ли, что не успеваем,  и  кто-то  предложил  отменить  вылет,
перенести его на сегодня.
   - Вы не вспомните, кто "именно?
   Арсенов нахмурился. Потом неуверенно сказал:
   - Кажется, шведский  дипломат.  Его  сразу  поддержал  англичанин  Но
француз колебался. Он  хотел  улететь  еще  вчера  и  предложил  быстрее
заканчивать. Однако вскоре мы поняли, что  ничего  не  выйдет,  и  тогда
французский дипломат тоже согласился отложить вылет.
   - Все это происходило в вашем присутствии?
   - Да.
   - Кто еще находился в этот момент в комнате?
   - Все. Я, Костин, Всеволод Игнатьевич, Света Мухина.  Хотя  нет,  как
только они заявили, что останутся еще на день, Всеволод Игнатьевич сразу
вышел из кабинета.
   - Вы это точно помните?
   - Да, точно.
   - Скажите, Арсенов, вы ведь раньше находились  на  партийной  работе.
Это верно?
   Дипломат осторожно посмотрел на своего министра и кивнул.
   - Все находились, - меланхолично сказал он.
   - Но вы работали в горкоме партии, - настаивал Дронго.
   - Правильно, работал.
   - Вы сохраняете связи с прежними товарищами?
   Арсенов снова посмотрел  на  министра,  потом  перевел  неприязненный
взгляд на Дронго.
   - Сохраняю.
   - Можно узнать, за кого вы голосовали на  прошлых  выборах?  -  вдруг
спросил Дронго.
   Арсенов в третий раз посмотрел на министра и спросил уже у него:
   - Я должен отвечать?
   Министр кивнул головой.
   - За коммунистов, - признался Арсенов. - Но это мое личное дело.
   - Конечно, - согласился Дронго.  -  Но  посмотрите,  что  получается.
Делегация ООН, состоящая  из  высокопоставленных  дипломатов,  прибывает
сюда, чтобы поддержать  существующее  в  России  правительство,  которое
именно сейчас подвергается особенно резким  нападкам  оппозиции.  Вполне
вероятно, что оппозиции не  нужен  доклад  дипломатов  ООН  о  возможной
стабилизации положения в России, который откроет  канал  новых  кредитов
для правительства. Таким образом, я могу предположить,  что  вы,  будучи
идейно на несколько других позициях, чем все остальные сотрудники вашего
министерства,  могли  позвонить   террористам,   чтобы   сорвать   визит
сотрудников ООН и обеспечить победу оппозиции на новых выборах. Как  вам
нравится такой вариант?
   Арсенов открыл рот. Возмущенно вскочил.
   - Не смейте меня оскорблять! - заявил он громко. - Я всю  свою  жизнь
честно  работал  и  никогда  с  бандитами  не  имел  дела.  Вы  меня  не
шантажируйте. А за кого я голосовал, это вас не касается.
   - Разумеется, - согласился Дронго, - я ведь  не  утверждаю,  что  так
было. Я сказал, что так могло быть.
   - Нет, - гневно сказал, все еще стоя, Арсенов, - не могло.
   - Успокойтесь, - примирительным тоном сказал министр,  -  никто  вас,
Михаил Аркадьевич, не обвиняет. Мы просто хотим докопаться до истины.
   Арсенов сел, но на Дронго больше не смотрел.
   - Что происходило потом? - спросил Дронго.
   - Ничего,  -  ответил  Арсенов,  -  потом  Костин  пошел  докладывать
министру о сложившейся ситуации, а  мы  еще  сидели  около  двух  часов,
стараясь закончить все наши дела.
   - Вы не выходили из кабинета?
   - Может, один раз и выходил в туалет.  Но  я  точно  не  помню.  Нет,
кажется, не выходил.
   - Спасибо вам, Михаил Аркадьевич, - кивнул Дронго, - и  не  стоит  на
нас обижаться. Мы просто пытаемся все выяснить.
   Арсенов встал и, не глядя ни на кого, вышел из кабинета.
   - Зачем так травмировать людей? - желчно заметил министр.  -  Если  у
вас есть против них какие-нибудь  доказательства,  тогда  пожалуйста.  А
если нет, то не надо их напрасно обвинять.
   - Кого позвать следующим? - спросил заместитель министра.
   - Давайте Костина. Он ведь пришел докладывать министру о случившемся.
   Через минуту Костин сидел в кабинете министра,  насмешливо  глядя  на
Дронго и двух высокопоставленных дипломатов. Ему казалось, что  все  они
заняты какой-то непонятной игрой.
   - Скажите, Костин, - спросил его Дронго, - что случилось  в  комнате,
когда дипломаты решили не лететь? И от кого исходило это предложение?
   - Я не помню точно, возможно, от англичанина или француза. Хотя  нет,
француз возражал  особенно  сильно.  Потом  мы  его  уговорили.  Я  даже
предложил им остаться еще на два дня.
   - А это для чего?
   - Чтобы успокоить француза. Всегда нужно немного  перегнуть  палку  в
отношениях с этими иностранцами. Кстати, я вспомнил.
   Первым предложил остаться шведский дипломат. Это точно.
   - И вы решили рассказать все министру?
   - Конечно. Я обязан информировать руководство о случившемся. Мы  ведь
думали, что они улетят.  Тогда  ничего  страшного  не  случилось  бы,  -
вздохнул Костин.
   - Возможно, - согласился Дронго. - Вы вышли из кабинета, когда в  нем
уже не было Всеволода Игнатьевича. Правильно?
   - Да, он отлучился несколько раньше меня.
   - В его приемной вы никого не увидели?
   - Нет. Алена куда-то ушла, а Всеволод Игнатьевич как раз  говорил  по
телефону.
   При этих словах министр быстро и выразительно взглянул на Дронго. Тот
невозмутимо продолжал допрос:
   - Вы точно видели, что он говорил по телефону?
   - Да, точно. И в этот момент в приемную вернулась Алена,  а  я  пошел
докладывать министру о случившемся.
   - Потом вы пришли обратно?
   - Почти сразу. И никуда не заходил.  Мы  еще  поработали  около  двух
часов. А потом отправили дипломатов в гостевой дом, где они жили.
   - Ясно. Какая у вас зарплата? - спросил вдруг Дронго.
   Костин усмехнулся.
   - Это имеет отношение к нашей проблеме?
   Зарплата у меня около трехсот долларов, но одежду я покупаю.., обычно
в командировках на  Западе.  Кроме  того,  у  меня  очень  состоятельные
родители. И живу я теперь совсем  один.  Вас  устраивает  такой  вариант
ответа?
   Дронго улыбнулся.
   - Вполне. Спасибо вам, Илья Петрович, и  позовите,  пожалуйста,  сюда
Алену.
   Когда он вышел, министр снова вмешался:
   - Я знаю его отца. Очень порядочная семья.
   Но мальчик всегда любил красиво одеваться.
   - Слава богу, прошли те времена, когда за это наказывали, - улыбнулся
его заместитель.
   В комнату вошла Алена. Она держалась довольно независимо.
   - Садитесь, - разрешил министр, и она опустилась на стул.
   - Скажите, Королева, вы входили вчера во время  работы  дипломатов  в
комнату, где они заседали? - спросил Дронго.
   - Конечно, входила,  -  подтвердила  девушка.  -  Один  раз  Всеволод
Игнатьевич попросил пепельницы поменять. И два раза чай  подавала.  Хотя
они все больше кофе пили.
   Чай наши любят, особенно Арсенов.
   - Таким образом, вам  известно,  о  чем  именно  говорили  в  комнате
дипломаты? -  уточнил  Дронго.  -  Вы  можете  сказать,  что  именно  вы
услышали?
   - Да я заходила  всего  на  минуту.  Один  раз  они  громко  спорили,
говорили, что им нужно остаться еще на один день.
   - Кто говорил?
   - Откуда я их знаю! Кто-то  из  них  говорил,  а  другой  ему  сильно
возражал. Очень громко спорили, но я вышла из кабинета. Это не мое  дело
- их споры слушать.
   - Вы куда-нибудь отлучались из приемной?
   - Нет, никуда.
   - Вспомните, Королева, - предложил Дронго, - вы все время  оставались
в приемной или куда-то выходили? Это очень для нас важно.
   - Ну, выходила, - ответила Алена, - один раз и на минутку. Когда  они
уже закончили и Всеволод Игнатьевич вышел, чтобы позвонить.
   - А почему он не сделал это из своего кабинета? - спросил Дронго.
   - Откуда я знаю! - искренне удивилась Алена. -  Может,  он  не  хотел
оттуда говорить.
   Там ведь столько народу, и все русский язык знают.
   - А куда он звонил?
   - Понятия не имею. Когда он стал звонить, я вышла, а вернулась только
через несколько минут.
   - А куда вы ходили?
   - В буфет, там как раз конфеты  для  подруги  брала.  Мы  вчера  день
рождения ее отмечали.
   - Ясно. Спасибо вам, Королева. Можете идти. Только  в  свой  кабинет.
Больше никуда не заходите.
   Девушка поднялась и, бросив недовольный взгляд на  Дронго,  вышла  из
кабинета, покачивая бедрами.
   - Позовите Всеволода Игнатьевича, -  предложил  Дронго,  -  по-моему,
настало время нам с ним поговорить.
   Им пришлось ждать достаточно долго, пока наконец заместитель министра
не вошел в кабинет. Полностью игнорируя Дррнго, он обратился к министру:
   - Извините меня.  Звонили  из  Стокгольма,  я  их  успокаивал  насчет
террористов.
   - Правильно сделали, - кивнул министр, - если позвонят еще,  скажите,
что мы выступим утром со специальным коммюнике.
   - Обязательно. - Всеволод Игнатьевич сел рядом с другим  заместителем
министра, словно подчеркивая свой особый статус.
   - Всеволод Игнатьевич, - обратился к нему Дронго, -  вчера  дипломаты
приняли решение не лететь вечерним рейсом, а перенести  свой  отъезд  на
сегодня.
   - Правильно. Это предложили они, а мы сразу поддержали. Нам хотелось,
чтобы они закончили работу спокойно, без лишней спешки.
   - Очень хорошо,  -  кивнул  Дронго.  -  Вы  не  помните,  кто  именно
предложил такой вариант?
   - Не помню. Может, швед, а может, англичанин. Только  француз  горячо
возражал. Но  в  конце  концов  уломали  и  его.  После  этого  я  пошел
докладывать министру о случившемся.
   - Нет, - с улыбкой заметил Дронго, - не вы, а  директор  департамента
Костин.
   Всеволод Игнатьевич запнулся, смутился.
   - Да-да, - быстро сказал он, - конечно, пошел докладывать Костин. Я в
это время был в своем кабинете.
   - Нет, - снова возразил Дронго, - все свидетели  утверждают,  что  вы
выходили во время беседы несколько раз из комнаты.
   - Может быть, - нервно заметил заместитель министра, - я не считал.
   - Тогда чем вы объясните тот факт, что, как только дипломаты  приняли
решение об отмене вылета, вы  сразу  вышли  из  комнаты  и  бросились  к
телефону? Вас видели ваши сотрудники, они же обратили внимание  на  ваше
странное поведение.
   Всеволод Игнатьевич открыл рот и сразу его  закрыл.  Потом  с  ужасом
спросил:
   - Вы серьезно подозреваете меня?
   - Если  вы  сумеете  объяснить  нам,  куда  именно  звонили,  то  все
подозрения с вас снимутся, - невозмутимо ответил Дронго, уже не глядя на
министра, понимая, что тот недоволен.
   - Это невозможно, - испуганно пробормотал Всеволод Игнатьевич,  видя,
что все вокруг молчат. - Я звонил.., по делам.., домой... по работе.
   - Так кому вы звонили?
   - Я, нет, они... - Заместитель министра окончательно смутился и вдруг
выпалил:
   - Я все вам расскажу.

Глава 6

   В этот момент в кабинете министра зазвонил телефон. Хозяин недовольно
поднял трубку.
   - Слушаю. Понимаю. Все понимаю. Да, передайте  по  факсу.  Нам  очень
пригодятся их данные. Спасибо вам большое. Нет-нет, пока воздержитесь от
штурма. У меня работают эксперты, мы постараемся все узнать в  ближайшие
два часа. Да, обязательно позвоню.
   Министр положил трубку.
   - Сейчас они  пришлют  нам  по  факсу  данные  на  всех  террористов.
Возглавляет их некто Валерий  Стуков.  Они  пока  не  готовы  к  штурму,
стягивают дополнительные силы. Но у нас осталось не более двух часов.  И
самое  главное,  террористам  кто-то  уже  звонил.  Знаете,  откуда?  Из
телефона-автомата, который стоит недалеко от нашего здания.
   - Вы думаете, это один из наших? - испугался Семен Константинович.
   - Возможно, - угрюмо сказал министр.  -  Вот  и  Всеволод  Игнатьевич
хотел нам в чем-то признаться.
   - Да-да, - в панике залепетал заместитель министра, - я звонил, вчера
звонил два раза...
   - Кому? - закричал, не сдерживаясь, министр.
   - Девушке. Вернее, женщине. Элеоноре Александровне, вы ее знаете, это
наш библиотекарь. Мы встречаемся с ней уже несколько лет. У меня  больна
жена. Простите меня.
   Наступило неловкое молчание. Министр крякнул от неожиданности и,  зло
посмотрев на Дронго, прошептал в его сторону:
   - Тоже мне, Пинкертон.
   Дронго пожал плечами. Ему тоже не доставляло удовольствия это копание
в грязном белье.
   Но расследование нужно доводить до конца.
   - Вы вышли сразу, как только узнали о том, что  они  готовы  остаться
еще на один день? - спросил он.
   - Да, - кивнул Всеволод  Игнатьевич,  поправляя  волосы,  -  я  хотел
предупредить Элеонору Александровну, что не смогу вечером к ней заехать.
Я понимал, что нам придется остаться поработать с дипломатами,  раз  они
перенесли день вылета.
   - Вы кого-нибудь застали в приемной, когда звонили?
   - Только Алену. Но она сразу вышла, куда-то торопилась,  по-моему,  в
буфет. А потом из моего кабинета вышел и Костин.
   - И вы вернулись обратно?
   - Конечно. Я предупредил Элеонору Александровну, что не смогу прийти,
и вернулся в свой кабинет.
   - Она может это подтвердить?
   - Думаю, да.
   - Ясно, - устало сказал Дронго. -  Возвращайтесь  в  свой  кабинет  и
позовите сюда Светлану Мухину.
   - Да, конечно, спасибо. Я могу идти? - спросил он уже у министра.
   Тот махнул рукой, и Всеволод Игнатьевич быстро вышел из кабинета.
   Последней к министру вошла Мухина.  Она  настороженно  посмотрела  на
всех, словно ожидая подвоха.
   - Садитесь, - разрешил министр, и она  села,  удобно  устраиваясь  на
стуле, как обычно садятся стенографистки, чтобы сразу начать работать.
   - Вчера вы работали  в  кабинете  Всеволода  Игнатьевича?  -  спросил
Дронго.
   - Да, - кивнула молодая женщина, - с делегацией ООН.
   - Вы все время находились в кабинете?
   - Да, я заменила Елизавету Алексеевну.
   Она закончила в пять, а потом пришла я.
   - Вы слышали, как они предлагали остаться еще на один день?
   Женщина холодно взглянула  на  Дронго  через  стекла  своих  очков  в
красивой и очень дорогой оправе.
   - Я не прислушивалась, я работала.
   - У вас сохранились записи вчерашней стенограммы?
   - Конечно. Но я не  столько  стенографировала  их  разговор,  сколько
работала над проектом, который мне диктовали по очереди дипломаты.
   - Кто предложил остаться еще на один день? , - Члены делегации ООН.
   - А кто именно?
   - Я не помню.
   - Но момент, когда решили остаться, вы помните?
   - Конечно. Французский дипломат сильно возражал,  но  его  уговорили.
Потом из кабинета вышли Всеволод Игнатьевич и Костин.
   А Арсенов остался работать с дипломатами.
   - Они вышли вместе?
   - Нет. Сначала Всеволод Игнатьевич, а потом почти сразу  Костин.  Да,
буквально вслед за ним.
   - А  Михаил  Аркадьевич  вообще  не  выходил  из  кабинета  во  время
переговоров?
   - Один раз выходил, когда вернулись  двое  других,  он  отлучился  на
минуту. Я еще в тот момент поменяла свою ручку.
   - Вы точно помните, что он выходил?
   - Да, точно.
   - Скажите, Мухина, где вы достали такую  красивую  оправу?  По-моему,
такие здесь не продаются.
   Женщина чуть покраснела.
   - В Греции, - ответила она, - мы отдыхали прошлым летом в Греции.
   - Ваша зарплата около двухсот долларов, - напомнил Дронго, - и у  вас
есть сын. Каким образом вы умудрились откладывать на Грецию?
   Она сердито посмотрела на него, покачала головой.
   - Я думала, советские времена уже прошли.
   - Вы не ответили на мой вопрос.
   - Вообще-то я не обязана отвечать, но отвечу. Мой  бывший  муж,  отец
мальчика, очень состоятельный человек. Он  и  оплатил  нашу  поездку,  и
выдал нам деньги на расходы. Если хотите, я дам телефон  его  офиса,  вы
можете все проверить лично.
   - Спасибо, - поблагодарил Дронго, - я все  понял.  Извините  меня  за
вопрос.
   Она поднялась и вышла из кабинета.
   - Все пятеро, - подвел итог министр. - Вы  можете  сейчас  что-нибудь
сказать?
   - Пока нет. Мне необходимо  еще  раз  г  смотреть  личные  дела  всех
пятерых.  И  заодно  сверить  их  с  теми  данными,  которые  придут  на
террористов. Я не сомневаюсь, среди них кто-то  знает  одного  из  ваших
сотрудников лично и связан с ним напрямую. Теперь уже ясно, что  звонили
именно отсюда.
   - Два часа назад вы готовы были подозревать и Президента, -  ворчливо
напомнил министр, - а сейчас уверяете, что кто-то из  наших  сотрудников
действует заодно с бандитами. Это еще  нужно  доказать  -  Поэтому  я  и
попросил еще один час, - невозмутимо сказал Дронго. - Я могу  объяснить,
на чем основано мое убеждение.  На  втором  телефонном  звонке,  который
неизвестный  сделал  из  телефона-автомата,   расположенного   рядом   с
министерством. Кто-то из ваших сотрудников сегодня  умудрился  позвонить
террористам еще раз.
   - Когда это было?  -  оживился  Семен  Константинович.  -  Может,  мы
проверим через дежурных милиционеров.
   - Не получится, - возразил ему министр, - сегодня вечером  на  работе
задержалось  много  сотрудников.  Они  выходили  и  входили  в   здание,
пользуясь своими удостоверениями.  Они  не  обязаны  отчитываться  перед
милиционерами обо всех своих передвижениях. Нет, это ничего не даст.
   - Правильно,  -  поддержал  Дронго.  -  Человек,  спланировавший  эту
операцию, почти гений, и, кажется, я уже знаю,  кто  это.  Мне  остается
только уточнить некоторые детали.
   - Это Мухина, - уверенно сказал Семен Константинович, - она врет  про
своего бывшего мужа. Где это видано,  чтобы  бывший  муж  давал  столько
денег? Она, наверное, связана с бандитами. Я же вижу, как она одевается.
   - А может, это Королева, - возразил министр, - ты ведь  говорил,  она
тоже раньше на "Мерседесе" ездила. А у кого в Москве "Мерседесы"?  То-то
и оно.
   - Не надо гадать, - засмеялся Дронго.  -  Дайте  мне  личные  дела  и
соберите через полчаса всех сотрудников, с которыми мы здесь беседовали.
Мне будет интересно с ними встретиться вновь.
   - Но вы уже догадались, кто это? - спросил министр.
   - Меня больше интересовало другое. Почему они затребовали миллиард? -
напомнил Дронго. - И, кажется, я получил ответ на этот вопрос.

Глава 7

   Через сорок  минут  пятерых  сотрудников  министерства  пригласили  в
кабинет  министра.  Все  расселись  по  местам  и  еще  минут  десять  в
напряженной, почти звенящей тишине ждали  Дронго.  Наконец  он  вошел  с
папками в руках и занял место в конце стола.
   - Честно говоря, - начал он, - я не совсем был уверен, что  смогу  за
столь короткий срок что-либо сделать. Отчасти  можно  считать,  что  мне
повезло. Но, в принципе, все шло именно к такому концу. Дело в том,  что
человек, организовавший захват самолета  и  так  блестяще  подготовивший
операцию,   вольно   или   невольно   допустил    несколько    небольших
психологических просчетов, которые и стали причиной его провала.
   Все молча смотрели на него.
   - Признаюсь, поначалу я грешил на  Михаила  Аркадьевича.  Уж  слишком
заманчивым  представлялось  для  оппозиции  получить  та-,  кой  шанс  -
захватить делегацию  ООН  и  свалить  нынешнее  правительство.  Но  меня
смущала  цифра  -  миллиард  долларов.  Сумма   совершенно   нереальная,
абсурдная, глупая. И тем не менее прозвучавшая из уст террористов.
   Министр хмуро слушал Дронго. Ему не нравились подобные спектакли.  Он
предпочел бы, чтобы Дронго просто указал  на  этого  человека.  Но  тот,
очевидно, наслаждался своей победой.
   - Каждый из вас мог совершить это преступление, - продолжал Дронго. -
Каждый из вас узнал вчера,  что  дипломаты  не  летят  вечерним  рейсом,
перенеся его на сегодня. Ровно через полчаса после  того,  как  об  этом
доложили министру и Президенту, террористы поменяли свои билеты. Значит,
их предупредили.
   Я потратил время на беседу с вами и, признаюсь, к  концу  сегодняшних
поисков несколько подустал. Но  нелогичная  цифра  в  миллиард  долларов
давила на меня, не давая покоя. Пока я не услышал фразу Костина:  "Нужно
иногда перегибать палку".
   Все посмотрели на Костина.  Тот  сидел  бледный,  пытаясь  улыбнуться
дрожащими губами.
   - И на этой фразе вы строите свое заключение? - спросил он.
   - Нет, конечно. Но эти слова многое объяснили.  Вы  ведь  заканчивали
экономический  факультет  МГИМО.  В  отличие   от   остальных   кадровых
дипломатов, вас  учили  прежде  всего  завышать  стоимость  любой  вещи,
"перегибая палку"  в  о