основение Элен. Не решаясь открыть  глаза,
он прислушивался к тишине, все ждал чего-то,  но,  почувствовав,  что  рядом
кто-то сидит, не выдержал. Открыл глаза. На кровати сидела Элен Дейли.
   - А-а-а... Ты пришла? - от волнения он начал заикаться.
   - Да. Уже полчаса. - Ее голос был насмешливый и звонкий.
   Дюпре потряс головой и сел на кровати. Видение миссис Дейли  не  исчезло.
Региональный инспектор внимательно посмотрел на нее.
   - Где ты была? - тихо спросил он.
   Мягкая, теплая рука прикоснулась к его лицу.
   - Ты очень волновался? Извини, но  я  не  виновата.  Группа  "Р-11".  Они
почувствовали, что за мной следят, и... словом, это они  стукнули  охранника
Кинничи.
   - Зачем?
   - Им нужно было передать мне срочное сообщение. А этот  охранник  шел  за
мной как привязанный. Вот они и подумали, что это человек Индзерилло. Хорошо
еще, что все обошлось благополучно.
   - Ты сама уехала с ними?
   - Да.
   - Это было неосторожно, - жестко сказал  Дюпре,  мотнув  головой,  словно
освобождаясь от ее прикосновения.
   Рука повисла в воздухе и затем опустилась вниз.
   - Они назвали мой регистрационный номер. Ты был у Ди Перри,  а  им  нужно
было срочно передать мне сообщения. Они ждали меня у гостиницы.  Я  понимаю,
что ты волновался, но так уж получилось. Прости  меня,  Шарль.  Я,  конечно,
должна была позвонить.
   - Какие сообщения? - Он еще не пришел в себя, не  решаясь  поверить,  что
самое страшное уже позади.
   - Насчет Индзерилло, - Элен говорила виноватым голосом,  видимо,  начиная
понимать, какую тяжелую ночь провел Шарль Дюпре, - они  сумели  вчера  утром
подслушать  разговор  Индзерилло  со  Стефано  Бонтаде.  Это  один  из   его
подручных. Они  говорили  о  триаде.  "Черные  мечи"  снабжались  ЦРУ.  А  у
Пентагона действительно есть огромные склады, переполненные  наркотиками.  В
штатах Нью-Йорк, Кентукки и Колорадо. Но это не самое главное. Группа "Р-11"
проанализировала ситуацию и совершенно  точно  установила,  что  Индзерилло,
Бонтаде, Ди Перри действуют на свой страх и риск, не поставив в  известность
все "семейства". А значит - конкуренты из других "семейств", узнав об  этом,
начнут мстить. То есть явно не обрадуются, если получат точно подтвержденные
сведения, что Индзерилло их обходит. Такие вещи не прощаются даже "крестному
отцу". Понимаешь, что это значит?
   Дюпре кивнул головой. Не говоря ни слова, протянул руку и привлек к  себе
Элен.
   - Я так волновался. Я боялся, что уже не увижу тебя никогда.
   Элен счастливо улыбнулась. Уткнулась в его плечо.
   - Мы всегда будем вместе, Шарль. Всегда. Я буду только с тобой.
   Резкий  телефонный  звонок  заставил  их  вздрогнуть.  Шарль  подошел   к
телефону.
   - Да, да, господин следователь Кинничи, - сказал он, - все в порядке. Да,
да. Не беспокойтесь. Что? Понимаю. И ничего нельзя сделать? Да,  я  понимаю,
но все-таки... Когда? Я вас жду, - он положил трубку. - Сейчас приедет сюда.
Тебя видел портье в вестибюле гостиницы и сразу же позвонил в  полицию.  Вот
Кинничи и узнал, что ты у меня.
   - А зачем он приедет? - деловито спросила Элен, поправляя волосы.
   - Ди Перри выпущен под залог. Его адвокат заявил, что показания  связного
триады нужно еще проверить, прежде чем  брать  человека  под  арест.  Ничего
компрометирующего у них против него нет.
   - Магнитофонную запись ты оставил у себя?
   - Конечно. Мы же не  могли  разглашать  наше  участие  в  этой  операции.
Получается, что он опять выйдет сухим из воды. И ничего нельзя сделать.
   - Можно, - Элен подняла на него глаза, - можно, Шарль. Ты  забыл,  что  я
тебе  сказала?  Ди  Перри  и  Индзерилло  действовали  без  согласия  других
"семейств", а это значит... - Она смотрела на него в упор.
   - Какой я идиот! Конечно. Надо будет сказать об этом Кинничи.  Конкуренты
рады будут подставить Ди Перри подножку. Тем более если он их обходит. -  Он
подошел поближе и сел около нее.  -  Как  все-таки  хорошо,  что  ты  рядом.
Сегодня ночью я, кажется, первый раз в жизни испугался.
   Она улыбнулась.
   - Обещаю больше не исчезать. Во всяком случае, не предупредив тебя.
   - Очень на это надеюсь. - Они помолчали. - Что еще удалось узнать?
   - Это люди  Индзерилло  ликвидировали  группу  Фогельвейда.  У  них  свой
человек в нашей организации. Но кто он, видимо, известно  только  "крестному
отцу". Кстати, его люди ждали тебя и в Дубровнике. Так что ты его  крестник.
Представь, я четко  слышала,  что  он  о  тебе  говорил,  можешь  гордиться.
Выражения были самые точные. К тому же он знает, что это твоя  группа  вышла
на банкира и раскрыла сеть триады.
   - Уже узнал? Так быстро? - Дюпре удивленно взглянул на Элен.  Со  злостью
ударил кулаком  по  одеялу.  -  Узнать  бы,  кто  это!  Информация  довольно
оперативная.
   - Очень. Они даже знают, что Луиджи убит. Кстати, его  убили  по  приказу
Индзерилло.
   - Ничего. - Шарль сжал губы. - Я думаю, что тоже подложу этому  господину
свинью. Да такую, что он меня долго будет помнить.
   -  За  наши  головы  обещано  по  тридцать  тысяч  долларов.  Они  наняли
профессионала. Дершовиц. Тебе что-нибудь говорит эта фамилия?
   - Алан Дершовиц,  -  усмехнулся  Шарль,  -  знаю,  конечно.  Профессионал
высшего класса. На счету  этого  подонка  не  одна  загубленная  жизнь.  Как
правило, основную работу выполняет он сам, а несколько его  помощников  лишь
координируют его усилия, помогая выследить и затравить необходимый объект.
   Раздался стук в дверь.
   - Это Кинничи, - уверенно сказал, вставая, Дюпре. -  Войдите,  -  крикнул
он.

Нью-Йорк. День двадцать шестой

   Работа азиатского отдела была взята под особый контроль. Все три  комнаты
были тщательно блокированы.  Единственная  дверь,  ведущая  в  эти  комнаты,
находилась под пристальным наблюдением. Двое сотрудников постоянно  дежурили
в приемной. Но из отдела пока не выходил никто. Все четверо работавших там -
Сальцуенде, Уилкотт, Аламейда, Жунцзы  -  были  слишком  опытными  агентами,
чтобы задавать  лишние  вопросы.  Все  четверо  понимали:  происходит  нечто
сверхъестественное, если их держат в этих помещениях. И хотя Аламейда, самый
молодой среди них, и ворчал иногда, работа в целом шла спокойно.
   Через каждые два часа в отдел доставлялись  телеграммы  и  сообщения.  Их
приносил глухонемой помощник комиссарa. И хотя, как утверждал комиссар, этот
человек  был  вне  всяких  подозрений,  Мигель  попросил  взять  и  его  под
наблюдение. Еще двое сотрудников по предложению Гонсалеса следили с улицы за
окнами.  Мигель  опасался,  что  и  оттуда  может  быть  подан  какой-нибудь
специальный знак. Даже мусор, который  сжигался  в  отделе  и  выносился  из
помещения в виде пепла, постоянно проверялся одним из сотрудников. Все  было
тщетно.
   Мигель, не спавший почти до  утра,  с  раскалывающейся  от  боли  головой
прилег заснуть лишь в пятом часу. Проспав до десяти утра,  он,  проснувшись,
первым делом позвонил Роберто. Веселый голос Карденаса подтвердил, что все в
порядке. Комиссар сам звонит ему  через  каждый  час.  Успокоившись,  Мигель
отправился завтракать. Вернувшись, он встретил комиссара.  Тот  решил  лично
проверить, как идут дела.
   Собственно, ничего неожиданного не  произошло.  В  течение  вчерашнего  и
сегодняшнего дней в помещение азиатского  отдела  заходили  всего  лишь  три
человека. Заместитель Генерального секретаря ООН Брайан Уркварт, генеральный
комиссар, вчера вечером принявший последнюю информацию, и его помощник.
   Господин Уркварт приехал за последней информацией, касающейся положения в
Юго-Восточной  Азии.  Генеральный  комиссар  зашел   за   какой-то   срочной
информацией, и, наконец, регулярно заходил помощник комиссара. Кроме них,  к
Сальдуенде приезжал его сын, взрослый парень лет двадцати шести.  Он  привез
отцу домашнюю еду. У Сальдуенде была язва желудка. Сына, конечно, к отцу  не
пустили, а всю посылку проверили  по  миллиметру  и  лишь  затем  отдали  ее
адресату. В общем, все было как обычно.
   Комиссар согласно кивал головой, пока  Гонсалес  ему  докладывал.  Мигель
настаивал вчера, чтобы в помещении была установлена аппаратура,  позволяющая
следить за работой сотрудников азиатского отдела, но комиссар  не  разрешил,
сказав, что отдел безопасности "голубых" никогда не пойдет на это. Мигель  и
сам понимал, что подобное предложение нелепость, однако все-таки сделал его,
скорее для очистки совести. В глубине души он был убежден, что кто-нибудь из
этой четверки попытается выйти на связь. И  не  сомневался,  что  перехватит
предателя, прежде чем тот успеет что-либо сообщить.
   - Когда последний раз звонили Карденасу? - Комиссар неожиданно вспомнил о
Роберто.
   - Час назад. Я лично разговаривал с ним.
   - Все в порядке?
   - Конечно. У нас с ним условлено несколько специальных фраз,  которые  он
произнесет, обнаружив какую-либо опасность.
   - Позвоните ему еще раз, - комиссар недовольно взглянул  на  часы,  -  и,
кстати, не забудьте покормить моих сотрудников. В конце концов, остальные не
виноваты, что один из них подлец.
   Устало кивнув, Гонсалес подвинул к себе телефонный  аппарат  и  не  спеша
набрал номер. Занято. Это удивило его.
   - Ну, что там? - Комиссар поднял голову. - В чем дело?
   - Занято, - тихо пробормотал Гонсалес.
   - Вы с ним договаривались,  чтобы  он  не  занимал  телефон?  -  Комиссар
подошел к аппарату. - Дайте мне. - Набрал  номер,  прослушал  частые  гудки,
недовольно сжал губы,  нахмурился  и  набрал  уже  другой  номер.  Звонит  в
соседний номер, догадался Мигель.
   - Алло, Том, что у вас там  произошло?  Нет,  у  Роберто  занят  телефон.
Немедленно проверьте. Я жду у аппарата. Что? Вы ничего не слышали? Все равно
проверьте. - Комиссар держал трубку в руке, и Мигель вдруг почувствовал, что
какое-то неведомое ему ранее чувство охватывает его.
   В наступившей тишине слышалось тиканье настенных часов.
   - Да. Я слушаю. - Комиссар повернулся спиной, и Мигель не  сумел  увидеть
выражение его лица. - Не надо, - сказал вдруг комиссар изменившимся голосом,
- доложите на месте. - Он повернулся к Мигелю. - Роберто убит.
   - Не может быть! - это было единственное, что Мигель сумел произнести.
   - Срочно машину, - крикнул комиссар в микрофон. - Одевайтесь, - предложил
Мигелю и первым вышел из комнаты. Гонсалес бросился натягивать пиджак.
   Уже сидя в машине, Мигель в тысячный раз задавал  себе  вопрос:  как  это
произошло? - и не находил ответа. К отелю "Картер"  они  подъехали  довольно
быстро. У дверей уже стояли две полицейские машины и  несколько  газетчиков.
Помещение "Нью-Йорк таймс" находилось буквально в нескольких  шагах  отсюда.
Комиссар недовольно поморщился.
   - Откуда они пронюхали?
   К  ним  подбежал  плотный,  коренастый  человек  в  застегнутом  пиджаке.
Проломленный нос и грубые черты лица сразу выдавали в нем бывшего боксера.
   - Я ждал вас, господин комиссар. Полиция еще не знает, что произошло.
   - А откуда здесь полицейские машины, Том?
   - Это внизу, в баре, была какая-то драка. Вот и приехали. Говорят, в  ней
участвовал отпрыск Кеннеди. Он наркоман. Ну газетчики и набежали.
   Никем не замеченные, они прошли в лифт и поднялись на  этаж,  на  котором
размещался номер Мигеля. Он только вчера  покинул  его.  Длинный  коридор  и
наконец дверь. Та самая.
   - Откройте, - приказывает комиссар.
   Тот стучит, и дверь моментально открывается. В глубине комнаты  еще  двое
сотрудников.
   - Представители Интерпола, - тихо говорит Том.
   Пока комиссар здоровается с ними, Гонсалес входит в комнату.  На  полу  у
самого окна лежит Роберто. Пуля попала прямо в  сердце,  и  на  рубашке  уже
расплылось большое  красное  пятно.  Это  должен  был  быть  я,  с  какой-то
отрешенностью думает Гонсалес, это стреляли в  меня.  Как  сквозь  туман  он
слышит осторожный голос представителя Интерпола: "...очевидно,  стреляли  из
окна. Парень подошел к окну и... Пулю, конечно, надо  извлечь,  но,  видимо,
стреляли из снайперской винтовки".
   Комиссар выглядывает из окна.
   - Том, - обращается он к своему помощнику, - в машине у меня двое  ребят.
Возьми их и  осмотри  вон  то  здание.  И  побыстрее,  до  приезда  полиции.
Гонсалес, - обращается он к Мигелю, - возвращайтесь  в  отдел.  Постарайтесь
разобраться, что там все-таки произошло.
   Мигель кивает головой и, взглянув еще раз на простреленное тело,  выходит
из комнаты. На губах мертвого  ему  чудится  улыбка.  "Девятнадцать  лет,  -
вспоминает Мигель вчерашние слова Роберто и его улыбку, - прямо как в кино".
   Уже сидя в машине, вдруг замечает, что скулы болят  от  напряжения  -  до
такой степени он сжал зубы.
   Приехав в отдел,  Гонсалес  сразу  поднялся  к  себе.  Собрал  всех,  кто
обеспечивал блокировку, вызвал даже ребят с улицы и предложил  всем  думать.
Думать, каким образом информации из  отдела  удалось  все-таки  просочиться?
Каким образом? Гонсалес потратил еще полчаса, пытаясь  выяснить,  встречался
ли глухонемой с кем-нибудь сегодня утром,  и  с  разочарованием  узнал,  что
старик не выходил из здания.
   Еще через час приехал сам комиссар. Отпустив  некоторых  сотрудников,  он
предложил остальным отдыхать, а сам, взяв чистые листки бумаги, уселся перед
Гонсалесом.
   - Ну, что решили?
   - Пока ничего определенного.
   - Конечно. Пока, -  комиссар  начертил  на  листке  кружок,  -  но  через
несколько часов вы начнете подозревать меня или, еще чего доброго, господина
Уркварта.
   - Не начну, - угрюмо ответил Мигель.
   - Можно узнать почему? Мы ведь тоже входили в отдел.
   - Но вы знали, что настоящий Мигель Гонсалес сидит здесь, в нашем здании,
а подложный, по имени Роберто Карденас, сидит там, в отеле "Картер". Значит,
вы исключаетесь.
   - Логично.
   - Опять эта четверка. Я начинаю ненавидеть их всех. Всех четверых.
   - В этом вы не правы, Гонсалес, - устало сказал  комиссар,  -  среди  них
трое порядочных людей.
   - Знаю, но я уже об этом не думаю. Этот сукин сын снова перехитрил нас. Я
бы не пожалел своей жизни, лишь бы только узнать, кто он и каким образом  он
передает информацию. Сказать по правде,  я  начинаю  верить,  что  этот  гад
передает сообщения мысленно,  на  расстоянии.  Мне  уже  приходят  в  голову
невозможные идеи. И ничего конкретного.
   Они сидели почти до двух часов ночи. Придумывали тысячи разных способов и
тут же отвергали их. Никакого проблеска не было. Соперник был явно умнее,  а
это особенно нервирует профессионалов. В два часа ночи  поступило  сообщение
из полиции. Вскрытие показало, что пуля, поразившая Роберто,  была  выпущена
из французской снайперской винтовки "ФР-Ф1" калибра 7, 5 мм. Точно такие  же
две пули сразили Луиджи. Почерк был один и тот же. Правда, в случае с Луиджи
поражала скорострельность этой неавтоматической  магазинной  винтовки.  Было
ясно, что стрелял профессионал. Комиссар тут же связался с ФБР,  и  довольно
скоро удалось установить, что это почерк Алана Дершовица,  профессионального
убийцы, нанятого мафией. ФБР разыскивало его  уже  три  года.  Правительства
нескольких государств обратились в Интерпол с просьбой найти этого человека.
Но... Дершовиц был неуловим.
   В шестом часу  утра  из  отдела  по  внутреннему  пульту  раздался  голос
дежурного. Это был  Жунцзы.  Он  попросил  у  комиссара  уточнить  некоторую
информацию. После уточнения он снова отключился. Все было спокойно.
   В семь часов  утра  комиссар  уже  сам  связался  с  отделом  и  попросил
дежурного выяснить, кто принимал информацию о Гонсалесе. Китаец, проверив по
журналу,  коротко  сообщил,  что  информацию  принял   он   сам.   Комиссар,
поблагодарив, отключил пульт.
   Они так и не заснули в эту ночь. Но ничего конкретного не придумали.

Рим. День двадцать седьмой

   Приехав рано утром во Дворец правосудия и простояв почти час  <Во  Дворец
правосудия в Риме не так-то легко попасть. Нужно  оформить  пропуск,  пройти
специальную проверку, чтобы попасть к следователю по делам мафии>  у  ворот,
Дюпре с раздражением поднимался по лестнице. В конце концов Кинничи  мог  бы
выбрать и другое место для встречи. Появление  регионального  инспектора  во
Дворце правосудия совсем нежелательно. Но это  была  как  раз  та  ситуация,
когда приходилось идти  на  определенный  риск.  Кинничи  обещал  пригласить
одного из наиболее влиятельных "отцов" сицилийской  мафии,  а  магнитофонная
лента с разговором Ди Перри была по-прежнему у Дюпре.
   Надо было убедить мафиози, что Ди Перри с согласия  Индзерилло  обманывал
другие "семейства". И эта запись была необходима. Дюпре вдруг подумал, какую
дорогую цену заплатил бы за эту ленту сам Сальваторе Индзерилло. Раздражение
постепенно улеглось. Ради того, чтобы отомстить убийцам Луиджи, он  согласен
еще десять дней ходить во Дворец правосудия, лишь бы добиться своей цели.
   В кабинете следователя его уже ждали. Кинничи, улыбаясь, пожал ему руку.
   - Как ваша спутница? Не боитесь снова оставлять ее одну?
   - Я предупредил ее, чтобы не выходила из гостиницы.
   -  Думаете,  послушается?  -  Кинничи,  приехавший  вчера   в   отель   и
познакомившийся с миссис Дейли, был очарован ее красотой и умом. И  хотя  по
возрасту он годился ей в отцы, Элен сразу  же  почувствовала  к  следователю
взаимную симпатию.
   - Ох уж эти женщины, -  вздохнул  Кинничи,  -  если  бы  они  всегда  нас
слушались. Но, - он развел руками, - те времена прошли.
   Дюпре не возражал. Они уселись за  стол,  и  Кинничи,  включив  маленький
телевизор, предложил послушать последние новости.
   Правительство снова ушло  в  отставку,  и  все  политические  комментарии
сводились к вопросу: какие партии войдут  в  новое  правительство,  кто  его
возглавит - христианский демократ, республиканец или  социалист?  Во  всяком
случае, по улыбке президента республики было видно, что этот вопрос  еще  не
решен. Кинничи недовольно засопел.
   В дверь постучали, вошел охранник.
   - Господин следователь, к вам дон Микеле.
   Кинничи моментально выключил телевизор.
   - Зови.
   - Где ваш секретарь? - спросил Шарль.
   - Я его отослал. Мы будем только втроем. Я попросил нашего  гостя  прийти
без адвоката.
   Дверь приоткрылась,  и  охранник,  льстиво  изгибаясь,  придержал  ее.  В
комнату не спеша, довольно уверенно вошел старик лет шестидесяти.  Подвижное
лицо, темные  глаза  и  острый  выпирающий  подбородок  приковывали  к  себе
внимание. Он был среднего роста, одет в темно-синий костюм.  Шарль  заметил,
что он слегка прихрамывает.
   Вошедший, не дожидаясь приглашения, кивнул  следователю  и  опустился  на
стул. За ним сел и Кинничи. Шарль отошел к окну.
   - Не туда, - вдруг раздался хриплый голос.
   Дюпре обернулся.
   - Сядь так, чтобы я тебя видел, - старик ласково смотрел на  него,  но  в
голосе слышался металл.
   Шарль взглянул на Кинничи.
   Тот неопределенно пожал плечами, и Дюпре решил повиноваться. Он взял стул
и сел слева от Кинничи.
   - Ты звал меня, Рокко? Я тебя слушаю. Предупреждаю:  ни  одного  вопроса.
Иначе я потребую своего адвоката. Ты просил меня приехать на частную беседу,
и я решил приехать. Я уже давно тебя не видел. Говорят, ты и Фальконе  снова
что-то задумали. Ай-яй-яй, а еще наш земляк, сицилиец.
   Кинничи чуть извиняюще улыбнулся.
   -  Ну,  дон  Микеле,  вам  жаловаться  грех.  Вам-то   я   не   доставлял
беспокойства.
   - А Чефалу забыл? Там, если мне не изменяет память, ты троих арестовал. А
ведь все хорошие ребята, примерные отцы семейств.  А  в  Ликате?  Приехал  с
шумом, пострелял, и в результате оставил две семьи без  отцов.  Нехорошо,  -
старик вдруг сверкнул глазами, и Дюпре почувствовал такую ненависть к  нему,
что содрогнулся. - Нехорошо, - повторил старик.
   Следователь взглянул на Дюпре.
   - Дон Микеле, это моя работа. Я  не  приказывал  их  убивать.  Они  убили
полицейского, и карабинеры вынуждены  были  открыть  огонь.  Я  тогда  очень
сожалел об этом.
   - Сожалел, - прохрипел старик, - сожалел