питесь, Хашимов, у нас не так много времени.
   Я отключаю телефон. Дронго все рассчитал правильно. Хашимов не  самый
главный. Возможно, он руководит группой своих боевиков здесь, в  Европе.
Но его кто-то направляет из Москвы. А раз так,  Хашимов  ничего  сам  не
решает. Для него самое главное - найти живого Труфилова.  Он  им  нужен.
Нужны его показания и он сам. Это, конечно, не прокуратура.  Кажется,  я
догадываюсь, что происходит.
   Кроме двух мощных групп,  соперничающих  за  Труфилова,  есть  еще  и
бандиты Хашимова. Очевидно, у них свои счеты с Чиряевым.  Возможно,  что
он работает на первую группу, а мы этого и не знаем.  И  живой  Труфилов
нужен им не для торжества закона, а всего  лишь  как  козырная  карта  в
какой-то грязной комбинации в подлой игре, в которой  дозволено  убивать
людей, воровать детей, быть подлецами и мерзавцами.
   Через пятнадцать минут позвонил Хашимов.
   - Мы согласны, - сообщил он глухим голосом, - девочку уже везут к вам
домой. Но если вы нас обманете, она умрет. Вы меня понимаете?
   - Когда они будут на месте?
   - Через сорок минут.
   - Вот тогда и поговорим. Вы сами знаете, Самар, мне терять нечего.
   Я набираю свой домашний телефон.
   - Мама, - говорю я торопливо, понимая, что нас слушают,  -  сейчас  к
нам привезут Илзе. Ты ничего не бойся. Даже если с ней будут  незнакомые
люди. Они оставят вас и скоро уйдут.  Как  только  я  позвоню.  Ты  меня
понимаешь?
   - Все понимаю, - она старается говорить  спокойно,  но  голос  у  нее
дрожит, - главное, чтобы Илзе была рядом со мной.
   Дронго наверняка остался бы мною доволен. Но его  уже  нет  рядом.  Я
теперь один и должен довести до конца свою партию. Примерно минут  через
двадцать  раздался  стук  в  дверь.  Это   меня   немного   удивляет   и
настораживает. Я открываю дверь и тогда вижу на пороге Широкомордого.  Я
уже знаю, что  его  фамилия  Харченко.  Это  он  заколол  несчастного  в
самолете. Он же собственноручно пытал и убивал двух бандитов Хашимова  в
Схетоне. Непонятно, как он решился прийти ко мне.
   - Что вам угодно? - спрашиваю, не показывая своего состояния.
   - Когда мы едем? - выпаливает он. Конечно, они волнуются. И ясно, что
ему названивает Кочиевский. Он ведь не может ни знать, ни понять, почему
замолчал Виктор. Тот сообщил ему, что едет на авеню генерала Леклерка, -
и замолчал. А его разбитый телефон лежит сейчас рядом с ним  в  квартире
Сибиллы, в комнате, залитой кровью. Кочиевский волнуется не зря.
   - Минут через двадцать, - говорю я  своему  "наблюдателю".  А  самого
меня подмывает рассмеяться ему в лицо. Откуда ему знать,  какую  ловушку
приготовил ему Дронго. Мне  даже  чуточку  жаль  этих  подонков.  Против
такого аса, как Дронго, они выглядят как любители против  гроссмейстера.
Он сегодня дает сеанс одновременной игры. Против всей этой  мрази.  И  я
надеюсь, что он победит.
   Харченко ушел. Я подошел к телефону. Теперь все зависит от  неведомой
мне Галины. Пока все идет по сценарию  Дронго.  Конечно,  люди  Хашимова
прослушивали мой домашний телефон. Ясно, что отсюда,  из  Парижа,  я  не
могу ни обратиться за помощью в милицию, ни помочь. Они предугадали все,
не учли только появления Дронго. Именно он спутал им все карты.
   Минут через двадцать мне наконец позвонил Хашимов.
   - Можете связаться со своей матерью, - заявил он,  -  ваша  дочь  уже
дома.
   Но предупреждаю, ваш телефон прослушивается. Ни одного лишнего слова.
   Я набираю заветный номер. Бедная моя  мама,  как  много  ей  пришлось
вынести. Она отвечает сразу:
   - Слушаю вас. Говорите. - Таков  наш  условный  знак,  оговоренный  с
Дронго. Если она произнесет эти три слова,  -  значит,  все  в  порядке.
Господи, неужели все страшное позади?
   - Мама! - радостно кричу я в трубку. - Как у вас дела?
   - Все нормально. Илзе рядом со мной. Ты хочешь с ней поговорить?
   - Нет, нет. - Я боюсь, что девочка  проговорится.  Скажет  что-то  не
так.
   - Не нужно ее волновать, - прошу я маму, - я вам еще перезвоню.
   Я отключаю телефон. Вот и все, господа. Хашимов, Кочиевский,  бандиты
и убийцы, теперь вы все у меня на крючке. И новый звонок Хашимова.
   - Вы убедились? - спрашивает он.
   - Конечно, - радостно отвечаю я ему, - теперь мы едем за Труфиловым.
   Можете считать, что вы его уже взяли.

Москва. 15 апреля

   Два автомобиля подъехали к дому  почти  одновременно.  Из  них  вышли
пятеро мужчин. Все, как близнецы, в  черных  кожаных  куртках.  Осмотрев
двор и  не  найдя  ничего  подозрительного,  они  передали  по  телефону
разрешение въехать третьей машине. Это был микроавтобус. Он  подъехал  к
самому подъезду, и из него выпрыгнули еще трое мужчин и одна девочка.
   Четверо, плотно окружив девочку,  вошли  в  подъезд.  Лифтом  они  не
воспользовались, шли пешком. Девочка шла спокойно, видимо, ей пообещали,
что все будет хорошо. Те, кто остался внизу, у машин,  переговаривались,
курили, поглядывая по сторонам.  В  эти  утренние  часы  все  шло  своим
чередом. Дворник  мел  двор,  старушки  сидели  на  скамейке,  в  киоске
напротив дома продавали газеты.
   Четверо медленно поднимались с девочкой  по  лестнице.  Вот  и  дверь
нужной им квартиры. Один из мужчин нажал на кнопку звонка.  Двое  других
Достали из-под  курток  автоматы.  Четвертый  приставил  дуло  к  голове
девочки, побелевшей как мел.
   Дверь открыла пожилая женщина. Увидев Илзе, она всплеснула руками,  в
глазах появились слезы.
   - Девочка моя дорогая! - вскрикнула бабушка, протянув к ней руки,  но
ее оттолкнули. В квартиру ввалились сначала трое  с  автоматами  и  лишь
затем Илзе,  которую  опекал  четвертый  бандит.  Один  из  них,  видимо
главный, вошел в квартиру, заглянул в  гостиную,  в  спальню,  затем  на
кухню, ванную комнату и туалет.
   - У нас все в порядке, - сообщил он,  -  можете  так  и  передать.  В
квартире все нормально.
   - Илзе. - Бабушка  хотела  обнять  внучку,  но  девочку  вновь  грубо
оторвали от нее.  Трое  бандитов  расселись  на  стульях  в  центральной
комнате, из которой был выход на балкон. Девочку  они  усадили  рядом  с
собой. Четвертый пошел на кухню. Но осел  на  пороге,  получив  удар  по
голове. Бабушка, стоявшая у плиты, улыбнулась.  Улыбаясь,  она  вошла  в
комнату и спросила "гостей":
   - Не хотите ли чаю? У меня чайник закипел.
   -  Можно,  -  благодушно  соглашаются  они,  -  только,  бабка,   без
глупостей.
   И не вздумай что-нибудь подсыпать в чай, сама первая попробуешь.
   Шутка понравилась. Бандиты заржали. Бабушка, наливая  чай,  ободряюще
улыбнулась  Илзе.  Парни  наглы  и  спокойны.  Внизу  находятся  четверо
боевиков.
   Чтобы напасть на такую  группу  вооруженных  людей,  нужно  иметь  не
меньше роты солдат или спецназовцев.
   - Включи телевизор, - предлагает главный одному из своих  людей.  Тот
поднимается со стула, но в  это  мгновение  на  балконе  появляются  три
человека с автоматами. Еще  трое  врываются  из  боковых  комнат  -  они
прятались в стенных шкафах, куда не догадались заглянуть бандиты.
   - Сидеть! - приказывает старший группы  захвата.  -  Всем  сидеть  на
месте.
   Двое бандитов, бросив автоматы, растерянно .поднимают руки. Они  даже
не  успели  понять,  что  произошло.  Главный,  рядом  с  которым  сидит
помертвевшая от ужаса  девочка,  выхватил  пистолет,  пытаясь  направить
оружие на нее. Его молниеносное  движение  кажется  бесконечным,  как  в
замедленном кадре.  Офицеры  группы  захвата  тоже  подняли  оружие,  не
решаясь выстрелить. Бандиту достаточно чуть-чуть  выпрямиться  или  чуть
сдвинуть руку влево в сторону девочки. Чем закончится  поединок  нервов?
Мгновение, и пистолет может оказаться у виска девочки.  Реакция  бабушки
оказывается самой быстрой. Не раздумывая,  одним  резким  движением  она
выплескивает чашку с кипятком в лицо бандита.
   Вскрикнув от боли, он вскакивает. Офицеры выхватывают у него оружие.
   Негодяй орет от боли и ярости.
   - Кажется, она  сожгла  ему  глаза,  -  замечает  один  из  офицеров,
обращаясь к Галине Сиренко, которая вышла из квартиры напротив.
   - Сам виноват,  -  равнодушно  замечает  Галина,  -  у  него  опасная
профессия.
   Орущего от боли бандита вскоре увезла  вызванная  "Скорая".  Четверку
"дозорных"  во  дворе  захватывают  еще  быстрее.  Они  не  успели  даже
выхватить  оружие.  Из  соседних  подъездов,  из  газетного  киоска,  из
нескольких  въехавших  во  двор  машин  спешат  на  помощь  люди.   Даже
старик-дворник  оказался  молодым  человеком,  который  ловко  подставил
черенок метлы одному из бандитов, пытавшемуся убежать.  Через  несколько
минут все было кончено. Мать Эдгара обняла  свою  внучку.  Девочка  тихо
заплакала, пытаясь рассказать, как ее украли.  И  тут  раздался  звонок.
Галина снимает трубку и передает ее хозяйке дома.
   - Слушаю вас. Говорите, - начинает женщина  улыбаясь.  На  ее  глазах
слезы. - Все нормально, - повторяет она Эдгару, - Илзе рядом со мной. Ты
хочешь с ней поговорить?
   Девочка тянется к телефону, но бабушка кладет трубку.
   - Нельзя, - строго говорит она, - ему тяжелее, чем нам. Он боится  за
нас. Пожелай ему про себя удачи, Илзе. Ему сейчас так трудно, одному,  -
и, неожиданно обхватив внучку  руками,  она  беззвучно  плачет.  Плачет,
приводя в недоумение сотрудников милиции и ФСБ, которым кажется, что эта
операция проведена блистательно.

Париж. 15 апреля

   Я подъехал на такси к дому Сибиллы. Теперь я уже ничего не боюсь.
   Ровным счетом ничего. Но  нужно  доиграть  нашу  игру.  И  пусть  все
заплатят по счетам. Или, если угодно, - получат  по  заслугам.  Отпустив
такси,  я  увидел  машину:  голубой  "Пежо"  тормозит  буквально  рядом.
Отчетливо вижу моих заклятых друзей - Широкомордого и  Мертвеца.  Любому
из постояльцев отеля взять машину на короткое время нетрудно. Для  этого
достаточно показать паспорт и указать номер-шифр  своего  отеля.  А  вот
чтобы совершить более далекую поездку  на  автомобиле,  нужно  указывать
номер своей кредитной карточки,  по  которой  можно  определить  маршрут
пассажира.  Поэтому  мои  преследователи  берут  автомобили  только   на
несколько часов, заказывая их в отелях. При этом они оставляют  в  залог
наличными гораздо больше, чем положено в таких случаях.
   Странно, но они явно питают страсть к большим машинам - этот  "Пежо",
наверное, самый большой в своем классе. Я сижу на скамье и гляжу на дом,
в котором должны произойти главные события. Интересно,  куда  подевались
Хашимов и его люди? Пока их не видно.  Почему?  Адрес  я  указал  точно,
должны бы уже появиться. Но во дворе стоит только голубой "Пежо" с моими
неизменными "друзьями". Господи, как же обрыдли их бандитские  рожи.  Но
ничего - не так долго осталось  на  них  любоваться.  Ага,  вот  и  люди
Хашимова. Этот сукин сын, как всегда,  осторожен.  Сам  он  не  приехал.
Прислал парочку мерзавцев - вот они медленно проехали мимо меня на белом
"Мерседесе". Сколько у этих типов денег, и зачем им позарез  нужен  этот
Труфилов? Хашимова по-прежнему нигде  нет,  и  я  уже  волнуюсь.  И  тут
зазвонил мой мобильник.
   - Почему вы не входите в дом? - раздраженно спрашивает Хашимов.  -  И
где Труфилов?
   - Будет с минуты на минуту, - отвечаю я ему, - а где вы-то сами?
   - Это неважно, - зло бросает Хашимов.  -  Покажите  нам  Труфилова  и
можете уходить.
   - А мои "наблюдатели"?
   - Это наша проблема, - недовольно буркнул Хашимов. - И  не  вздумайте
обмануть нас еще раз. Не забывайте, что ваши родные в руках наших людей.
   - Я об этом не забываю, - еле сдерживаясь, отвечаю мерзавцу.
   Странно, что он не сел в "Мерседес"  к  своим  людям.  Их  автомобиль
снова проезжает мимо меня, но уже в другую  сторону.  Хашимов  сидит  на
заднем сиденье.
   Ясно, не выдержал-таки. Наверное, ждал машину где-то за углом. Теперь
мне нужно подать условный сигнал. Поднимаю руку и,. поправляю  волосы  -
сразу же раздается звонок.
   -  Будьте  готовы,  -   слышу   я   голос   Дронго,   -   только   не
переусердствуйте.
   У меня все в порядке. Можете начинать.
   Этому человеку я обязан жизнью  своей  дочери.  Для  меня  его  голос
звучит музыкой. Я достаю телефон. За мной наблюдают пять пар глаз.  Пять
пар глаз, которые я должен обмануть. Медленно набираю номер  Хашимова  и
говорю:
   - Он уже находится в доме.
   - Хорошо, - говорит он, - вы можете подняться  туда?  Постарайтесь  с
ним договориться. Только не зовите ваших людей, они все равно  обречены.
И учтите, что мы за вами следим. Если они попытаются выйти из машины, мы
их ликвидируем.
   А потом отдадим соответствующий приказ и о ваших родных. Вы, надеюсь,
поняли?
   Он еще не подозревает, как он попался. Я отключаю аппарат и подхожу к
голубому "Пежо.
   - Будьте осторожны, - говорю я им напоследок.  В  конце  концов,  мой
человеческий долг предупредить их, пусть  они  и  палачи.  Впрочем,  они
заслужили свою участь.
   Подхожу к двери с табличкой "Сибилла  Дюверже",  нажимаю  на  кнопку.
Дверь тут же открывается, и я вхожу в вестибюль. Играет приятная музыка,
но мелодия мне знакома, включается свет, открываются створки лифта.  Это
все работа Дронго.
   Я вхожу в кабину лифта и поднимаюсь на  четвертый  этаж.  Здесь  лифт
останавливается, и я иду по коридору. Нужная мне дверь уже открыта.  Мне
не очень хочется входить в эту квартиру. Но  я  должен.  Там  меня  ждет
Дронго. Он приехал полчаса назад. Приехал специально, чтобы загнать всех
пауков в банку и прихлопнуть.
   Я стараюсь не думать о смертях, о трупах. Каждый из них заслужил свою
участь. Каждый в этом мире получает по заслугам - и свою жизнь,  и  свою
смерть.
   Я смотрю вниз, до мелочи зная сценарий, по которому  пойдут  события.
Прямо у  дома  стоит  голубой  "Пежо".  Метрах  в  двухстах  от  него  -
"Мерседес". Хашимов никогда не простит Харченко и  Кокотику  двух  своих
людей. Это их разборки. Мне не хочется вновь увидеть  убитых  Виктора  и
Марселя. Воспоминания о тяжелой ночи все еще гнетут меня.
   - Вот и все, -  слышу  я  голос  Дронго,  -  начинаем  последний  акт
трагедии.
   Звоните, Эдгар. Я достаю свой аппарат, звоню Хашимову.
   - Мы сейчас обо всем договорились, - говорю я, даже не волнуясь, - но
нужно быть предельно осторожными. Мы не сможем выйти сразу. Будем  ждать
вас наверху. Труфилов рядом со мной.
   - Договорились. - Он убежден, что я не могу обмануть его снова.
   Теперь-то все козыри у него.
   Сверху мы наблюдаем, как  все  происходит.  Двое  выходят  из  белого
"Мерседеса" и медленно  идут  к  голубому  "Пежо".  Один  идет  быстрее,
отвлекая на себя внимание. Он уже прошел  полпути,  когда  второй  резко
отклоняется и достает пистолет.
   Представляю, как они испугались. Ведь убийцы  ,.  трусливы  по  своей
природе.  Через  несколько  секунд  "Пежо"  стало   машиной   мертвецов.
Мерзавцы, на счету которых не один десяток жизней, были мертвы.  Хашимов
сказал правду: его люди умеют убивать. Сделали все быстро и  четко.  Мои
"наблюдатели" не вернутся в Москву, чтобы служить своему полковнику.
   Хашимов торжествовал, он  уже  не  сомневался  в  моем  предательстве
прежних хозяев. Его голос, когда он позвонил мне, звучал почти ласково:
   - Мы решили все проблемы. Сейчас двое наших людей поднимутся к вам.
   Можете ни о чем не беспокоиться.
   - Мы не беспокоимся, - на этот раз я сказал ему чистую правду.
   Дронго  смотрит  на  меня.  Его  так  же,  как  и  меня,  взволновала
обыденность двойного убийства. И хотя это и было частью нашего плана,  и
нам стало не по  себе,  словно  мы  испачкались  в  грязи,  предав  этих
мерзавцев. Проклятая порядочность!
   Они позвонили в  квартиру  Сибиллы.  Дронго  нажал  кнопку  домофона,
открывая им входную дверь. В вестибюле включился свет, и  створки  лифта
распахнулись. Ничего необычного. Киллеры, которые умели только выполнять
приказы и не умели размышлять, смело вошли  в  кабину  лифта.  Они  были
убеждены, что им ничего не грозит. Они ведь только что  расправились  со
своими врагами.
   Теперь они поднимались за наградой. Поднимались... Когда кабина лифта
оказалась между третьим и четвертым этажами, Дронго, успевший  пройти  к
аварийному выключателю,  отключил  электропитание.  Бандиты  остались  в
кабине лифта - в темной мышеловке.
   Я сбежал вниз по лестнице.  Сейчас  все  решала  скорость,  пока  эти
субчики не поняли, что произошло. У входа в дом  стоял  Хашимов.  Увидев
меня, он нахмурился. Вполне возможно, что его  боевики  получили  приказ
покончить со мной сразу.
   - В чем дело? - спросил он, доставая пистолет. - Где Труфилов?
   - Он наверху, - я пожал плечами, придерживая входную дверь, чтобы она
не захлопнулась, - не хочет верить вашим боевикам.  Опасается,  что  его
могут убить. Вам нужно подняться и уговорить  его.  Вашим  людям  он  не
верит.
   Хашимов, кажется,  поверил.  У  него  не  было  иллюзий  относительно
умственных  способностей  своих  киллеров.  Типичные   качки   с   двумя
извилинами   и    отнюдь    не    ораторы.    Случаются,    правда,    и
убийцы-интеллектуалы, которые получают от своей  профессии  эстетическое
наслаждение. Своего рода палачи-виртуозы. Те и поговорить могут. Тут  не
тот вариант.
   - Черт бы вас побрал! У нас нет времени, - рыкнул он, видя, что дверь
может закрыться. - Ступайте впереди меня! - крикнул он.
   Я поспешил вверх по лестнице. Он бежал  следом,  даже  не  спрашивая,
почему не работает лифт. Его люди к этому времени уже начали  нервничать
в кабине и даже делали попытки освободиться. Но, к счастью, не  кричали,
возились молча. Расчет Дронго был ювелирным:  вряд  ли  будут  звать  на
помощь убийцы, застрявшие в лифте с оружием в руках, когда к тому  же  в
машине перед домом лежат два трупа, в которых стреляли из этого оружия.
   Мы поднялись наконец на четвертый этаж. Хашимов задыхался не  меньше,
чем я. Мы пробежали по коридору, ворвались в комнату. И тут он замер  на
пороге - его люди убиты.
   - Бросьте свой пистолет! - Хашимов не посмел даже  повернуть  голову.
Он понял, что попал в ловушку. Пистолет упал на ковролин.  Только  после
этого Хашимов медленно повернулся.
   - Кто вы? - спросил он хрипло побелевшими от бешенства губами.  -  Вы
Труфилов?
   - К счастью, нет, - ответил незнакомец. - Я Дронго.
   - Кто?! - Ему показалось, что он ослышался. Ведь этот человек  должен
был находиться за  много  сотен  километров  отсюда.  Мог  ли  он  здесь
оказаться?
   - Вы не ослышались, - повторил Дронго, - ваши люди заперты  в  кабине
лифта, и через пять  минут  Сибилла  Дюверже  вызовет  сюда  французскую
полицию.
   Думаю, что они с интересом познакомятся  с  вашими  киллерами,  найдя
трупы убитых в голубом "Пежо".
   - Зато из моего пистолета  никого  не  убивали,  -  криво  усмехнулся
Хашимов, - уж мне-то вы ничего не пришьете.
   - Вы так" думаете? - улыбнулся Дронго. - Впрочем, блажен, кто верует.
   Ответьте только на один вопрос, всего на один, если можно.  Зачем  вы
ищете с таким маниакальным упорством Труфилова?  Я  понимаю,  зачем  его
хочет убрать Кочиевский. Понимаю  сотрудников  прокуратуры,  которым  он
нужен позарез как свидетель. Но вам, бандитам, зачем он?
   Хашимов облизнул губы. Посмотрел на пистолет в руках Дронго и выдавил
из себя:
   -  У  Жени  Чиряева  осталось  много  долгов  в  Москве.   Был   сход
авторитетов, и они решили, что Чиряев должен заплатить. Но как заставишь
платить, если он сидит в немецкой тюрьме? Вот и  решили  отправить  нас,
чтобы мы нашли Труфилова.
   Если Истребитель узнает, что Труфилов у нас и  может  дать  показания
против него, он сразу расплатится по счетам. По всем счетам.
   - Я примерно так и думал, - качнул головой Дронго.  -  И  ради  этого
погибло столько людей. А эти двое внизу, которых вы  сейчас  оставили  в
"Пежо", они захватили ваших дружков, чтобы узнать ответ на этот  вопрос?
Верно?
   - Не только, - буркнул Хашимов, - они и меня искали. Знали,  что  мне
поручено  найти  Труфилова  раньше