нности,  -  задумчиво  сказал
Дронго, - в этой стране сотрудники  прокуратуры  и  полиции  традиционно
пользуются гораздо большими правами, чем  остальные.  Керимову  явно  не
нравится всякое упоминание о Габышеве. Если учесть, что фамилия Габышева
не совсем нравится и Аббасову, то  можно  сделать  определенные  выводы.
Особенно учитывая тот факт, что Керимов однажды прикрыл Габышева. И  мне
интересно,  почему  он  это  сделал.  Конечно,  он  не   сомневается   в
непричастности Габышева к убийствам, но все-таки покрывает его. Я думаю,
что мы правильно сделали, не став заострять внимание на Габышеве.  Будет
лучше, если Аббасов уедет с Керимовым. Через час мы встретимся внизу,  Я
думаю, что за это время мне удастся узнать, где находится Габышев, и  мы
нанесем ему визит.
   -  Каким  образом  ты  это  узнаешь?  -  изумился  Вейдеманис.  -   В
двухмиллионном городе ты можешь вычислить, у кого остановился приехавший
из Москвы человек? Иногда мне кажется, что ты блефуешь. Или  ты  заранее
знаешь его адрес?
   - Ты забываешь о моих аналитических  способностях,  -  строго  сказал
Дронго, но затем рассмеялся. - Дорогой мой Эдгар,  ты  ведь  знаешь  мой
принцип.  Нужно  обращать  внимание  на  различные  мелочи,   детали   в
разговоре.  Аббасов  сказал  нам,  что  приехавший  из  Москвы   Габышев
остановится у своих родственников  в  ?Монолите?.  Рядом  со  школой,  в
которой я учился, находится единственное здание в  городе,  которое  так
называют. Это прямо за памятником Низами. Остается  только  уточнить,  в
какой именно квартире живут те, к кому он приехал. Учитывая, что в  этом
здании у меня много знакомых, вычислить Габышева совсем нетрудно.
   - Одного часа тебе хватит? - спросил Вейдеманис.
   - Думаю, да. Через час мы поедем в гости к Габышеву. Надеюсь, что  он
захочет с нами разговаривать.

Глава 4

   Ровно через час Вейдеманис спустился вниз, в холл  отеля,  но  Дронго
нигде не было. Эдгар прошел в бар, попросив дать ему чашечку кофе.  Кофе
был уже давно выпит, но Дронго все  не  было.  Встревоженный  Вейдеманис
подошел к портье и попросил позвонить в номер, где  остановился  Дронго.
Однако телефон не ответил. Вейдеманис  посмотрел  на  часы.  Прошло  уже
полтора часа после их последней встречи. Эдгар поднялся наверх, постучал
в номер Дронго, но никто не ответил.  Вейдеманис  знал,  что  Дронго  не
любит мобильных телефонов, от них у него болела голова.  Пришлось  снова
спуститься в бар и ждать до тех пор, пока аналитик не объявится.  Прошло
около двух часов, когда, наконец, появился Дронго.  Взволнованный  Эдгар
шагнул навстречу другу.
   - Где ты пропадаешь? Я уже начал волноваться.
   - Извини, - улыбнулся Дронго, - я успел заскочить  к  родителям.  Они
живут совсем недалеко отсюда, пять  минут  пешком.  Не  думал,  что  так
задержусь. Кстати, ты приглашен на воскресенье. Будем вместе ужинать.
   - Почему в воскресенье? Ты думаешь, завтра что-нибудь случится?
   - Не хочу гадать, - признался Дронго, -  но  я  обычно  не  обманываю
своих родителей. Если  обещал  им  появиться  на  ужин,  значит,  обязан
сдержать слово. В последние годы я слишком много мотаюсь по всему  свету
и редко бываю в родном городе.
   - Ты узнал, где остановился Габышев?
   - Конечно. Это как раз было совсем нетрудно.  Дело  в  том,  что  моя
семья жила в соседнем доме,  и  я  до  сих  пор  помню  многих  соседей.
Позвонил одному из знакомых и узнал, что Габышев обычно  останавливается
у своей тетки, сестры отца, которая  живет  в  ?Монолите?  на  четвертом
этаже. Только мой знакомый не помнит, в каком именно подъезде они жили.
   - Там много подъездов?
   - Много. Кажется, пять или  шесть.  Придется  подниматься  в  каждый.
Другого выхода нет.
   - Двенадцать часов ночи, - заметил Вейдеманис, взглянув на часы, -  в
такое время на нас могут спустить всех собак. Тебе не кажется, что время
не слишком располагает к визитам?
   - Не кажется. У нас не будет другого времени. А  в  Баку  традиционно
засыпают в час-два  ночи.  Я  думаю,  нас  не  убьют.  Поехали  быстрее.
Придется обходить все четвертые этажи.
   Маленькие желтые такси, столь неудобные для  крупных  мужчин,  стояли
рядом с отелем. Они разместились в одной машине и поехали к  ?Монолиту?.
Через десять минут они уже  поднимались  в  первый  подъезд.  Однако  за
дверью сразу залаяла собака и раздраженный мужской  голос  сообщил,  что
Габышевы здесь не живут.
   - Собаки все-таки есть, - шутливо заметил Вейдеманис.
   - Я не могу предусмотреть все на свете, - лукаво улыбнулся Дронго.
   В следующем подъезде дверь  открыли  почти  сразу.  На  пороге  стоял
высокий красивый мужчина с густыми  темными  усами.  Увидев  Дронго,  он
радостно воскликнул:
   - Здравствуй, дорогой! Заходи скорее. Я сейчас позову жену, чтобы она
приготовила ужин.
   - Нет, нет, - улыбнулся Дронго, - в следующий раз. Извини,  что  тебя
побеспокоили. Я не знал, что ты живешь в этом доме.
   - Мы снимаем здесь квартиру,  -  хозяин  держал  за  руку  гостя,  не
собираясь его отпускать.
   - Прекрасно. Я обещаю завтра тебе позвонить. Извини,  у  меня  сейчас
важное дело.
   - Буду ждать звонка, - поднял обе руки хозяин квартиры. Он говорил  с
характерным грузинским акцентом.
   Когда Вейдеманис и Дронго спустились вниз, Эдгар тихо спросил:
   - Кто это?
   - Мой старый знакомый, - улыбнулся Дронго, - фантастически порядочный
и умный человек.  В  Грузии  он  был  дважды  лауреатом  Государственной
премии, защитил докторскую диссертацию в Германии. Уже несколько лет  он
- посол Грузии в Баку.
   - Правда посол? - не поверил Эдгар. Он часто не понимал, когда Дронго
шутит, а когда говорит серьезно.
   - Нет, шеф-повар лучшего грузинского ресторана, - сострил  Дронго.  -
Конечно, посол. Я же тебе говорил много раз: смотри человеку в глаза. Их
невозможно подделать. Умные глаза - самый определяющий показатель.
   - Почему ты не спросил про Габышева?
   - Он может не  знать.  Они  ведь  снимают  здесь  квартиру.  Давай  в
следующий подъезд. Надеюсь, нам все-таки повезет.
   В следующем подъезде им не открыли дверь, прокричав, что уже поздно и
Габышевых здесь нет.
   - Хорошо, что нас не выругали, - заметил Вейдеманис, - приличные люди
в такое время не ходят в гости.
   - Габышевы живут  в  соседнем  подъезде,  -  крикнула  женщина  из-за
закрытой двери.
   - Спасибо! - прокричал Дронго в ответ. - Вот видишь, - улыбнулся  он,
обращаясь к Вейдеманису, - несмотря ни на что, в этом городе по-прежнему
доверяют людям, стараются помочь даже неизвестным,  постучавшимся  в  их
квартиру в полночь.
   - Я иногда думаю, что знаменитое кавказское гостеприимство совсем  не
миф, - пробормотал в ответ Эдгар.
   В квартиру Габышевой они позвонили, прислушиваясь к шуму  за  дверью.
Однако в течение целой минуты им никто не отвечал. Затем  они  позвонили
во второй раз. Наконец послышались чьи-то старческие шаги. И  за  дверью
раздался дребезжащий голос:
   - Кто вам нужен?
   - Извините нас, - громко сказал Дронго, -  здесь  находится  квартира
Габышевых?
   - Здесь, - ответила женщина, - это я Габышева. Что вам нужно?
   - Нам нужен ваш племянник  Владимир  Габышев.  Нам  сказали,  что  он
остановился у вас, и мы бы хотели с ним поговорить.
   За дверью наступило молчание. Долгое молчание. Настолько долгое,  что
Дронго вынужден был снова сказать:
   - Вы нас слышите?
   - Слышу, - ответила женщина, - но ведь он  уехал  к  вам  сразу,  как
только вы ему позвонили.
   Быстро взглянув на Вейдеманиса, Дронго сказал:
   - Нет, мы с ним не  встретились.  Может,  он  куда-нибудь  заехал  по
дороге?
   - Не знаю, он уехал часов в восемь и должен быть у вас. Я ему  сейчас
позвоню на мобильный.
   - Извините, - торопливо сказал Дронго, - я боюсь, что вы  ошибаетесь.
Мы его школьные друзья. Хотели напомнить ему, что завтра  -  день  нашей
встречи. Разве он поехал на встречу друзей?
   - Нет, конечно. Какие школьные друзья? - женщина, видимо, смотрела  в
глазок. - Я вас не помню. Вы учились с Вовой в  одном  классе?  Как  вас
зовут? Вы выглядите намного старше его.
   - Нет, я кончал школу раньше него, - признался Дронго,  -  завтра  мы
встречаемся все вместе. У меня тоже был преподавателем Борис  Михайлович
Флисфейдер.
   - А кто был у вас по химии? Вы помните, кто преподавал вам химию?
   -  Я  не  знаю  точно,  кто  преподавал  вашему  племяннику,  но  мне
преподавала Грета Артемовна.
   - А по истории? Кто у вас был по истории?
   - В школе было три преподавателя истории. Вы хотите, чтобы  я  назвал
всех троих?
   - Да, если вы учились в одной школе с Вовой, то должны их помнить.
   Вейдеманис  пожал  плечами.  Нужно  уходить.  Дронго  закончил  школу
двадцать четыре года назад. Он  не  сможет  вспомнить  имена  всех  трех
преподавателей.
   - У нас было три преподавателя истории, -  громко  сказал  Дронго,  -
Анастасия Николаевна Новикова, Любовь Александровна Бабаева  и  Виктория
Марковна Рохлина. Вас интересует еще что-нибудь?
   Вейдеманис ошеломленно взглянул на Дронго.
   - Каким образом? - пробормотал он. - Ты специально спрашивал?
   - Я помню, - улыбнулся  Дронго,  -  ты  знаешь,  нас  в  классе  было
тридцать пять человек, и я до сих пор помню кто и где сидел.  С  первого
класса.
   - Но это невозможно, - успел сказать Вейдеманис.
   Дверь открылась. На пороге стояла женщина лет  семидесяти,  в  очках.
Она была в темно-красном домашнем халате. Седые  волосы  были  аккуратно
зачесаны назад. Она строго посмотрела на гостей.
   - Уже  очень  поздно,  я  думала,  что  вы  грабители,  -  призналась
Габышева. - Хотя взять у меня все равно нечего. Квартиру я уже  продала,
мебель тоже. Через два дня ее должны забрать. А все  деньги  перевела  в
отделение ?Мост-банка?.  Он  находится  как  раз  напротив  -  в  здании
издательства ?Азернешр?. Поэтому ни денег, ни ценностей в квартире  нет.
Говорю это на всякий случай. Многие знают, что я переезжаю в  Москву,  и
поэтому может появиться соблазн. Но раз вы действительно учились в одной
школе с Вовой, можете войти.
   -  Спасибо,  -  вежливо  поблагодарил  Дронго,  -  мы  не  хотим  вас
беспокоить. Просто  хотели  напомнить  про  завтрашнюю  встречу.  Мы  из
школьного комитета по встрече.
   - Не нужно меня обманывать, - лукаво  улыбнулась  Габышева,  -  такие
плечи, как у вас, бывают у спортсменов или у сотрудников  органов.  А  в
школьных комитетах бывают совсем другие люди.
   - Может, мы сотрудники органов? - засмеялся Дронго.
   - Тогда не спрашивайте, куда ушел Вова. Вы ведь все знаете.
   - Наверно, ему позвонил  Игорь  Керимов  из  прокуратуры?  -  уточнил
Дронго.
   - Игорек? Нет, я его голос знаю. Это опять звонили из  КГБ,  тьфу  ты
черт, сейчас нет КГБ, сейчас есть МНБ. Ой, опять я все  рассказала.  Но,
наверно, вы все равно знаете, раз спрашиваете.
   - Конечно, знаю, -  улыбнулся  Дронго,  -  скажите,  а  он  и  раньше
приезжал в Баку на каждую встречу выпускников?
   - Обязательно. Когда погиб Рауф, они вместе были в горах. Такой ужас.
А потом так получилось, что дважды подряд кто-то умирал. Один  раз  Олег
Ларченко, кажется,  у  него  был  разрыв  сердца,  а  второй  -  Эльмиpa
Рамазанова. Вова говорил,  что  это  какой-то  грабитель,  которого  уже
арестовали.  Люди  совсем  стали  дикими,  некоторые  вообще  в   зверей
превращаются. Может, вы зайдете, у меня еще стоит мебель.
   - Спасибо, нам действительно пора, - Дронго посмотрел  на  молчавшего
Вейдеманиса:
   - Мы ведь опаздываем?
   - Да, конечно, - кивнул Эдгар.
   - Вы передайте своему племяннику, чтобы он вовремя пришел  завтра  на
встречу. А мы ему позвоним, - пообещал Дронго.
   - Может, вам нужен его мобильный телефон? - спросила  все  понимавшая
тетушка.
   - Если вы дадите еще и телефон, я буду ваш вечный должник, -  пошутил
Дронго.
   -  Запишите,  -  назвала  номер  телефона  Габышева,  -   внешне   вы
производите впечатление порядочного человека.
   - Я запомню, - сказал на прощание Дронго.
   Когда они спускались по лестнице, Вейдеманис не выдержал:
   - Ты заранее предполагал нечто подобное?
   - Нет, конечно. Просто я думал, что  может  быть  нечто  похожее.  Я,
кажется, понимаю, почему был напуган приехавший ко мне  Раис  Аббасов  и
почему  так  упрямо  молчит  Керимов.  Очевидно,  все,  что  связано   с
Габышевым, это негласное табу, и они не могут ничего мне рассказать.
   -  Ты  хочешь  сказать,  что  Габышев  связан   с   местной   службой
безопасности?
   - Думаю, что как раз не с местной, - ответил Дронго.
   Они  вышли  из  дома.  На  этой  улице  было  много  так   называемых
?сталинских? домов, построенных в середине пятидесятых годов.  В  начале
века  это  была  знаменитая  Базарная  улица,  потом   здесь   проложили
трамвайные линии. Уже позже улица была переименована. На  ней  появилось
здание Министерства внутренних дел, был построен Центральный  универмаг.
В тридцатых появилось здание издательства ?Азернешр?. И уже позже  здесь
возвели несколько элитных по тем временам домов, один  из  которых  стал
домом композиторов, второй - домом писателей, еще один -  домом  ученых,
следующий отдали сотрудникам Совета Министров. На этой улице жили многие
известные композиторы, писатели, ученые. На некоторых домах  можно  было
увидеть мемориальные доски.
   -  Ты  можешь  мне  объяснить,  что  именно  происходит?  -   спросил
Вейдеманис.
   - Думаю, что да. Хотя это только мои предположения. Аббасов пришел ко
мне очень напуганный. Понимаешь, нельзя так пугаться, находясь в  другом
городе и в другой стране.  Маньяк,  если  он  действительно  существует,
убивает людей, руководствуясь строго установленным  ритуалом.  Только  в
день встречи и только в этом городе. Вряд ли  он  стал  бы  преследовать
Аббасова. И тот не настолько глуп, чтобы этого не понимать.  Это  первое
соображение. Второй, очень интересный, довод. Рассказывая об  убийствах,
он проговорился, сообщив, что беспокоится за детей, так как уже два  дня
находится в Москве. Я сразу обратил внимание на его слова.  У  него  был
мой телефон. Почему он два дня не звонил мне,  если  приехал  в  Москву?
Ведь он приехал именно для того, чтобы встретиться со мной.  И  наконец,
почему  Керимов  соврал,  давая  ложные  показания,   чтобы   выгородить
Габышева? Только в том случае, если он твердо убежден,  что  Габышев  не
виноват, что он не  мог  толкнуть  своего  бывшего  одноклассника,  даже
поссорившись с ним. А тот  факт,  что  сам  Аббасов  признался  в  этом,
окончательно убедил меня, что Керимов  намеренно  выгораживал  Габышева.
Теперь насчет проверки на детекторе. Почему Керимов проверил всех, кроме
Габышева? Аббасов был  в  это  время  в  Москве,  но  ведь  Габышев  уже
находился здесь. Почему его не пригласили? Ведь он должен быть одним  из
главных подозреваемых. Именно он поспорил с Рауфом в тот  роковой  день.
Весь комплекс вопросов дает почти наверняка один ответ,  если  вспомнить
то немногое, что мне рассказал Аббасов  о  своем  бывшем  однокласснике.
Почти о каждом он рассказал подробно - о семье, о работе, даже  вспомнил
о том, что Ольга Рабиева приехала из Таджикситана. Но  про  Габышева  он
мне не сказал почти ничего. Работает где-то и системе Академии  -  такая
неточность, не совсем тот ответ, которого я ждал. Затем он сообщил,  что
Габышев  закончил  восточный  факультет  местного  университета.  Оттуда
обычно набирали кадры в КГБ, тем  более  в  девяностом,  когда  начались
волнения в местных республиках. Наконец, еще два факта. Он  сказал,  что
они хотели обратиться ко мне еще в прошлом году,  сразу  после  убийства
Рамазановой. Но что-то или кто-то им помешал.  И  самый  главный  довод:
Габышев  стажировался  в  арабских  странах  уже  в  девяностых   годах.
Понимаешь, к чему я клоню? Он закончил университет в девяностом, а потом
уехал работать. Значит, уже тогда он работал на центральный  аппарат,  а
не на местную службу госбезопасности. Но они наверняка знали о нем,  так
как вербовка обычно идет через  местные  службы,  а  в  девяностом  году
республиканский  КГБ  не  просто  подчинялся  союзному.  Тогда  в   Баку
произошли кровавые события, которые позже  назовут  ?кровавым  январем?.
Сначала были погромы армян, потом,  когда  уже  все  успокоилось,  ввели
войска и начали расстреливать  безоружных  людей  на  улицах.  Гибли  не
только азербайджанцы.  Среди  погибших  были  русские,  евреи,  лезгины,
армяне... Старики, женщины, дети. Горбачев потом  сказал,  что  он,  как
всегда, ничего не знал. А местный КГБ укрепляли  кадрами  из  центра.  И
заодно вербовали всех, кого могли. Вот, сложив все эти факты, я и пришел
к выводу, что Аббасову и его товарищам год назад не позволили обратиться
ко мне. А в этом году  его  в  Москве  тоже  серьезно  предупредили,  но
разрешили поговорить со мной. Однако от Габышева постарались отвести все
подозрения.
   - Ни один человек на свете не поверит, что  ты  раньше  не  знал  про
Габышева, - вздохнул Вейдеманис. -  Тебе  не  говорили  в  детстве,  что
нельзя быть таким умным?
   - А я не был в детстве умным, - ответил Дронго, - контрольные  работы
я списывал у своих товарищей. Мне было  неинтересно  ими  заниматься.  Я
сидел на последней парте и все  время  читал  книги.  Правда,  потом,  я
занимал первые места на районных и городских олимпиадах,  но  все  равно
учился не лучшим образом.
   - У тебя все не как у людей, - пробормотал Вейдеманис, - как это Джил
решается связать свою жизнь с таким человеком, как ты. Я бы на ее  месте
поостерегся.  С  тобой  невозможно  разговаривать,  ты  все  равно   все
вычислишь. И у тебя странная  манера  общения.  Обычно  все,  кто  ведет
расследования,  стараются  меньше  говорить  и  больше  слушать.  А   ты
непрерывно говоришь, но при этом успеваешь услышать то, что тебе нужно.
   - Открою тебе секрет. Это мой метод.  Еврейские  мудрецы  учили,  что
только  тот,  кто  может  правильно  задать  вопрос,  получит  на   него
исчерпывающий  ответ.  Чтобы  сформулировать  правильный  вопрос,  нужно
знать, какой ответ ты хочешь получить. Но как поставить вопрос,  если  я
еще ничего не знаю? Тогда нужно понаблюдать за своим собеседником. Нужно
сказать первые несколько фраз и проследить  за  его  реакцией.  И  тогда
станет ясно, какие именно вопросы ему следует задавать. Как видишь, я не
такой умный, как герои Конан-Дойла или Сименона. Мне нужно наблюдать  за
человеком, чтобы сформулировать точный вопрос. А это лучше всего  делать
в процессе общения, когда я говорю, а он слушает. Нужно следить  за  его
реакцией. Кстати, в мировой литературе есть один внимательный  ?болтун?,
который о себе чрезвычайно высокого мнения. Я,  к  счастью,  не  страдаю
подобным пороком. Это Эркюль Пуаро, любимый герой Агаты Кристи. Но и  он
часто формулировал вопрос, не расспрашивая ни о чем своего  собеседника.
Я так не умею.
   - Только, в отличие от литературных персонажей, ты еще  и  уязвим,  -
заметил Вейдеманис, - насколько я помню,  в  них  не  стреляли,  а  если
стреляли, никогда не попадали. Не говорю уже обо всем остальном.
   - Вот  накаркаешь,  и  я  опять  попаду  в  какую-нибудь  историю,  -
пробормотал Дронго, - пойдем  быстрее.  Уже  второй  час  ночи.  Кстати,
сейчас  мы  выйдем  к  драматическому  театру.  Эта  удивительная  улица
примечательна тем, что в начале ее находится памятник величайшему  гению
- поэту Низами Гянджеви, который жил восемь веков назад, - а в  конце  -
памятник поэту Физули, который творил пятьсот лет назад. И их до сих пор
помнят и читают во всем мире. Сейчас мы  выйдем  ко  второму  памятнику.
Осторожнее, - он схватил за руку своего друга. Рядом с  ними  затормозил
темно-зеленый ?Ниссан?. Из него вышел молодой человек.
   - Извините, - сказал он, обращаясь к Дронго, - вам придется поехать с
нами.

Глава 5

   - Вам не кажется, что для встречи слишком поздно? - спросил Дронго.
   - Нет, не кажется, - возразил молодой человек.
   Он был высокого