и. Когда
она вошла в кабинет, Аркадий Борисович был уже мертв. Но она не прошла к
столику и не села в кресло, ведь подходить  к  покойному  ей  совсем  не
хотелось.
   Она просто встала у дверей, глядя на  своего  бывшего  возлюбленного,
уже сидевшего с пулей в виске. Несчастная Левина  даже  не  подозревала,
что в кресло она сесть не может, там было еще сыро от пролитого Татьяной
Горюновой кофе.
   Постояв так немного, она вышла из кабинета и  ушла.  А  в  это  время
Светлана Бабич, позвонив Кире, передала на коммутатор банка,  что  хотят
говорить с Аркадием Борисовичем. Голоса ее никто  не  знал,  она  обычно
звонила мужу по прямому телефону или в  автомобиль.  Поэтому  ее  голоса
никто и не знал.  Она  позвонила  и  попросила  соединить  ее  с  Кирой,
сообщив,  что  беспокоят  сотрудники  Министерства  финансов.  Судя   по
проверке, никакие сотрудники министерства в те дни не  звонили.  Значит,
это была липа, обман с целью еще раз обеспечить алиби Кире, а  заодно  и
самой Марине Левиной. Ведь Воробьев к тому времени был уже  мертв.  Круг
замкнулся.
   Сам Назаров, дававший показания, утверждает, что перед  выходом  Киры
банкир  говорил  с  работниками  Министерства  финансов.  Разговор   он,
конечно, не слышал. Просто Кира позвонила по селектору, сообщив,  что  с
Аркадием Борисовичем хотят говорить.  Теперь,  когда  у  нее  тоже  было
прочное алиби, она вышла из приемной. И несчастный Назаров остался  один
на несколько мгновений, во время которых он  не  мог  так  быстро  убить
банкира  и  спрятать  оружие.  Вот  вам  и  разгадка   этого   странного
преступления. По моим сведениям,  сейчас  Кира  живет  в  Каунасе.  Банк
перевел ей в Каунас более ста тысяч долларов. Согласитесь, это  неплохая
плата за молчание.
   В этот момент к их столику подошел официант.
   - Там, кажется, вызывают кого-то из вас, - сказал он, наклонившись.
   Дронго, быстро пройдя к столику администратора, взял трубку. Выслушав
какое-то сообщение, он  удовлетворенно  кивнул  головой  и  вернулся  на
место.
   - Кира оказалась более  сентиментальной.  Она  даже  навещала  Романа
Назарова в тюрьме, словно пытаясь загладить, замять свою вину перед ним.
   - Нужно срочно ехать к жене Воробьева.
   - Поздно, - вздохнул Дронго.
   - Что поздно? - не понял Родионов.
   - Звонили  из  аэропорта  Шереметьево.  Она  только  что  вылетела  в
Голландию. Когда вернется, неизвестно.
   - А Марина Левина?
   - Несчастная женщина.  Думаю,  она  все  подтвердит.  Потеря  ребенка
заставила ее пойти на крайние меры, и она согласилась стать соучастницей
Светланы Бабич и Киры, рассчитывая в будущем  на  благосклонность  вдовы
погибшего.
   - Как все просто, - сказал Семен. - А почему этого  не  могли  понять
следователи, ведущие расследование?
   - Они рассуждали правильно, - возразил Дронго, - никому и в голову не
могло прийти, что сразу три  женщины  могут  договориться.  Это  так  не
похоже на женщин вообще. А тем более на соперниц. Но,  видимо,  покойный
порядком надоел всем своим возлюбленным, и от  него  решили  коллективно
избавиться. Вот и выбрали такой сложный метод.  Но  помешали  всего  два
небольших  обстоятельства.  Сначала   неожиданный   звонок   заместителя
Воробьева,  потребовавшего  немедленного  разговора   с   банкиром.   И,
во-вторых, чашка кофе, пролитая  именно  на  гостевое  кресло.  И  этого
оказалось достаточно, чтобы сломать такую блестящую  подготовку.  Вот  и
все ваше преступление. Думаю, Марина Левина уже готова дать показания.
   -  Мы  сумеем  задержать  отправку  Назарова  в  лагерь,  -  поднялся
Родионов, - ты просто молодец. Сумел так блестяще все просчитать.
   - Это твои племянники  молодцы,  -  улыбнулся  Дронго,  -  можешь  их
благодарить. А я просто немного поразмышлял.
   - Вы всегда так размышляете? - спросил Николай.
   - Только когда нужно кого-то спасти, - очень серьезно ответил Дронго,
- и помочь своему другу.
   К ним уже подходил официант, протягивая счет за обед.



      Чингиз АБДУЛЛАЕВ
      ТОННЕЛЬ ПРИЗРАКОВ


   Есть города, в которые влюбляешься сразу и на всю жизнь. Есть  такие,
очарование которых постигаешь неспешно,  неторопливо  наслаждаясь  самим
процессом узнавания. Есть города, которые навсегда входят в твою память.
И наконец, есть города, которые становятся  близкими  и  родными,  -  ты
просто не мыслишь  себя  без  них.  Но  есть  и  такие,  которые  любишь
безотчетно и долго потому, что они удивительным образом сочетают в  себе
и радость мгновенного узнавания, и прелесть постепенного  очарования,  и
привязанность до гробовой доски. Для него таким городом был, безусловно,
Париж, одно имя которого вызывало в памяти многочисленные  ассоциации  с
различными периодами его трудной  судьбы,  -  не  город  даже,  а  целый
континент человеческой цивилизации.
   Дронго не впервые приезжал в Париж, но каждый  раз  очарование  этого
города вынуждало его забрасывать все  свои  дела,  и  он  отправлялся  в
многочасовые прогулки по улицам и  площадям  этого  знакомого  и  всегда
такого неожиданного города. На этот раз он приехал сюда  всего  лишь  на
два дня. В России бушевал финансовый  кризис,  все  счета  в  российских
банках были заблокированы, а по кредитным карточкам нельзя было получить
деньги, даже если их обладатель  хранил  свои  сбережения  в  зарубежных
банках. Во  многих  местах  появились  предупреждения  об  оплате  услуг
наличными, кредитные карточки почти повсеместно не принимались.
   Тогда он и принял решение вылететь в Париж, чтобы снять часть средств
со своей кредитной карточки. Он собирался вернуться  обратным  рейсом  в
Москву через несколько дней, уже забронировав  себе  билет  на  аэробус,
отправлявшийся по маршруту Париж-Москва-Токио.  Свои  билеты  он  обычно
покупал в агентстве "Аэрофлота" на  Елисейских  Полях.  Раньше,  еще  во
времена Советского Союза, это  было  помещение  невообразимых  размеров,
отданное под представительство  крупнейшей  авиационной  компании  мира.
После развала страны над агентством появился итальянский ресторан, а сам
офис ужался до непривычно малых размеров.
   Выйдя из парижского отеля "Хилтон",  где  он  обычно  останавливался,
Дронго перешел Сену по мосту и довольно скоро оказался у другого  моста,
очутившись в одном из  углов  так  называемого  "золотого  треугольника"
города. Авеню Георга Пятого и авеню Монтеня, сходившиеся в  этой  точке,
разбегались в разные стороны, чтобы выйти на Елисейские Поля.  При  этом
авеню Георга Пятого выводило к знаменитому  ресторану  "Фукетс",  откуда
можно было спуститься до нужного ему здания.
   Точка пересечения углов "золотого треугольника" стала летом  прошлого
года одним из самых известных и трагических мест города. Именно здесь, у
памятника с факелом Свободы, стоявшего  напротив  моста,  начинался  тот
самый подземный тоннель, где погибла принцесса Диана.  Охватившая  тогда
весь мир скорбь дала немало поводов Дронго  для  размышления  о  природе
человеческой цивилизации.' Словно издеваясь над примитивными существами,
именуемыми  людьми,  некие  высшие  силы  решили  устроить  своеобразное
испытание, и через  несколько  дней  в  далекой  Индии  скончалась  мать
Тереза,  ставшая  символом  бескорыстного  служения  людям.  Но   смерть
длинноногой принцессы, постоянно наставлявшей рога  своему  мужу,  стала
для людей гораздо большим потрясением,  чем  смерть  женщины,  по  праву
заслужившей титул святой при жизни.
   Он много размышлял об этом несовершенстве человеческой  природы.  Как
профессионал, он прекрасно понимал, что нужная смерть в нужном месте  не
бывает  случайной.  По  слухам,  принцесса  должна  была  демонстративно
обвенчаться с сыном  египетского  миллиардера,  которого  не  пускали  в
высшее общество, несмотря на все его  деньги.  Сама  связь  принцессы  с
сыном  мусульманина  была  не  просто  вызывающей,  но  и   скандальной.
Единственным выходом из невероятно драматической и катастрофической  для
английского королевского дома ситуации, была смерть принцессы. Ни больше
и ни меньше. Смерть принцессы  накануне  провозглашения  ее  официальных
отношений с сыном египетского миллиардера. Именно в это время и именно в
этом месте. Когда  Дронго  спрашивали  -  нужно  ли  расследовать  столь
загадочное автомобильное происшествие, он неизменно отвечал, что  все  и
так абсолютно  ясно.  Смерть  принцессы  была  настолько  необходимой  и
настолько  своевременной,  что   случайность   такой   катастрофы   была
чрезвычайно  мала.  Он  был  аналитиком  и  умел  считать  варианты.   В
математике не существует догадок, любил говорить Дронго. Существуют лишь
конкретные цифры, и любой  желающий  мог  просчитать  возможность  такой
необходимой смерти в таком  месте  и  при  таких  обстоятельствах.  Шанс
получался  ничтожно  малый  по  сравнению  с  возможностью   намеренного
устранения несчастной женщины.
   Он прошел по авеню Георга Пятого и вышел к ресторану "Фукетс", откуда
можно было пройти к агентству. Именно в этот момент  Дронго  услышал  за
спиной восклицание. Он не любил,  когда  его  узнавали.  Повернувшись  к
стоявшей у ресторана машине, он увидел молодого человека  лет  тридцати,
который смотрел на него с каким-то восторженным выражением лица.
   - Извините, - сказал молодой человек по-русски, - вы Дронго?
   Дронго поморщился. Ему казалось, что за рубежом он  мог  рассчитывать
на инкогнито. Он не  любил,  когда  его  называли  по  имени-отчеству  в
Москве,  предпочитая  откликаться  на  эту  непонятную  для  многих   и,
казалось, намертво прилепившуюся к нему кличку - Дронго. Но  еще  больше
он не любил, когда его узнавали за рубежом и называли именно так.
   - Вы ошиблись, - сухо сказал  он,  поворачиваясь  спиной  к  молодому
человеку.
   - Извините, - смутился тот, - я  Валентин  Борисов,  может,  вы  меня
помните.
   Я работал в Москве  в  таможенном  комитете  и  несколько  лет  назад
помогал вам во время вашего расследования.
   - Теперь  вспомнил,  -  повернулся  к  нему  Дронго,  улыбнувшись.  -
Кажется, вы тогда были помоложе. И гораздо стройнее.
   - Верно, - улыбнулся молодой человек,  -  это  было  почти  три  года
назад. Я ушел с прежнего места работы. Вы тогда  здорово  потрясли  нашу
контору.
   - Судя по всему, сейчас дела у вас идут неплохо,  -  заметил  Дронго,
кивнув на "шестисотый" "Мерседес", рядом  с  которым  стоял  Борисов.  В
большом черном лимузине сидел водитель в фирменной одежде отеля  "Ритц".
Такие  машины  обычно  служили  для  представительских   целей   гостям,
поселившимся в многокомнатных  номерах  "люкс",  в  Европе  их  называют
"сюитами".
   - Это не моя, -  усмехнулся  Борисов,  -  я  всего  лишь  заместитель
руководителя службы охраны банка. А мой шеф сидит  сейчас  в  ресторане.
Это господин  Беляев.  Банковское  объединение  "Армада",  вы,  наверно,
слышали?
   - Конечно, слышал. Один из крупнейших  банков  России.  Я  думал,  он
сейчас  в  Москве.   Говорят,   финансовый   кризис   ударил   по   всем
системообразующим крупным банкам страны.
   - Не знаю, - улыбнулся Борисов и почти по-мальчишески взъерошил  свою
непослушную темную шевелюру, с которой контрастировали светлые  глаза  и
щеточка рыжих усов. Он был чисто выбрит, Дронго отметил небольшой  порез
на крутом подбородке молодого человека. Очевидно, утром Борисов  спешил,
опасаясь опоздания, - видать, крут этот его господин Беляев.
   - Вы надолго в Париж?  -  спросил  Дронго,  чтобы  как-то  поддержать
разговор.
   - Нет. Завтра мы уже выезжаем в Лондон. Туристическая фирма "Северная
корона" организовала спецтур - тур "двух столиц". Это в честь  недавнего
открытия Евротоннеля. Вы, наверно, слышали об этом. В Париж мы прилетели
два дня назад, а в Лондон отбудем на поезде, через тоннель. Это тур  для
первых российских акционеров, которые рискнули купить акции Евротоннеля.
Для всей группы уже заказаны билеты. А уж из Лондона мы полетим  обратно
в Москву, - охотно пояснил Борисов.
   - Не думал, что у  банкиров  есть  время  для  подобных  прогулок,  -
пробормотал Дронго. - Впрочем, это его личное дело.
   - Он не один, -  засмеялся  Борисов,  -  целую  группу,  представьте,
сформировали. Знаете, кто с ним сейчас обедает? Сам Александр  Абрамович
Горшман. Решил, видимо,  вложить  часть  денег  в  европейские  проекты.
Видите, чуть дальше стоит  еще  один  "Мерседес".  Это  авто  Александра
Абрамовича. Он с женой тоже остановился в отеле "Ритц".
   - Горшман приехал в Париж? -  удивился  Дронго.  -  Выходит,  мы  все
немного переоценили финансовый кризис, который разразился в России. Если
Горшман и Беляев обедают в Париже в тот самый момент, когда вся  мировая
пресса пишет о страшном кризисе  в  Москве...  Согласитесь,  это  весьма
впечатляющий фактор стабильности.
   - Наверное, - согласился Борисов.  -  Банкиры  об  этом  не  говорят.
Горшман даже не взял с собой охраны. Он вообще  не  любит  появляться  с
охранниками.
   Говорит, они его только раздражают. Ведь  никакая  охрана  не  сможет
защитить "хозяина" в случае  серьезной  акции,  -  и  охранник  опасливо
посмотрел в сторону ресторана.
   - Правильно говорит, -  Дронго  взглянул  на  часы,  -  успехов  вам,
господин Борисов, на новом поприще.
   - Спасибо, - пожал  ему  на  прощание  руку  молодой  человек,  -  до
свидания.
   Дронго шел вдоль широких окон-витрин "Ритца". За занавесью  мелькнула
характерная крупная лысина Горшмана. Он оживленно беседовал  с  соседом,
который сидел спиной ко входу. Очевидно, это и был сам  Беляев.  Уже  не
думая о банкирах, Дронго прошел  в  агентство,  где  ему  выдали  билет,
любезно согласившись принять к оплате его кредитную карточку.  Здесь  не
существовало трудностей, с которыми люди сталкиваются в Москве.
   - Евротоннель, - пробормотал он, принимая билет.
   - Что вы сказали? -  спросила  миловидная  женщина,  оформлявшая  ему
билет.
   - Ничего. У вас летают самолеты из Лондона?
   -  Конечно.  Ежедневно  летают.   И   есть   еще   рейсы   британской
авиакомпании. Вам нужно заказать билет?
   - Нет, спасибо. Я хотел только узнать.
   Когда вечером в номере  его  отеля  раздался  телефонный  звонок,  он
поднял трубку, уже чувствуя,  что  его  планы  могут  измениться.  И  не
удивился, услышав голос полковника Родионова,  с  которым  они  работали
много лет назад.
   - Добрый вечер. Узнал? - пророкотал знаменитый родионовский бас.
   - Я так и подумал, что ты позвонишь. Как только  увидел  сидевшего  в
ресторане Горшмана, - пробормотал Дронго.
   - Почему ты не спрашиваешь, как я тебя нашел?
   - Если тебе сообщили, что я в Париже, нетрудно вычислить, где  именно
я могу быть. В городе несколько отелей,  где  я  обычно  останавливаюсь.
"Ритц" и "Крийон" в условиях кризиса  не  для  меня,  в  "Бристоле"  или
"Принце Галльском" я никогда  не  жил.  Остаются  "Плаза",  "Мерис"  или
"Хилтон". Ну, может, еще "Наполеон". По-моему, вычислить проще простого.
Но это в случае, если ты сам находишься в  Париже.  А  если  еще  учесть
встречу с неким молодым человеком, о которой ты тоже мог знать, то  твой
звонок уже явно не случайность.
   - Правильно, - засмеялся Родионов, - я могу к тебе подняться?
   - Конечно, - сказал Дронго, вставая с кресла.
   Через несколько минут, за которые он уже успел переодеться,  в  дверь
тихо постучали. Он открыл дверь. В коридоре стоял Родионов. За последний
год полковник сильно постарел. До распада  Союза  он  работал  в  Первом
Главном управлении КГБ СССР и был одним из лучших  аналитиков  советской
разведки. Но после известных  событий  он  оставил  службу  и  вышел  на
пенсию. Однако Дронго хорошо знал, что полковник не оставил своих связей
с прежними товарищами, иногда выполняет их поручения  или  консультирует
их новые компании.
   - А ты не изменился, - заметил Родионов после крепких рукопожатий.  -
Как нашел Париж? Хотя ты бываешь здесь довольно часто.
   - Я люблю этот город, - согласился Дронго, -  а  ты  тоже,  очевидно,
приехал ради туристической поездки?
   - Не совсем, - бросил на него  быстрый  взгляд  Родионов,  -  я  ведь
вообще никогда не любил подобных поездок. Да и при моей  прежней  работе
это было практически исключено.
   - А во время моей работы экспертом в ООН  я  исколесил  весь  мир,  -
пробормотал Дронго, - от Индонезии до Южной Америки.
   - Да, ты тогда много помотался, - согласился Родионов, оглядываясь по
сторонам. - Мы можем выйти на улицу? - безразлично спросил он. -  Погода
прекрасная. Ты не будешь против, если мы немного прогуляемся?
   - Я даже оделся, зная, что ты можешь предложить мне ночную  прогулку,
- пошутил Дронго, согласно кивнув и снимая свой плащ.
   Когда они отошли от отеля и свернули на тихую улицу Суффрен, Родионов
сказал:
   - Учитывая твою безупречную логику, уверен: ты уже  знаешь,  зачем  я
тебе позвонил. У тебя ведь бывают гениальные догадки, впрочем, считаю их
скорее безупречно рассчитанными вариантами.
   - Только не говори мне, что я должен вернуть свой билет и  попытаться
попасть в группу,  которая  завтра  уезжает  в  Лондон,  -  пробормотал.
Дронго.
   - Как это тебе удается? -  спросил  Родионов,  останавливаясь.  -  Ты
действительно вычислил это сейчас или тебе кто-то уже сообщил о подобной
просьбе?
   - Конечно, никто. Идем, идем, не останавливайся, - улыбнулся  Дронго.
- Я тебе все объясню по дороге.  Сначала  я  случайно  увидел  Борисова,
который  ждал  у  ресторана  Беляева  и  Горшмана.  Потом  позвонил  ты.
Естественно, я сделал вывод, что эти два события связаны. А если учесть,
что Борисов работает охранником у  Беляева,  то  здесь  могут  быть  два
варианта. Либо кто-то следит за Горшманом и Беляевым, либо кто-то связан
с Борисовым  и  тоже  следит  за  этими  банкирами.  В  любом  случае  в
совпадения я не верю. Если учесть, что я примерно знаю, с кем именно  ты
можешь быть  связан,  то  соединить  все  факты  в  единую  цепь  совсем
нетрудно. Особенно  если  вспомнить,  что  Горшман  бывший  вице-премьер
правительства...
   - Все правильно. Я многого тебе не могу сказать.  Но  Горшман  еще  и
владелец  холдинговой  компании.  У  некоторых  наших  друзей   вызывает
беспокойство его неожиданный отъезд в Париж. Ты меня понимаешь?
   - Давай без предисловий. Что тебе нужно?
   - Твое согласие.
   - Какое согласие?
   - Мы хотим предложить тебе провести несколько дней в Лондоне.
   - Вам нужен наблюдатель за Горшманом?
   - Скорее - беспристрастный аналитик.  С  одной  стороны,  он  частное
лицо, но с другой - бывший вице-премьер, знает достаточно  много,  чтобы
использовать свою информацию.
   - Люди, которых ты представляешь, чего-то боятся?
   -  Да,  -  оглянулся  Родионов,  -  в  данном  случае  я  представляю
государственные интересы. Он достаточно много знает о наших контрактах с
Индией и поставках вооружения в эту страну. Нам бы  не  хотелось,  чтобы
подобная информация  просочилась  в  печать.  Это  нанесет  ущерб  нашим
интересам в  Африке,  где  мы  рассчитываем  подписать  несколько  новых
контрактов.
   - Думаешь, он способен зарабатывать на подобных сделках? Горшман один
из самых богатых людей в России.
   - Отличие наших богатых людей от богатых людей на  Западе  состоит  в
том,  что  они  не  придерживаются  никаких   моральных   принципов,   -
пробормотал Родионов.
   - Увы, самые циничные и бессовестные интриганы - именно наши политики
и бизнесмены. Хотя какие у нас, к черту, бизнесмены? Все богатство наших
банкиров и предпринимателей зависит от их ловкости,  от  умения  вовремя
присосаться  к  государственному  бюджету  или  к  какой-нибудь   другой
государственной трубе.
   Вообще труба - символ нашего государства. Не важно, что по ней  идет:
нефть, газ, золото, оружие, лес, недвижимость или деньги. Все, что  идет
по трубе, можно перекачать в свой карман. Я до сих пор удивляюсь, что мы
все еще держимся. Семь лет разворовывают государство, а оно все  еще  не
рухнуло.
   - Ты стал говорить ка