лучен  от
церкви?
   Или, может, мадам Старовойтову которую хотели тогда сделать министром
обороны?
   Хорошо еще, что до такой  глупости  не  додумались.  Иначе  над  нами
действительно смеялись бы во всем мире. И  не  потому,  что  женщина  не
может быть министром. В России и на престол возводили женщин. Но  царица
не приходила разрушать, она приходила  править  и  созидать.  А  у  нас?
Гавриил Попов, который подвел научную базу под коррупцию, ему нужно было
отдать документы? Да если бы  мы  тогда  только  заикнулись  о  подобных
документах, нас всех в момент стерли бы в порошок. А заодно и всех,  кто
числился в наших списках.
   - Понимаю, - горько кивнул Алексеев, - поэтому вы столько ждали?
   - Лякутис работал с ними. Мы хотели провести нормальную разработку  и
постепенно выяснить, кто, куда и зачем переправил документы?  Но  мы  не
думали, что его застрелят.
   - Его убили из-за этих документов, - понял Алексеев, - вы это  хотите
сказать?
   - Думаю, да, - строго сказал генерал.  -  Послушай  пленку.  Сам  все
поймешь.
   -  Он  включил  магнитофон,  стоявший  на  столе.  Раздался   громкий
телефонный звонок, словно звонили в кабинете.
   "Слушаю", - раздался громкий  голос  Лякутиса,  и  Алексеев  невольно
вздрогнул. Он только что видел  покойного  на  кладбище.  Но  он  быстро
подавил все эмоции, когда услышал незнакомый голос.
   "Вы подумали  над  нашим  предложением?  Мы  готовы  заплатить  очень
большие деньги".
   Трубку положили.
   - Все? - спросил почему-то шепотом Алексеев.
   - Нет, - покачал головой генерал, - слушай дальше.
   "Слушаю вас", - раздался знакомый тенор, и Алексеев  с  ужасом  узнал
свой собственный голос.
   "Николай,  это  я,  извини,  что  так  поздно",  -  сказал   Лякутис.
Чувствовалось, что он волнуется.
   "Почему я тогда не обратил на это внимание?" - зло подумал  Алексеев.
"Что случилось?" - услышал он свой удивленный  голос.  "Какой  идиот!  -
подумал он о себе. - у человека горе, а я задаю такие глупые вопросы".
   "У меня к тебе очень важное дело, - глухо произнес Лякутис, -  завтра
нам нужно встретиться".
   "Хорошо. А что произошло?" - голос Алексеева.
   "Ничего страшного. Я звоню по личному вопросу.  Просто  мне  нужно  с
тобой увидеться и переговорить".
   "Почему я не спросил его ни о чем? Кажется,  я  торопился  выспаться.
Как все это глупо! - раздраженно думал Алексеев. -  Еще  Михаил  Светлов
говорил, что дружба - это понятие круглосуточное".
   "Я все понял, - услышал он свой уставший  голос.  Чувствовалось,  что
человек уже во власти предстоящего сна. - Давай завтра в десять. Я  буду
ждать тебя на работе. Устраивает тебя такой вариант?"
   "Да, конечно. Спасибо тебе, Николай". - Услышав эти  слова,  Алексеев
нахмурился. Они звучали насмешкой над сегодняшними похоронами. И горьким
уроком ему самому.
   "Не за что, - сказал Алексеев напоследок. И потом, помолчав  немного,
добавил:
   - Наверное, и я  немного  виноват.  Давно  нам  с  тобой  нужно  было
поговорить, определиться. Вечно ты один воюешь со своими проблемами. А я
тоже хорош, совсем о тебе забыл. В общем, завтра я тебя жду".
   Полковник закрыл глаза. Все было настолько ощутимо и реально, что  на
мгновение ему показалось, будто телефонный разговор происходит  наяву  и
сейчас, открыв глаза, он увидит живого  друга.  Но  он  открыл  глаза  и
увидел генерала Локтионова. А магнитофонная лента продолжала крутиться.
   "Спокойной ночи", - сказал Лякутис. Он именно так и сказал "спокойной
ночи", не  став  говорить  "до  свидания",  словно  предчувствовал  свою
собственную гибель.
   "Будь здоров", - услышал Алексеев свою чудовищную фразу,  и  разговор
прекратился.
   Он провел ладонью по лицу, потом посмотрел на генерала.
   - Я прошу у вас только  одного,  -  тихо  сказал  Алексеев,  -  чтобы
дальнейшую разработку всего дела вы поручили  лично  мне.  Считайте  это
моим капризом, но это моя убедительная просьба.
   - Поэтому я тебя и отозвал с похорон, - сказал генерал. - Возьми дело
и  начинай  работу.  Документы  должны  оказаться  только  у  нас.   Это
единственный результат, который нас удовлетворит.  Ничьей  в  этом  деле
быть не может. Я хочу, чтобы ты меня правильно понял.
   Алексеев посмотрел на генерала.
   - Ничьей не будет, - твердо пообещал он, - я найду убийцу.

Глава 8

   У него не было с собой оружия. Да и трудно достать пистолет, когда  в
тебя целятся с трех метров. Дронго чуть поколебался.
   - Садись в машину, - велел пожилой, - иначе я стреляю.
   "Как глупо", - подумал Дронго, усаживаясь в автомобиль.
   Пожилой рванул машину с места, заворачивая за угол.  Молодой  человек
держал в руках пистолет, наставив его на Дронго. Уже  по  тому,  как  он
держал оружие, чувствовалось, что он не профессионал.
   "А с людьми у них не  густо,  -  сделал  вывод  Дронго,  -  если  сам
водитель вынужден угрожать пистолетом, вести машину и командовать  своим
напарником".
   - Кто ты такой? - начал допрос сидевший  за  рулем,  продолжая  гнать
машину от места происшествия.
   - Хороший человек, - усмехнулся Дронго. - А почему вы меня похитили?
   Он видел стриженый седой затылок водителя.
   - Ты мне ваньку не валяй, - строго сказал тот, - отвечай  на  вопрос,
когда тебя спрашивают.
   - Вежливые люди сначала представляются, - заметил Дронго.
   - Он уже о вежливости заговорил, - хохотнул пожилой. - Я тебе  покажу
вежливость, когда приедем на место. Как твоя фамилия?
   - Если я назову вам любую фамилию, вам будет легче?
   - Нет, не любую, а свою,  -  строго  сказал  водитель,  -  только  не
вздумай представляться снова полковником Савельевым. Я, как только  твою
фамилию услышал, так сразу и подпрыгнул. Ты так же похож  на  Савельева,
как сапог на балетную тапочку.
   Дронго помрачнел. Он представлялся так только  в  квартире  покойного
полковника Лякутиса, где никого не было. Откуда этот  неизвестный  знает
подробности только что состоявшегося разговора?
   А неизвестный тем временем вдруг включил магнитофон, установленный  у
него в автомобиле.
   "Как вас зовут?" - услышал Дронго голос жены Лякутиса.
   "Полковник Савельев, - последовал его ответ и затем следующий вопрос:
   - Он ничего обо мне не рассказывал?"
   - Понял, что происходит? - захохотал водитель. - Поэтому ты мне лапшу
на уши не вешай. Давай все начистоту, иначе плохо тебе придется, парень.
Ты влез в такое дерьмо, что и не расхлебать.
   "Они установили микрофоны в квартире полковника, -  понял  Дронго,  -
но, судя по шуму и магнитофону, это профессионалы, не имеющие  денег  на
качественное оборудование. То есть профессионалы,  действующие  на  свой
страх и риск. И,  уж  конечно,  не  профессионал  этот  молодой  парень,
сидящий рядом, в руках у которого дрожит пистолет".
   - Кто вы такие? - спросил Дронго.
   - Сначала скажи, кто ты такой? - спросил водитель. - Я с  полковником
Савельевым  рядом  на  соседних  койках  спал,  вместе  работали.  А  ты
заявляешься и выдаешь себя за полковника. Поэтому я хочу знать,  кто  ты
такой.  Ты  либо  провокатор,  либо  дурак.  На  второго  ты  не  похож,
сообразительный больно. А вот если на первого, то я тебя,  сукина  сына,
сам удавлю. Чтобы не лез со своими подходами к жене несчастного.
   - Трогательная забота о семье погибшего, - угрюмо заметил  Дронго.  -
Зачем вы установили в квартире подслушивающие устройства?
   - А я знал, что рано или поздно  клюнет  какая-нибудь  рыбка.  Вот  и
клюнула такая щука, как ты, - усмехнулся водитель и, обращаясь к  своему
молодому напарнику, добавил:
   - Сейчас подъезжаем, Валек, будь осторожен.
   Дронго понял, что дальше ждать просто опасно. На одном  из  поворотов
он сильно качнулся, и парень не успел  опомниться,  как  уже  хрипел  на
полу, прижатый ногой Дронго, а пистолет оказался в руках  его  пленника.
Он приставил дуло к голове водителя.
   - Не валяй дурака, - посоветовал Дронго словами водителя, -  останови
машину, пусть парень выйдет. В нашем деле он лишний.  И  без  глупостей.
Иначе я сразу стреляю. И, пожалуйста, давай будем на "вы".  Я  с  тобой,
сукиным сыном, на брудершафт не пил, чтобы ты мне тыкал.
   Водитель, уже понявший, что ситуация резко поменялась, угрюмо молчал.
Он  притормозил  автомобиль,  и  Дронго,  открыв  дверцу  машины,  ногой
вытолкнул парня.
   Тот упал на асфальт. Дронго, закрыв дверцу, потребовал:
   - Поехали быстрее.
   Когда они отъехали достаточно далеко, Дронго сказал:
   -  Людей  у  вас,  видимо,  маловато,  если  таких  используешь.   Не
профессионал он, дядя. И никогда им не  станет.  Это  у  него  на  морде
написано.
   - Да сам знаю, - огрызнулся водитель, - откуда профессионалов  найти.
Все по банкам и фирмам разным разбежались. Деньги  гребут,  а  я  тут  с
тобой разбираться должен.
   - Давайте поговорим без эмоций, - предложил Дронго. -  Вы  установили
микрофоны на квартире покойного. Попытались сначала  меня  выследить,  а
потом и похитить. И утверждаете, что работали с полковником  Савельевым.
Очевидно, вы входили в его группу?
   - Сначала  скажи,  кто  ты  такой?  -  остановив  машину,  потребовал
водитель.
   - Я же просил называть меня на "вы", - укоризненно сказал Дронго.
   Водитель обернулся к нему и зло прошептал:
   - Откуда вы такие беретесь?
   - Только положите руки на руль, - улыбнулся  Дронго,  -  чтобы  я  их
видел. А то  мы  со  страха  друг  в  друге  дырок  наделаем.  Не  нужно
демонстрировать эмоции.
   "Ликвидаторы" их обычно сдерживают.
   - А  откуда  вы  знаете,  что  я  "ликвидатор"?  -  снова  огрызнулся
водитель,  но  руки  на  руль  все  же  положил.  -  Вы  лучше   сначала
представьтесь.
   Дронго чуть отвел в сторону пистолет и произнес:
   - Я Дронго. Может, слышали такую кличку?
   Водитель  вздрогнул.  Ощутимо  вздрогнул.  Потом  все-таки   медленно
повернулся всем телом, по-прежнему держа  руки  на  руле,  и  растерянно
произнес:
   - А я думал, байки у нас рассказывали про такого человека. Значит, ты
на самом деле существуешь?
   - Где это у вас? И всегда на "вы", - снова напомнил Дронго.
   - Сами знаете где, - оскорбился водитель.
   - Вы еще не сказали, как вас зовут? - напомнил Дронго.
   - Потапчук. Виктор Николаевич Потапчук.
   - Вы были "ликвидатором" в группе Савельева?
   - Почему вы так решили?
   - Я пока только спрашиваю.
   Потапчук помолчал. Потом кивнул.
   - Раз вы и так все знаете.
   - Это вы убили полковника Лякутиса?
   - Нет. Но как только я узнал о  его  смерти,  так  сразу  все  понял.
Игнатий, сукин сын,  это  он  все  придумал.  Он  наверняка  и  устранил
полковника.
   - Кто такой Игнатий?
   - Да Савельева так называли. Он на иезуита был похож. Игнатий Лойола.
Он даже гордился этим прозвищем. А настоящее его имя Игнат.
   - Вы думаете, он приехал специально в  Москву,  чтобы  убрать  своего
бывшего коллегу?
   - Сам, конечно, не  приехал,  а  "ружье"  свое  прислал.  Вот  оно  и
выстрелило.
   - "Ружье" - это второй  "ликвидатор"  в  вашей  группе?  -  догадался
Дронго.
   - Да, - кивнул Потапчук, - это Семенов. Он у нас лучшим  специалистом
считался. Вот тогда они вдвоем с Савельевым и уехали в  Германию.  А  я,
значит, к семье решил податься, в Москву. Им легче было,  а  я  уйти  не
мог, у меня жена тогда сильно болела.
   - Вы вывозили документы из Вильнюса?
   - Все вчетвером. Четвертый - подполковник Лозинский.
   - Бойня на границе - ваших рук дело?
   Потапчук молчал. Потом неохотно сказал:
   - Чего  сейчас  старое  ворошить.  Ну,  было  дело,  мы  с  Семеновым
поработали.
   - А зачем вы лично установили микрофоны в квартире  убитого?  Что  вы
там искали?
   - Я был уверен, что его убили за документы. Уж больно много  покойный
знал.
   Вот поэтому, когда его поминали,  я  пришел  с  остальными,  все-таки
коллеги, и установил микрофоны под столом. Сделать это оказалось  легко,
никто на меня не обращал внимания. А потом  я  столько  времени  слушал,
вдруг кто-нибудь клюнет.
   Все разговоры слушал. И племяша своего держал на этом деле,  пообещав
большие деньги.
   - И до меня никого не было?
   - Приходил один.  Алексеев,  кажется.  Дружок  его  бывший.  Все  про
Савельева допытывал, да так осторожно, ловко, что жена ничего не поняла,
а я сразу догадался, что документы и они ищут. Значит, документы еще  не
вернулись в Москву.
   - Почему тогда они не ищут вас?
   - Ищут, - усмехнулся Потапчук, - еще как ищут.  Вы  ведь  сами  лучше
меня все знаете. Нас, "ликвидаторов", в живых оставлять не любят. Ну,  а
я после августа девяносто  первого  сменил  фамилию  и  в  другое  место
переселился. Меня тогда вычистили из  органов,  даже  не  спросив,  куда
делись документы по Литве. Тогда это никого не интересовало, все думали,
что развал навсегда. А теперь как меня найдешь,  выкуси.  Теперь  я  сам
кого хочешь найду. А как только их  разыщу,  так  сразу  и  убью,  чтобы
документы себе вернуть. Они на них  бабки  делают,  а  я  тут  с  нищеты
помираю. Мы тогда двух  покойников  за  Савельева  с  Семеновым  выдали,
думали, никто не узнает.  А  они  теперь  объявились.  Видимо,  нашли  и
документики.
   Последние фразы Дронго особенно заинтересовали. Он убрал пистолет.
   - Не буду я в вас стрелять, Потапчук, - сказал он, - хотя  уже  давно
заметил, как вы опустили руку. Небось  сейчас  сквозь  сиденье  стрелять
начнете.
   Не стоит, "ликвидатор".  У  меня  к  вам  другое  предложение,  более
конкретное.
   - Какое? - прохрипел Потапчук.
   - Давайте вместе искать документы и исчезнувших ваших коллег.  Я  так
понимаю, вам они нужны для того, чтобы  разбогатеть,  а  мне  они  нужны
совсем по другому поводу. Правда, иметь дело с таким мерзавцем, как  вы,
не очень приятно.
   Не люблю я "ликвидаторов". От вас собаки шарахаются,  чувствуя  запах
крови. Но, похоже, вы правы, нюх у вас  особенный.  Зато  голова  всегда
ваше слабое место.
   Если мы объединимся, то, думаю,  сумеем  найти  и  Савельева,  и  его
исчезнувшие документы. Мне предлагают за  них  триста  тысяч.  По-моему,
неплохая сумма с учетом вашего сегодняшнего положения.
   - Деньги пополам, - строго сказал Потапчук,  -  все  деньги  пополам.
Хотя продать их можно и подороже.
   - Это мы решим, когда найдем документы, - строго  заметил  Дронго.  -
Поднимите свои руки, "ликвидатор", и возьмите  обратно  пистолет  своего
племянника. Кстати, допотопный "ТТ". Где вы его взяли?  И  не  вздумайте
стрелять.
   Без меня вы все равно никого не найдете.  А  застрелив  меня,  вообще
ничего не получите. Не говоря уже о том, что такой старый пистолет может
просто дать осечку. Где вы его брали? На старом базаре?
   Потапчук поднял  руку.  Дронго,  не  колеблясь,  отдал  ему  пистолет
молодого человека. Потапчук приставил оружие к его голове.
   - Не боишься? - с интересом спросил он. - А если выстрелю?
   - Я же говорил, что голова ваше слабое место, - укоризненно прошептал
Дронго. - Уберите пистолет и перестаньте паясничать. Нам  нужно  решить,
что делать дальше.
   - Вы действительно Дронго? - спросил Потапчук, убирая пистолет.
   - А какой я, по-вашему, должен быть? С трубкой в зубах, чтобы вы  мне
поверили? Или мне нужно было застрелить вашего племянника, чтобы вы  мне
окончательно поверили? Тоже мне, Робин Гуд нашелся. "Они жируют, а  я  в
нищете живу", - повторил он слова "ликвидатора".
   - При чем тут это?
   - При том, - сурово сказал Дронго. - У людей горе, а  вы  воровски  к
ним в дом проникли и свои цацки установили. Снимите немедленно, иначе  я
никуда с вами не поеду. Прямо сегодня. А уже потом мы решим, что  дальше
делать.
   - Нужно за Лозинским ехать, -  предложил  Потапчук,  -  он  сейчас  в
Киеве. Его необходимо допросить.
   - Для начала согласен. Но сперва уберете  микрофоны.  Учтите,  что  я
проверю.
   Можете врать все, что угодно, но свои аппараты уберите оттуда. Хотя я
и не уверен, что Лозинский в курсе того, где именно обитают  Савельев  и
его напарник.
   Но как версия подойдет. Значит,  договорились,  сегодня  вы  снимаете
микрофоны, а завтра мы вылетаем в Киев. Надеюсь, с паспортом у  вас  нет
проблем?
   - Нет, - улыбнулся Потапчук, убирая и второй пистолет.
   - А с женой как? - вспомнил Дронго. - Одну ее оставить можете?
   -  Нету  больше  жены,  -  угрюмо  ответил  Потапчук,  у  него  опять
испортилось настроение, - я теперь один остался.
   Дронго открыл дверцу автомобиля. Потом, вспомнив, спросил:
   - А молодой парень все-таки ваш родственник? Никого лучше  не  нашли?
Или никому не доверяете?
   - Об этом вы тоже догадались или узнали от меня? - угрюмо осведомился
Потапчук.
   - Конечно, догадался. Вы ведь типичный куркуль. Не стали бы  делиться
деньгами.  Да  и  опасно  такое  дело  чужим  людям  поручать.   Значит,
договорились, поедем вместе в Киев. Завтра жду  вас  на  Калининском,  у
книжного магазина. Его хотя бы вы найдете?
   - А почему там? - не понял Потапчук.
   - Я не успел зайти в книжный магазин. Хочу купить  интересную  книгу,
чтобы не слышать в самолете ваши глупости, - усмехнулся Дронго и, сильно
хлопнув дверцей автомобиля, зашагал к  станции  метро.  Потапчук  поднял
пистолет, опустил его, подумав немного, снова поднял  и  снова  опустил.
Дронго чувствовал угрозу, но не оборачивался. С самого  первого  момента
нужно дать понять негодяю, что он его не боится. Именно поэтому  он  шел
так спокойно, удаляясь от автомобиля и подставив выстрелам свою  широкую
спину.
   Вечером, вернувшись домой, он позвонил Владимиру Владимировичу.
   - Ты сам не знаешь, что натворил,  -  сразу  сказал  старик,  -  это,
оказывается, целая проблема. Но я начну с самого начала...

Глава 9

   Вечером,  уже  перед  самым  уходом  с  работы,  его  позвал  к  себе
Локтионов.
   Алексеев ждал этого разговора уже три месяца. Три месяца, за  которые
его поиск исчезнувших сотрудников КГБ не продвинулся ни на йоту.  Словно
все четверо внезапно растворились в той мутной и  болезненной  атмосфере
распада, столь характерной для осени девяносто первого года.
   Алексеев был твердо убежден,  что  офицеры  КГБ  не  могли  исчезнуть
просто так. И поэтому снова и снова  проверял  все  документы,  фиксируя
появлявшиеся детали. Но выйти на пропавших сотрудников группы  Савельева
пока не мог. В один из вечеров его и вызвал к себе Локтионов.
   - Что  нового?  -  устало  спросил  генерал,  когда  Алексеев  уселся
напротив него. - По делу Лякутиса никаких изменений?
   - Нет, -  честно  ответил  Алексеев,  -  милиция  проделала  огромную
работу, опрошены сотни  свидетелей.  По  их  мнению,  банковскую  версию
убийства можно отбросить.
   - Как мы и предполагали, - кивнул генерал, - а что у нас?
   - Еще хуже. Такое ощущение, что все члены группы растворились.
   - Это лирика, - отмахнулся генерал, - давай конкретные факты.
   - Во-первых, группа была сформирована  по  личному  Указанию  бывшего
председателя КГБ генерала  Крючкова  сразу  после  литовских  событий  в
январе девяносто первого года. Тогда отправили  на  пенсию  Бобкова.  По
личному настоянию Михаила Горбачева, считавшего его виноватом в подобном
противостоянии. Я думаю, руководство КГБ не очень охотно пошло  на  этот
шаг. Бобков считался одним из  самых  опытных,  если  не  самым  опытным
сотрудником КГБ при Крючкове. И вот блестящего профессионала  увольняют,
провожают на пенсию...
   - Зачем ты мне это рассказываешь? - спросил Локтионов. - Я и без тебя
все хорошо помню.
   -  Очевидно,  в  ответ  тогдашнее  руководство  КГБ  принимается   за
разработку  сверхсекретной  операции  с  посылкой  группы  Савельева,  -
продолжал Алексеев, словно не обратив внимания на  реплику  генерала.  -
Поэтому  в  группу  Савельева  отбирают  двух  "ликвидаторов"   и   двух
аналитиков.  Очевидно,  уже  тогда  просчитывались  варианты  возможного
отделения Литвы и заранее готовились материалы по "агентуре центрального
подчинения",   с   тем   чтобы   замкнуть   наиболее   ценных    агентов
непосредственно