ила Инга.
   - Мне все время кажется, что я как тот мальчик.
   Потерялся и никак не могу найти своих родителей. И я все  время  жду,
что раздастся  спасительный  голос  сверху  и  меня  снова  найдут.  Но,
кажется, там, наверху, микрофон так и не  заработает.  И  я  должен  сам
найти выход  из  толпы  окруживших  меня  чужих  людей.  Инга  осторожно
дотронулась до его руки.
   - Я буду с тобой, - пообещала она, - я буду всегда с тобой.
   -  Спасибо,  -  кивнул  Груодис.  И  словно  устыдившись  собственной
сентиментальности, отпрянул от руля и, развернув  автомобиль,  поехал  к
городу.

Глава 19

   В  этот  день,  одиннадцатого  июня,  сразу  в   нескольких   местах,
отдаленных друг от друга  на  несколько  тысяч  километров,  говорили  о
предстоящих в Баку событиях. О предстоящем  подписании  договора,  столь
важного для обеих сторон.
   Первый разговор произошел в  Москве,  в  одиннадцать  тридцать  утра,
когда генерал Жернаков был вызван к директору ФСБ.
   Генерал, не чувствующий за собой никакой вины, уверенно отправился  к
новому  директору  ФСБ  и  натолкнулся  на  его  осторожный,  достаточно
напряженный взгляд.
   - Мне звонил министр иностранных дел, - коротко сказал директор  ФСБ,
- у него будет какое-то совещание по ситуации  на  Кавказе.  Он  просил,
чтобы  приехал  кто-нибудь  из  наших  специалистов,  занимающихся  этой
проблемой. Я порекомендовал вас.
   - Что-нибудь случилось?
   - Пока нет. Но, кажется, там поднимут  вопрос  и  об  отправке  нашей
делегации в Баку. Обязательно поинтересуются - зачем нужно было посылать
Савельева? И каковы мотивы наших решений?
   "Но ведь  я  согласовывал  вопрос  с  вами",  -  хотел  было  сказать
Жернаков,  но  вовремя  спохватился,  понимая,  что  сейчас   не   время
напоминать шефу об этом. Он просто спросил:
   - Наверху недовольны нашим решением?
   - Скорее, нашей инициативой,  -  недобро  усмехнулся  директор.  -  Я
докладывал президенту и получил его "добро".
   - Тогда чем они  недовольны?  Директор  взглянул  на  Жернакова  так,
словно впервые его видел. И почему-то, понизив голос, сказал:
   - Видимо, у нас есть  другая  группа  людей,  которая  заинтересована
совсем в другом ходе событий в Баку. Вы меня понимаете?
   - Не совсем, - честно признался Жернаков, - мы ведь получили согласие
самого президента. Стабильность на наших южных рубежах...
   - А вот вы поезжайте в МИД и  все  там  послушаете.  Мы  чуть  ли  не
предаем национальные интересы когда посылаем свою делегацию  в  Баку.  В
интересах очень многих людей, в том числе и у  нас  в  Москве,  нефтяной
контракт между Азербайджаном и Грузией не должен быть подписан.  Неужели
это непонятно? Или вам нужно все разжевывать, генерал?
   Жернаков   все   понял.   Вторым   человеком   в   государстве    был
премьер-министр,  представлявший  интересы  могущественных  нефтяных   и
газовых  компаний.  Перспектива  получить  у  себя   под   боком   новую
неконтролируемую ветвь нефтепровода,  которая  к  тому  же  выходила  на
Турцию и Европу, никак  не  могла  устроить  руководство  этих  отраслей
промышленности. И, значит, они по-прежнему давили на  премьера,  требуя,
чтобы первая нефть с Каспийского бассейна пошла по их нефтепроводу,  что
обеспечило бы российским компаниям полный контроль за продажей нефти  на
Западе.
   - Когда нужно поехать в МИД? - спросил он упавшим голосом.
   - Через час. - Директор взглянул на генерала и добавил:
   - Ничего не нужно говорить. Мы доложили  президенту  и  получили  его
"добро". Вот наша позиция.
   Нравится она кому-то или нет, мы действуем  в  рамках  законов  нашей
страны. А у нас с Азербайджаном подписан договор  о  правовой  помощи  и
выдаче преступников.
   Не говоря уже о том, что они входят в Содружество Независимых Наций.
   - Я все понял, - кивнул Жернаков.  Через  час  он  сидел  в  кабинете
министра иностранных дел. Жернаков, как и все присутствующие,  прекрасно
знал, что до назначения на  эту  должность  хозяин  кабинета  возглавлял
Службу внешней разведки.
   И обладал ценной информацией  закрытого  характера,  позволяющей  ему
делать необходимые выводы в процессе решения сложных вопросов.
   Кроме Жернакова, в кабинете находились  трое  заместителей  министра,
представляющий  Службу  внешней  разведки  заместитель  директора   этой
организации генерал Мишутин,  начальник  пограничных  войск  республики,
молодой генерал, которому все в один голос предрекали большое будущее. И
представители президента - руководитель государственно-правового  отдела
и советник по международным вопросам.
   Обсуждалась самая главная тема  -  положение  в  кавказском  регионе.
Затяжная война с Чечней и не раз нарушенные перемирия грозили  перерасти
в норму и серьезно осложнить процесс стабилизации на  Северном  Кавказе.
Вдобавок к этой тяжелой проблеме, по полученным сообщениям, переданным в
МИД  из  аппарата  президента,  группа  офицеров  ФСБ  вылетела  в  Баку
проверять информацию о готовящемся террористическом акте.  Если  учесть,
что  сам  террористический  акт  был  направлен   против   руководителей
Азербайджана и Грузии,  двух  южных  соседей  России,  то  озабоченность
Министерства иностранных дел была понятна.
   Однако выступавший заместитель министра ловко уходил от самого  факта
признания возможности террористического акта и,  в  случае  его  успеха,
глобального нарастания процесса дестабилизации  в  регионе.  Заместитель
министра рассуждал о  проблеме  Каспийского  бассейна,  решению  которой
противится   Азербайджан.   Говорил   о   стратегической   для    России
необходимости, чтобы нефть южного соседа  шла  именно  через  территорию
России. И, наконец, рассказал, какой большой вред России может  принести
подписание договора между Баку и Тбилиси. И какие суммы,  исчисляемые  в
миллиардах долларов,  будут  потеряны,  если  нефтепровод  пойдет  через
Грузию. Жернаков не выдержал.
   - А вы посчитали, во сколько миллиардов нам обойдется  дестабилизация
в Азербайджане и в Грузии в случае гибели обоих президентов?  Парламенты
сразу примут  законы  о  выходе  из  СНГ.  Хлынут  потоки  русскоязычных
беженцев, закроется граница, и оба соседних государства  будут  потеряны
навсегда.
   -  Не  горячитесь,  -  раздался  вдруг   скрипучий   голос   министра
иностранных дел, - мы и собрались для того, чтобы решить  наши  вопросы.
Возможно, мы действительно недооцениваем фактор дестабилизации. Но  ведь
дестабилизация не может заменить нам реальную нефть и  реальные  деньги.
Это мнение нашего правительства.
   Присутствующие поняли, что хотел сказать министр. Правительство - это
прежде всего интересы могущественных нефтяных  и  газовых  компаний,  по
существу вытягивающих всю экономику. Бывший  министр  Шафранник  погорел
именно на своих слишком либеральных взглядах по отношению к первой ветке
нефтепровода из Баку.
   Тогда как Министерство иностранных дел почти еженедельно выступало  с
очень жесткими заявлениями, министр ездил в Баку и даже принимал участие
в подписании разного рода  контрактов.  Конечно,  он  согласовывал  свои
действия. Но две группы, столкнувшиеся в борьбе за власть  в  российском
руководстве, представляли слишком полярные интересы, чтобы  министр  мог
уцелеть. В новое правительство он уже не вошел.
   - Мы с трудом наладили относительный порядок на нашей южной границе в
Закавказье, - заметил начальник Федеральной пограничной службы, - это  и
так обошлось нам в миллиарды рублей.
   Все знали, что  генерал  пограничников  старается  не  вмешиваться  в
схватку двух групп, предпочитает оставаться нейтральным в этой драке. Но
его слова свидетельствовали в пользу стабилизации.
   - Мы послали группу наших экспертов, - набрался смелости Жернаков,  -
чтобы предотвратить дестабилизацию ситуации в двух соседних республиках.
Начавшаяся там дестабилизация неизбежно  перекинется  и  к  нам,  вызвав
новую волну беженцев и ненужное напряжение на наших южных рубежах.
   В этот момент он увидел лицо генерала  Мишутина.  Кажется,  разведчик
был не совсем доволен выступлением представителя  ФСБ.  Он  выразительно
посмотрел на министра иностранных дел. Очевидно, между ними был разговор
на эту тему. Может, они считают, что смена  режимов  в  Тбилиси  и  Баку
облегчит дальнейшие переговоры.
   Но  министр  иностранных  дел  прагматик.  Он  обязан  понимать   всю
опасность резкого поворота руля в такой напряженный момент.
   И, словно прочувствовав его мысли, министр сказал:
   - Конечно,  мы  должны  оказывать  необходимую  помощь  руководителям
соседних государств ближнего зарубежья. Тем более нашим союзникам. Но  с
другой стороны, мы обязаны не забывать и о  собственных  интересах.  Обе
республики так или иначе  имеют  большие  проблемы,  которые  невозможно
решать без российского  участия.  И  при  решении  наших  стратегических
вопросов мы можем всегда оказать на них соответствующее давление.
   Министр говорил, как обычно, очень осторожно.
   Но все понимали его намеки без лишних пояснений. Он словно  обращался
к генералу от СВР, убеждая того, что  решение  вопроса  возможно  и  без
кардинальных изменений в руководстве обеих республик. С  одной  стороны,
сам Примаков был выходцем из Тбилиси и хорошо осознавал  сложность  всех
проблем, завязанных на Кавказе  в  тугой  узел.  С  другой  -  он  также
понимал, что самая большая  головная  боль  и  нерешенная  проблема  для
Тбилиси  и  Баку  -  это  вопросы  территориальной   целостности   обоих
государств. Абхазия и  Карабах  были  прекрасными  козырями,  с  помощью
которых  можно  было  давить  на  не  очень  покладистых  лидеров   этих
республик. После поражения в  Абхазии  Шеварднадзе  скажет,  что  Грузию
поставили на колени. Это высказывание помнили все. И враги, и друзья.
   - Вы считаете, что возможное изменение ситуации в Закавказье будет  в
нашу пользу? - уточнил генерал Мишутин. Он явно не собирался сдаваться.
   Примаков  не  смутился.  Он  сам  выдвигал  генерала   на   должность
заместителя директора СВР и знал, что тот помнит об этом.
   - Всегда нужно знать  конкретную  ситуацию,  -  рассудительно  сказал
министр, - может так получиться, что  в  данном  регионе  совпадут  наши
интересы и интересы американцев. И тогда нам будет гораздо легче убедить
наших малосговорчивых партнеров в необходимости правильного выбора.
   "Он знает больше, чем говорит, - подумал Жернаков. - Просто не  хочет
нам всего объяснять. Но и Мишутин имеет гораздо  большую  информацию  по
этому вопросу. Возможно, все не так плохо. А может быть, наоборот, очень
плохо, и в случае любого  исхода  "стрелочников"  будут  искать  в  ФСБ.
Директор и:.. ведомства только недавно назначен, и его в любом случае не
тронут, чтобы не давать повода оппозиции лишний раз говорить о  неверной
кадровой  политике  президента.  А  вот  самого  Жернакова  уберут,   не
раздумывая. При таком варианте он будет идеальным "мальчиком для битья".
   Спустя четыре часа после этой встречи, уже  в  Германии,  в  Мюнхене,
состоялась  встреча,  также  посвященная  проблеме  двенадцатого   июня.
Траппатони приехал не один. Он  опасался  подвоха  и  на  всякий  случай
привез с собой несколько телохранителей, которые оцепили особняк, прежде
чем он туда вошел.
   Его уже ждали.
   Хозяин  дома  не  стал  мешать  беседе  своих  гостей,  и  Траппатони
уединился в огромном  каминном  зале  с  приехавшим  на  встречу  с  ним
человеком. Траппатони знал его как мистера Фрезера.  Траппатони  никогда
не скрывал своей принадлежности к осведомителям итальянских спецслужб  и
одновременно был одним из руководителей  итальянской  мафии,  потерявшей
былую силу после сокрушительных разоблачений и обвинения одного из самых
главных пособников "Козы ностры" Джулио Андреотти.
   Но сам Траппатони не только не пострадал во время этих  разоблачений,
наоборот, он еще более укрепил свое положение и теперь по праву считался
одним  из  самых  влиятельных  людей  на  Апеннинах.  Когда   Траппатони
позвонили очень серьезные люди из Рима, он  понял,  что  обязан  принять
предложение мистера  Фрезера.  И  действительно,  встреча  состоялась  в
Турине пять месяцев назад.
   Именно тогда Фрезер предложил пять миллионов долларов  за  устранение
двух  президентов  небольших  закавказских  республик,  о  существовании
которых Траппатони даже не подозревал. Он не совсем понимал,  как  можно
платить такие деньги  за  устранение  двух  политиков,  которые,  в  его
понимании, ничем не отличались от руководителей Гватемалы,  Гвинеи  либо
Ботсваны. Но когда его советник - "капореджиме" - объяснил ему  важность
акции, Траппатони пожалел, что не попросил больше. Речь  шла  о  запасах
нефти, которые, по  оценкам  специалистов,  превосходили  все  известные
запасы "черного золота", находившиеся в  Персидском  заливе.  Траппатони
понял, что все связано с этим. Но договоренности к тому времени уже были
достигнуты.
   Только одно условие Фрезера было категоричным. Половину денег  должны
были получить исполнители. И этими исполнителями обязательно должны были
стать бывшие сотрудники КГБ.  Траппатони  даже  обиделся.  У  него  были
неплохие специалисты, которые могли решить проблему за  гораздо  меньшие
деньги, не прибегая к услугам посторонних. Но Фрезер  передал  досье  на
группу Груодиса  и  категорически  потребовал  привлечь  для  работы  их
группу.
   Траппатони вынужден был согласиться.  Впрочем,  "вынужден"  в  данном
случае - не совсем верный термин. Он с удовольствием оставил бы себе все
пять миллионов долларов, но еще с  детства  твердо  усвоил,  что  каждая
заработанная лира имеет  свою  цену  и  за  доход  нужно  соответственно
платить. Чтобы получить около трех миллионов  долларов,  он  обязан  был
заплатить два. Но Траппатони не любил  рисковать  без  гарантии  успеха.
Именно поэтому он решил, что в  Баку,  кроме  стольких  заинтересованных
лиц, будет и его человек, контролирующий исполнение операции. А в случае
ее провала посланец Траппатони должен был сам  завершить  операцию  и  в
любом случае оставить деньги своему хозяину.
   Приехав сегодня на встречу с фрезером, Траппатони уже знал  последние
новости из Баку,  куда  добрался  его  посланец  и  прибыла  вся  группа
Груодиса.
   Траппатони вошел в зал. Фрезер уже находился там. Это был  небольшого
роста  подвижный,  сухой,  никогда  не   улыбавшийся   человек.   Увидев
Траппатони, он шагнул к нему.
   - Как дела? - спросил Фрезер, жестом приглашая к креслам у камина.
   Несмотря на июньскую погоду, камин работал.  Так  было  комфортнее  и
уютнее.
   - Прекрасно, - чуть улыбнулся Траппатони,  -  у  нас  все  готово,  и
завтра мы получим сведения из Баку.
   - Учтите, что это будет достаточно сложно. Мы уже предупреждали  вас,
что они знают о готовящемся покушении. Вы  передали  нашу  озабоченность
Груодису и его группе?
   - Разумеется. - Траппатони не нравился менторский тон говорившего. Но
он  всегда  помнил,  кто  рекомендовал  этого  человека.  После   Джулио
Андреотти он один из самых выдающихся людей на Апеннинах. И не выполнять
его просьбы было опасно.
   Тем не менее Фрезер сильно действовал ему на нервы.
   - Надеюсь, вы понимаете, что всю информацию другая  сторона  получала
не от нас, - не удержался от ядовитого замечания Траппатони. - По-моему,
было бы целесообразнее поискать, каким образом  им  удалось  узнать  обо
всем заранее.
   - Этот Дронго,  -  поморщился  Фрезер,  -  он  не  совсем  нормальный
человек.
   По-моему,  он  просто   психопатическая   личность   с   безусловными
аналитическими способностями. Просто  иногда,  когда  я  слышу  об  этом
человеке, мне кажется, что Бог все-таки есть.
   - А я больше верю в Дьявола, - поморщился  Траппатони,  -  и  поэтому
делаю свою ставку в этой игре. Если группе Груодиса  не  удастся  ничего
сделать, мой специалист сделает всю работу.
   - Прекрасно, - без тени улыбки воспринял сообщение Фрезер. - Надеюсь,
все пройдет нормально. Мне  не  хотелось  бы  требовать  возврата  наших
денег. Мы с вами деловые люди, мистер Траппатони, и вам в случае неудачи
придется уплатить большую неустойку.
   Его собеседник поморщился, но, верный  своей  тактике,  промолчал.  В
конце концов,  это  их  последнее  свидание.  Если  завтра  все  пройдет
нормально, они больше никогда не увидятся.
   Через семь часов этого длинного дня  уже  в  другой  части  света,  в
Вашингтоне, состоялась встреча двух людей,  также  имеющая  отношение  к
предстоящим событиям двенадцатого числа. В Европе день  уже  завершался,
здесь же он только начинался.
   В Государственном департаменте США государственный секретарь принимал
посла этой страны в Азербайджане. Он  вызвал  его  в  Вашингтон  срочной
телеграммой,  встревоженный  последними  сообщениями   ЦРУ   и   АНБ   о
возможности политических изменений в этой точке земного шара. Кристофер,
и  без  того  измотанный  лавиной  проблем,  нараставших  после  развала
двухполярного мира, не мог допустить, чтобы в  этом  районе  возник  еще
один серьезный кризис. И без того война в Чечне  и  нерешенные  проблемы
Карабаха и Абхазии делали ситуацию в Закавказье непредсказуемой.  А  тут
еще подготовленный президенту аналитический анализ ЦРУ, который  относил
Грузию  и  Азербайджан  к  странам  высшей  категории  риска.  В  случае
отстранения одного из лидеров этих  государств  гражданская  война  была
почти неизбежна.
   Посол считал, что в Государственном департаменте не  совсем  понимают
проблемы, столь трудно разрешимые в Баку и Ереване. Ему  казалось,  что,
пробыв там несколько лет, он  стал  глубже,  точнее  понимать  отношения
обоих государств.
   Но Кристофера интересовало совсем  другое.  По  привычке  он  говорил
тихо, спокойно, задавая вопросы скрипучим голосом. Кроме них, в кабинете
находился Коллинз, координатор Государственного департамента по  странам
СНГ. Выслушав несколько ответов посла, Кристофер дал слово Коллинзу.
   - В последнее время,  -  начал  Коллинз,  -  русские  усиливают  свое
влияние в странах Закавказья. Совместные с Арменией военные  маневры  на
границе с  Турцией,  размещение  баз  в  Грузии  -  все  это  достаточно
откровенные  симптомы  нажима  России.  И  особенно   в   отношениях   с
Азербайджаном. Настаивая на проблеме  Каспийского  моря,  они  блокируют
любые попытки Баку начать строительство нефтепровода в обход  российской
ветки.
   -  Завтра  они  собираются   заключить   соглашение   с   Грузией   о
строительстве новой ветки нефтепровода, - сообщил посол, - выполняя ваши
инструкции, сэр, мы всемерно поддерживали  идею  создания  параллельного
нефтепровода через Грузию и Турцию.
   - Да, - кивнул Коллинз, - но обстоятельства резко изменились.
   - Что вы хотите сказать? - не понял посол.
   - Русские настаивают на  северном  варианте,  собираясь  переправлять
нефть в Болгарию и оттуда через Грецию в Европу, - пояснил Кристофер,  -
а грузино-турецкий  вариант  был  предусмотрен  как  альтернативный.  Но
Коллинз прав, мы должны несколько скорректировать свою позицию.
   - По сведениям ЦРУ, греческая сторона активизировала свою  спецслужбу
с целью недопущения подписания контракта, - добавил Коллинз.
   - Мы отказываемся от поддержки альтернативного варианта? - не поверил
посол.
   - Если хотите, да, - сообщил Коллинз. - Мы не имеем права  настаивать
на скорейшей реализации грузино-турецкого варианта с  учетом  изменений,
происшедших в последние месяцы в Турции.
   Посол ошеломленно кивнул. Он прекрасно знал, что на последних выборах
в Турции победила исламская партия Эрбакана. Знал и то, что первый  свой
визит премьер-министр  Турции  нанес  в  Иран,  чем  вызвал  гнев  своих
заокеанских партнеров. Едва в Вашингтоне был принят  закон,  запрещающий
торговать и помогать Ирану и Ливии, как Турция демонстративно  подписала
со  своим  восточным  соседом  торговое  соглашение.   Это   был   вызов
Вашингтону, и с учетом  того,  что  Турция  числилась  в