- Что вы об этом думаете? - спросил он.
     - Нужно искать убийцу, - вздохнул Дронго, - даже если его нет на пленке. Это лишь доказывает, что убийца оказался гораздо умнее, чем мы предполагаем.

Глава шестая

     Когда комиссар вышел, Дронго поднялся и, подойдя к столу, взял коробку спичек из пепельницы. Коробка была несколько смята. Он осматривал ее до тех пор, пока Хеккет насмешливо не спросил:
     - Думаете, на ней остались отпечатки пальцев? Или убийца с ее помощью задушил свою жертву? Что вы там ищете?
     - Ничего, - ответил Дронго, положив коробку в карман, - меня заинтересовал один факт. Когда я пришел сюда перед приемом, коробка лежала в пепельнице. Затем мы все вместе вышли, и она оставалась на месте. Когда мы пришли с Обозовым, коробки уже не было. А теперь она снова в пепельнице.
     - Ну и что? Горничная могла убирать в этом номере и положить спички. Они всегда так делают.
     - Не может быть, - покачал головой Дронго. - Когда мы вернулись, горничная уже успела убрать помещение и спичек в пепельнице не было.
     - А почему вы решили, что она успела убрать?
     - Когда мы с Обозовым шли по коридору, горничная как раз катила свою тележку в нашу сторону. Посмотрите в спальной комнате. Если покрывала с кроватей сняты и на тумбочках лежит шоколад, значит, горничная уже успела здесь побывать. Мне кажется это естественным.
     Хеккет не поленился подняться и снова пройти в спальню. Вернувшись, он уселся на свое место и буркнул:
     - Вы правы. Она успела здесь побывать.
     - Вот это и мне интересно. После убийства горничная не входила в номер, иначе она бы обнаружила труп. Тогда кто вернул коробку спичек и почему он это сделал?
     - Не знаю, - раздраженно сказал Хеккет, - но меня больше интересует, кто убил женщину, чем вопрос - кто положил коробку спичек в пепельницу. Может, это сделала сама Лабунская. Чисто машинально.
     - Вы же ее видели. Она бы не стала расставлять вещи по своим местам вместо горничной. И не говорите, что она курила. Она не курила. А ее муж курил сигары и пользовался своей золотой зажигалкой, я ее у него видел.
     - Вы ищете не там, где нужно. Думаю, все и так ясно. Мистер Торчинский заранее договорился с дамой о встрече. Я видел, какими взглядами они обменивались. Не видеть подобных отношений мог только ее муж. Так вот, договорившись о встрече, певец поднялся сюда. Вы помните, как официант уронил бокал? Лабунская махнула рукой и задела официанта. Может, она сделала это не случайно. Я стоял довольно далеко от нее, но вы были рядом и могли видеть, как это произошло. И если они заранее договорились, то это был прекрасный способ избежать вопросов и под благовидным предлогом уйти с вечеринки. Они встретились с Торчинским и, видимо, повздорили. Или он заранее просчитал, что убьет надоевшую ему женщину. Что и произошло. И не нужно считать, что это дело такое запутанное. Кроме Лабунской, карточки от лифта были у ее мужа и Торчинского. Муж при нас отдал свои карточки Обозову и почти все время сидел рядом с нами, а Торчинский имел эти карточки и поднялся наверх раньше Лабунской. По-моему, все и так ясно.
     - Тогда как вы объясните тот факт, что его нет на пленке? И его не увидела дежурная, когда он появился в коридоре?
     - Может, он воспользовался другим путем, - пояснил Хеккет, - может, он умнее, чем мы думаем. Вы ведь сами сказали, что убийца умнее, чем мы полагаем.
     Дверь открылась, и вошел комиссар Террачини. Он вернулся с кассетой, которую изъял у сотрудников службы безопасности. Дронго и Хеккет сидели в гостиной, терпеливо ожидая его возвращения. Комиссар положил кассету на стол и сел рядом с экспертами.
     - Ничего хорошего, - в сердцах сказал Террачини, - все было так, как рассказала сеньора Куацца. Никого постороннего. Последними на этаже появились сеньор Дронго и сеньор Обозов. Я думаю, нам нужно допросить Обозова. Извините меня, сеньор Дронго, но, возможно, были моменты, которые вы не заметили. Я понимаю, что вы известный эксперт, но иногда лучше поговорить с разными людьми, которые на одни и те же события смотрят по-разному. Подобные мнения всегда субъективны, зато независимы.
     - Согласен, - кивнул Дронго, - можно позвать Обозова и переговорить с ним. Если хотите, я даже выйду из гостиной, чтобы вам не мешать.
     - Не нужно на меня обижаться, - устало вздохнул комиссар, - я только хочу установить истину. Каким образом неизвестный убийца мог попасть в номер сеньоры Лабунской, и кто это был? Ответив на первый вопрос, мы, возможно, сможем ответить и на второй.
     Из спальной комнаты вынесли носилки с телом. Все мужчины, сидевшие в гостиной, невольно встали. Один из криминалистов, проводивших осмотр места происшествия, подошел к Террачини.
     - Мы закончили, комиссар. Проведем патологоанатомическую экспертизу и еще раз все проверим. Но думаю, почти убежден, причина смерти - механическое сдавливание горла.
     - Ясно, - сказал комиссар, - можете уезжать. Мы останемся здесь и побеседуем с остальными участниками этого "банкета".
     Когда носилки вынесли, Хеккет сел на свое место и недовольно сказал:
     - Не люблю покойников, даже если при жизни они были очаровательными женщинами.
     - Позовите Обозова, - приказал комиссар, - он, кажется, сидит в соседнем номере.
     Обозов появился в гостиной через минуту. Он уже успел несколько отойти от первоначального шока. Его изжеванное морщинами лицо превратилось в застывшую маску. Обозов вошел в комнату и, кивнув комиссару, сразу прошел к стулу, стоявшему рядом со столом, словно уже знал, куда именно нужно сесть.
     - Разрешите? - спросил Обозов.
     - Садитесь, - кивнул комиссар и включил диктофон. - Вы давно работаете с сеньором Лабунским?
     - Непосредственно пять лет, а до этого мы были знакомы. В общей сложности - более десяти лет.
     - У вас всегда были хорошие отношения?
     - Если мы работаем вместе столько лет, значит, отношения были нормальными, - рассудительно заметил Обозов.
     - А какие отношения были у сеньора Лабунского с супругой?
     - Нормальные, - ответил Обозов, - иногда они ссорились, иногда спорили. Но в общем отношения были нормальные. Как у любых супругов.
     - У вас есть жена? - улыбнулся комиссар.
     - Нет. Мы разведены больше десяти лет, - ответил Обозов и, заметив улыбку на лице комиссара, кивнул. - Конечно, в семейной жизни многое бывает. Но не обязательно доводить до развода. У нас был именно такой случай. А если люди живут вместе, значит, они хотят жить вместе. Сеньор Лабунский - очень состоятельный человек, и по нашим законам супруга не всегда получает такие деньги, как в западных странах. У нас нет брачного контракта. Тем более у них не было детей. Поэтому Лабунскому не нужно было убивать свою жену. Если она ему не нравилась, он мог с ней развестись. Кстати, она тоже была довольно состоятельным человеком, хотя и не такой богатой, как ее муж.
     - Вы, кажется, юрист по профессии? - уточнил комиссар.
     - Да. Я руководитель юридической службы.
     - Сеньор Лабунский рассказал нам, что именно вам он доверил свои карточки и разрешил подняться в его номер.
     - Да, - кивнул Обозов, - сначала он поднялся сам и забрал договор, чтобы уточнить один из его пунктов. Потом он передал мне договор и ключи, и я поднялся в его номер.
     - Но до этого в номер поднялась сеньора Лабунская?
     - Поднялась, - подтвердил Обозов, - она испачкала платье и решила переодеться. Она ушла чуть раньше. А мы поднялись следом.
     - Вы сказали "мы", сеньор Обозов. Значит, вас было двое?
     - Мы поднялись вместе с мистером Дронго. - По-английски Обозов говорил с сильным акцентом, делая паузы, но довольно четко выговаривал все слова.
     - Очень хорошо, - кивнул Террачини. - Вы можете рассказать более подробно, желательно по минутам, весь ваш путь наверх и возвращение в ресторан?
     - Конечно, могу. Я взял договор и две карточки, которые передал мне Лабунский. Они и сейчас со мной.
     - Вы можете их нам показать?
     - Конечно.
     Обозов достал из кармана две пластиковые карточки. Одна была от кабины лифта, другая служила ключом к входным дверям апартаментов. Комиссар взял обе карточки, повертел в руках и вернул их Обозову.
     - Продолжайте, - разрешил он.
     - Я успел вбежать в кабину лифта, где уже находился мистер Дронго, и предложил ему подняться со мной.
     - Это вы сами предложили?
     - Да, я вставил карточку и нажал кнопку десятого этажа. Мы поднялись, и я попросил мистера Дронго пройти со мной, чтобы оставить текст договора в сейфе. Потом мы вместе пошли за его мобильным телефоном.
     - Очень интересно, - нетерпеливо перебил его комиссар, - получается, что вы чего-то боялись и вам нужен был свидетель.
     - Нет, - сказал Обозов, посмотрев на Дронго. - Нет, - повторил он, - я ничего не боялся, и мне не нужен был свидетель. Просто я предложил мистеру Дронго пройти вместе со мной.
     Он не стал говорить о напряженных отношениях между супругами и своем подозрении о возможной встрече Торчинского с Екатериной Лабунской. А Дронго также не стал ничего уточнять. По взаимному согласию они решили не вспоминать столь неприятный инцидент.
     - Вы всегда ходите в паре с другими мужчинами? - спросил комиссар.
     - Нет. Но поскольку дело касалось такого договора, я хотел подстраховаться, - ответил Обозов, - я думал, будет лучше, если вместе со мной будет такой известный эксперт, как мистер Дронго. Мы прошли по коридору, я открыл дверь. Мы вошли в гостиную, и я сразу повернул в кабинет. Обычно сейфы стоят у входа, рядом с вешалкой, но в наших апартаментах сейф находится в кабинете. Я прошел туда, открыл сейф и положил документы. После чего вернулся обратно и увидел, что мистер Дронго говорит с Катей Лабунской. Затем она вошла в спальню и закрыла дверь. А мы ушли. Вот собственно и все.
     - Вы не видели больше никого? Может, кто-то был в спальной комнате?
     - Нет, - нахмурился Обозов, - там никого не было. Во всяком случае мы никого не заметили.
     - Вы сами видели женщину, или она говорила с вами из-за закрытой двери? - вмешался Хеккет.
     - Я сам ее видел, - ответил Обозов, - она как раз закончила говорить с мистером Дронго и прошла в спальню.
     - Он видел, как она закрывала дверь, - вспомнил Дронго. - Возможно, ему кажется, что, выгораживая меня, он невольно подтверждает и собственное алиби.
     - Что было дальше? - спросил комиссар.
     - Мы вышли из номера, прошли по коридору. Спустились на третий этаж и забрали мобильный телефон из номера мистера Дронго. Затем вернулись вниз, в ресторан. Это все.
     - И вы не заметили ничего подозрительного?
     - Нет, ничего.
     - Подождите, Обозов, - снова вмешался Хеккет, - когда вы вернулись, нескольких человек не было за столом. Я разговаривал с сеньором Лицци и видел, как в туалет пошли несколько человек. Сначала вернулся Жураев, потом - Лабунский, а вот Соренко пришел очень поздно, и у него был сильно помятый вид.
     - Да, - подтвердил Обозов, - все так и было. Но Леонид слишком слабый человек, чтобы его можно было подозревать в таком страшном преступлении.
     - Иногда именно слабые люди совершают самые жестокие преступления, - философски заметил Террачини. - Вы больше ничего не хотите сказать?
     - Нет, ничего.
     - Вы можете проверить сейф? - спросил комиссар и выключил диктофон.
     - Конечно.
     Обозов поднялся, пошел в кабинет. Комиссар пошел следом. Обозов набрал известную ему комбинацию, открыл сейф и достал документы. Затем показал их Террачини.
     - Все в порядке, - сказал он, - я их сам сюда положил.
     - Очень хорошо, - кивнул Террачини, - положите обратно и закройте дверцу сейфа. Спасибо за сотрудничество, сеньор Обозов.
     Комиссар вернулся в гостиную. Снова сел в кресло. Подождал, пока Обозов вернулся, и попросил его оставить обе карточки, которые ему дал Лабунский. Обозов передал комиссару карточки и вышел из гостиной.
     - Кажется, вы были правы, Дронго. Он подтвердил ваше алиби, - невозмутимо заметил Хеккет, - но я все равно настаиваю, что женщину убил Торчинский.
     - Давайте позовем его, - предложил комиссар, - сегодня все равно нам уже не отдохнуть до утра. - Позовите Торчинского! - крикнул он своему помощнику.
     Через несколько минут в гостиной появился Олег Торчинский. Очевидно, ему удалось убедить сотрудников полиции и они разрешили ему спуститься в свой номер. Он успел переодеться и был теперь в серых брюках и темно-зеленом свитере. Войдя в гостиную, Торчинский кивнул всем сидящим, прошел к столу и уселся на стул, не спросив разрешения. Очевидно, он привык к особому вниманию и чувствовал себя уверенно. Но его самоуверенность явно не понравилась комиссару.
     Террачини достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Затянувшись, он посмотрел на Торчинского.
     - Извините, - сказал певец, - вы не могли бы не курить в моем присутствии. На меня плохо действует дым.
     - Хорошо, - комиссар затушил сигарету.
     Затем подвинул к себе диктофон и подчеркнуто вежливо спросил у Торчинского:
     - Вы не возражаете?
     - Нет, - ответил певец, - пожалуйста.
     - Вы можете назвать свои имя и фамилию?
     - Мне казалось, что меня хорошо знают в Италии, - с достоинством заметил Торчинский.
     - И тем не менее назовитесь, - попросил комиссар. Он был профессионалом и умел сохранять невозмутимость в подобных ситуациях.
     - Олег Торчинский.
     - Как долго вы находитесь в Италии?
     - Я прилетел несколько часов назад и собирался утром вернуться в Вену. У меня концерт в Венской опере, - сообщил Торчинский. - Слава Богу, чтобы летать из Вены в Рим, не нужна специальная виза.
     - Вы абсолютно правы, сеньор, - кивнул комиссар, - значит, вы прилетели только на один вечер. Все правильно?
     - Именно так, - ответил Торчинский, - на один вечер.
     - Вы давно знакомы с семьей Лабунских?
     - Давно. С Екатериной Лабунской - больше десяти лет, с ее мужем - около пяти.
     - Извините меня за вопрос: вы были с ней в интимных отношениях?
     Торчинский нахмурился и не ответил.
     - Извините, - еще раз терпеливо сказал комиссар, - вы поняли мой вопрос?
     - Порядочные люди не отвечают на такие вопросы, - немного растерянно заметил Торчинский.
     - Сегодня произошло убийство, - напомнил комиссар Террачини, - и я спрашиваю вас не для собственного удовольствия. Если вас смущают посторонние, я попрошу их выйти из комнаты, и вы мне ответите.
     - Нет, - сказал Торчинский, - не нужно им выходить. Впрочем, я думаю, что это не такой секрет, чтобы его скрывать. Вы все равно все узнаете. Да, раньше мы с ней были близки. Но после того как она вышла замуж, наши отношения прекратились.
     Хеккет шумно вздохнул и с торжеством посмотрел на Дронго.
     - Как вы с ней познакомились? - спросил комиссар.
     - Катя работала в элитном клубе, - пояснил Торчинский, - в конце восьмидесятых. У нее было какое-то образование, кажется, она закончила педагогический институт. Была художественным руководителем танцевальной группы. Ей было тогда лет двадцать пять. А потом, в начале девяностых, Катя стала руководителем элитного клуба, в котором любили отдыхать политики и бизнесмены. Мы знакомы еще с тех пор. Она была современной женщиной и умела ценить таланты. Потом она познакомилась с Марком Лабунским. Они некоторое время встречались, а затем решили пожениться. Конечно, с тех пор мы с ней не встречались. Это было бы противно моим принципам. А на их праздники и юбилеи я специально прилетал. И насколько я могу судить, ее муж не возражал против моих приездов. Он знал, что мы с Катей только друзья и ничего между нами не может быть.
     - Он знал о ваших прежних отношениях?
     - Не думаю. Она не стала бы ему ничего рассказывать. Она не любила, когда копались в ее прошлом.
     - Во время ужина в ресторане вы неожиданно вышли и вернулись минут через тридцать-сорок. Где вы были все это время?
     - Я поднимался к себе в номер, - пояснил Торчинский, - у бассейна я почувствовал, что становится прохладно. Мы сидели на улице, и я решил переодеться. Я поднялся наверх, к себе в номер, и надел майку. Предварительно принял душ. А потом поговорил с моим импресарио в Вене и спустился вниз.
     - Вы не поднимались на десятый этаж в эти апартаменты?
     - Я поднимался только один раз, до ужина. Принес цветы для Екатерины и спустился вниз вместе со всеми. А потом поднялся наверх, когда услышал... - его голос дрогнул, - когда узнал о случившемся.
     - Вы вышли из ресторана и сразу поднялись к себе на этаж, - уточнил комиссар, - а потом спустились вниз и узнали об убийстве сеньоры Лабунской. Значит, вы провели в своем номере минут тридцать-сорок.
     - Да, я никуда не выходил из своего номера. Поднялся к себе, переоделся и спустился вниз. Вот собственно и все.
     - Скажите, сеньор Торчинский, вы хорошо знали людей, которые были на ужине?
     - Не всех. Катю знал хорошо, был знаком с ее мужем. Знал семью ее сестры. Да, еще давно знаю Станислава Обозова.
     - Как, по-вашему, кто из них мог испытывать к погибшей неприязнь?
     - Никто, - ответил Торчинский, - никто. Ее все уважали. И любили.
     - Уважали? - насторожился комиссар.
     - Она была сильной женщиной, - сообщил Торчинский, - и не все относились к ней одинаково. Но все ее уважали.
     - У нее был свой бизнес?
     - Об этом лучше узнать у Обозова. Но у нее были свои деньги, которые она зарабатывала независимо от мужа. Хотя могла бросить все свои дела и наслаждаться жизнью. Ее муж был достаточно богат, чтобы исполнить все ее желания.
     - У нее были враги?
     - Думаю, были. У сильного человека всегда есть враги. Но среди присутствующих, вряд ли. Мне кажется, вы теряете время, комиссар. На вашем месте я бы принял какие-то меры по охране отеля и постарался выяснить, кто из посторонних мог проникнуть в номер.
     - Мы так и сделаем, - усмехнулся комиссар, - а теперь...
     Он не договорил. Вошел помощник и что-то сказал комиссару. Тот поднял удивленное лицо и тихо переспросил. Помощник наклонился еще ближе и снова повторил сообщение. Комиссар нахмурился. Кивнул помощнику, разрешая удалиться, и посмотрел на Торчинского. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
     - Сеньор Торчинский, - ледяным тоном начал комиссар, - вы сказали, что поднялись к себе и все время были в своем номере. Но вы упустили самую важную деталь. Не рассказали нам, что сразу после того, как вы вернулись в номер, к вам поднялась сеньора Лабунская. Дежурная с девятого этажа, узнав об убийстве, вспомнила, что к вам приходила эффектная женщина. Мой помощник просмотрел пленку службы безопасности девятого этажа и убедился, что после вашего прихода почти сразу на вашем этаже появилась Лабунская. Как вы можете это объяснить?
     Хеккет еще раз посмотрел на Дронго и развел руками.
     - И это все, что требовалось доказать, - сказал он.

Глава седьмая

     Услышав слова комиссара, Торчинский откинул голову назад и закрыл глаза. Мужчины, сидевшие в номере, терпеливо ждали, когда он заговорит. Наконец Торчинский открыл глаза и сказал:
     - Вы правы. Скрывать что-либо глупо. Да, это все правда. Она пришла ко мне в номер. Но между нами ничего не было.
     - Подождите, - прервал его комиссар, - значит, вы мне только что солгали. Вы сказали, что виделись с Лабунской только тогда, когда поднимались в номер до ужина. А сейчас выясняется, что вы виделись с ней и после того, как поднялись в свой номер. То есть непосредственно перед убийством. Или во время убийства?
     - На что вы намекаете?
     - Пока я только спрашиваю.
     - Я сказал вам правду. Я не поднимался на десятый этаж после того, как мы все вышли из номера и спустились вниз. Из ресторана я поднялся к себе в номер. А не в номер, где произошло убийство.
     - Но вы не сказали, что виделись с убитой.
     - А вы не спрашивали. Вы спросили, куда я поднялся, и я вам честно ответил, что был на девятом этаже, у себя в номере.
     - Хорошо, - сказал комиссар, - предположим, что вы забыли сообщить мне о таком важном факте. Допустим, что я вас о нем не спросил,