не знаешь. И еще. Хорьков должен  иметь
телефон Ревелли, чтобы оперативно с ним связываться. Он  ведь  до  последней
минуты сидел  в  Хельсинки  и  верил,  что  груз  будет  найден.  Быстрее  в
гостиницу! Я же говорил, что нельзя доверять этой "сладкой парочке".
   Они остановили такси и поехали в отель. Быстро поднялись наверх и  прошли
к номеру, где разместились женщины. Постучали,  но  никто  не  ответил.  Они
постучали еще, но никто не откликнулся и на этот раз.
   - Черт возьми, - разозлился Машков, - будем ломать дверь! Куда они  могли
деться?

Париж. 18 августа

   Он вышел из дому в хорошем настроении. В этом пригороде  Парижа,  где  он
жил, всегда тихо и спокойно. Ревелли только что поговорил с Френвалем и имел
все основания радоваться. Френваль обещал закончить свою работу к завтрашему
вечеру. Значит, двадцатого августа у этого несносного  Абделя  будет  второй
ящик. Ну и черт с ним, пусть будет. Пусть делают все, что хотят. Лишь бы  он
наконец точно знал, что все деньги придут на его счет. Все остальное не  так
уж и важно. Пусть Абдель получает свой  второй  ящик  и  убирается  ко  всем
чертям, хоть в преисподнюю. Он улыбнулся. Френваль обещал, что все  будет  в
порядке, а это самое главное.
   Ревелли прошел к своему автомобилю, огляделся по сторонам. Какая  сегодня
хорошая погода. Похоже, не будет изнуряющей жары. Нужно  будет  заскочить  в
"Крийон" к Абделю и наконец сообщить ему, что теперь все в порядке. Он сел в
машину,  мягко  выехал  со  стоянки.  Пусть  теперь  этот  Абдель  попробует
что-нибудь сказать. Ребята на Сицилии все приготовят как нужно. Пусть увозит
свой второй ящик. Он немного прибавил скорости, направляясь к центру.
   Все получилось не так, как он планировал. Абделя не  оказалось  в  отеле.
Этот любитель французских женщин шляется по всем злачным местам города и  не
угомонится, пока не получит СПИД, зло  думал  Ревелли,  сидя  в  баре  перед
лифтом и ожидая, когда наконец появится нужный ему человек. Абдель приехал в
третьем часу и сразу прошел в бар. Его предупредили, что  его  ждут.  Абдель
сел за столик и, сухо поздоровавшись, спросил:
   - Какие новости?
   - Все в порядке, - злым голосом ответил Ревелли. - Я жду вас  уже  четыре
часа. Мы же договаривались, что по утрам вы будете в номере. Каждый день  до
двенадцати.
   - Я ушел  немного  раньше,  -  равнодушно  сообщил  Абдель.  Он  даже  не
извинился.
   - Вы уже  проверили  содержимое  первого  ящика?  -  спросил  Ревелли.  -
Надеюсь, вы остались довольны?
   - Да, все в порядке. Но учтите, что нам нужен и второй  ящик.  Нам  нужно
обязательно два груза, как мы и договаривались.
   - Будет, будет у вас второй ящик. Через два дня он прибудет  на  Сицилию,
как условились. Но учтите, что мы сразу потребуем перевода денег.
   - Это пусть вас не беспокоит, - ухмыльнулся Абдель, - с  деньгами  у  нас
нет никаких проблем.
   - Тогда все в порядке, - Ревелли поднялся, - запишите мой коньяк  и  кофе
на счет этого господина, - показал он бармену.
   "Пусть платит, - удовлетворенно подумал он, - они богатые, эти  мерзавцы.
Пусть за все платят".
   Он развернулся и поехал домой. В баре он успел легко  закусить  и  теперь
собирался пообедать рядом со своим домом, где снимал  квартиру.  Подъехав  к
дому, он припарковал машину, закрыл дверцу, поправил пиджак. Он был в  синем
бархатном пиджаке, серых брюках, клетчатой рубашке. Ревелли, улыбаясь, пошел
к дому, навстречу ему шли два парня. Ему показалось, что он их видел.  Потом
он вспомнил, что точно видел их в отеле, где только что сидел. Он по инерции
сделал несколько шагов вперед, с ужасом припомнив, что  пистолет  остался  в
"бардачке" его автомобиля. Один из парней поднял пистолет с  навинченным  на
ствол глушителем. Ревелли понял,  что  через  секунду  будет  покойником.  И
никаких шансов сбежать или спастись у него уже не оставалось. Они  стояли  в
пяти метрах от него, что-либо предпринять он явно не успевал.
   Раздался громкий щелчок. Один, второй. Ревелли зажмурился,  потом  открыл
глаза. Один из убийц, нелепо изогнувшись, падал боком на  тротуар.  Глаза  у
него были широко раскрыты. Ревелли обернулся.
   Рядом с его машиной стоял какой-то неприятный старик с таким же  оружием,
как и у нападавших. Второй киллер, увидев старика, бросился к  нему,  словно
пытаясь что-то объяснить, но старик снова поднял пистолет. Сухо щелкнули два
выстрела. Пули отбросили тело второго киллера.  Все  было  кончено.  Ревелли
почувствовал, как у него дрожат колени. Он  непроизвольно  ощупал  голову  и
грудь. Все было в порядке.
   - Все о'кей, мистер Ревелли, - подошел к нему старик, убирая  оружие.  Он
сильно хромал.
   - Кто вы такой? - спросил по-английски Ревелли, все еще  опасаясь  своего
нежданного спасителя.
   - Они,  -  показал  старик  на  убитых,  -  тебя  убивать.  -  Он  сделал
характерное движение рукой, и Ревелли испуганно отпрянул в  сторону.  -  Они
Хорьков, Хорьков, - несколько раз повторил незнакомец.
   "Их послал Хорьков, - понял Ревелли, - этот сукин сын, который не  вернул
моих денег. Ах мерзавец!"
   - Кто ты такой? - строго спросил он уже по-французски, но старик не  знал
и французского. Он просто показывал на  убийц  и  твердил:  "Хорьков".  -  Я
понял, понял, - раздраженно сказал, оглядываясь,  Ревелли.  В  этот  час  на
улице никого не было.
   "Придется уходить и отсюда, - подумал он, - нужно быстрее уезжать".
   - Садись в машину, - показал он старику и побежал в  квартиру  за  своими
вещами.
   Лопухин, хромая, прошел к автомобилю. Он был доволен. Ему удалось уйти от
сотрудников ФСБ три дня назад, затем пересечь российско-украинскую  границу,
сесть в самолет, улетавший в Берлин, получить в Берлине  оружие  и  случайно
найти в кармане тот самый адрес Ревелли, который он дал своим  киллерам.  Он
вдруг понял, что это его  единственный  шанс  закрепиться  в  Европе.  Нужно
только все рассчитать правильно и появиться в нужном месте и в нужное время.
   Весь вчерашний день он терпеливо ожидал, когда наконец ребята приступят к
работе. Но они были осторожны. Они выслеживали Ревелли, а Полухин выслеживал
их. Полухин понимал, что на несколько тысяч долларов, вывезенных из  Москвы,
он в Европе закрепиться не сможет, тем  более  что  ему  нужны  будут  новые
документы.  А  на  это  потребуется  и  много   денег.   Значит,   оставался
единственный шанс - убрав собственных киллеров, услужить мистеру  Ревелли  и
стать его личным телохранителем. Только в этом случае у него появлялся  шанс
зацепиться в Европе. Труднее всего ему было  сегодня  утром,  когда  Ревелли
поехал в отель, а ребята двинулись за ним, устроив настоящую гонку. Он чудом
нашел случайную машину и, пообещав сто долларов, рванулся за ними следом.  В
отеле он старался не попадаться им на глаза, но позже  все-таки  решил,  что
лучше сделать вид, что  он  будет  работать  вместе  с  ними.  Ребята  очень
обрадовались, увидев его. Они договорились, что все произойдет в этот  день.
Он был спокоен, ребята его никогда не обманывали. В тот  момент,  когда  они
решили, что можно начинать, он выхватил свой  пистолет.  Нужно  было  видеть
лица обоих дурачков. Они решили, что он сошел с ума. Если бы они знали,  как
помогли ему.
   Ревелли вернулся в машину с большой сумкой, опасливо покосился  на  мирно
сидевшего старика ч уселся за руль.
   - Клянусь святой Девой Марией. Никогда в жизни больше не буду иметь  дела
с этими русскими, - пробормотал он, выезжая со стоянки.

Париж. 18 августа

   Они постучали еще раз в дверь и в этот момент увидели,  что  по  коридору
идут Суровцева и Шалимова.
   - В чем дело, капитан? - строго спросил Машков.
   - Мы вышли с ребятами погулять, - объяснила Шалимова, - нас было трое,  а
она одна. Вы напрасно беспокоитесь.
   - Ясно. Суровцева, вы мне нужны, - сказал Машков.
   Она вошла в комнату. Дронго и полковник быстро прошли следом за ней.
   - Мне нужен адрес Ревелли, - без обиняков сказал Дронго.
   - Какой адрес?  -  притворно  удивилась  женщина.  Синяки  у  нее  начали
проходить, и она уже несколько пришла в себя.
   - Быстрее... Адрес Ревелли, - требовал Дронго.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите.  -  Она  неторопливо  прошла  к  своей
кровати, села на нее.
   - Вы  говорили,  что  Хорьков  решил  послать  киллеров  убрать  Ревелли.
Правильно?
   - Да, правильно. Ну и что?
   - Куда он их послал? Он же не мог послать их куда попало. Или поручить им
искать Ревелли по всей Европе. Он дал им конкретный адрес.  Где?  Где  адрес
Ревелли?
   - Да, - растерянно сказала она, - он дал адрес. Я совсем про это забыла.
   "Или она гениальная актриса, или действительно забыла", - подумал  Дронго
и быстро переспросил:
   - Где адрес?
   - Остался на даче, на столе Хорькова, - вспомнила женщина.
   - Вы изъяли все бумаги Хорькова? - повернулся Дронго к Машкову.
   - Да, они все сейчас в ФСБ.
   - Звоните в Москву. Срочно. Пусть поднимут все бумаги.  Там  должен  быть
адрес Ревелли.
   - Они и так сейчас занимаются всеми бумагами Хорькова.
   - Нам не нужны все, полковник. Нам нужны только адреса в Париже.  Звоните
в Москву.
   Машков вышел, чтобы позвонить от  себя.  Дронго  задумчиво  посмотрел  на
Суровцеву. Она улыбнулась:
   - Вы бываете такой строгий.
   - Не стоит стараться, - поморщился он, - не люблю самок.
   - Что?
   - Не люблю животных самок, - повторил он, глядя на нее с отвращением.
   - Вы негодяй, - убежденно  произнесла  она,  -  вы  оскорбляете  женщину,
которая зависит от вас. Вы настоящий негодяй.
   - Я не вижу здесь женщины, - возразил он,  -  если  вы  относите  себя  к
представительницам женского пола,  то  должен  вам  сказать,  что  вы  своей
принадлежностью к ним оскорбляете  весь  женский  род.  Здесь  нет  женщины,
Суровцева. Настоящая женщина  никогда  не  позволит  себе  так  хладнокровно
планировать убийство собственного мужа, отца своего ребенка. Вы не  женщина,
вы чудовище. Хорьков рассказал Машкову, что вы обманули его даже в последнюю
секунду, заявив, что беременны от него. Врачи, которые вас  осматривали,  не
нашли никакой беременности. Вы чудовище,  -  повторил  Дронго,  -  лживое  и
подлое.
   - А вы  гнусный  женоненавистник,  -  разозлилась  она.  -  Вы,  наверно,
импотент. Или голубой. Я думаю, скорее первое. Поэтому вы так  и  ненавидите
меня, что сами ничего не можете сделать.
   - Я не собираюсь  вам  ничего  доказывать.  Думайте  как  хотите.  У  вас
просто-напросто извращенная психика.
   - Дурак! - Она  отвернулась  и  замолчала,  потом  несколько  раз  нервно
повторила:
   - Дурак, дурак, дурак!
   Он вышел из комнаты и прошел к Машкову. Тот положил трубку и обернулся  к
Дронго.
   - Едем быстрее. Они дали мне шесть адресов. Три в Париже, один  в  Ницце,
один в Милане и один в Палермо. Адреса, написанные от  руки,  нашлись  среди
других документов. Наши сотрудники как раз их разбирали, собираясь отправить
запросы с указанием адресов в Интерпол.
   - К этому женоподобному Корню, - кивнул Дронго. - Он бы вам ответил через
год, когда взрыв уже давно стер бы с лица земли  часть  Европы.  Поехали  по
парижским адресам.
   Захватив переводчика, они, не мешкая, выехали.  Первый  оказался  адресом
известного французского борделя. Машков хмуро улыбнулся  и  велел  следовать
дальше. Зато у дома, значившегося во втором адресе, их встретила толпа.
   - Здесь только что произошло убийство, - объяснил  один  из  прохожих.  -
Убили двух молодых людей. Говорят, что они русские.
   - Опоздали, - прошептал с досадой Машков, - мы опоздали.
   - Нет, - возразил Дронго, - здесь что-то не так. Скорее всего погибли  те
двое убийц, которых  посылал  Полухин.  Странно,  почему  убиты  они,  а  не
Ревелли? Здесь что-то не так.
   - Надеюсь, вы не хотите предложить свои услуги полиции? -  хмуро  спросил
Машков.
   - Нет. Но здесь произошло что-то непонятное.  Время,  время!  У  нас  нет
времени. У нас совсем нет времени. Послушайте, Машков, кажется, нам все-таки
понадобится этот ваш Корню. Вы можете завтра снова поехать к нему со мной?
   - Конечно, - озабоченно кивнул Машков, - а зачем это нужно?
   - У меня такое предчувствие, что мы можем не успеть. Вы видите,  как  все
работает против нас? Мне ужасно интересно, как Ревелли ухитрился убрать двух
подосланных к нему профессиональных киллеров. Без посторонней помощи он явно
не обошелся.

Москва. 18 августа

   В это утро он передал свое заявление в приемную, сообщив,  что  будет  на
работе. Манюков даже не предполагал, что визит Кларка в их фешенебельный дом
был  зафиксирован  сотрудниками  ФСБ  и  соответствующая   записка   уже   в
понедельник утром была  отправлена  директором  ФСБ  Президенту  с  пометкой
"Секретно". К этому времени Манюков сидел у себя в кабинете, ожидая  решения
своей судьбы.
   Весь день его не вызывали, пока наконец к вечеру Президент не пригласил к
себе своего помощника. Когда Манюков вошел  в  кабинет,  там  уже  находился
руководитель администрации Президента, которому  формально  подчинялись  все
помощники.
   - Садитесь, Виктор Федорович, - подчеркнуто любезно произнес Президент и,
когда помощник сел за стол, улыбнулся ему. -  Я  читал  ваше  заявление.  Вы
просите освободить вас от занимаемой должности по состоянию здоровья.
   - Да, -  мрачно  кивнул  Манюков.  Меньше  всего  ему  хотелось  уточнять
подробности.
   - Мне казалось, что вы еще  достаточно  молодой  и  здоровый  человек,  -
сказал Президент. - Ведь мы с вами работаем уже столько лет, и вы никогда не
жаловались на здоровье.
   Манюков молчал. Врать Президенту  он  не  хотел,  а  раскрывать  причины,
побудившие его подать заявление, было неприятно. И больно.
   - Мы все немного устали  из-за  этой  истории  с  похищенным  оружием,  -
продолжал Президент. - Я думаю, что вы поступили очень мужественно и честно.
В то время как виноватые в наших министерствах и ведомствах сидят  на  своих
местах, вы решили взять на себя всю вину. Это не совсем правильно.
   "О чем он говорит? - с недоумением подумал Манюков. - Какую вину? При чем
тут похищенное оружие?"
   - Мне сегодня звонил американский президент, - продолжал хозяин кабинета.
- Его интересует эта неприятная история, случившаяся в Финляндии. Как  мы  и
думали, скрыть все оказалось невозможно. Он знает, что на границе произошла,
неприятная история с вывезенным оружием. Мы договорились, что к нам в Москву
прилетит известный вам Ньюмен, и вместе с ним мы согласуем наши позиции.
   Манюков понял, что положение еще хуже, чем он предполагал. И  понял,  что
назойливый иностранный гость, побывавший у него в  субботу,  уже  передал  в
Вашингтон свои подозрения, сработав достаточно оперативно.
   - Вы, конечно, не виноваты, - продолжал Президент. -  Хотя,  знаете,  мне
сообщили о ваших неофициальных контактах с американцами. Они  у  вас  бывают
дома и дружат с вашей семьей... И дочь ваша сейчас в  Америке  отдыхает.  Вы
знаете, где она отдыхает?
   - Догадываюсь. - Во рту у Манюкова стадо непривычно сухо.
   - Мне тут прислали бумагу из ФСБ. - Президент кивнул на  папку,  лежавшую
сверху. Там находились особо секретные документы из ФСБ. -  Они  утверждают,
что вилла принадлежит сотрудникам ЦРУ.
   "Я так и знал, - почему-то равнодушно подумал Манюков. -  Все  правильно.
Так и должно было быть".
   - Мы вас ни в чем не виним, - закончил Президент,  -  но  с  иностранцами
нужно было вести себя поаккуратнее. Ньюмена мы примем и объясним все, что он
захочет узнать. А ваше заявление...
   Президент чуть помедлил и решительно закончил:
   - Я его подпишу, раз вы сами так решили. Куда вы хотите пойти работать?
   - Я думал вернуться в науку. - Теперь ему стало легче. Теперь не придется
врать, изворачиваться, обманывать себя и других. Все было правильно.
   - Можно и так, -  согласился  Президент.  -  Мы  ведь  вас  тогда,  можно
сказать, силком тянули. Я помню, как вы не хотели уходить со своей работы.
   Он помедлил. Расставаться вот так было не в  правилах  Президента.  Но  и
тянуть  не  имело  смысла.  Президент  встал.  За  ним  поднялись  оба   его
сотрудника.
   - Спасибо вам за все. - Президент протянул Манюкову руку. - Вы  и  сейчас
своей отставкой помогли нам. Я всегда считал вас,  Виктор  Федорович,  очень
принципиальным и порядочным человеком.
   - Спасибо. - Он был действительно взволнован.
   Когда Манюков вышел из кабинета. Президент остался с руководителем  своей
администрации и спросил у него:
   - Кто будет разговаривать с Ньюменом?
   - Министр обороны. Он был в Финляндии. Он знает ситуацию лучше других. Но
американцы могут потребовать провести непосредственную  ревизию  на  местах.
Так сказать, проверить обоюдные запасы ЯЗОРДов. Тогда будет, конечно,  хуже.
Ни мы, ни американцы пока официально не признаем  возможность  существования
подобного оружия.
   - Ясно. - Президент нахмурился.  -  Приказ  на  Манюкова  подготовьте,  я
подпишу. До приезда этого Ньюмена. Чтобы успели.

***

   Виктор Федорович, вернувшись в свой кабинет,  впервые  почувствовал  себя
необыкновенно легко и хорошо. Словно спал тот груз ответственности,  который
лежал на нем все эти дни, когда он узнал о случившимся в  далеком  сибирском
Научном центре в Чогунаше. Теперь ему стало гораздо легче. Он поднял  трубку
и позвонил домой.
   - Все в порядке, - сообщил он жене, - подписали мое заявление.
   - И даже не просили тебя остаться?  -  Жена,  как  и  все  женщины,  была
непоследовательна. Она, похоже, забыла о том, что говорила два дня назад.
   - Просили, - немного соврал он, - даже говорили, как  ценят  меня.  Но  я
настаивал. Она поняла, что он несколько преувеличивает,  и  поэтому  прежняя
рассудительность вернулась к ней.
   - Все правильно, Витя, - сказала жена, - ты все сделал правильно.
   - Я думаю позвонить детям, пусть они возвращаются, - сообщил он.
   - Подожди немного, - попросила она. - Я говорила сегодня с ними.  Им  там
так хорошо. Пусть побудут еще  несколько  дней.  Какая  разница,  когда  они
вернутся?
   Он хотел возразить, но даже у его принципиальности был какой-то  разумный
предел. В конце концов, нет ничего страшного,  если  дети  побудут  там  еще
несколько дней. Он уже и так заплатил за их отдых очень высокую цену.
   - Хорошо, - согласился он с женой, - позвоним завтра.
   Положив трубку, Манюков начал собирать  свои  личные  вещи.  Нужно  будет
принести из дома сумку или чемодан, чтобы сложить туда все это, подумал  он.
Открыл ящик. Там лежали его бумаги, документы, фотографии. На  некоторых  он
был в составе различных делегаций. А вот и семейные фотографии. Он перебирал
карточки, пока вдруг не наткнулся на одну, заинтересовавшую его. На переднем
плане стоял он сам, жена, дочь и двое его внуков. А на заднем,  чуть  сбоку,
были видны улыбавшиеся мистер Кларк и Саша. Манюков  долго  смотрел  на  эту
фотографию. Потом вздохнул, убирая в папку и ее.  "Если  бы  знать  про  все
опасности, которые подстерегают тебя в жизни, - подумал  он,  -  тогда  жить
было бы гораздо легче. И гораздо неинтереснее".
   Он продолжал доставать из ящиков стола свои личные вещи, уже не думая  об
американце, столь резко и неожиданно повлиявшем на его судьбу.

Париж. 19 августа

   -  Уверяю  вас,  мистер  Машкофф,  что  вы  напрасно  так  волнуетесь,  -
благодушно улыбался Корню, глядя  на  сидевших  перед  ним  этих  непонятных
русских. Он не понимал, почему они так нервничают, почему ворвались к нему в
бюро без предварительного звонка и чего, наконец, хотят эти нервные типы.
   - Поймите, мистер Корню, речь идет о нашей мафии, - горячился  Машков.  -
Эти люди способны на все. Вы же можете позвонить комиссару полиции, чтобы он
нас принял.
   - У нас с полицией разные функции,  -  развел  руками  Корню.  -  Полиция
занимается  совсем  другой  категорией  преступников.  А   наша   задача   -
информационное обеспечение полиции. Мы не обязаны арестовывать  кого-либо  и
тем более принимать участие в разных