ти  утра
перерыв, - пояснил Машков.
   - Ясно. Это вы первым обнаружили пропажу?
   - Верно. Откуда вы знаете?
   Подошедшая официантка спросила,  будет  ли  Машков  ужинать,  и,  записав
заказ, удалилась на кухню.
   - Читал досье. Мне его дали только в вертолете, который  летел  в  Центр,
хотя обещали дать еще в самолете. Но самолет был рейсовый, и  они,  наверно,
просто опасались за свои секреты, хотя двое офицеров с документами летели со
мной. Впрочем, их можно понять. Этот маразм излишней секретности так до  сих
пор и не изжит.
   - Вы всегда настроены так агрессивно? - улыбнулся Машков. Улыбка  у  него
вышла усталой.
   - Нет, хотя у меня есть для этого основания. Я срочно вылетел,  добирался
сюда почти сутки, а ваши начальники даже не хотят меня принимать.
   - Их  тоже  можно  понять.  Утром,  пока  вы  летели,  сюда  звонило  все
руководство. Они настаивают, чтобы  мы  активизировали  поиски  исчезнувшего
водителя. Впрочем, вы о нем, наверно, еще не знаете.
   - Немного знаю. Он исчез.
   - Да. Сразу, как только мы обнаружили пропажу. Или почти сразу.  Пока  мы
разбирались с тем, как могло быть совершено хищение, он исчез. В общем,  все
непонятно.
   - У него было высшее образование?
   - Нет. Обычный прапорщик. Остался на сверхсрочную.
   -  Странно.  И  такой  человек  был   организатором   столь   изощренного
преступления?
   - Может, организаторами были другие, а он только помогал  им,  -  резонно
предположил Машков. - Во всяком случае, теперь объявлен настоящий розыск.  И
его ищут повсюду.
   - Понятно, - Дронго закончил есть и отодвинул тарелку. - Вы новый куратор
Центра?
   - Если ничего не выясним,  то  боюсь,  что  куратором  я  пробуду  совсем
недолго, - признался полковник.
   - Понятно. Простите, у вас  не  было  старшего  брата?  -  вдруг  спросил
Дронго.
   - Был. А почему вы спрашиваете?
   - Я так и думал. Вы немного похожи. А я, кажется,  знал  вашего  старшего
брата, - пробормотал Дронго, - майор Машков. Он ведь  погиб  в  Афганистане?
Верно?
   - Да, это мой брат. Так вы с ним были знакомы?
   - Совсем немного. Мне рассказывал о нем генерал Асанов. Они шли  в  одной
связке, и, когда сорвались со скал, ваш брат перезал веревку,  чтобы  спасти
остальных. Но сам погиб.
   - Да, именно так, - помрачнел Машков.
   - Вы давно здесь?
   - Уже несколько дней.
   Машкову принесли первое, и он жадно начал есть.
   - Значит, это вы обнаружили пропажу в контейнерах, -  задумчиво  произнес
Дронго.
   - Да. Но основная заслуга принадлежит не мне, а прокурору, который  сумел
доказать, что с сотрудниками Центра произошел не  несчастный  случай,  а  их
убили. А мы уже потом раскрутили все это дело.
   - Я прочел об этом, - кивнул  Дронго.  -  Но  каким  образом  они  сумели
вывезти заряды из хранилища? Это же невозможно, почти фантастика.
   - Двое тех самых сотрудников Центра вошли в лифт, рядом с которым  всегда
сидит охранник. У них был допуск, и их не остановили. Они входят в лифт  уже
в спецодежде.
   - То есть в скафандрах.
   - Их не совсем так называют, но да, они были одеты в такие неповоротливые
костюмы.  Внизу  сотрудникам  службы  безопасности  находиться  нельзя.  Там
радиация не очень сильная, но при длительном воздействии на  человека  может
сказаться и  она.  Но  внизу  установлены  камеры  наблюдения,  связанные  с
компьютерной сетью. Позже мы  выяснили,  что  кто-то  изменил  программу,  и
компьютер выдал дважды один и тот же эпизод. Теперь уже ясно, что они  вошли
в хранилище девятого июня и вынесли заряды наверх. Десятого они  вывезли  их
из Центра вместе с радиоактивными отходами. Такова наша версия.
   Машков закончил есть первое,  и  девушка  в  белом  халате  принесла  ему
второе. Собеседники замолчали, думая каждый о своем.
   - Предположим, что программа компьютера была изменена, - прервал молчание
Дронго, - но как могло получиться, что они пронесли  заряды  мимо  дежурного
офицера и это осталось незамеченным?
   -  А  вы  думаете,  охранники  спрашивают,  что  именно  носят  одетые  в
спецодежду сотрудники Центра? - ответил вопросом на вопрос Машков. -  Никому
и в голову не могло прийти проверять, что  они  там  несут.  Их  лаборатория
расположена внизу, и сотрудники службы безопасности не вмешиваются в научный
процесс, таковы строгие правила.
   -  Черт  возьми,  -  пробормотал  Дронго,  -  какие   дурацкие   правила.
Получается, что ваши офицеры охраняют Центр  от  внешних  врагов,  а  не  от
внутренних.
   - Получается так, - согласился Машков.
   - Эти ЯЗОРДы очень тяжелые?
   - Одному человеку они не под силу. Но двое справятся. И довольно легко.
   - Досье на погибших у вас, конечно, есть?
   - Они у Земскова, но я думаю, их можно взять, это не проблема.
   - Они вывезли заряды под видом радиоактивных отходов?
   - Да. Нам кажется,  что  именно  так.  И  видимо,  Мукашевич,  тот  самый
исчезнувший водитель, был непосредственно замешан в этом.
   - Я не думаю, - сказал Дронго.
   - Что?
   - Нет, ничего. У вас есть еще какие-нибудь соображения?
   - Больше нет. Наши офицеры проверяют: где могли перегрузить заряды,  если
их действительно вывезли на этом автомобиле.  С  другой  стороны,  эту  идею
подали нам  ученые,  работающие  в  составе  комиссии.  Иным  путем  вывезти
что-либо  из  Центра  шансов  практически  нет.  Ни  единого.  У  них   была
единственная возможность воспользоваться автомобилем, который вывозил отходы
именно десятого числа. Что они, очевидно, и  сделали.  А  одиннадцатого  оба
погибли. И вот теперь мы нигде не можем найти Мукашевича, исчезнувшего сразу
после того, как мы обнаружили пропажу зарядов.
   - Интересно, - пробормотал Дронго, - очень  интересно.  Мне  нужно  будет
поработать  с  личными  делами  сотрудников  Центра  и  сотрудников   службы
безопасности. Как вы думаете, полковник, мне разрешат это?
   - Нет, - ответил Машков, - точно не разрешат. У нас даже не  все  офицеры
имеют доступ к такой информации. Вы же понимаете, что это  особый  Центр.  У
него  свои  специфические  задачи.  Раньше  он  был  полностью   в   ведении
Министерства среднего машиностроения и КГБ. Потом его передали  Министерству
обороны, но степень  секретности  Центра  осталась.  Нет,  я  думаю  вам  не
разрешат...
   - И все-таки я буду настаивать.
   Машков закончил есть и благодарно  кивнул  сидевшей  в  стороне  девушке,
которая терпеливо ждала, когда они закончат  ужинать.  Подойдя  к  ним,  она
убрала тарелки и тихо спросила:
   - Чай пить будете?
   - Если можно, -  улыбнулся  Машков,  и  девушка  пошла  на  кухню.  -  Мы
проверяем обычный путь транспортировки отходов, - продолжал полковник, -  но
пока ничего не смогли обнаружить. Никто не  мог  даже  подумать,  что  такое
возможно. Мы так привыкли к стабильной системе безопасности.
   - Замкнутые системы всегда уязвимы, если  происходит  замыкание  в  самой
сети, - задумчиво проговорил Дронго, - вы расходуете столько сил  и  средств
на защиту подобных центров, не ожидая, что удар  возможен  совсем  с  другой
стороны.
   - Но это просто фантастическое стечение обстоятельств.  Да  еще  Степанов
ушел в отставку. Это  мой  предшественник,  -  пояснил  Машков.  -  Все  так
несчастливо наложилось друг на друга. Ученые говорят, что  подобное  роковое
невезение случается чрезвычайно редко. И Степанов уходил, и замену ему  пока
не нашли, и оба молодых ученых как-то вышли из-под контроля. Да  и  жизнь  у
них не заладилась. У одного были неприятности  с  женой,  которая  уехала  с
ребенком  из  поселка,  другой  вообще  был   холостой.   Сотрудник   службы
безопасности, дежуривший девятого июня, был новичком и многого не  знал.  Он
даже не помнит, выносили они что-то или нет. Да еще их внезапная  смерть.  В
общем, все получилось так непредсказуемо сложно... И еще Кудрявцев  разрешил
погибшим поменяться сменами, забыв  сообщить  об  этом,  как  полагается  по
правилам. Он вспомнил об этом только несколько дней назад.
   - Мне обязательно нужно будет посмотреть личные дела сотрудников  Центра,
- снова убежденно сказал Дронго, - иначе у меня ничего не получится.
   - Тогда обращайтесь к генералу Земскову. Он сейчас здесь главный.  Сырцов
пока отстранен от исполнения своих обязанностей. Они вместе с Волновым  были
даже сначала арестованы, но затем по настоянию  директора  их  освободили  и
взяли подписку о невыезде.
   - А директор сильно переживает?
   - Не то слово. Он постарел на десять лет.
   - Вы можете завтра со мной пройтись по всему маршруту? - попросил Дронго.
- Я бы хотел спуститься в хранилище.  Там  ведь,  наверно,  существует  своя
система шифра?
   - Да, конечно. Пароль меняется каждый день.  Это  тоже  одно  из  условий
безопасности.
   - И кто его знал?
   -  -  Только  начальник  службы  безопасности  полковник  Сырцов.  И  его
заместитель подполковник Волнов. Обычно знали кодовое слово директор  Центра
и его заместитель. Больше никто.
   - Академик Добровольский и Кудрявцев? - уточнил Дронго. - Правильно?
   - Точно.  Но  есть  еще  ключи,  точнее,  магнитные  карточки.  Только  у
Добровольского  и  Сырцова.  И  открыть  двери  в   хранилище   можно   лишь
одновременно обоими ключами. И, конечно, набором известного кода.
   - У кого еще могли быть ключи?
   - Только у них.  Мы  проверяли,  ключи  не  похищали  и  не  подделывали.
Впрочем, это невозможно сделать. Это не  обычные  ключи,  как  я  сказал,  а
специальные  магнитные  пластины,  карточки,  информацию  на  которых   даже
теоретически невозможно подделать. Там цифровой код. Тридцатизначное  число.
Это надежнее,  чем  даже  отпечатки  пальцев.  Вообще-то  я  не  имею  права
рассказывать вам об этом, но карточки действительно невозможно подделать.
   - А сотрудники могли взять карточки и войти в хранилище?
   - Нет. Обычно для обеспечения доступа сотрудников в хранилище утром  туда
спускались директор и  начальник  службы  безопасности.  Или  кто-то  из  их
заместителей, которые производили разблокировку двери. Код знали  сотрудники
лаборатории Шарифова.
   - Он начальник лаборатории?
   - Да, мы его тоже проверяли.  Наше  руководство  считает,  что  он  самый
подозрительный.
   - Почему?
   - Глупое подозрение, - вздохнул Машков, - он наполовину  татарин,  и  они
считают, что он мог быть каким-либо образом связан с чеченцами.
   - Из-за своей  национальности  он  заранее  считается  подозрительным?  -
усмехнулся Дронго. - У вас несколько странный руководитель комиссии,  вы  не
находите?
   - Не знаю, - улыбнулся Машков, - я не могу обсуждать такой вопрос.
   - Мне нужно будет встретиться с каждым из членов комиссии,  -  решительно
произнес Дронго.
   - Только утром, - возразил Машков, - посмотрите на часы, уже  первый  час
ночи. Это у нас с вами поздний ужин.
   - Да, жалко девушку, она, кажется, ждет не дождется, когда  мы  уйдем,  -
согласился Дронго, вставая. - Пойдемте, полковник, я  хотел  бы  пройтись  с
вами по территории Центра и посмотреть предполагаемый путь вывоза зарядов.
   - Сейчас? - изумленно спросил Машков, взглянув на часы. Потом  добавил  с
некоторым восхищением:
   - Вы ведь только что прилетели...
   - Разве я сказал, что устал?
   - Идемте, - согласился полковник. -  Знаете,  я  много  слышал  про  вас.
Может, вы действительно сумеете сделать то, что не смогли все мы.

Париж. 10 августа

   Отель "Крийон" один из самых известных отелей  Парижа.  Расположенное  на
площади Конкордия, где когда-то казнили королей и якобинцев,  жирондистов  и
роялистов,  это  величественное  здание  было  построено  в  тысяча  семьсот
пятьдесят восьмом  году  известным  архитектором  Жаком  Анже  Габриэлем  по
приказу самого Людовика Пятнадцатого. Несчастный король и не подозревал, что
стены построенного по  его  приказу  дворца  станут  свидетелями  казни  его
преемника и его супруги, а потом площадь перед дворцом превратится в главную
арену исторического действа, на  которой  по  очереди  будут  казнить  самых
знаменитых людей Франции.
   В тысяча девятьсот девятом году здание дворца  было  переоборудовано  под
отель и после этого принимало  самых  титулованных  особ  многих  государств
мира. Расположенное рядом с американским посольством в самом центре  Парижа,
оно  привлекало  внимание  состоятельных   людей,   способных   платить   за
великолепие номеров "Крийона". Десятого августа в  баре  отеля  за  столиком
сидели два  человека,  один  из  которых  говорил  по-французски  с  сильным
акцентом. Он выглядел несколько экзотично -  довольно  смуглый,  с  длинными
красивыми пальцами, узким носом с горбинкой, миндалевидными глазами. На  нем
был строгий элегантный костюм, а на пальце правой руки  поблескивал  крупный
перстень. Второй - маленький, полный, несколько неряшливо одетый, в  помятом
костюме - сидел напротив смуглого и в чем-то убеждал своего собеседника.
   - Все будет нормально, мистер  Абдель,  -  убежденно  говорил  он.  -  Вы
напрасно так нервничаете. Первый ящик уже в Копенгагене,  его  перегрузят  и
привезут прямо в Париж, как мы и обещали.
   - А второй? - Мистер Абдель был, очевидно, постояльцем отеля,  он  как-то
больше соответствовал его великолепию.
   - Второй мы тоже найдем, - улыбался толстяк, - вы не беспокойтесь, мистер
Абдель, мы сделаем все, как обещали.
   - Когда прибудет первый ящик? Как вы понимаете, синьор Ревелли, это очень
важно.
   - Через два дня. Мы могли бы привезти его на самолете, но нам не хотелось
бы рисковать. Вы же знаете, как комплексуют французы, когда частные самолеты
привозят что-либо из других стран. А через Германию и  Бельгию  мы  спокойно
доставим ваш груз.
   - Но мы платили за два ящика, - настойчиво напомнил господин Абдель.
   - Конечно. И сейчас как раз решается вопрос со вторым. Мы уже послали наш
запрос, и нас заверили, что все будет в порядке.
   - Синьор Ревелли, - решительно сказал мистер Абдель, - если вы  пытаетесь
нас обмануть или просто затянуть время, то это  не  очень  умно.  Вы  должны
понимать, что мы ждем столько дней только потому, что груз нам очень  нужен.
Я уже позвонил и сообщил о прибытии его в Европу.
   - Правильно сообщили, -  в  очередной  раз  поправил  съезжающий  галстук
синьор Ревелли, - груз действительно  уже  в  Европе.  Нам  остается  только
перевезти его в Париж, и все будет в порядке, уверяю вас.
   - Нам нужны два ящика,  -  решительно  повторил  мистер  Абдель.  -  Если
прибудет только один, то вся наша операция сорвется. Нам нужны два, -  снова
подчеркнул он.
   - Да-да, конечно, я завтра позвоню вам. Мистер Абдель поднялся и,  кивнув
на прощание, вышел из бара, направляясь к  лифту,  расположенному  слева  от
выхода. Он жил на третьем этаже, где находились императорские апартаменты, в
которых обычно останавливались высокопоставленные особы.
   Едва он вышел из бара,  как  синьор  Ревелли,  немного  подождав,  достал
мобильный  телефон,  набрал   номер   и   с   неожиданной   яростью   сказал
по-итальянски:
   - Почему мне до сих пор не сообщили о втором ящике?
   - Они говорят, что уже сегодня отправят его в Данию, - раздался в  трубке
виноватый голос.
   - Сегодня, - прохрипел Ревелли, - это крайний срок. Наш  клиент  торопит,
нужно во что бы то ни стало ускорить доставку груза. Как в Копенгагене?
   - Все в порядке. Груз уже в  порту  и  вечером  будет  в  автомобиле.  Мы
погрузим его в рефрижератор, идущий на Париж. Через два дня машина  будет  у
вас.
   - Договорились. - Толстяк  отключил  телефон  и  торопливо  направился  к
выходу.

Поселок Чогунаш. 10 августа

   Он заснул почти уже утром, в половине шестого, измотав Машкова  необычной
экскурсией по территории Центра. В два часа ночи уходил последний автобус, и
Машков уехал в поселок, а Дронго, несмотря на все  уговоры,  решил  все-таки
остаться. Именно поэтому он не явился на завтрак к девяти часам утрам, когда
члены комиссии собрались, как обычно, в столовой. Машков пришел позже всех.
   Земсков подождал минут пятнадцать, а затем иронически спросил:
   - Где этот наш новый Пинкертон? Он что, решил не завтракать?
   - Он не спал всю ночь, - доложил Машков.
   - Как это не спал? - не понял Земсков. - Он же  прилетел  вчера  часов  в
десять, если не позже.
   - Да, - ответил полковник, - но он до  двух  ночи  осматривал  территорию
Центра, а потом пошел к себе работать.
   - Куда это к себе? - не понял Земсков. - Он разве не уехал в поселок?
   - Нет, - доложил  Левитин,  -  он  остался  ночевать  в  административном
здании. Отсюда шел автобус в четыре утра, но он не уехал.
   - Вы разрешили остаться на территории Центра  постороннему  человеку,  не
имеющему допуск? - изумился генерал.
   - У него есть допуск, - возразил полковник Ильин. - У него все  оформлено
как полагается. Подписано генералом Потаповым, заместителем директора ФСБ.
   - Он штатский человек, - продолжал нервничать Земсков, - нельзя было  его
оставлять на территории Центра. И, видимо,  он  разгильдяй,  если  не  хочет
признавать необходимости дисциплины. Он  ведь  должен  понимать,  что  здесь
особый объект.
   За столами сидели не только офицеры, но и ученые, которые не могли понять
гнева генерала.
   - Здравствуйте. Вы не знаете, где  тут  можно  достать  бритву?  -  вдруг
раздался чей-то голос, и в столовую вошел Дронго.
   Земсков чуть не задохнулся от возмущения.
   Дронго подошел к Добровольскому и вежливо поздоровался.
   -  Здравствуйте,  -  сказал  он,  -   вы,   наверно,   Игорь   Гаврилович
Добровольский? Извините, что я вчера не зашел к вам,  мне  сказали,  что  вы
были заняты с академиками Финкелем и Архиповым.
   - Доброе утро, - поздоровался академик, с удивлением глядя на него.
   - Меня прислали сюда в качестве эксперта. - - Дронго  прошел  к  столу  и
сел, игнорируя обоих сидевших за столом генералов. Машков улыбнулся.
   - Вы не считаете нужным здороваться с нами? - резко спросил его Земсков.
   - Здравствуйте, - кивнул ему Дронго, - по-моему, я поздоровался со всеми,
когда вошел в столовую.
   - Я руководитель комиссии генерал Земсков, - с пафосом сообщил генерал.
   - Очень приятно, - Дронго подвинул к себе вилку и нож.
   - Вы не считаете нужным докладывать, чем вы  занимались  вчера  ночью  на
территории Центра? - повысил голос генерал.
   - Нет, - не менее громко ответил Дронго, - не считаю.
   Академик Финкель удивленно повернулся к нему.  Архипов  изумленно  развел
руками.
   - Я летел почти сутки, чтобы как можно быстрее  добраться  до  Центра,  -
спокойно сообщил Дронго, - сутки, - подчеркнул он, - а когда я прилетел,  ни
вы, ни генерал Ерошенко даже не нашли времени принять меня. Я ведь  прилетел
сюда не на прогулку, генерал, и не являюсь  вашим  сотрудником,  поэтому  не
нужно относиться ко мне таким образом. Я прилетел работать, и если вы хотите
сотрудничать со мной, то давайте это делать вместе, а если не хотите,  то  и
не нужно. А  ваши  генеральские  амбиции  оставьте  при  себе,  если  хотите
действительно добиться успеха.
   Сказав это, он взял хлеб и положил себе  на  тарелку.  Финкель  подмигнул
Архипову и покачал головой, показывая большой палец.  Ему  понравился  столь
напористый новичок. Земсков побагровел, но ничего не  сказал.  Ерошенко,  по
адресу которого тоже прошелся Дронго, перестал жевать и сидел  нахмурившись.
Завтрак продолжался в полном молчании, пока вдруг Дронго первым  не  взорвал
эту напряженную тишину.
   - Мне кажется, что  в  некоторых  ваших  выводах  присутствуют  очевидные
просчеты.  -  Он  сказал  это,  не  обращаясь  ни  к  кому,  словно   просто
разговаривая вслух с самим собою.
   - Почему? - спросил Финкель. Ему была интересна подобная манера поведения
Дронго.
   - Вы  правильно  рассчитали  способ  хищения  из  хранилища.  Собственно,
по-другому заряды, видимо, и нельзя было вытащить, - начал объяснять Дронго,
- просто невозможно. Но, указав  на  возможность  вывоза  зарядов  вместе  с
радиоактивными отходами, вы, Исаак Самуилович, невольно подто