назад из "Матросской тишины" бывший полковник КГБ - ФСБ Слепнев. Вот все, что мы имеем, но, судя по всему, это его почерк.
     - Чем занимался Слепнев в КГБ? - спросил Демидов.
     - Его использовали на спецзаданиях, - уклончиво ответил Корниенко.
     - Конкретно, кем он был? - допытывался Демидов. - Следователем, оперативником, наблюдателем, кем?
     - В основном работал за рубежом.
     - За что попал в тюрьму?
     - Это было нашумевшее дело. В прошлом году. Может, помните, директор ФСБ и некоторые его сотрудники попытались переправить за границу сто миллионов долларов? Одним из исполнителей задуманного плана был полковник Слепнев. Но он перестарался. Из-за него погибли ни в чем не повинные люди. Полковник явно превысил свои полномочия.
     - В прошлом году, - повторил Демидов, - значит, это тот самый Слепнев?
     - Вы его знаете?
     - Я вел это дело. Как же я сразу не вспомнил! Он же "ликвидатор". Профессиональный убийца. Значит, это он сбежал из "Матросской тишины"?
     - Ну, раз вы все знаете... - ответил Корниенко.
     - Погодите, - перебил его Демидов, - у него были помощники. Один мог блестяще подделать любой документ. Виртуозно работал. Но мы тогда не смогли его посадить. На совести Слепнева несколько убийств. Я хорошо помню это дело. Ваше ведомство потом отняло у нас расследование, засекретив всю операцию, но наши сотрудники не забыли, как мы брали в аэропорту полковника Слепнева. Должен сказать, нам повезло. В международном аэропорту ему просто некуда было деться, мы окружили его на летном поле. Но само дело находится у вас, в ФСБ. Вы ведь можете сделать запрос.
     - Уже делал, - вздохнул Корниенко, - полковник Слепнев был "ликвидатором", а дела этой категории сотрудников засекречивают намертво и никому не выдают. В этом вся сложность.
     - Попробую проверить по нашим данным, - решительно заявил Демидов. - Он очень доверял своему помощнику, тот проходил по делу как свидетель. Как же его звали... Он был полуполяк, полубелорус. Кажется, Марек.
     - Вы можете узнать его адрес?
     - Постараюсь. Правда, прошел уже год, но кто-то из ребят наверняка его помнит. Полковник Слепнев, - повторил Демидов, - похоже, вы правы. Только Слепнев мог организовать покушение на министра в центре города, средь бела дня. Вряд ли кто-то еще способен на подобную наглость. Но теперь получается, что кому-то очень хочется сдать его нам.
     - А мы ничего не знаем, - подвел итог Корниенко.
     - Я соберу всех сотрудников, занимавшихся в прошлом году этим делом. Наверняка кто-нибудь вспомнит адрес этого самого Марека. А кто занимался поисками Слепнева?
     Корниенко поднял голову, снял очки.
     - Именно они проверяли все его связи, - проговорил он, - вы правы. Дайте телефон. Я позвоню генералу Потапову. Может, удастся что-нибудь предпринять, прежде чем Полетаев вернется в Москву.

День второй. Лондон.

18 часов 20 минут

     Врачи осмотрели Дронго. Рана была несерьезная и уже через несколько недель могла затянуться. Плачевное состояние пиджака огорчило его гораздо сильнее. Его пришлось выбросить вместе с рубашкой, тоже оказавшейся негодной к употреблению. Хорошо, что он всегда возил с собой запасную смену одежды. На всякий случай. Если даже выезжал всего на день. А без таких "случаев" у Дронго редко обходилось. Вот и сейчас ему привезли из гостиницы другой пиджак и свежую рубашку. Рубашек он возил с собой такое количество, чтобы менять раза два, а то и три в день.
     В отель он вернулся довольно поздно. Переговоры Полетаева завершились в "Хилтоне", а еще одну, неформальную встречу министра напуганные англичане перенесли из клуба, где она должна была состояться, в загородный дом одного из членов клуба, куда не мог проникнуть никто посторонний. Полетаев с сопровождающим должен был выехать туда в девятнадцать часов.
     Поднявшись к себе в номер, Дронго увидел роскошную корзину цветов и корзину с фруктами, шампанским и шоколадом, присланные ему мистером Уилкинсоном в благодарность за спасение постояльцев отеля.
     Он сел в кресло, когда раздался звонок телефона. Поморщившись, Дронго поднял трубку.
     - Ты уже приехал, - услышал он голос Лены, - как себя чувствуешь?
     - Нормально. Немного побаливает плечо. Слава богу, что все формальности взял на себя начальник службы безопасности отеля, сказал полицейским, что мы действовали по его поручению, а то они бы замучили меня. Теперь администрации отеля придется еще заплатить за два пострадавших во время взрыва дерева. Ты только подумай, какая мелочность. Хоть бы вспомнили, что могли погибнуть сотни людей.
     - У них свои порядки. Ты будешь в отеле?
     - А ты поедешь с министром в клуб?
     - Нет. Решено перенести встречу в загородный дом одного из членов клуба. Уверяют, что охрана там надежная.
     - Надежная... - с сомнением произнес Дронго. - Говорили, что в отеле тоже надежно.
     - На этот раз все будет нормально. Дом принадлежит члену парламента, главе комитета по обороне. Этим все сказано. О переносе места встречи мы узнали только двадцать минут назад. Не думаю, что террористы успеют туда добраться, тем более что рядом там стоит дом начальника полиции Лондона.
     - Ты меня успокоила, - сказал Дронго. - Больше никаких новостей нет?
     - Есть, - ответила Елена, - в отеле задушена горничная. Ее нашли в подсобном помещении. Но посторонних никто не видел.
     - Джил видела, - напомнил Дронго. - Пусть опишет внешность новой горничной. Видимо, она и готовила новый террористический акт. Дался им этот Полетаев. Никак не пойму, что они задумали. Только вряд ли дело тут в одном Полетаеве. Видимо, планы у них грандиозные.
     - Будем надеяться, что улетим мы благополучно, - проговорила Елена.
     - Кстати, о самолете, - сказал Дронго. - Попроси англичан никого не подпускать к вашему самолету. Он стоит в Хитроу?
     - Там специальная стоянка для самолетов особо важных персон. Рядом авиалайнер королевы и премьер-министра, - сообщила Суслова, - даже мышь не проскочит.
     - Надеюсь. Но все же пусть пилоты прямо сейчас приступят к проверке всех систем самолета.
     - Обязательно передам, - пообещала Елена.
     - Ты поедешь с Полетаевым?
     - Конечно. Руднев приказал быть готовыми прямо оттуда ехать в аэропорт. Мы уже не вернемся в отель.
     - Все ясно, - мрачно сказал он.
     - А ты хотел бы, чтобы я осталась? - голос ее слегка дрогнул.
     - Стоит ли обсуждать невозможные варианты, - ответил Дронго. - Ты должна быть вместе с группой. Все правильно. Я вылетаю ночью во Франкфурт. Рано утром буду в Москве. Где министр проведет ночь?
     - Не беспокойся, - уклонилась она от ответа, опасаясь, что телефон прослушивается, - все в порядке. Его семья тоже под охраной.
     - Тогда увидимся с утра в министерстве, - сказал Дронго.
     - Может, отдохнешь завтра?
     - Завтра последний, решающий день. Три попытки не удались. У вашего Полетаева неплохой ангел-хранитель. Но, боюсь, ему надоест спасать министра, и тогда нам придется заниматься четвертой попыткой.
     - Жду тебя в Москве, - сказала Елена. - Да, вот еще что. После того как тебя увезли в больницу, в парке появилась Джил. Видел бы ты, как она переживала. По-моему, девочка в тебя влюблена.
     - Ты забыла, сколько мне лет. Я гожусь ей в отцы. Мне тридцать девять.
     - Ладно, ладно, не прибедняйся. Во всяком случае, она очень хороша. И обязана тебе жизнью. Вообще денек для тебя выдался неплохой. Ты так не думаешь?
     - Поговорим об этом в Москве, - сказал Дронго, - до свидания.
     - Будь здоров.
     Он положил трубку и устало откинулся в кресле. В этот момент в дверь постучали.
     "Господи, - подумал он, - неужели полицейского принесло?" Но он просто не в состоянии сейчас отвечать на вопросы. Дронго, даже не глянув в "глазок", открыл дверь. На пороге стояла Джил. Она успела переодеться и теперь была в темно-коричневом двубортном брючном костюме и белой блузке с изящной, тоже коричневой, сумочкой в руках. Дронго сразу определил, от какой фирмы эта стильная сумочка.
     - Добрый вечер, - тихо произнес он.
     - Можно войти?
     - Конечно. - Они прошли в комнату.
     - Как у вас здесь уютно! - Она огляделась.
     - Вы, очевидно, живете в королевском сюите? - спросил Дронго, жестом указав на кресло. Она села, удобно устроившись.
     - У меня обычный сюит, - пожала она плечами, - из двух комнат.
     Он пододвинул к себе стул, стоявший у письменного стола.
     - Я хотел извиниться, - сказал Дронго.
     - За что? - не поняла она.
     - Я позволил себе повысить голос на вас. Не выдержал, сорвался. Простите меня.
     - Я не в обиде на вас. - Она улыбнулась. - Мужчинам это свойственно. На меня еще никто никогда не кричал.
     - Значит, я первый. Весьма сомнительное первенство.
     - Вы не сказали, как вас зовут. Но я узнала у портье. А потом приехали полицейские. Расспрашивали, как выглядит новая горничная.
     - Вы ее запомнили?
     - Конечно. Глубоко посаженные злые глаза. Острые скулы. Темные волосы. Родинка. Возле носа, с правой стороны.
     Дронго закрыл глаза и попытался представить себе эту женщину. И вдруг понял, что уже видел ее. Только волосы у нее были не темные, а рыжие. Она как раз выходила из лифта, когда он пробегал мимо. Совершенно точно. Родинка. Глубоко посаженные глаза. Черт возьми, он обязан был ее задержать. Но ему и в голову не пришло, что это та самая горничная. А просто так задерживать женщину в "Дорчестере" довольно сложно. Это чревато крупными неприятностями.
     - Вы расстроены? - спросила Джил.
     - Нет, плечо немного болит.
     - Говорят, вы ранены? Как себя чувствуете?
     - Нормально. Врачи считают, что ничего серьезного.
     Наступило молчание. Вдруг она сказала:
     - Я сначала подумала, что вас ко мне подослали. Потом, что вы служите в охране отеля. Потом, что вы полицейский.
     - А сейчас что вы думаете? - усмехнулся Дронго.
     Она легко поднялась, он тоже встал и только сейчас заметил, что она высокого роста. Она шагнула к нему.
     - Я видела, как вы спасли девочку, - сказала Джил.
     Он внимательно смотрел на нее. Господи, совсем еще ребенок. Словно в подтверждение его мыслей, Джил сказала:
     - Я обманула вас.
     - Обманули? Каким образом? - спросил он, ощущая легкий аромат ее парфюма.
     - Сказала, что мне двадцать два года, мне недавно исполнилось двадцать.
     - Вы хорошо выглядите для своего возраста, - пошутил он. - Я думал, вам и двадцати нет.
     Она подошла к нему совсем близко и посмотрела в глаза.
     - Вы мне нравитесь. На меня еще никто не повышал голоса.
     - Я уже извинился.
     - А я не принимаю ваших извинений. Поцелуйте меня.
     В такой момент нельзя возражать, нельзя даже колебаться. Он наклонился и поцеловал ее, едва коснувшись губами ее губ.
     - Нет, - сказала она, - не так.
     - Я должен вас предупредить, графиня, что не имею чести принадлежать к аристократическим итальянским родам и мне много лет. Я гожусь вам в отцы. Вас это не смущает?
     - Сколько вам?
     - Тридцать девять.
     - Вы на шестнадцать лет моложе отца, - улыбнулась она, протягивая к нему руки.
     - Меня посадят за совращение несовершеннолетней, - прошептал Дронго, обнимая графиню.
     На этот раз поцелуй был долгим. Затем она отстранилась от него и стала расстегивать жакет.
     - Что ты делаешь? - Он не испугался, только спросил.
     - Подруги говорили, что сорок лет для мужчины - самый лучший возраст. Он уже все знает и умеет, - ответила Джил чуть слышно. - Я останусь с тобой.
     - Это мимолетное влечение, оно быстро пройдет. - Дронго все еще боялся поверить в реальность происходящего.
     - Нет, - заявила она, сняла жакет и стала расстегивать блузку, - не пройдет.
     Он смотрел, как она раздевается. На пол упала блузка, брюки, она расстегнула бюстгальтер. Он заметил, как сильно она покраснела, раздеваясь перед мужчиной.
     - Не нужно, - сказал он, взяв ее руку.
     - Я воспитывалась в английском пансионе. Целых шесть лет, - почти прошептала она по-итальянски. В этот момент ей было трудно говорить на чужом языке. - И мне нелегко было решиться на это. Ты у меня первый мужчина. Обещаешь быть ласковым?
     У него задрожали руки. Такого поворота событий он не мог себе даже представить. И, внезапно ощутив прилив нежности к этой худенькой девочке, обнял ее и осторожно поцеловал.
     Оттолкнуть Джил в такой момент означало не только ранить ее юное сердце, но и подорвать у нее веру в людей. В то же время он был в замешательстве. Происходящее никак не вязалось с современными западными нравами. И он еще крепче обнял ее.
     - Я знала, - сказала она с улыбкой, закрывая глаза, - знала, что когда-нибудь встречу такого мужчину.

День второй. Москва.

19 часов 03 минуты

     Когда в Москве часы бьют семь, в Лондоне Биг Бен бьет четыре. Разница во времени - три часа. Соответственно рассвет и закат в столице России наступают раньше, чем в столице Великобритании. В семь часов вечера генерала Потапова проинформировали об очередной попытке покушения на Артема Полетаева. На этот раз позвонил полковник Руднев и сообщил о бомбе, заложенной в отеле "Дорчестер". Полковник изложил все достаточно подробно, не забыв рассказать о роли Дронго в случившемся.
     Потапов с удовлетворением выслушал доклад полковника. Во-первых, очередное покушение не удалось, во-вторых, рекомендованный им эксперт проявил себя с лучшей стороны. Узнав, что вечерняя встреча министра перенесена в пригород Лондона, после чего делегация сразу покинет столицу Великобритании, Потапов приказал выслать специальную антитеррористическую группу к самолету, чтобы доставить Полетаева в город без особых проблем.
     После этого он позвонил директору ФСБ и коротко доложил о том, что произошло в Лондоне. Реакция директора ФСБ на его доклад была крайне отрицательной.
     - Мы снова упустили террористов, - обрушился он на Потапова. - В вашем распоряжении, генерал, все аналитические службы. Неужели нельзя просчитать возможные действия террористов? Неужели мы по-прежнему будем полагаться на случай: заболевшего ребенка, вовремя подоспевшего журналиста или этого вашего эксперта? Нужны меры на опережение. Мы обязаны установить, кто конкретно заинтересован в устранении Артема Полетаева.
     - Наши аналитики работают, - сказал Потапов, - я уже вам докладывал. Они считают, что Полетаев - самая слабая фигура в правительстве. Если в пятницу Государственная дума не утвердит бюджет, правительство отправят в отставку. Очевидно, это устроило бы очень многих, в том числе и тех, кто так настойчиво готовит террористические акты.
     - "Если кто-то кое-где у нас порой", - вспомнил директор слова из песни в известном детективном сериале, - мне нужен не "кто-то", а конкретно "кто". Мы до сих пор ничего не знаем. Согласитесь, это ненормально.
     - Корниенко уже нашел исполнителей террористического акта.
     - Не сам, ему помогли, - недовольно заметил директор. - Уже два дня нет никакой определенной информации. В центре города обстреляли машину члена правительства, а мы топчемся на месте. В общем, пусть ваши аналитики ищут факты и доказательства. И постарайтесь сыграть на опережение!
     - Вас понял, - сказал Потапов. Он знал, в каком состоянии сейчас директор. Ведь если что-нибудь случится с Полетаевым до пятницы и он не сможет выступить на заседании Думы, правительство наверняка уйдет в отставку. Но еще более вероятна в этой ситуации отставка самого директора ФСБ, не обеспечившего безопасность члена кабинета. Ведь это было личное указание президента.
     Потапов собрал начальников отделов. Все они были на местах, несмотря на поздний час. Третье за два дня покушение показало, что ситуация не просто критическая. В любую секунду может произойти катастрофа, и тогда полетят головы в ФСБ.
     Корниенко еще не знал о покушении в Лондоне. Он по-прежнему находился в МУРе, ожидая данных по бывшему помощнику Слепнева, работавшему в свое время и на КГБ. Только в половине восьмого им наконец сообщили, что Марек с начала года постоянно проживает в Литве. Выяснилось также, что настоящее его имя Мартын Деружинский и что по матери он поляк. Теперь придется оформлять срочный запрос в Литву и несколько дней ждать ответа. Но этого времени у них нет.
     Демидов решил узнать через адресный стол все прежние адреса Мартына Деружинского. Оказалось, что в Москве он сначала жил на Гончарной набережной, а затем переехал на Можайское шоссе. В восемь вечера им принесли бутерброды прямо в кабинет, но полковники даже не посмотрели на еду. Еще через полчаса удалось установить, что Деружинский был женат, перед тем как переехать в Литву, но развелся. Демидов потребовал уточнить через паспортный стол адрес бывшей супруги Деружинского. Через несколько минут они его получили и в полном обалдении уставились друг на друга. Дом, где проживала бывшая жена Деружинского, находился в районе тех самых гаражей, в одном из которых были найдены трупы.
     Профессиональный опыт не позволял полковникам поверить в возможность подобного совпадения.
     - Если исполнителем первого покушения был сам Слепнев, - сказал Демидов, - то наверняка ему помогал Марек, и, возможно, оба причастны к убийству сообщников. Или же сообщников убрал кто-то другой, а потом решил Слепнева и Марека подставить.
     Корниенко молча следил за ходом его мыслей.
     - Нет, - после паузы произнес Демидов, - тут концы с концами не сходятся. Если бы кто-то другой ликвидировал этих таджиков, ни за что не подсунул бы нам труп. Но нашелся человек, который правильно вычислил, что мы выйдем через убитых на Мартына Деружинского. Выходит, таджиков пришил сам Слепнев и спрятал в багажнике, чтобы затем вывезти за город. Кому-то было выгодно его нам подставить.
     - Верно, - согласился Корниенко, - все совпадает.
     - И если это так, Деружинский либо находится сейчас у своей бывшей жены, либо приедет туда к вечеру, чтобы ночью вывезти трупы, - сказал Демидов.
     - Больше мне ваш пистолет не понадобится, - улыбнулся Корниенко, - я вызову группу захвата.
     - Мы можем обойтись и собственными силами, - недовольно заметил Демидов. Но, поняв, что проявил ведомственную заинтересованность, добавил: - Может, вы и правы. В конце концов, этот тип проходит по вашему ведомству. Вызывайте своих людей. Медлить нельзя. Если он узнает, что наши сотрудники были у гаражей, нам его не найти.
     Корниенко подошел к телефону.
     - Говорит полковник Корниенко. Срочно группу захвата на выезд.

День второй. Лондон.

20 часов 05 минут

     Они были вместе уже второй час. И ничем, в сущности, не отличались от остальных влюбленных во все времена. С той лишь разницей, что Джил чувствовала себя безумно счастливой, а он не мог избавиться от ощущения вины, упрекая себя в распущенности и похотливости. Джил не сдержалась и вскрикнула, не столько от боли, сколько от нового непривычного ощущения. И это повергло Дронго в шок.
     Он старался быть особенно нежным, предупредительным. Всего три раза в жизни он изменил своему принципу не иметь дела с девственницами. Но произошло это в молодости. Теперь же он был опытным, многое повидавшим мужчиной. Но этот опыт ему не понадобился сегодня. Девушка млела от одного его прикосновения, и весь арсенал средств, которыми располагал Дронго, ему не понадобился. Его влекло к этой чистой, невинной девушке, влюбленной и страстной, а Джил была без ума от Дронго еще и потому, что он старше и опытнее.
     Ему нравилась некоторая ее угловатость, отчаянная решимость. Он ласкал ее своими сильными руками, и это доставляло ей ни с чем не сравнимое наслаждение.
     "Как нелепо, - думал он, откинувшись на подушку, - как нелепо все получилось".
     Она водила пальцем по его животу. Потом коснулась кончиком языка его уха и прошептала:
     - Спасибо. Я так счастлива!
     - Зачем ты это сделала? Почему пришла именно ко мне? Объясни, ради бога!
     - Ты мне понравился, - просто сказала она.
     - Это единственная причина?
     - Нет. - Она посмотрела ему в глаза.
     - Что еще?
     - Я подумала... я видел