послышались завывания полицейских автомобилей.
     - У тебя ничего не выйдет, - сказал Дронго. - Отпусти мальчика. Мы должны с тобой поговорить.
     - Уходи, - твердил, как безумный, убийца, сильнее прижимая нож к горлу мальчика. Ребенок стонал от страха и боли. Из рассеченного горла показалась струйка крови.
     Неожиданно на лестнице возник полицейский. Он поднялся на крышу и, увидев такую картину, выхватил пистолет. Полицейский был невысокого роста и, лишь когда он повернулся боком, Дронго понял, что это - женщина.
     - Чертовы феминистки, - прошептал Дронго, - в самый нужный момент - одни женщины.
     - Я его убью! - крикнул убийца. - Брось пистолет, я его убью.
     Офицер полиции оглянулась на стоявших рядом Дронго и Ларису. Посмотрела на мальчика, струйка крови уже превратилась в сильную струю. Мальчик уже хрипел. Убийца был в невменяемом состоянии.
     Офицер еще раз посмотрела на Дронго и подняла вверх пистолет.
     - Не трогай мальчика, - попросила она, - не трогай, и мы тебя не тронем. Я не буду стрелять.
     - Она сошла с ума? - гневно спросила Лариса.
     - У них человеческая жизнь - главный приоритет. Она не станет стрелять.
     Офицер полиции положила пистолет на крышу, к своим ногам. Она видела, как к ней на крышу спешат еще двое сотрудников полиции. Но этого не видел ни убийца, ни стоявшие против него Дронго и Лариса.
     - Брось пистолет сюда! - кричал убийца. - Брось мне!
     Женщина взглянула на лестницу. Помощь была совсем близко. Но этот тип мог проткнуть горло мальчику. Она толкнула ногой свой пистолет к нему. Убийца с силой отшвырнул от себя мальчика и наклонился к оружию. Лариса замерла от ужаса. Без сомнения, он пристрелит всех, кто был на крыше. Всех троих. Он поднял пистолет и, очевидно, собирался выстрелить в офицера, увидев в ней главную опасность, когда раздался выстрел. Убийца дернулся, обернулся, взглянул изумленными глазами на стрелявшего и, пошатнувшись, рухнул вниз.
     Послышался стук тела о землю. Появившиеся офицеры полиции бросились его осматривать. Лариса перевела взгляд на Дронго. Он держал в руках оружие.
     - У тебя был пистолет? - растерянно спросила она.
     Дронго подошел к мальчику, протянул ему руку и помог подняться. Осмотрел горло.
     - Ничего страшного, - улыбнулся он. - До свадьбы заживет.
     - Откуда у тебя оружие? - недоумевала Лариса. - Или это не твой пистолет? Это оружие убийцы? Но как...
     - Он выбросил свой пистолет, - пояснил Дронго. - Это усовершенствованная модель итальянской "беретты". Такие пистолеты на вооружении сотрудников спецслужб Израиля и Германии. Я вспомнил, что у меня в кармане осталась обойма "беретты", которую я вытащил у сотрудника израильской разведки. Оставалось только вставить обойму и выстрелить. А стреляю я хорошо. Жаль, что все так получилось. Я целился ему в руку.
     - В тот момент ты вспомнил про свою обойму, - догадалась она. - Теперь поняла, почему ты крикнул, что тоже вооружен.
     - Нет, - сказал Дронго, - я имел в виду не свою обойму. Во-первых, я не знал, что она подойдет к этому пистолету, а во-вторых, в тот момент у меня не было даже незаряженного пистолета. Нет, это совсем другое. На самом деле мое оружие было гораздо мощнее.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Голову.
     Офицеры полиции уже повернулись, чтобы подойти к ним и получить объяснения.
     - Кто это был? - спросила Лариса. - Я его не узнала. Он работал в группе Хеелиха?
     - Это Эрих Дамме. Можешь на него посмотреть. Именно он был поставщиком информации для Барлаха, именно он стрелял в меня в Тель-Авиве.
     - Значит, ты нашел информатора? Значит, все кончено?
     - Конечно, нет. Ты меня не поняла. Я сказал, что он был "поставщиком информации", своеобразным связным, но никак не информатором. Он - его глаза и уши. Но это не сам информатор. Извини.
     Дронго повернулся к офицерам полиции, оставив женщину в полном недоумении.

     Берлин.
     8 ноября 1999 года

     В понедельник вечером Страус снова пригласил к себе в кабинет Кардигана и Данери. До назначенного дня оставалось меньше двух суток. Врачи уверили Страуса, что утром десятого Барлах сможет покинуть госпиталь. Ночью Барлаху ввели в ногу специальный прибор, позволяющий определять его местонахождение с точностью до метра. Самому Барлаху при этом объяснили, что его нога нуждается в постоянном лечении. Теперь оставалось ждать десятого числа, когда должна была наконец состояться встреча Барлаха с его информатором.
     Из Лэнгли пришло подтверждение. На все указанные Барлахом счета деньги были переведены, и теперь следовало дождаться десятого числа, чтобы разблокировать счета и затем получить наконец копии документов. Страус приказал не беспокоить Барлаха, чтобы не вызывать лишних подозрений. Охрана вокруг военного госпиталя была усилена.
     К этому времени начали проявлять активность и немецкие разведчики. Оцепление вокруг госпиталя напоминало сцены из шпионских фильмов. Сотрудники БНД дежурили у каждого выхода. Еще дважды у Барлаха появлялись следователи, чтобы выяснить, кто и зачем пытался столь профессионально взорвать его в собственном доме. Барлах молчал, изображая тяжелораненого человека. Кардигану нравилось, как он доводил до бешенства сотрудников полиции.
     Ждать оставалось совсем недолго, и в последние дни Кардиган начал особенно сильно волноваться. Все было продумано до мелочей, и тем не менее он волновался, понимая, что любая случайность может в очередной раз сорвать передачу документов. Немцев они не боялись, те могли помешать лишь служебными придирками. Но в решающий момент могли появиться "ликвидаторы" из Москвы, которые должны были сделать все, чтобы не допустить встречи Барлаха с информатором и передачи документов американцам. Именно поэтому палата Барлаха теперь усиленно охранялась, и никто посторонний не мог туда войти.
     Чтобы обеспечить беспрепятственный вывоз Барлаха, был подготовлен вертолет. На нем надо было вывезти Барлаха из госпиталя и высадить за городом, где его должна была ждать машина с водителем. Чтобы избежать любой какой бы то ни было неожиданности, все обговаривалось несколько раз.
     - Нужно продумать вопрос отъезда Барлаха, - напомнил Страус, - и сделать так, чтобы вместе с ним могли выехать и остальные.
     - Вы думаете, они уедут из Германии? - понял Кардиган.
     - А зачем им американские паспорта? - усмехнулся Страус. - Конечно, уедут. Если это бывшие сотрудники "Штази", им не следует оставаться в Германии.
     - Мы проверили всю группу полковника Хеелиха, - напомнил Данери. - Четверых уже нет в живых - Хеелиха, Вайса, Нигбура, Шилковского. Бутцман лежит в больнице. Двоих допрашивали в Пуллахе, но, по нашим сведениям, уже отпустили. Менарта и Вайсфлог. Отсутствует только Гайслер. Очевидно, именно он и является информатором Барлаха, - в этом уже нет почти никаких сомнений.
     - У вас есть его фотографии?
     - Есть, - кивнул Данери. - Мы раздадим их всем сотрудникам. Из Мюнхена и Гамбурга вызваны дополнительные силы. Место встречи Барлаха будет оцеплено военнослужащими, переодетыми в штатское. У них будут фотографии Барлаха и Гайслера. На всякий случай командиры подразделений будут иметь полный набор фотографий всех живых офицеров группы Хеелиха - Бутцмана, Менарта и Габриэллы Вайсфлог.
     - Надеюсь, вы объясните им, что стрелять ни в коем случае нельзя, - хмуро уточнил Страус.
     - Конечно. Они знают, что речь идет об очень важной операции.
     - Надеюсь, что знают, - пробормотал Страус. - Даже во времена Стены у нас не было такой важной операции. Если все пройдет нормально, это станет вашим большим успехом, Кардиган. Может быть, самым большим успехом в жизни.
     Кардиган почувствовал, как раздвигаются губы в усмешке. Ему были приятны слова старого разведчика. Оставалось только получить наконец эти проклятые документы, из-за которых он уже столько времени сидел в Европе.

     Москва.
     8 ноября 1999 года

     Была глубокая ночь. Они сидели в кабинете Осипова, продолжая обсуждать варианты.
     - Мы готовы, - докладывал генерал Минулин. - Если завтра вечером не получим подтверждения от Дронго, то утром пошлем сигнал нашим людям.
     - Все предупреждены? - поинтересовался Осипов.
     - Вчера мы еще раз уточнили наши позиции, - осторожно подбирая слова, сказал Минулин. Он говорил так, словно его могли подслушать даже здесь, в кабинете одного из заместителей руководителя Службы внешней разведки страны.
     - Американцы собираются десятого числа вывезти Барлаха из госпиталя вертолетом, - доложил Минулин, - у вертолетной площадки будет стоять наш человек, который прикрепит пластиковую мину к днищу вертолета. Когда они будут достаточно далеко, произойдет взрыв.
     - Он уже подтвердил готовность?
     - Конечно, - кивнул Минулин. - Мину мы ему уже передали. Другой "специалист" сейчас в Вюрцбурге. Получив наше подтверждение, он поедет в Нюрнберг. Позицию он уже выбрал. Его объектом должна стать Габриэлла Вайсфлог. Другой "специалист" - в Зуле. Он будет ждать Менарта на стоянке, рядом с его автомобилем. Как только Менарт подойдет и попытается завести мотор, машина взорвется. Мы могли бы применить более скрытые формы ликвидации, но нет гарантий, а в этом случае все будет решено за несколько секунд.
     - Дальше, - мрачно потребовал Георгий Самойлович.
     - Гайслера мы пока найти не можем. Но, по нашим сведениям, он не возвращался в Германию из Израиля. В Тель-Авиве есть небольшие проблемы. Мы нашли медсестру, которая согласна "решить" проблему Бутцмана. Но гарантии нет. Поэтому мы внимательно следим за больницей и ищем резервные варианты. Шилковский находится в Москве, и за ним уже наблюдает наш сотрудник. Но Шилковский сейчас на даче за городом.
     - На какой даче? - не понял Осипов.
     - У его жены есть дача, - пояснил Минулин, - он часто ездит с ней за город. Он ведь работает в компьютерной фирме, неплохо зарабатывает. И естественно, что когда купил "жигуленок", начал ездить к ней на дачу.
     - Они оформили свои отношения?
     - Нет. Но живут вместе. Ему все еще тяжело ходить.
     - Ясно, - Осипов задумался. - С Шилковским все ясно, он в Москве. А вот с Бутцманом будет проблема. Вам нужно каким-то образом ее решить.
     - Мы решаем, Георгий Самойлович, - сказал Минулин. - Думаю, сумеем решить.
     Он не успел договорить, когда раздался телефонный звонок. Осипов взял трубку. Он не сразу понял смысл того, что ему сообщили. Затем побагровел. Потом переспросил. И наконец схватился за сердце, которое у него никогда не болело.
     - Что случилось? - испуганно спросил Минулин, вставая. Он понял, что произошло нечто невероятное. Осипов, задыхаясь, открыл рот, и генерал Минулин услышал самое страшное сообщение за всю свою жизнь.

     Берлин.
     8 ноября 1999 года

     Из полиции их отпустили поздно ночью. Двое полицейских дали показания, что он стрелял лишь в силу необходимости. Их отпустили, и они поехали в отель. Лариса мрачно смотрела на своего напарника. Когда они приехали, она спросила:
     - Неужели ты вспомнил об обойме в эти доли секунды? Неужели ты принял решение так быстро?
     - Что мне оставалось делать? - поинтересовался Дронго. - Ждать, когда этот полоумный убьет офицера полиции? Или выстрелит в тебя? Плохо, что все так получилось. Я не думал, что он разобьется. Видимо, выстрел раздробил ему кость, и от случившегося болевого шока он пошатнулся, а затем полетел вниз.
     - Да, наверно. - Она все еще испытующе смотрела на него. Потом еще тише произнесла. - Вы герой не моего романа.
     - В каком смысле? - не понял он.
     - Как ты живешь с такими мозгами? - спросила Лариса. - Тебе, наверно, сложно. Умение так много работать, целиком отдаваться любимому делу. У меня так не получается.
     - Женщины всегда более основательны, чем мужчины, - возразил Дронго. - Они справедливо считают, что работа не самое важное в жизни. У женщин всегда больше понимания чего-то глубинного, если хочешь, настоящего. Женщины не бывают коллекционерами, они редко имеют хобби. Вы более основательны. А мы отдаемся, как дети. Одни любят политику, другие - войну, третьи - деньги. У каждого из нас есть своя игрушка. Моя игрушка - работа. Это мой крест, который я буду нести всю свою жизнь.
     - Тебе, наверно, так тяжело нести этот крест.
     - Да, - сказал Дронго, - но иногда мне кажется, что так и должно быть. Кто-то должен выполнять эту работу, помогая людям, вселяя в них уверенность, что победа добра возможна, что зло бывает наказано и должно быть наказано. Кто-то должен этим заниматься каждый день и каждый час.
     В этот момент раздался звонок мобильного телефона Ларисы. Она достала аппарат все с тем же умиротворенным видом и неожиданно замерла. Услышанная весть потрясла ее. Она вздрогнула, взглянула на Дронго.
     - Что случилось? - поинтересовался Дронго.
     - Они закрывают операцию, - прошептала бледная от ужаса Лариса. - В Москве случилось ЧП... - она хотела продолжать, но он неожиданно перебил ее:
     - Пропал Шилковский, - кивнул Дронго. - Я так и думал.
     - Что ты говоришь?
     - Я думал, он исчезнет завтра. Но он молодец, решил не осложнять свою жизнь и ушел именно сегодня. Как позвонить Георгию Самойловичу на работу? Он, наверно, сейчас сидит в кабинете.
     - Такие разговоры не ведут по мобильному телефону, - напомнила Лариса.
     - Не страшно. Я не скажу ничего запретного.
     Дронго взял аппарат и начал набирать номер телефона приемной Осипова. Он попросил дежурного офицера соединить его с генералом. Когда он услышал голос Георгия Самойловича, то не поверил, что это он. Глухой голос смертельно больного, уставшего человека.
     - Что вам нужно? - спросил Георгий Самойлович. Сейчас он с ужасом думал, какую ошибку допустил. И даже не в отношении исчезнувшего Шилковского. Как мог он довериться этому неизвестному эксперту, который всего лишь частное лицо. Как вообще они могли доверить такую сложную задачу этому человеку? Ведь у них были свои эксперты. Правда, внутренний голос говорил ему и другое, напоминая об Андрее Константиновиче, который попал под машину и не сумел выполнить задание. Но Осипову сейчас было не до внутреннего голоса.
     - Извините, что я побеспокоил. - Как сейчас раздражал генерала этот приятный баритон. - Но я должен сказать, что все произошло именно так, как и должно было произойти. С самого начала было понятно, что один из главных подозреваемых - Шилковский.
     "Он ненормальный, - подумал с раздражением Осипов. - О чем он говорит? Почему все должно было так случиться? Сейчас он будет выставлять себя умником и убеждать, что всегда подозревал Шилковского. Нужно заканчивать разговор.
     - У нас проблемы, - сухо сказал генерал. - Завтра я прилечу в Берлин. Можете считать, что свою работу вы закончили.
     - Нет, - вдруг сказал Дронго, - завтра я дам вам то, что вы ищете. Я знаю, где их искать.
     - Что вы сказали? - чуть не задохнулся от волнения генерал.
     - Мы решим все проблемы. Только попросите сотрудников компьютерного отдела связаться со мной. Мне будут нужны данные по персональному компьютеру вашего беглеца. Он ведь работал в компьютерной фирме. И у него должны быть свои компьютеры. И дома, и на работе. Мне нужно знать, что именно он смотрел, какие газеты читал, какой у него был пароль. Если все будет сойдется, послезавтра вечером я передам вам документы и смогу организовать вам встречу с беглецом.
     Неужели он не блефует? Но тогда это чудо. А в чудеса генерал не верил. Но с другой стороны, если у Дронго все получится?.. Господи, если у него все получится!
     - Я прилечу в Берлин, - еще раз сухо сказал Осипов, - можете работать с нашими операторами. Я скажу, чтобы они переслали вам все данные с компьютеров Шилковского. Что-нибудь еще?
     - Ничего. Думаю, завтра ваш беглец будет в Берлине. Самое главное, чтобы вы не мешали. Я гарантирую вам документы и самого Шилковского. Это не так трудно.
     - Каким образом? - хотел крикнуть генерал, но промолчал. В конце концов, пусть попробует. А они, в свою очередь, начнут готовить свою операцию. Времени у них уже не осталось. Никто не мог даже подумать, что этот негодяй Шилковский, которого лечили столько лет и который непонятно каким образом сбежал из страны, вдруг оказался тем самым информатором, которого они искали по всему миру.
     Впрочем, о том, как Шилковский сбежал, генерал уже догадался. Он не взял свой паспорт, очевидно, воспользовавшись чужим. Шилковский готовился к этому дню много лет и, возможно, успел обзавестись и паспортом, и необходимыми документами. "Интересно, - подумал генерал, - как Дронго собирается поймать его в Берлине. Ведь это практически невозможно".

     Берлин.
     9 ноября 1999 года

     Эту ночь он провел перед компьютером. Болела голова, иногда ему приходилось вставать под душ, чтобы развеять сон, и потом он снова садился к своему ноутбуку. На другом конце связь с ним постоянно поддерживали сотрудники СВР, которые сумели вскрыть личные компьютеры Шилковского, достать жесткие диски. Переписав их содержимое, они переправляли его по Интернету Дронго, который добросовестно просматривал всю информацию. Лариса сидела рядом, стараясь ему не мешать. Сейчас он казался ей волшебником.
     - Интересно, - сказал Дронго, в какой-то момент обратив внимание на Ларису. - Посмотри, какая закономерность. Он постоянно читал по Интернету только две газеты - "Зюддойче Цайтунг" и "Франкфуртер Рундшау". При этом его все время интересовал отдел объявлений. Несколько раз он сам посылал объявления в газеты, оплачивая их с помощью своей кредитной карточки. Вот здесь, в углу, есть подтверждение об оплате его кредитной карточкой Альфа-банка.
     - Ясно, - сказала Лариса, - значит, он давал объявления и оплачивал их своей кредитной карточкой.
     - Верно, - кивнул Дронго. - Сейчас мы посмотрим, какие именно объявления его интересовали.
     На экране появились рекламные объявления. Дронго попросил Ларису переводить ему с немецкого, внимательно вслушиваясь в смысл. Было ясно, что это специальный шифр, которым обменивались разные стороны. Очевидно, Шилковский использовал газеты как своеобразный почтовый ящик. Никому и в голову не могло прийти, что он использовал Интернет в своих целях. Ведь он не получал немецкие газеты домой, а чтение газет в Интернете вполне можно было объяснить тягой к родному языку.
     - Ты сказал, что можешь найти Шилковского, - напомнила Лариса. - Интересно, каким образом ты можешь это сделать? В таком огромном городе, как Берлин, найти человека практически невозможно.
     - Я знаю, куда он пойдет, - возразил Дронго. - Дело в том, что в ту роковую ночь он был вместе с Хеелихом. И они вместе приехали в архив, где был Дамме. Его успел увидеть Менарт. Конечно, Дамме не мог ничего вынести из архива, это было бы слишком опасно. Но у Дамме был сообщник. Именно Шилковский, с которым они, очевидно, сговорились еще раньше. Дамме передал ему копии документов. Я думаю, что это были старые дискеты, они тогда появились в Германии. Вряд ли Дамме рискнул бы делать копии на бумаге.
     - В таком случае копии документов должны были остаться у Дамме, - предположила Лариса.
     - Нет, - возразил Дронго. - Они были у Шилковского. И пропали в ту самую ночь. Где они находятся, мог знать только сам Шилковский. Я думаю, Дамме ждал их в засаде и именно он убил Хеелиха.
     - Мне трудно следить за ходом твоих мыслей, - призналась она. - Но почему ты думаешь, что копии документов остались у Шилковского? Он был в таком состоянии, несколько лет лежал в больницах. Где он их мог прятать?
     - В этом и состоит разгадка, - пояснил Дронго. - Дело в том, что Шилковский спрятал документы не после своего ранения, это было бы невозможно, а до того, как они с Хеелихом попали в засаду.
     - Откуда ты знаешь?
     - Шилковский рассказал мне, что, как только они с Хеелихом попали в засаду, к ним подъехали сотрудники группы. Но ведь после ранения он потерял сознание и не должен был помнить, когда рядом оказались их коллеги. Однако он настаивал, что они появились достаточно быстро.