ь не дура, не собираюсь звонить ему на квартиру. Если  что-то  произошло,
меня могут и засечь. Поэтому я позвоню кому-нибудь из своих бывших соседок.
   - А предлог? Тебе нужен предлог.
   - Справлюсь, как там могилка  моего  мужа,  -  цинично  усмехнулась  она,
поднимая трубку.
   - Ну и стерва, - пробормотал Хорьков, видя, как она набирает номер.
   К этому времени карантин с поселка был уже  снят,  и  городские  телефоны
работали. Но ни Сергей Хорьков, ни его спутница даже не подозревали, что  их
собственные телефоны прослушиваются.
   Маша набрала номер и подождала, пока ее соединят. Она звонила к  соседке,
которая жила в их барачном домике на третьем этаже в  квартире  с  постоянно
протекавшей крышей.  При  воспоминании  об  этом  Маша  непроизвольно  сжала
трубку.
   - Алло, слушаем вас, - послышался голос соседки.
   - Зина, здравствуй, - быстро сказала она. - Как у вас дела?
   - Ой, Машенька у нас тут такое происходит! Нашли убийцу  твоего  мужа.  И
убили водителя. Ты его помнишь, наверно? Прапорщик Мукашевич. И вообще,  тут
такое творилось! Комиссии наехали, все проверяли,  все  телефоны  отключили.
Говорят, даже хищение было в Центре, но этого по телефону нельзя говорить.
   Она растерянно  взглянула  на  смотревшего  телевизор  Хорького.  Тот  не
обращал на нее никакого внимания.
   - А кто убийца? - растерянно спросила она.
   - Все говорят, что ваш знакомый Волнов. Ты  представляешь,  говорят,  что
он...
   Она быстро отключила телефон. Потом снова посмотрела на Хорькова.
   - Сережа, - тихо позвала она, - Хорьков. Тот обернулся к ней.  Увидел  ее
лицо. И сразу понял, что произошло нечто ужасное.
   - Что случилось?
   - В Чогунаше арестован Волнов, - растерянно сказала она. - Я  только  что
узнала.
   - Я тебе говорил, что  нужно  вызвать  его  в  Москву  и  убрать,  -  зло
выкрикнул он, моментально оценив опасность. - Вот  теперь  твой  Волнов  нас
заложит.
   - Нет, - нерешительно сказала она, - он этого не сделает.
   - Не сделает, не сделает, - передразнил он ее, вставая с кресла. - Он уже
наверняка нас заложил. Может, сейчас у наших  дверей  уже  стоят  сотрудники
милиции, приехавшие нас арестовать.
   - Нужно уезжать, - произнесла она, глядя перед  собой  в  одну  точку,  -
нужно быстро уезжать.
   - Иди к черту, - огрызнулся Хорьков. - Куда уезжать? К Ревелли в  Европу?
Я к нему убийц послал. Ты посмотри, как ты меня в угол загнала.
   - При чем тут я?! - закричала она. - Ты сам себя загнал!  Не  нужно  было
заранее брать деньги.
   - Замолчи, дура. - Он бросился к сейфу. В этот  момент  в  кабинет  вошел
один из его телохранителей. На даче было установлено скрытое  наблюдение  за
дорогами, но сотрудники ФСБ этого не знали. Впрочем,  этого  не  знал  почти
никто. Наблюдение велось с помощью камер, спрятанных в  стенах  и  в  кронах
деревьев.
   -  У  задней  калитки  стоят  несколько  вооруженных  людей,  -   доложил
телохранитель, - кажется, из спецназа.
   - Доигралась, сучка, - заорал Хорьков, и в этот момент на территорию дачи
въехала машина, ездившая за газетами. К ней подошел охранник. В этот  момент
один из сидевших  внутри  спецназовцев  резко  открыл  дверцу  и  ее  ударом
отбросил подошедшего. Тот упал, а когда попытался  подняться,  на  него  уже
наставили   дуло   автомата.   Из   автомобиля   выскочили   спецназовцы   и
рассредоточились по всей даче. И в этот момент сверху прозвучала  автоматная
очередь. Это стрелял тот самый охранник, который находился в кабинете вместе
с Хорьковым  и  Суровцевой.  Он  стрелял  прицельно  и  попал  в  одного  из
нападавших. Тот, раненный, упал на  землю.  В  ответ  его  товарищи  открыли
беспорядочный огонь по окнам дачи.
   - Черт возьми, - разочарованно  сказал  Машков,  -  что  там  происходит?
Почему они стреляют?
   Дронго молчал. Он не хотел напоминать, что заранее предупреждал  о  таком
исходе, так как видел смятение полковника и  не  хотел  раздражать  его  еще
больше. Они вышли из автомобиля и, осторожно пригибаясь, прошли к даче. Туда
уже  подтягивались  остальные  сотрудники.  В   самом   доме   засело   трое
телохранителей, которые бешено отстреливались, понимая,  что  пощады  им  не
будет. Из кабинета, упав на ковер, ползком выбирался  Хорьков,  продолжавший
проклинать женщину.
   - Дура, сука, - бормотал он, вздрагивая от треска автоматных  очередей  и
осколков стекол. Он вытащил из сейфа свой "дипломат"  и  теперь  волочил  за
собой тяжелый чемоданчик, набитый деньгами. Здесь был  его  неприкосновенный
запас, миллион долларов наличными, которые он всегда держал в сейфе.
   Трое его телохранителей  продолжали  держать  оборону,  отстреливаясь  от
нападавших, коща Хорьков наконец дополз до дверей, выскользнул в  коридор  и
распластался на ковре, тяжело дыша. В этот момент  кто-то  наступил  ему  на
руку. Он чуть не вскрикнул от боли и поднял голову. Это была Маша.
   - Сучка, - закричал он, но  тут  же  осекся.  Она  держала  в  руках  его
пистолет, который обычно хранился в спальне, в тумбочке рядом с кроватью.
   - Лежи спокойно. Хорьков, - посоветовала она,  продолжая  давить  ему  на
правую руку. Он застонал,  выпуская  из  рук  едипломат".  Она  наклонилась,
подняла его.
   - Сволочь, - убежденно сказал он.
   - Дурак, - сморщилась Маша, - а то ты  мне  очень  был  нужен.  Со  своей
вечной жадностью и вонючим ртом. Тебе нужно лечить зубы. Хорек, не забудь об
этом. - Она убрала ногу с его руки и прошла дальше.
   - Стой, - рванулся он вслед за ней.
   - Без глупостей, - обернулась она к нему, - иначе я буду стрелять.
   - Ты не уйдешь с дачи, - прохрипел он,  бледный  от  бешенства.  Особенно
неприятно для него был даже не украденный миллион, а ее упоминание о  запахе
изо рта.
   - Сейчас тебя подстрелят. Хорьков. Они пришли за  тобой,  -  презрительно
сказала Маша, направляясь в другую комнату. Ее  даже  не  пугали  автоматные
очереди.
   - Ведьма, - прошептал Хорьков, - будь ты проклята.
   - Прекратить стрельбу, - услышал он чей-то громкий голос  и  обернулся  к
дверям. Вероятно, со стороны нападавших  должны  были  последовать  какие-то
предложения.
   - Прекратить стрельбу, - повторил тот же голос.
   Когда Хорьков вновь повернулся к Маше, ее уже не было в коридоре. В  этот
момент прекратили стрельбу. Он открыл дверь  в  кабинет.  Снизу,  с  первого
этажа, раздался крик одного из его телохранителей:
   - Они хотят, чтобы мы сдались.
   - Нет, - крикнул Хорьков, - нет. Подождите  пока,  пусть  они  дадут  нам
время подумать. У вас есть лишнее оружие?
   - Есть.
   - Принесите мне пистолет. И скажите, чтобы они дали нам десять  минут  на
размышление.
   Телохранитель пошел к дверям и прокричал указания хозяина, а другой начал
подниматься с пистолетом на второй этаж. Хорьков выхватил оружие из его  рук
и бросился в спальню, где скрылась Маша.  Он  вошел,  когда  она  одевалась.
Пистолет лежал на кровати. Хорьков усмехнулся и,  направив  на  нее  оружие,
сказал:
   - Как ты была с куриными мозгами, так с ними и осталась.
   Женщина вздрогнула и обернулась к нему. Потом увидела оружие в его руках,
бросила взгляд на свой пистолет, лежащий далеко  на  кровати,  и  продолжала
спокойно одеваться, словно ничего не произошло.
   - Где деньги, сука? - спросил он, сжимая в руках оружие.
   - Не будь дураком. Хорьков, - презрительно  сказала  она,  -  не  вздумай
стрелять. Дом все равно окружен, и у тебя нет  шансов  выбраться  отсюда.  А
тебе еще впаяют за убийство. И тогда тебе точно светит "вышка".
   - Я тебя убью, - решительно сказал он.
   - Ага. Попадешь  в  тюрьму,  потеряешь  деньги  и  вдобавок  пойдешь  под
расстрел. Ты этого хочешь?
   - Где мои деньги? - закричал изо всех сил Хорьков.
   Один из его телохранителей  стоял  на  втором  этаже,  двое,  что  успели
забежать в дом, были на первом, но все трое слышали его  истерический  крик.
Стоявший  на  втором  этаже  даже  поморщился.  "Нашли  время  базарить,   -
раздраженно подумал он. - Я тут стою, жизнью рискую, их защищая, а  они  там
ругаются".
   Хорьков, поняв, что она не боится, и  не  решаясь  стрелять,  рванулся  к
Маше. Он схватил ее  за  волосы  и  несколько  раз  сильно  ударил  по  лицу
рукояткой пистолета. Она вскрикнула. Из разбитой губы потекла кровь.
   - Предлагаем вам сдаться, - крикнул Машков, стоявший у  автомобиля.  -  У
вас нет никаких шансов. Не нужно усугублять свою вину.
   Женщина, осев на пол, тихо стонала. Хорьков поднял ее за волосы, рванул к
себе.
   - Куда дела деньги? - опять закричал он, но она только покачала  головой.
Он толкнул ее на пол и бросился к шкафу, переворачивая все вверх дном. Но  в
шкафу "дипломата" не было. Он начал смотреть в тумбочках, перевернул матрас,
надеясь найти там похищенные деньги.
   - Куда спрятала деньги? - непрерывно орал он.
   - У вас осталась одна минута, - раздалось снизу. Он вдруг успокоился, сел
на пол рядом с ней, повернул ее голову к себе.
   - Слушай, - примирительно сказал он, - ты правильно сделала, что спрятала
деньги. Скажи, куда ты их положила?
   Она приподняла голову и чуть улыбнулась, вытирая кровь.
   - Пойми, - говорил он, тяжело дыша, - нас отсюда сейчас заберут.  Надолго
заберут. А деньги пропадут. Скажи, куда ты  их  положила?  Я  их  не  трону,
честное слово. Только скажи, где они.
   Она по-прежнему молчала.
   - Скажи, - зверея, сказал он и  снова  сильно  ударил  ее  по  лицу.  Она
застонала, но по-прежнему молчала.
   - Пропадут ведь деньги, - почти простонал он. - Неужели не понимаешь, что
пропадут? Они ведь здесь такой обыск устроят и все найдут.
   - Ваше время истекло, - раздался голос Машкова. - Сдавайтесь.
   -  Сдаемся,  -  крикнул  стоявший  на  втором  этаже  телохранитель.   Он
по-прежнему слышал крики хозяина, и это  его  окончательно  взбесило.  -  Мы
сдаемся, - решительно заявил он.
   - Сдаемся, - закричали  и  другие  телохранители,  укрывшиеся  на  первом
этаже. Оба понимали,  что  глупо  сопротивляться  дальше.  Иначе  их  просто
расстреляют. Сотрудников ФСБ было слишком много, и  все  трое  оборонявшихся
видели, что у них нет никаких шансов.
   Они начали выходить из здания, бросая  оружие.  Хорьков  понял,  что  это
конец. Он снова подскочил к женщине. Ткнул пистолет ей в грудь.
   - Мне терять нечего, - быстро сказал он, -  все  равно  деньги  пропадут.
Только и ты ими не воспользуешься. Я тебя, стерву, все равно убью.
   - Тогда вообще ничего тебе не останется, - прохрипела  она.  -  Дурак,  я
беременная. От тебя беременная, меня в тюрьму нельзя сажать. Сразу  выпустят
или маленький срок дадут. А я твои деньги сберегу.
   - Врешь, - прохрипел он, - ты же мне в Хельсинки неделю  назад  говорила,
что у тебя месячные и ты со мной не можешь.
   Она усмехнулась разбитыми губами.
   - Просто хотела, чтобы ты от  меня  отвязался.  Я  уже  три  месяца,  как
беременная.
   Он отпустил пистолет, посмотрел на ее разбитое лицо. Недоверчиво  покачал
головой. Потом поднялся.
   - Ну, если ты опять мне врешь... - уже менее решительно сказал он.
   - Хорьков, - услышал он крик полковника Машкова,  -  спускайтесь  вниз  и
сдавайтесь.
   Он постоял над женщиной, глядя на ее изувеченное лицо, потом  отбросил  в
сторону пистолет и направился к дверям. Вышел из спальни, спустился вниз  по
лестнице, прошел по гостиной, хрустя осколками стекол, и вышел из здания.  К
нему подскочили сотрудники ФСБ, заломили руки, надели наручники.
   Он даже не подозревал, что, когда вышел из спальни, она, сразу забыв  про
разбитое  лицо,  вскочила,  достала  стоявший  за  занавеской  "дипломат"  и
побежала в бильярдный зал на третьем этаже. Вбежав  туда,  она  бросилась  к
большому бильярдному столу, наклонилась над ним и  нажала  на  две  потайные
кнопки. Зеленое полотно  чуть  сдвинулось  в  сторону.  Она  быстро  открыла
чемодан и стала вытряхивать деньги в образовавшееся  отверстие.  Все  деньги
туда не вошли, около двадцати пачек осталось. Она  захлопнула  "дипломат"  и
поспешила прочь.
   Хорькова уж вели к автомобилю, когда она ворвалась в  кабинет  и  бросила
"дипломат" ему на стол. Потом упала на диван, ожидая, когда сюда  поднимутся
люди. Через несколько минут в комнату  вошли  сотрудники  ФСБ.  Они  увидели
лежавшую на диване, стонавшую женщину. Затем на второй этаж поднялись Машков
и  Дронго.  Полковник  подошел  к  женщине,  над  которой  уже  стоял  врач,
пытавшийся ее осмотреть. Она что-то кричала, вырывалась из его  рук.  Дронго
прошелся по кабинету, глядя на Машу и стоявших вокруг людей. Он был в плохом
настроении, словно ему было грустно и противно.
   - Вы с ним подрались? - подошел он к женщине.
   - Да. - Она открыла глаза и взглянула на него, оценив и крупную фигуру, и
широкие плечи. - Да, - повторила она жалобным голосом, -  я  предлагала  ему
сдаться, а он не хотел, ругался, обзывал меня, бил. Все это слышали.
   - Понятно. - Дронго подошел к столу,  наклонился,  поднял  валявшуюся  на
ковре ручку, положил на стол.
   - Вы Мария Суровцева? - спросил в это время полковник Машков.
   - Да, - прошептала молодая женщина.
   - Вы арестованы, - сухо объявил  он.  -  Вам  сказать,  за  что,  или  вы
знаете?
   - Мне плохо, - закрыла глаза женщина.
   - У нее могут быть внутренние переломы, - встревоженно сказал врач, -  ее
нужно срочно доставить в больницу.
   - Хорошо, - согласился Машков. Дронго молча стоял рядом.

Москва. 15 августа

   - Как это могло случиться? - бушевал Земсков, глядя на  застывшего  перед
ним Левитина. - У вас было пять сотрудников. Пять человек. А  вы  не  сумели
арестовать Полухина. Куда вы смотрели? Как он мог уйти из закрытого дома? Вы
ведь наблюдали со всех сторон.
   Подполковник молчал. Его вина была настолько очевидна, что он не  решался
ничего говорить.
   - Может, у него в доме есть второй выход? спросил генерал.
   - Нет, - виновато ответил подполковник, - там нет второго выхода.
   - И тем не менее он ушел, - махнул рукой генерал.  -  Как  вы  могли  его
прошляпить?
   - Мы пытались понять, но это было невозможно. Он сумел уйти через окно. У
него прямо под окном растут кусты. Он, видимо, перелез  через  подоконник  и
ушел.
   - Сядьте, - раздраженно приказал генерал, - отличились, - хмуро подвел он
итог. - И вы, Машков, тоже хороши. Устроили показную стрельбу на  даче.  Что
это за мальчишество?  Нужно  было  более  четко  планировать  всю  операцию.
Неужели вы не понимали, что они будут стрелять?
   - У нас только один раненый, - сообщил полковник, - и двое убитых у  них.
Мы старались провести  операцию  с  наименьшими  потерями,  но  перед  самым
началом операции Суровцева позвонила к себе в поселок, к  соседке.  Там  уже
были разблокированы телефоны. В общем, они все поняли.
   - Нужно было отключить телефоны на даче.
   - Они бы догадались об опасности еще быстрее.
   - В результате мы имеем ушедшего от нас Полухина, - подвел итог  генерал.
- С этой эксцентричной дамочкой разобрались?
   - Она в больнице, - пояснил Машков. - Я отправил ее туда с  двумя  нашими
сотрудниками. Перед самым арестом  между  Хорьковым  и  Суровцевой,  видимо,
произошла размолвка. Он довольно сильно ее избил. Врач настаивал,  чтобы  мы
отправили ее в больницу.
   - Этот эксперт был с вами? - пренебрежительно спросил Земсков.
   - Да, он предлагал свои услуги, но мы отказались.
   - И правильно сделали. Не хватало нам еще его  помощи  во  время  ареста.
Вполне достаточно и того, что мы ему так доверяем. Где Хорьков?
   - Пока привезли сюда. Мы  обнаружили  у  него  в  кабинете  двести  тысяч
долларов. Они лежали в "дипломате".
   - Позовите его, - решил генерал, - мы сами проведем первый допрос.
   Машков поднял трубку и вызвал на допрос арестованного.  Через  пятнадцать
минут привели Хорькова. Тот был по-прежнему в дорогом  костюме,  только  без
галстука. Он вошел в кабинет, криво усмехаясь, и  прошел  к  столу.  Генерал
отпустил конвоиров и разрешил арестованному сесть.
   - Вы, Сергей Хорьков, -  сказал  генерал,  -  обвиняетесь  в  организации
хищения в Научном центре. В организации убийства двух сотрудников Центра,  в
организации убийства семьи Сиротина. По-моему,  вполне  достаточно,  как  вы
считаете?
   - У вас хорошие следователи, генерал, - усмехнулся Хорьков.
   - Меня не волнуют все эти подробности, - решительно заявил Земсков. - Мне
нужно знать только одно. Где второй заряд?
   Хорьков отвернулся. Он явно не хотел отвечать  на  этот  вопрос.  Генерал
нахмурился.
   - Я повторяю свой вопрос. Хорьков: где находится второй заряд?
   - Послушайте, генерал,  -  ответил  наконец  арестованный,  -  зачем  мне
говорить? Мне все равно будет "вышка". Зачем же мне  вам  отвечать?  Или  вы
думаете, что меня можно пожалеть?
   - Я не хочу обсуждать с вами эту тему, - разозлился генерал. - Где второй
заряд? Пока не произошло  самого  страшного,  вы  должны  мне  сказать,  где
находится второй заряд?
   - Ничего я не должен, - ответил Хорьков, - можете спать спокойно. В нашей
стране он не грохнет. Его уже здесь нет.
   - Я все знаю, - кивнул Земсков. - Вы вывезли в Финляндию одновременно два
заряда. Один мы там нашли. Причем распаковавший его человек снял защиту и  в
результате  получил  сильное  облучение.  Ваши  боевики  были  арестованы  в
Финляндии. Меня даже не волнует, кто  такой  Законник  и  где  сейчас  может
прятаться Полухин, с которым вы явно имели какие-то  дополнительные  грязные
дела. Мне нужно знать, где находится второй заряд. Где он находится?
   - Я же вам сказал, что его здесь нет. Какая вам разница, где он грохнет?
   - Вы ненормальный, патологически аморальный тип, - с отвращением произнес
генерал. - Неужели вы не понимаете, как  все  это  опасно?  Вы  подставляете
столько людей.
   - Какая разница, что там случится? - цинично усмехнулся Хорьков.  -  Если
где-нибудь подохнут негры или арабы, малайцы или туземцы. Они и так вымирают
тысячами. Ну, подохнет еще несколько
   Тысяч. И черт с ними. Никто ничего даже не поймет.
   - Где заряд? - закричал генерал.
   - Мои гарантии,  сначала  обговорим  мои  гарантии.  Если  мне  пообещают
минимальный срок и свободу в будущем, я скажу, куда увезли  второй  ящик  из
Финляндии.
   - Я не могу давать таких гарантий. - Земсков понимал, что  он  не  сможет
пообещать виновному в таких  тяжких  преступлениях  Хорькову  смягчения  его
приговора. И тем более, что сам арестованный понимал всю невозможость этого.
   - Тогда и я не буду говорить, - заявил Хорьков.
   - Мы все равно найдем  всех  ваших  людей.  Всех  по  одному  арестуем  и
допросим. Нам еще расскажет обо всем ваша сожительница Суровцева.
   При упоминании ее имени Хорьков вздрогнул. Он вспомнил  про  Машу  и  про
спрятанные ею деньги. "Надеюсь, она спрятала их хорошо",  -  злобно  подумал
он.
   - Вот пусть она вам все и рассказывает, - отмахнулся Хорьков. - Я устал и
ничего больше вам не скажу.
   - Хорошо, - неожиданно согласился генерал, - я  поговорю  с  руководством
страны.  Вам  дадут  пожизненное  заключение.  Расстрела  не  будет,  только
расскажите, где находится второй похищенный заряд.
   - Нет. Какая мне разница - сдохнуть от пули или в тюремной  камере  после
многолетних мучений. Первое, по-моему, гуманней. Полная  амнистия,  -  вдруг
нагло заявил Хорьков. - Вы же прощаете, когда нужно,  воевавших  против  вас
людей. И в Таджикистане, и в Чечне. Полная амнистия - и я помогаю вам  найти
второй заряд.
   - Вы убийца, - разозлился генерал.
   - Тогда ищите его сами. И учтите: у вас очень мало времени. А кроме меня,
никто не знает подробностей, - нахально ответил Хорьков.
   - Вон отсюда, - стукнул кулаком по столу Земсков.
   Когда арестованного увели, в кабинете наступила тишина, после чего Машков
тихо сказал:
   - Может, действительно договориться?.. Какая польза от его  расстрела?  А
так мы будем все знать точно.
   - Договориться с этим  убийцей?  Никто  не  разрешит  его  амнистировать,
никто, - убежденно произнес генерал. - Мы н