужа.
   - Ничего, - улыбнулся тот, - уже ничего.
   - Как вы  смеете,  -  обернулась  Фирсова  к  Левитину,  -  что  вы  себе
позволяете? У него ведь больное сердце, а вы над ним издеваетесь.
   - Мы  делаем  свою  работу,  -  отрезал  Левитин,  -  и,  кстати,  хотели
поговорить с вами тоже.
   - Со мной  сколько  угодно.  Но  сначала  отпустите  его.  Он  не  обязан
выслушивать ваши оскорбления.
   - А почему вы решили, что мы его оскорбляем? - спросил Климов.
   - У нас работают  люди,  которые  умеют  логично  мыслить,  -  отозвалась
Фирсова, - два убийства в одном отделе. И главный  подозреваемый  -  Георгий
Ильич Зинков. Но это просто смешно. Он даже мухи убить не может.
   - Не нужно, - Зинков поднял руку.
   - Ничего, - возразила она, - я все равно должна была это сказать.
   - Вы нам больше не нужны, - разрешил удалиться Зинкову следователь,  даже
не спросив Дронго, не хочет ли он  задать  вопросы  начальнику  технического
отдела. Очевидно, он тоже решил пока не обострять отношений  с  сотрудниками
института.
   - Я останусь здесь, - твердо сказал Зинков, - пока вы будете  говорить  с
Людмилой Давыдовной.
   - По нашим правилам это запрещено, - быстро сообщил Левитин.
   - Не нужно, - улыбнулась она  мужу,  -  у  меня  все  в  порядке.  Иди  в
приемную, я сейчас приду.
   Зинков поднялся, посмотрел на сидевших мужчин.  И,  обращаясь  к  Дронго,
горько сказал:
   - Вы же видите, что они не правы. А я столько о вас слышал. Мне казалось,
что вы должны были понять, что здесь происходит...
   Он махнул рукой и  вышел  из  кабинета,  мягко  закрыв  за  собой  дверь.
Фирсова, не дожидаясь приглашения, села.
   - Где вы были в шесть часов вечера? - спросил Климов.
   - У себя в кабинете, - сообщила Людмила Давыдовна, - примерно до половины
шестого. Потом я вызвала сотрудников своего отдела и с ними  беседовала.  Но
примерно в шесть часов  вечера  я  не  смогла  найти  Фортакова.  Потом  мне
доложили, что его вызвал Михаил Михайлович.
   - Да, - подтвердил Сыркин, - я его вызывал на допрос.
   - Какой допрос? - не понял Левитин. - Какое вы имеете право  вызывать  на
допрос?
   - Это я просил его позвать Фортакова, - вмешался Дронго.
   - Я с самого начала подозревал, что без вашего вмешательства не обошлось,
- недовольно скривился Левитин. - Может, я действительно прав, и  именно  вы
так взбудоражили весь институт, что убийца невольно сорвался.
   - И первый раз тоже был виноват я? - ровным голосом осведомился Дронго.
   - В первый раз - нет, - отозвался Левитин. Климов, видя, что спор  грозит
затянуться, снова обратился к Фирсовой:
   - Значит, Фортакова вы не нашли. Что было дальше?
   - Я  поднялась  в  приемную  к  директору,  чтобы  поговорить  с  Сергеем
Алексеевичем о наших делах. Мы договаривались  встретиться  после  окончания
рабочего дня. Я поднялась в приемную, и в этот момент туда  вбежал  один  из
наших сотрудников с криком, что убили Ольгу. Ну а дальше вы знаете.
   - Как, по-вашему, у нее были враги в институте?
   - Не думаю. Меня уже обо всем расспрашивал сегодня ваш  представитель,  -
показала она на Дронго.
   - Это не наш представитель, - повысил голос Левитин, - он не следователь.
   "Опять",  -  подумал  с  нарастающим  раздражением  Климов.  Он   понимал
состояние полковника. Формально тот был руководителем их оперативной группы,
и с него могли строго  спросить  за  случившиеся  на  режимном  объекте  два
убийства.
   - Вы хорошо знаете сотрудников технического отдела? - спросил Климов.
   - Конечно, хорошо. И не только потому, что там  работает  мой  супруг.  Я
сама много лет работаю в институте и достаточно неплохо всех знаю.
   - Как, по-вашему, у погибшей  были  нормальные  отношения  с  работниками
технического отдела?
   - Абсолютно нормальные.  По-моему,  ее  все  любили  в  отделе.  Если  вы
думаете, что там мог оказаться убийца, то ошибаетесь.
   - Мы пока ничего не думаем. Мы пока только ищем.
   - В таком случае не стоит так дергать людей, -  посоветовала  Фирсова,  -
все женщины плачут в один голос, сидя в конференц-зале. По-моему, нужно всех
отпустить по домам. Или вы намерены измываться над ними до утра?
   - У вас все женщины такие принципиальные, -  вспомнив  Моисееву,  спросил
Левитин, - или только руководящий состав?
   - Все, - ответила Фирсова. - А у вас все следователи так плохо  воспитаны
или только те, которые приезжают сюда?
   - До свидания, - поднялся Климов, - мы вас больше не задерживаем.
   Она поднялась и вышла из кабинета, даже не попрощавшись. Климов вздохнул,
посмотрел на сидевших в кабинете мужчин.
   - Кажется, вы правы, - сказал он, обращаясь к Дронго, - так мы ничего  не
добьемся.
   И в это мгновение в кабинет ворвался сотрудник прокуратуры.
   - Нашли! - радостно закричал он. - Нашли!

Глава 13

   Сыркин даже подскочил от волнения.  Левитин  напрягся.  Климов  привстал,
словно ждал, что сейчас в кабинет введут убийцу.
   - Нашли, - не успокаивался  сотрудник  прокуратуры,  -  нашли  халат,  на
котором есть кровь убитой.
   - Какой халат, где?!
   - Сейчас его осматривают, - тяжело дыша, сообщил вошедший. - Наш  эксперт
говорит, что убийца надел халат и только после этого нанес несколько  ударов
убитой.
   Климов обернулся, чтобы посмотреть на Дронго. Левитин, не скрывая  своего
раздражения, сказал:
   - Ну и что? Это и так понятно, убийце нужно защититься от крови,  которая
могла на него брызнуть. Что вы так радуетесь?
   Коллега явно смутился. Он  был  убежден,  что  все  сразу  заинтересуются
подобной находкой..
   - Где нашли халат? - спросил Климов.
   - В мусорном ведре на нашем этаже. Его скомкали и бросили туда,  завернув
в газету. Нашла уборщица, которая  развернула  газету  и,  обнаружив  халат,
сразу же принесла его нам. - Чей халат? - Сойкиной. На нем есть ее инициалы.
   - Найдите и позовите ее, - попросил Климов.
   - Она ушла еще четыре часа назад, - вмешался Сыркин, - отпросилась у меня
сразу после обеда.
   - Вы нам об этом не говорили, - заметил Левитин.
   - А зачем мне говорить? - удивился Михаил  Михайлович.  -  Она  пришла  и
отпросилась. Но она обещала появиться завтра с утра пораньше и  убрать  свой
участок. Я и разрешил. У нас вообще некоторые уборщицы приходят по утрам.
   - А что за газета? - поинтересовался Дронго.
   - Кажется, "Комсомолка". Мы ее уже передали  экспертам.  Но  на  ней  нет
никаких надписей. - Кто у вас получает "Комсомолку"? -  Нужно  проверить,  -
предложил Климов.
   - Не получится, - уныло возразил Михаил  Михайлович,  -  у  нас  газетный
киоск прямо перед входом. По  утрам  все  покупают  там  газеты.  Ничего  не
получится. Не стоит и проверять. Убийца мог купить газету в  киоске,  а  мог
принести из дому.
   - Пусть проверят халат, нет ли на  нем  отпечатков  пальцев.  И  отдельно
пусть просмотрят газету, - приказал Климов, и, когда его сотрудник,  кивнув,
выбежал из комнаты, задумчиво сказал:
   - Женский халат. Кто-то надел на  себя  женский  халат.  Получается,  что
убийца женщина?
   - Нет, - вмешался Сыркин, - не  обязательно.  У  Сойкиной  не  правильный
обмен веществ. Она очень полная, за сто килограммов. Я сам выбирал  для  нее
халат самого большого размера. В такой халат мог влезть  даже  наш  эксперт,
извините меня за такое сравнение, - он показал на Дронго.  Тот  весил  около
ста десяти килограммов при росте в метр  восемьдесят  семь.  И  несмотря  на
такой вес, умудрялся сохранять подвижность и энергичность. Ширококостный, он
не казался грузным.
   - Эта версия тоже ни к черту, - раздраженно сказал Климов, -  получается,
что у нас опять ничего нет.
   - Халат, - задумчиво произнес Дронго,  -  у  Шенько  тоже  пропал  халат.
Несколько месяцев, назад. Мне говорил об этом Зинков. Получается, что убийца
дважды использовал один и тот же трюк. Вот почему он не боится, что мы можем
найти на его одежде капли крови.
   - Почему вы не сказали нам об этом раньше? - встрепенулся Климов.
   - Я не придал тогда этому значения. Кто-то вошел в  технический  отдел  и
украл халат Шенько. А сегодня повторил убийство, взяв халат Сойкиной.
   - Мы проверим всех сотрудников технического  отдела,  -  твердо  пообещал
Левитин, - У нас еще шесть подозреваемых.
   - Уже пять, - посмотрел на свой  список  следователь,  -  с  Зинковым  мы
поговорили. Остались Шенько, Алексанян, Коренев, Фортаков и Носов.
   - Да, если не считать руководство  института  -  Архипова  и  Сыркина,  -
сложив губы в ироничной гримасе, произнес полковник.
   - Вы думаете, что  я  или  Сергей  Алексеевич  могли  совершить  подобное
преступление? - не поверил своим ушам Михаил Михайлович. -  Вы  и  нас  тоже
подозреваете? Неужели вы действительно думаете, что я могу?.. Да она  мне  в
дочери годилась по возрасту. Или Сергей Алексеевич. Он в жизни  на  человека
голос не повысит, не то что убить.
   - Я не говорил, что вы убили. Я просто перечислил всех мужчин в списке. И
не нужно придираться к каждому слову, - недовольно заметил Левитин.
   - Позовите сюда сотрудников  технического  отдела,  -  предложил  Климов,
взглянув на часы, - уже очень поздно.
   - Может быть, вы разрешите отпустить женщин?  -  спросил  Сыркин.  -  Уже
девять, а им еще добираться кому куда. Вы ведь  знаете,  как  сейчас  опасно
гулять по ночной Москве.
   - Ни в коем случае, - возразил полковник, - Убийца может  воспользоваться
нашей мягкотелостью и выйти  за  пределы  института.  Вполне  возможно,  что
убийца будет среди тех, кого мы отпустим.
   -  Но  ведь  уже   поздно.   Ваши   сотрудники   допрашивают   женщин   в
конференц-зале, - настаивал Михаил Михайлович. - Если там  будет  кто-то  из
лиц, которые внушают подозрение, - всегда можно попросить их задержаться.
   - Давайте спустимся вниз и сами посмотрим, - предложил Климов.
   - Вы хотите отпустить людей  по  домам?  -  недовольным  голосом  спросил
Левитин.
   - Полагаю, нужно отпускать, - твердо сказал Климов, глядя на полковника.
   - А если убийца среди них?
   - Все равно нужно отпускать. Если что-нибудь случится сегодня ночью с еще
одним сотрудником института, это будет такой скандал, что о нем напишут  все
газеты, - попытался убедить своего собеседника Климов, - по-моему, и в наших
интересах не особенно долго задерживать людей.
   Он поднялся и первый направился к двери. Левитин нехотя направился следом
за ним. Когда они выходили, Михаил Михайлович посмотрела на Дронго  и  тяжко
вздохнул. Тот понимающе кивнул ему.
   Внизу,  в  конференц-зале,  собралось  довольно  много  людей.  Несколько
сотрудников прокуратуры и ФСБ  явно  не  справлялись  с  опросом.  Все  были
недовольны, взбудоражены,  все  возмущались  задержкой  на  работе.  Мужчины
возмущались громче, чем женщины.
   - Одну минуту, - стараясь перекричать гул голосов,  начал  Климов,  -  мы
сейчас всех отпустим по  домам.  Только  одна  просьба.  Каждый,  кто  будет
выходить  с  территории  института,  должен  позволить   нашим   сотрудникам
осмотреть свою одежду. Мы не  будем  раздевать  или  брать  вашу  одежду  на
экспертизу. Наши работники просто визуально будут осматривать  вашу  одежду,
для чего вам придется снять куртки и плащи, если у кого-то они есть.
   - А кто нас будет осматривать? - спросила одна из женщин лет за сорок.  -
Если  вот  эти  ребята,  -  она  показала  на  сотрудников  контрразведки  и
прокуратуры, - тогда я согласная, пусть маленько потискают.
   По залу прокатился громкий смех.
   - Нет, - сказал Климов,  -  тискать  никого  не  будут.  Просто  осмотрят
одежду. Каждого. И мужчин, и женщин.  Но  пять  человек  должны  остаться  в
институте, пока мы  не  закончим  допрос.  У  Михаила  Михайловича  есть  их
фамилии.
   - Они уже наверху, в приемной, - шепотом сообщил Сыркин, - их  здесь  все
равно нет. Никого, кроме Носова.
   - Значит, оставите и его, - напомнил Климов.  -  До  свидания,  -  громко
попрощался он со всеми. А одного из своих сотрудников попросил:
   - Встанете в проходной и будете тщательно проверять  каждого  выходящего.
Каждого. Мужчину и женщину.  Внимательно  смотрите  на  их  одежду.  Если  у
кого-нибудь будет хотя бы маленькое красное пятнышко,  сразу  отсекай  и  не
выпускай. Ты меня понял?
   - Понял, - поспешил заверить подчиненный.
   Климов был следователем по особо важным делам,  а  в  состав  его  группы
входило несколько сотрудников прокуратуры, которых прикрепили к нему на  эту
операцию.
   - Привезли троих, которые успели выйти из института, - сказал Левитин,  -
они все в прежней одежде, - я пойду и поговорю с каждым. Может,  убийца  как
раз среди них.
   - Да, - вздохнул Климов, - если бы... Он повернулся к Дронго:
   - Вы пойдете со мной или хотите помочь полковнику?
   Дронго усмехнулся, поняв скрытую иронию.
   - Нет, - сказал он, - помогать полковнику я не  могу.  Он  такой  опытный
специалист. Лучше я пойду с вами. Да и вряд  ли  трое  случайно  вышедших  в
момент убийства людей были убийцами. Тот, судя по почерку, не стал  бы  себя
так глупо выдавать, бросаясь к выходу сразу  после  убийства.  Скорее  всего
убийца бросил халат в ведро и побежал к себе в кабинет, чтобы  спрятаться  и
тщательно осмотреть одежду.
   Они вошли в кабину лифта. Сыркин поспешил за ними.
   - Пять человек, - Климов посмотрел на часы. - Если  на  каждого,  еще  по
полчаса, то закончим не раньше полуночи. Я думаю,  может,  позвать  их  всех
пятерых? В конце концов, вопросы мы всем задаем  одни  и  те  же.  Иначе  мы
просто не успеем.
   - Правильно, - согласился Дронго, - это разумно.
   - Завтра все равно мы будем допрашивать их по одному,  -  устало  сообщил
следователь, - каждого.
   Они вышли в коридор четвертого этажа и  увидели,  что  дверь  в  приемной
открыта.  В  приемной,  кроме  оставленных  четверых  мужчин,  находилась  и
Моисеева, нервно курившая сигарету.
   - Вы намерены по-прежнему чинить свой произвол? - спросила она.
   - Нет. Мы уже отпустили всех ваших сотрудников.
   - Это тоже наши сотрудники, -  показала  на  задержанную  четверку  Елена
Витальевна. - Вам не кажется, что  нужно  отпускать  всех,  а  не  проводить
непонятную дискриминацию?
   - Не кажется - решительно ответил Климов. - Кстати, вы тоже  можете  быть
свободны. Остальные останутся здесь  столько,  сколько  будут  нужны  нам  в
интересах следствия.
   - Я замещаю  Сергея  Алексеевича  на  случай  его  болезни,  -  объяснила
Моисеева, - и не уйду никуда, пока все наши  сотрудники  и  ваша  группа  не
покинут территории института. Здесь не полигон для ваших испытаний.
   - Не будем спорить, - попросил Климов, - У вас в институте случилось  два
убийства, в ваших интересах, чтобы мы поскорее нашли убийцу. Неужели вам это
не понятно? Или вы хотите, чтобы обязательно убили кого-то еще?
   - Не нужно меня пугать, - нервно  сказала  Елена  Витальевна,  судорожным
движением потушив сигарету.
   Она явно нервничала. Второе убийство подряд выбило ее из  колеи.  Она  не
просто нервничает, подумал Дронго. Она боится, но не  хочет  признаваться  в
этом. И за ее напускной строгостью и злым голосом скрывается страх  одинокой
женщины. Она еще сегодня разговаривала с погибшей, и убийство Ольги  вызвало
у нее очевидный эмоциональный срыв.
   В приемной Фортаков сидел на диване. Коренев пил воду, судорожно глотая и
глядя на всех  ошалелыми  глазами.  Алексанян  мрачно  ходил  по  ковролину,
который покрывал приемную, стараясь соблюдать некую закономерность - обходил
красную полосу. Шенько дымил сигаретой, стоя у окна, недалеко от Моисеевой.
   - Господа, - обратился  сразу  ко  всем  Климов,  -  я  прошу  вас,  всех
четверых, пройти в кабинет Михаила Михайловича. Полагаю,  мы  вас  долго  не
задержим.
   Все молча вышли в коридор.  Сыркин  последовал  за  ними.  Когда  мужчины
вышли, Климов посмотрел на Моисееву и, заметив ее замешательство, спросил:
   - Вы хотите мне что-то сказать?
   - Да, - чуть смутилась она, - то есть нет... Хотя, возможно,  что  сейчас
лучшее время. Как она погибла?
   - От удара острым предметом.
   - Каким предметом?
   - Предположительно скальпелем. Или ножом. Очень острым ножом, пока трудно
судить.
   - Я знаю, чем ее убили, - нервно произнесла она, снова доставая сигареты.
- Знаете? - спокойно спросил Климов. - И чем же?
   - Это такая удлиненная пика. У нас ее называют "ручкой". Она  изготовлена
из высокопрочной стали для работы в  лаборатории  технического  отдела.  Она
пропала вчера в техническом отделе. "Ручка" использовалась для чистки  печи.
Очень острая и длинная палочка, вытянутая, чтобы проходить  сквозь  решетку.
Как скальпель, только толще и длиннее. Мне сегодня сообщили о пропаже, но  я
не придала этому значения.
   - У кого она обычно находилась? За кем-то конкретно была закреплена?
   - Нет. Просто была в лаборатории. Обычно  ею  пользовался  Алексанян,  но
случалось,  брали  и  Другие.  Мы  еще  вчьра  посмеялись,  кому  она  могла
понадобиться. Вот и понадобилась, - вздохнула женщина.
   - У вас есть еще один такой экземпляр?
   - Есть еще один. Их сделали нам на заказ в прошлом году.
   - Вы можете нам ее принести?
   - Конечно. Она сейчас в  техотделе.  Мне  нужно  только  взять  ключи  от
лаборатории. Обычно они у Зинкова или у Григорьева, его заместителя.
   - Как позвонить на проходную по внутреннему телефону?  -  быстро  спросил
Климов.
   - Шесть двадцать три.
   Он  подошел  к  телефону,  набрал  номер,  попросил  позвать  кого-то  из
сотрудников  прокуратуры,  стоявшего  у  проходной.  Дождавшись,  когда  его
сотрудник снимет трубку, он попросил взять у Зинкова  ключи  от  лаборатории
для Елены Витальевны. Затем положил трубку.
   - Спасибо, - сказал он, - вы нам очень помогли.
   - Она... как вы считаете, она мучилась?
   - Не знаю. Но боль чувствовала. Однако наш эксперт считает, что она сразу
умерла. Слишком тяжелые ранения.
   - Какое несчастье, - пробормотала Моисеева, -  вы  знаете,  ее  не  очень
любили в институте. Красивая, длинноногая, вызывающе одевалась...
   - И вы не любили? - спросил Климов.
   - И я не любила, - согласилась профессор, - но  такого...  Мне  казалось,
что случившееся с Хохловой,  этот  тяжелый  кошмар,  этот  ужас  никогда  не
повторится. И вот сейчас опять. Не знаю, не  знаю,  что  думать.  Просто  не
знаю...
   Она   потушила   вторую   недокуренную   сигарету.   Жест    был    почти
неврастенический. Убийство на нее сильно подействовало.
   - Извините меня, - вдруг сказала она, - я иногда срываюсь.
   - Ничего, - Климов понял ее состояние, - ничего страшного.
   Он повернулся и вышел из комнаты. Дронго подошел к Моисеевой.
   - Поезжайте домой, Елена Витальевна, - предложил он,  -  если  хотите,  я
подвезу вас. Уже поздно.
   - Нет, - слабо улыбнулась она, - у меня есть  служебная  машина.  Спасибо
вам.
   Дронго кивнул на прощание профессору и вышел из приемной.  Все  вызванные
на допрос расселись на стульях, стоявших в кабинете у стены. Носова пока  не
было. Но остальные четверо сидели, ожидая вопросов. Климов прошел  к  своему
стулу. На место  Сыркина,  где  сидел  Левитин,  он  принципиально  не  стал
садиться. Дронго устроился в углу, на своем обычном месте. Сыркин сел  рядом
с ним.