ости?
   Гасанов обреченно передал трубку  стоявшему  рядом  человеку.  Тот  начал
очень доброжелательно.
   - Здравствуйте, Рафаэль Мамедович.
   - С кем я говорю? - ледяным голосом спросил Багиров.
   - Петр Савельевич. Мое имя вам ничего не говорит. Можете не беспокоиться.
Наш разговор невозможно прослушать.
   - А почему я  должен  беспокоиться?  -  сразу  спросил  Багиров,  даже  в
больнице не потерявший своей мгновенной реакции.
   -  Вы  слышали  что-нибудь  о  группе  "Феникс"?  -  уточнил  вдруг  Петр
Савельевич.
   В Лондоне наступило молчание. Долгое молчание.
   - Что вы хотите? - спросил Багиров.
   - Нам, нужны списки вашего знакомого. Вы знаете, о ком я говорю, - сказал
Петр Савельевич.
   - Знаю. Но их у меня нет.
   - Они у вас. Мы  знаем,  что  было  сделано  две  копии  списков.  Первую
передали вам, а вторую... Вы ведь знаете, у кого она была.
   - Кто вам сказал?
   - Мы же понимаем друг друга. Не нужно играть в  кошки-мышки.  А  цену  мы
заплатим неплохую. Ваш австрийский счет. Кажется, там полмиллиона?
   - Скажите ему, что это не я  вам  сказал,  -  сразу  закричал  напуганный
Гасанов.
   - Это нам сообщил не Мурад Гасанов, - сжалился Петр Савельевич.
   - Догадываюсь, у вас и свои источники  совсем  неплохие.  Что  вы  с  ним
хотите делать?
   - Отпустить. Он нам не нужен.
   - Списки лежат в Москве.
   - Мы понимаем. Но где именно?
   - Вы гарантируете мне сохранность счетов?
   - И не только в Австрии. В Турции и в Финляндии тоже.
   - У вас хорошо поставлена информация, - мрачно  заметил  Багиров,  -  вам
нужно работать в справочном бюро.
   - Вы согласны?
   - Когда вам нужны эти списки?
   - Немедленно. Скоро начнутся выборы.
   - Понимаю. Но у  меня  только  копия.  На  самом  деле  первый  экземпляр
находится ... в общем, у того человека. Вы сами знаете, у кого. Вернее, он у
него был.
   - Мы все знаем, Рафаэль Мамедович. Но  этот  экземпляр  исчез.  Его  увез
помощник погибшего в другой город. И мы не можем его найти.
   - Вы же все можете.
   - Как видите, не все.
   - Хорошо, - тяжело произнес Багиров, - наверное, вы правы. Иначе  мне  не
дадут здесь спокойно лежать.
   -  Вас  достанут  с  другого  конца  света,  -  ласково  подтвердил  Петр
Савельевич, - и если не мы, то другие. У вас нет никаких шансов. Не  поможет
никакая охрана.
   - Я это знаю.
   - Значит, мы договорились?
   - Да.
   - Где нам забрать документы?
   - Я вам перезвоню завтра утром. Дайте ваш телефон, - попросил Багиров.
   - Только обязательно позвоните, -  попросил  Петр  Савельевич,  аккуратно
продиктовав свой московской номер, - иначе начавшиеся неприятности мы просто
не сможем остановить.
   - Не надо меня пугать. Я не из пугливых.
   - Я знаю.
   - Передайте трубку Мураду Гасанову.
   - Он просит вас, - передал трубку Гасанову Петр Савельевич. Гасанов  взял
трубку.
   - Я ничего им не говорил. Клянусь тебе.
   - Знаю.  Слушай,  Мурад,  ты  сегодня  должен  найти  Керима.  Пусть  мне
позвонит. Только срочно. Скажи ему, что я разрешил вскрытие. Ты меня понял?
   - Конечно, понял. Найду обязательно.
   - Хорошо. Ты остаешься в своей квартире?
   - Да, конечно.
   - Вечером я позвоню.  Узнаю,  как  твои  дела.  Ты  не  бойся,  они  тебя
обязательно отпустят.
   - Спасибо, Рафаэль, спасибо, дорогой.
   - До свидания.
   Гасанов отключился и,  положив  трубку,  вытер  тыльной  стороной  ладони
потный лоб.
   - Вы с ним договорились? - спросил Петр Савельевич.
   - Кажется, да. Он мне вечером позвонит  домой,  чтобы  убедиться  в  моей
безопасности, - торопливо добавил Гасанов, - вы меня должны  отпустить,  как
обещали, иначе он все узнает.
   - Конечно, мы вас отпустим. Вы можете уехать прямо сейчас.  Мы  вас  даже
отвезем домой, если хотите.
   - Не хотим.  Вы  нас  только  на  шоссе  подбросьте,  а  дальше  мы  сами
доберемся.
   - Проводите этого господина, - разрешил Петр  Савельевич  сопровождавшему
Гасанова молчаливому охраннику, - и отпустите его напарника.  Они  свое  уже
отсидели.
   Когда за вышедшими захлопнулась дверь, он  аккуратно  снял  парик,  убрал
очки, спадавшие на нос, отклеил бороду и  усы.  В  комнату  вошел  еще  один
незнакомец. Он спросил у "Петра Савельевича":
   - Багиров согласился?
   - Как только услышал про "Феникс" - сразу.
   - Слушай, а если действительно в  это  дело  вмешается  настоящая  группа
"Феникс"? Что мы будем делать тогда?
   - Не сходи с ума. И не задавай мне глупых вопросов.  Сейчас  главное  для
нас получить списки Баранникова.

ГЛАВА 25

   Услышав за спиной подобное обращение, Дронго не спеша повернулся и  попал
в объятия известного сирийского музыканта и композитора Фарада Бадабека. Они
были знакомы уже давно,  с  тех  пор  как  в  Лиссабоне  Бадабек  победил  в
престижном международном конкурсе скрипачей, где занял первое место.
   - Дорогой мистер Дронго, - Бадабек  не  знал  его  настоящего  имени,  но
помнил кличку, под которой проходил этот известный  советский  эксперт  ООН,
так много сделавший тогда в Португалии  и  раскрывший  убийство  норвежского
профессора,  коллекционера  скрипок  и  виолончелей,  убийство,  в   котором
подозревали и самого Фарада Бадабека.
   - Как у  вас  дела,  мистер  Бадабек?  Какими  судьбами  вы  оказались  в
Лондоне?
   - У меня концерт. Послезавтра вечером. Я вас приглашаю.
   - Большое спасибо. Вы остановились в этом отеле?
   - Конечно. Мне обычно заказывали "Дорчестер", но там  сейчас  заняты  все
номера. Приехал какой-то арабский шейх, брат самого короля.  Так  во  всяком
случае говорят.
   - Думаю, наша гостиница не хуже.
   - Лучше. Из моих окон такой вид на Гайд-парк. Это просто сказка. В  каком
номере вы живете?
   - На двадцать третьем этаже. Номер 2311.
   - Прекрасно. А я на семнадцатом. Мы  почти  соседи.  Мистер  Дронго,  нам
нужно отметить это событие. Обязательно отметить.
   - Согласен. Только сегодня, -  предложил  Дронго,  взглянув  на  часы,  -
завтра я никак не смогу.
   - Я сам не смогу,  -  вспомнил  Бадабек,  -  у  меня  репетиция.  Давайте
увидимся сегодня в восемь вечера в холле отеля. Договорились?
   - Хорошо. Где здесь магазин? Мне нужно купить зубную щетку.
   - В той стороне, слева от  лифтов.  Пройдите  туда  и  увидите  небольшой
магазинчик. Можете купить все, что вам нужно.
   - Спасибо, мистер Бадабек.
   - Так жду вас сегодня в холле.
   - Договорились, - улыбнулся Дронго. Он поспешил в магазин. Встреча с этим
сирийским музыкантом может здорово пригодиться. Багиров - известный  меломан
и ценитель музыки. Ему будет приятно, если такая знаменитость, как  Бадабек,
пошлет  ему  привет  или  цветы.  Можно   будет   придумать   и   что-нибудь
поинтереснее.
   Ровно в восемь вечера он сидел в холле,  ожидая  сирийца.  Тот  появился,
запыхавшись, опоздав на пятнадцать минут.
   - Ради Бога, извините, - просил Бадабек, - на Парк-Лейн такие пробки, что
я просто не мог приехать быстрее.
   - Ничего, все в порядке. Куда мы пойдем?
   - Ага, - оживился Бадабек, - здесь есть прекрасное  место  на  Пиккадили.
Ресторан "Фахреддин". Пойдемте туда.
   - Согласен. Тем более, что я там бывал несколько  раз.  Он,  кажется,  на
втором этаже, а под ним находится итальянский ресторан. Верно?
   - Феноменально! Когда вы в последний раз были в Лондоне?
   - Три года назад.
   - И помните до сих пор.  Все  детективы  такие  умные  или  это  я  такой
невнимательный?
   - Все, мистер Бадабек, разумеется, все.
   Они  вышли  на  улицу.  Предупредительный  швейцар  отеля   в   фирменном
традиционном черном костюме поспешил к ним, ожидая приказа подозвать  такси.
Но они, отмахнувшись,  решили  пройти  пешком,  тем  более,  что  идти  было
недалеко от их гостиницы, поражавшей своей роскошью и сервисом. Пройдя  мимо
не менее роскошного отеля "Four Seasons", они вышли на Пиккадили.
   Они, неспешно двигаясь, перешли на другую сторону улицы  и,  вспоминая  о
событиях в Лиссабоне, дошли до отеля "Ритц", одного  из  самых  известных  и
старых  отелей  Лондона.  Снова  перейдя  Пиккадили,  вскоре   оказались   у
ресторана.
   Поднявшись на второй этаж, они встретились с метрдотелем, который  провел
их в довольно тихое место, расположенное в самом углу своеобразной  веранды,
выходившей окнами на Пиккадили. Заказав традиционные арабские мясные блюда и
закуски, они выбрали себе бутылку ливанского вина.
   Вино понравилось музыканту, и по его требованию принесли вторую  бутылку.
И хотя сам Дронго терпеть не мог спиртного и пьяных компаний, в  этот  вечер
он  тоже  выпил  достаточно  много,  стараясь   не   отставать   от   своего
собутыльника. Музыкант ему нравился. Было что-то доброе в  этой  нескладной,
чуть полноватой фигуре, в больших очках,  в  близоруких  глазах.  Он  обычно
доверял таким людям. Это были фанатики искусства, которые жили своей  особой
жизнью, не понятной большинству нормальных людей.
   Из ресторана они вышли в двенадцатом  часу.  Достаточно  разгоряченные  и
веселые.
   - Ты был просто молодец в Лиссабоне, - говорил шепотом Бадабек, -  просто
молодец. Как ты раскрыл убийство норвежца, я до сих пор понять не могу.
   - Тебе и не нужно понимать, - с этого вечера по  взаимной  договоренности
они перешли на "ты", - я ведь не спрашиваю, как ты учишься играть  на  своей
скрипке.
   - Это разные вещи, - попытался объяснить Бадабек, но потом махнул  рукой,
- давай лучше съездим в Сохо. Хотя нет, сейчас уже поздно.
   Не нужно было ему говорить этой фразы. Дронго она  задела.  В  нормальном
состоянии он, возможно, так бурно не прореагировал бы, но теперь...
   - Такси, - закричал Дронго, - едем в Сохо. Большая  черная  машина  почти
сразу остановилась перед ними, и они полезли в е„ кузов.
   - Зачем мы туда едем? - спросил музыкант.
   - Посмотрим, что там есть.
   - Там нет ничего хорошего.
   Они разговаривали по-русски и по-английски. Сирийский музыкант  учился  в
Московской консерватории и хорошо знал русский язык. Во всяком случае,  весь
набор нужных ругательств он освоил еще до того, как научился столь виртуозно
играть на скрипке.
   Приехали в район Сохо и долго объясняли таксисту, что  им  нужен  хороший
клуб с красивыми девочками. Таксист согласно кивал  головой,  но  не  совсем
понимал, чего хотят эти глупые иностранцы. Они  проехали  несколько  клубов,
которые оказались либо закрытыми, либо не работавшими, и остановились  прямо
в центре этого злачного района, именуемого Сохо.  Здесь  были  сосредоточены
почти все секс-шопы, разного рода стриптиз-клубы, публичные дома.
   Они прогуливались по  улице,  негромко  ругаясь  по-русски  и  не  совсем
понимая, что делают в столь позднее время в этом районе города, когда к  ним
подошел один из прохожих. У него были редкие, рассыпавшиеся по лбу волосы  и
почти беззубый рот, если не считать торчавших сверху двух зубов.
   - Господам нужны хорошие девочки? - спросил он по-русски. - Я слышал, как
вы разговаривали.
   - Вы из России? - обрадовался Бадабек. - Как у вас там?
   - Я из Югославии, - пояснил  незнакомец  с  небольшим  акцентом,  -  если
хотите девочек, можете спуститься вон в тот клуб.
   - Как он называется? - спросил Дронго.
   - "Ревью-клуб" - пояснил югослав, - вы останетесь довольны.
   - Останетесь довольны, - передразнил его Бадабек, - сейчас мы увидим, что
это за заведение.
   Свернули в переулок и вошли в здание. Перед стойкой сидела женщина.
   - Пятнадцать фунтов, - сказала она по-английски.
   - Странно, - удивился Дронго, - по-моему, они чувствуют, что с нас  можно
взять большие деньги. Почему такие дорогие входные билеты?
   - Откуда я знаю, - музыкант шел уже первым, спускаясь  вниз  по  довольно
крутой деревянной лестнице.
   В небольшом зале почти никого не было. Рядом  с  загулявшим  англичанином
сидела девица необъятных размеров в грязном и порванном белье.  Даже  черные
колготки были с какими-то дырками на ляжках.
   Дронго и Бадабек опустились на диваны.
   - Обстановка мерзопакостная, - сказал с отвращением Дронго.
   - Тоже мне ночной клуб, - нахмурился сириец. В этот момент к ним  подошел
высокий мужчина, очевидно, хорват или серб. А может, и немец.
   - Два апельсиновых сока, -  попросил  Дронго.  Не  скрывая  недовольства,
мужчина удалился. Правда, вскоре  появилась  какая-то  девушка,  поставившая
перед ними на столик два стакана сока в невысоких бокалах.
   Почти сразу после этого в зале появились две  стройные  девушки.  Одна  с
явно азиатским разрезом глаз подсела к Дронго. Другая, постарше,  опустилась
на диван рядом с Бадабеком.
   - Вот так всегда, - вздохнул сирийский музыкант, - мне всегда  не  везет.
Тебе досталась девушка гораздо красивее моей.
   - Ты откуда? - спросил Дронго сидевшую рядом девицу.
   - Филиппины, - услышал он в ответ, - а моя подруга из Италии.
   - Врут, конечно, - по-русски заметил Дронго, но более ничего не добавил.
   Все попытки девиц хоть как-то развеселить гостей успеха не имели. Высокий
бармен появлялся еще дважды,  пытался  расколоть  гостей  на  дополнительную
выпивку. Но они были не настолько пьяны, чтобы поддаваться на уговоры.
   Поняв, что ничего не выходит, бармен подозвал к себе одну из  девушек.  И
вот  уже  под  зажигательную  музыку  молодая   женщина,   называющая   себя
филиппинкой, а скорее всего вьетнамка или китаянка, начала довольно неуклюже
танцевать, раздеваясь. Потом полезла на сцену и исполнила обычный  стриптиз,
причем сразу стало ясно, что,  кроме  этого,  она  ничего  более  не  умеет.
Женщина  добросовестно  разделась,  обнажая  свое  худое,  истощенное  тело.
Видимо, поняв, что у "филиппинки" ничего не вышло, ей  отправилась  помогать
оставившая своего местного партнера полная женщина в  антисанитарном  белье.
Она  танцевала  еще  хуже,  показывая  при  этом  свои  драные  колготки   и
проступающую сквозь них молочно-розовую плоть недожаренного поросенка.
   - Омерзительно, - заявил Бадабек, - почему мы сюда пришли?
   - Уходим, - согласился Дронго,  -  бармен,  счет!  Почему-то  улыбающийся
бармен принес счет.  Каждому.  На  листочках  была  невероятно  неприличная,
несоразмерная сумма в двести двенадцать фунтов стерлингов. Каждый должен был
заплатить за свой стакан апельсинового сока и лицезрение двух жалких женских
тел сумму, равную примерно тремстам пятидесяти долларам.
   - Что это такое? - разозлился сириец. - Они сошли с ума?
   - Нужно платить, - тихо предостерег Дронго, - посмотри в сторону бара.
   Там уже стояло двое  высоких  темнокожих,  готовых  вмешаться  при  любом
отказе клиентов. Дронго подозвал бармена еще раз.
   - Но почему так дорого, мистер? - спросил он, доставая деньги за обоих.
   - Вы сидели в обществе леди, - сказал бармен, не отводя глаз.
   - Ах с леди, - понял Дронго, -  тогда  конечно.  Сукины  вы  дети.  Таким
образом на жизнь зарабатываете.
   - Что? - спросил не понявший  последних  слов,  произнесенных  по-русски,
бармен.
   - Ничего. Вот тебе деньги. И оставь этих девочек для себя. Они  не  нужны
нам даже во время всемирного потопа. Слишком хороши.
   - Так нельзя обманывать, - жестко сказал Бадабек.
   - Скажи спасибо, что они оценили  своих  леди  так  недорого,  -  нашелся
Дронго, - иначе мы могли бы просто остаться без штанов.
   Выйдя на улицу,  они  увидели  югослава,  вновь  поджидающего  доверчивых
клиентов. Он моментально повернулся к  ним  спиной.  Но  Фарад  Бадабек  был
просто  не  тем  человеком,  который  смог  бы  промолчать  после  подобного
издевательства. Подскочив к югославу, он схватил его за плечо.
   - Это твои хорошие девочки, да?
   - Я ничего не говорил, - испуганно пролепетал югослав.
   - Интересно, кто он, хорват или серб? - спросил Бадабек. -  А  может,  ты
мусульманин?
   - Я уехал из Югославии пять лет назад, - признался жалкий сутенер, - и не
принимал участие в их войне. Я сам из Словении.
   - Ты поступил очень плохо, - жестко сказал Бадабек,  -  очень  плохо.  За
такой обман выбивают и оставшиеся зубы. - И добавил несколько  сильных  слов
на английском языке.
   Они возвращались в  отель  пешком,  через  весь  город.  Дронго  хотелось
немного пройтись, а Бадабек возмущался всю дорогу.
   - Два апельсиновых сока, - гневно повторял он, - и такая цена.
   - Мы сами виноваты, - равнодушно ответил Дронго, -  не  нужно  было  сюда
приезжать. Такие места и существуют для обмана клиентов. Никакого стыда  они
не испытывают.
   - Бессовестные люди,  -  согласился  Бадабек,  -  впрочем,  какая  у  них
совесть? Типичные проститутки, специализирующиеся  на  выманивании  денег  у
клиентов. Честное слово, в Голландии или Германии  все  намного  пристойнее.
Там нет таких цен и такого безобразия.
   - Конечно. Поэтому здесь эти заведения  называются  так  пышно  и  звучно
"Ревью-клуб", - согласился Дронго.
   - Мой дорогой друг,  -  проникновенно  произнес  Бадабек,  -  это  просто
безобразие. Я виноват, что втянул тебя в такую историю.
   Дронго посмотрел на часы. Был третий час ночи.
   - Нужно идти быстрее, завтра у меня еще много дел.
   - Знаю я твои дела. Опять шпионские расследования? - захохотал Бадабек.
   - Нет, мне просто нужно навестить одного больного.
   - Тогда другое дело. А кого?
   - Есть такой известный скульптор Багиров. Он лежит,  раненый,  в  частной
больнице.
   - Рафаэль Багиров?
   - Ты его знаешь?
   - Конечно. Он же очень известный скульптор. Он даже был  у  меня  дома  в
Дамаске. А почему ты спрашиваешь?
   - Кажется, ты можешь загладить свою вину, - задумался Дронго.
   - Каким образом? - оживился музыкант.
   - Завтра утром я должен быть в маленьком городке Хемел-Хемпстед. Как  раз
у Багирова. Если хочешь, мы поедем вместе.
   - Завтра у меня репетиция, - озабоченно произнес музыкант.
   - В котором часу?
   - В четыре часа дня.
   - Успеем, выедем в восемь.
   - Это действительно нужно? - спросил сириец.
   - Очень нужно, - честно сознался Дронго.
   - Тогда поедем обязательно. Мистер Дронго, я буду рад оказать тебе  любую
услугу. Ты великий сыщик после Шерлока Холмса и комиссара Мегрэ.
   - Кстати, их обоих на самом деле никогда не существовало. Были лишь Артур
Конан Дойл и Жорж Сименон.
   - Не говори. Это реальные люди, - замахал руками Бадабек. - Ты не  веришь
в волшебную силу искусства. По-твоему, и Дон-Кихот никогда  не  существовал?
Или Ромео и Джульетта? Их тоже никогда не было? А в Мадриде  стоит  памятник
Дон-Кихоту и его верному оруженосцу Санчо Пансе. И тысячи влюбленных до  сих
пор пишут в Верону Джульетте. Нет, мистер Дронго, искусство - великая сила.
   - Согласен. Поэтому я и прошу тебя поехать со мной.  Больному  скульптору
будет приятно, если такая знаменитость, как  ты,  приедет  лично  к  нему  в
гости.
   - Не знаю, зачем это тебе нужно, но  заранее  согласен.  Придется  встать
утром пораньше, - согласился музыкант.
   В восемь часов утра Дронго уже стучал в  двери  номера  Фарада  Бадабека.
Музыкант,  с  трудом  пришедший  в  себя,   с   удивлением   вспомнил,   что
действительно обещал поехать  к  больному  в  Хемел-Хемпстед.  Побрившись  и
одевшись, он спустился вместе с Дронго вниз. Сев в уже заказанное такси, они
отправились в поездку. Утром Дронго успел заказать роскошный букет цветов  и
теперь с нетерпением поглядывал на часы. Нужно  было  успеть  явиться  сразу
после завтрака, пока еще не  начались  обычные  лечебные  процедуры.  Обычно
около получаса было в распоряжении больного. Строгий английский  порядок  не
нарушался ни при каких обстоятельствах.
   В Хемел-Хемпстед они прибыли в пять минут десятого. Больница,  где  лежал
Багиров, оказалась небольшим двухэтажным строением, принадлежавшим  частному
лицу.  Подобных  мини-больниц   в   Англии   особенно   много.   Хозяева   -
профессиональные врачи брали на себя обязанность заботиться и  ухаживать  за
больными. Кроме хозяйки  и  е„  дочери,  помогавшей  ей  делать  необходимые
процедуры, - в доме постоянно находились секретарь Багирова - Зоя Неверова и
его помощник Руст