нию. И совсем не так прост,  как  хочет
казаться, подумал Дронго.
   - Да, - подтвердил он, - очень возможно, что утечка информации  произошла
именно из вашего охраняемого офиса.
   Федосеев помрачнел. Затем посмотрел на своего заместителя.
   - Кто, кроме тебя, мог знать, куда именно вы поехали?
   - Никто, - мрачно ответил Ильин.
   - В кабинете, кроме нас четверых, никого не было, - напомнил Федосеев,  -
ты, я, наш гость и Любомудров. Как себя чувствует Викентий Алексеевич?
   - Не знаю,  еще  не  звонил,  -  виновато  ответил  Андрей,  -  но  вчера
выяснилось, что наш эксперт слишком сильно его толкнул. Любомудрова  отвезли
домой. Но ничего страшного с ним не случилось.
   - Он сам упал перед выстрелами  или  вы  его  действительно  толкнули?  -
спросил тяжело задышавший Федосеев.
   - Я его толкнул, - сказал Дронго, - иначе он  действительно  мог  попасть
под выстрелы.
   - Тогда кто  сообщил  о  вашем  появлении  у  дома  Коптевой?  -  спросил
Федосеев. - Или вы хотите, чтобы я поверил в круглосуточное дежурство у дома
горничной?
   - Нет, конечно. Их предупредили, и они хотели показать нам степень  своей
осведомленности. Но мне кажется, что это была  одновременно  демонстрация  и
собственной слабости. Будь они уверены, что мы ничего не обнаружим,  они  не
стали бы устраивать сцены с автоматными очередями. Полагаю, что это их явный
прокол, и "добро" на такой вариант дали  не  сами  организаторы  виртуозного
убийства, а кто-то из его непосредственных исполнителей.
   - Но они знали о вашей поездке, -  напомнил  Федосеев  -  у  него  просто
бульдожья хватка. - Нужно проверить, кто еще мог знать о том, куда вы едете.
Ты записывал номер в приемной? - спросил генерал у Андрея.
   - Так точно. Но в приемной никого не было. Только  ваш  секретарь  и  наш
водитель Леня. Больше никого.
   - Странно, - задумчиво протянул Федосеев.
   - Вы можете поменять  нам  машину?  -  воспользовавшись  паузой,  спросил
Дронго.
   - Разумеется, можем, - кивнул  генерал,  -  но  нужно  все  оформить  как
положено.
   - У вас большой парк машин?
   - Достаточно большой. И мы стараемся держать все  автомобили  под  четким
контролем. У нас четко фиксируются любые выезды на служебных машинах.  Время
в пути и время их возвращения. Мы стараемся не говорить об  этом  водителям,
но сами регистрируем любые отклонения от  нормы.  Если  водитель  задержится
больше  положенного  времени,  мы  обращаем  внимание  на   его   поведение.
Собственно, так действуют службы безопасности во всем мире.
   - Следовательно, вы поменяете наш "Ауди", - сделал вывод Дронго. - А есть
какие-нибудь новости из Львова? - спросил он как можно равнодушнее.
   - Никаких. Звонили утром наши сотрудники. Вчера они поговорили с  матерью
погибшей. Несчастная женщина, кажется, так ничего и не  поняла.  Она  ничего
нового сообщить не смогла. За  исключением  одной  интересной  детали.  Дочь
звонила ей и сообщала, что поступила в институт.  На  какой-то  библиотечный
факультет. Почти наверняка врала. Все уехавшие из  дома  в  столицу  девушки
обычно сообщают о своем поступлении в вуз.
   - А если не врала? Если это наш шанс?
   - Будем проверять. Но, насколько я  знаю,  в  милиции  считают,  что  это
обычное вранье девицы, которая пошла в жизни совсем  по  другому  "профилю".
Сейчас сотрудники прокуратуры и милиции отрабатывают  версии  с  московскими
сутенерами.  И  это  наверняка  принесет  более  конкретный  результат,  чем
проверка невероятной версии о ее учебе в институте.
   - И все же давайте проверим, - предложил Дронго. - Любомудров считал, что
девочка была достаточно начитанна.  Может  быть,  она  действительно  сумела
поступить в институт и даже училась, пока ее не убили. Возможно,  мы  вообще
путаем причину и следствие, и она была обыкновенной приезжей девчонкой, а не
профессионалкой, какой мы хотим ее представить?
   - Вы видели фильм? - спросил Федосеев. - Я  видел  некоторые  кадры.  Она
ведет себя слишком откровенно для обыкновенной студентки.
   - Вы можете дать мне нескольких человек, чтобы проверить  эту  версию?  -
спросил Дронго.
   - Нескольких человек не дам, - отрезал Федосеев, - но  двоих  дам.  Пусть
работают вместе с Андреем. У нас есть еще в  запасе  несколько  дней.  Хотя,
по-моему, лучше не суетиться и отказаться от аукциона.
   - Вы настроены так пессимистично? - удивился Дронго.
   - Скорее реалистично. За оставшиеся дни мы ничего не успеем,  а  те,  кто
продумывал убийство, станут нам активно мешать. Значит, не стоит и пытаться.
По-моему, глупо дергаться, когда вас режут. Будет только больнее.
   - Я все-таки попытаюсь, - упрямо сказал  Дронго,  -  так  вы  дадите  мне
людей?
   - Дам, - подтвердил Федосеев, - мне сдается, что вы такой  же  настырный,
как и я.
   - Я вообще не знаю, что это такое. Вот если удастся сегодня  переговорить
по душам с инспектором уголовного розыска, тогда другой разговор;
   Только боюсь, что старший инспектор уголовного розыска не захочет со мной
разговаривать  и  мне  придется  пойти  на  крайние  меры.  А   это   всегда
непредсказуемо и опасно.
   - Будьте осторожны, - проворчал генерал, -  в  следующий  раз  они  будут
стрелять более точно. И наверняка. Помните об этом, Дронго, если  не  хотите
досрочно прервать свою карьеру.

День третий

   В кабинете старшего инспектора находились сотрудники, и  Дронго  пришлось
терпеливо ждать, когда Лысаков освободится. Решив не терять времени,  Дронго
попросил Андрея Ильина и двух сотрудников службы  безопасности,  которых  им
выделил в помощь генерал, начать проверку всех институтов города  в  надежде
найти следы Ирины Максименко. Было уже около пяти часов дня,  а  Дронго  все
еще сидел  в  коридоре,  не  проявляя,  впрочем,  признаков  нетерпения.  Он
спокойно  просматривал  газеты  с  последними  новостями,  ожидая  приема  у
старшего инспектора.
   Только в половине шестого Лысаков освободился  и  разрешил  представителю
адвоката Любомудрова зайти  к  нему  в  кабинет.  Дронго  попросил  Викентия
Алексеевича позвонить и сообщить, что один из его помощников хочет увидеться
с Лысаковым. Адвокат выполнил просьбу Дронго, и поэтому-то Лысаков  снизошел
наконец, уделив время посетителю.
   Невысокого роста, крепкий, подвижный, хотя и широкоплечий, почти без  шеи
и с могучим торсом - сказывалась его прежняя спортивная  карьера.  Сломанный
нос придавал лицу угрюмое  выражение,  глубоко  посаженные  маленькие  глаза
вызывающе глядели на гостя, когда Дронго входил в  кабинет.  Майор  стоял  в
углу у массивного сейфа, который  он  как  раз  закрывал,  когда  в  комнате
появился гость.
   -  Садитесь,  -  буркнул  Лысаков,  показывая   на   стул   и   даже   не
поздоровавшись, - у меня мало времени. Говорите, что вам нужно.
   - Хотелось бы с вами поговорить.
   - О чем поговорить? - Лысаков вернулся за свой стол. - О чем вы хотите со
мной говорить?
   - Об убитой Ирине Максименко, - без обиняков сказал  Дронго,  внимательно
наблюдая за инспектором.
   - Что? - вздрогнул тот. - Что вы сказали?
   - Несколько  дней  назад  в  отеле  "Метрополь"  была  убита  женщина,  -
терпеливо объяснил
   Дронго, - мне бы хотелось поговорить об этом убийстве.
   - Это меня не касается, - быстро ответил Лысаков, слишком быстро, даже не
дожидаясь, когда Дронго закончит фразу. Очевидно, он сам  понял,  как  могла
выглядеть его Торопливость и, разозлившись, добавил:
   - Это не мое дело. Все убийства ведут следователи прокуратуры. Обратитесь
к ним.
   - Но это ваш участок, - напомнил Дронго.
   - Ну и что, - окончательно вышел из себя  Лысаков,  -  думаете,  я  такой
олух, что не понимаю, зачем вы здесь? Хотите выгородить президента компании,
на которого работает Викентий Алексеевич? Думаете, никто не  знает,  что  он
адвокат Александра Михайловича? И теперь вы явились  сюда,  чтобы  узнать  у
меня какие-то подробности. Любомудров знал, что я ничего  нового  не  сообщу
ему, и поэтому не явился сюда, а послал помощника. В общем так, я ничего  не
знаю и ни о чем с вами разговаривать не стану. Вот и весь сказ.
   - Вы не поняли, - улыбнулся Дронго, - я пришел сюда не говорить о  работе
Любомудрова или о его патроне. Я  хочу  поговорить  о  вашей  работе,  майор
Лысаков. Лично о вашей.
   Лысаков бросил на гостя  испытующий  колючий  взгляд.  Помолчав  какое-то
время, хрипло спросил:
   - О моей?
   - Камера, - пояснил Дронго очень тихим голосом, -  в  номере,  где  убили
женщину, была установлена камера. И вы об этом знали.
   Наступившее молчание на  этот  раз  было  куда  более  зловещим.  Лысаков
почему-то сглотнул слюну, словно она мешала ему говорить. Потом  тоже  очень
тихо переспросил:
   - Камера?..
   - Которая снимала убитую, всю сцену в момент убийства. - Дронго смотрел в
два глаза-буравчика, нацеленных прямо  на  него.  Лысаков,  казалось,  хотел
испепелить его своим взглядом.
   - Ты кто такой? - спросил наконец майор.
   - Человек, который помогает Викентию Алексеевичу в установлении истины.
   - Имя? Как тебя зовут?
   - Это не важно.
   - Не хочешь говорить, - зло усмехнулся Лысаков, - значит, думаешь,  такой
умный, что можешь приходить сюда и валять дурака. Сюда, ко мне, в милицию. -
Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Дронго вдруг подумал, что  совершил
ошибку, решив поговорить именно с Лысаковым. Есть тип людей, которые  просто
не воспринимают такой манеры. Его надо было вытащить из .здания  управления,
где он чувствовал себя хозяином. Нельзя  было  начинать  эту  беседу  в  его
кабинете, за столом, где Лысаков - царь и бог. Но, начав  игру,  уже  нельзя
было ее прерывать. Остановка в таких случаях равна поражению.
   - Мне нужно знать все об  установленной  вами  камере,  -  твердо  сказал
Дронго, выдерживая взгляд Лысакова.
   - Так, значит, - майор расстегнул воротник,  словно  размышляя.  И  вдруг
спросил:
   - Света раскололась? - и сам ответил на свой вопрос:
   - Ну конечно, она. Предупреждал ведь ее, дуру...
   Он выдвинул ящик стола, и в следующую минуту случилось то, чего Дронго не
мог предположить даже в страшном сне. Лысаков рванул  из  ящика  пистолет  и
направил его прямо на посетителя.
   - Встать! - прошипел он свистящим шепотом. - Встань и повернись  лицом  к
стене.
   - Не сходи с ума, Лысаков, - посоветовал Дронго, - всем известно, куда  я
пошел. Если я не вернусь, Любомудров будет знать, что я задержался именно  у
тебя. И если меня не найдут, то искать будут тоже у тебя.
   - Думаешь, я  буду  в  тебя  стрелять?  -  спросил  Лысаков.  -  Нет.  Не
дождешься. Ты сейчас мне сам все расскажешь. И откуда ты знаешь про камеру в
номере отеля. И почему так интересуешься убитой. Все расскажешь. А  потом  я
тебя отправлю в тюрьму. Ты пытался шантажировать  офицера  милиции.  Знаешь,
какой срок тебе светит?
   - Значит, это правда, - сказал Дронго, все еще не поворачиваясь к  стене,
- значит, ты действительно знал о камере в номере убитой.
   - Ничего, - усмехнулся Лысаков, - сейчас ты мне все расскажешь.  Напрасно
ты явился в милицию. Небось думал, что здесь пройдет твой геройский  наскок.
Явишься, и я тут же затрясусь от страха.
   Он поднял трубку внутреннего телефона и приказал:
   - Попов, возьми кого-нибудь из ребят  и  быстро  ко  мне.  У  меня  здесь
интересный типчик сидит.
   - Ты хоть понимаешь, что подписываешь себе приговор? - спросил Дронго.  -
Если история с камерой станет известна,  за  твою  жизнь  никто  не  даст  и
копейки. Тебя либо уберут, либо выгонят с работы.
   - Сейчас ты нам все  расскажешь,  -  не  слышал  его  Лысаков,  продолжая
сжимать в руках пистолет.
   В кабинет вошли два сотрудника уголовного розыска. Дюжие, ростом с Дронго
парни. По взмаху  пистолета  хозяина  офицеры  набросились  на  гостя.  Один
схватил  его  за  руки,  а  другой,  в  форме  капитана,  более   мощный   и
широкоплечий, очевидно, тот самый Попов, размахнувшись, ударил его под  дых,
так что Дронго на мгновение даже потерял ориентацию.  Второй  удар  был  уже
менее болезненным, и Дронго сумел  резко  оттолкнуться  от  стены,  прижимая
державшего его человека к углу сейфа. Тот взревел от боли,  разжав  руки.  И
тут Дронго изо всех сил нанес удар Попову в  скулу.  Тот  отлетел  к  стене.
Второй нападающий оторвался от сейфа, в  ярости  сжимая  кулаки,  но  Дронго
успел развернуться и достал его прямым ударом правой.
   - Стоять! - крикнул Лысаков, не выпустивший пистолет. - Стоять, или  буду
стрелять.
   - Стреляй, - тяжело дыша, ответил Дронго.  Заметив,  что  Попов  пытается
встать, он ударил его еще раз, ногой. Тот со стоном вытянулся на полу.
   - У меня нет оружия, - сообщил Дронго, - если вздумаешь стрелять, тебя не
поймут.
   - Стоять! - с перекошенным от ненависти лицом заорал  Лысаков,  и  Дронго
понял, что сейчас тот выстрелит. Он  замер.  И  тут  открылась  дверь,  и  в
кабинет вошел человек в форме. Это был подполковник. Очень высокий,  на  вид
лет сорока, светловолосый и ухоженный.
   - Что здесь происходит? - спросил он.
   - Ничего, - нелепо буркнул Лысаков, убирая  пистолет  в  стол.  Участники
инцидента поднялись с пола, при этом Попов успел подтолкнуть Дронго к стене,
но в драку лезть уже не стал. Его напарник  вел  себя  иначе  -  нанес  удар
Дронго по почкам. От боли он  согнулся.  Здесь  умели  бить  с  максимальным
эффектом.
   - Задержанный? - спросил подполковник.
   - Пока нет, - ответил Лысаков, - мы еще не оформили все как положено.  Но
он пытался меня шантажировать. И напал на наших офицеров.
   -  Сукин  сын,  -  лениво  сказал  подполковник,  -  и  чего  вы  с   ним
церемонитесь? Бросьте его в третью камеру, там как  раз  ребята  подобрались
подходящие. Они его так обработают, мать родная не узнает. Всю  жизнь  будет
кровью мочиться.
   - Сделаем, - пообещал Лысаков, и  Дронго  понял,  что  теперь  его  может
спасти только чудо.
   Он с горечью подумал, что не сумел просчитать всех своих шагов.  Отвык  в
своих "заграницах" от стиля  работы  родной  милиции.  А  она,  в  сущности,
осталась все такой же - костоломы, как и раньше. Ничего в  бывшем  Союзе  не
изменилось. Просто в каждой  республике  наплодилось  больше  начальников  и
больше  подлецов,  берущих  взятки  и  закрывающих  глаза  на  разного  рода
преступления.  Исчез  прежний  страх  перед  Москвой,  перед  всесильной   и
вездесущей  партией,  державшей  на  себе  общий  каркас  правоохранительных
органов единой империи. Теперь же бывшие милиционеры, переименованные в ряде
стран в полицейских, еще ретивее берут взятки,  бьют  арестованных,  убивают
строптивых и калечат невиновных.
   - Уберите его, - поморщился подполковник, - как его зовут?
   Лысаков переглянулся со своими людьми. Попов  протянул  руку,  достал  из
внутреннего кармана задержанного  паспорт  и  перевел  удивленный  взгляд  с
документа на Лысакова.
   - Дипломатический, - пробормотал он, ошалело глядя на майора.
   Тот взял паспорт, внимательно просмотрел его, и небольшие глазки Лысакова
превратились в узкие щелочки. Он только открыл рот, но подполковник вырвал у
него паспорт из рук.
   - Дипломатический! -  воскликнул  он.  -  Совсем  спятили.  Неприятностей
захотели?
   - Он мошенник, - заявил Лысаков,  презрительно  искривив  рот,  -  небось
фальшивый паспорт. Карточка вклеена. Откуда у  такого  типа  дипломатический
паспорт?
   - Действительно, откуда? - принял его игру подполковник.
   - Посмотрите, - снова взял паспорт Лысаков, сковырнул фотографию, обрывая
ее на  половине,  -  это  не  его  паспорт,  карточка  наклеена  не  так,  -
торжествующе захохотал он.
   Теперь Дронго уже ничего не могло  спасти.  Но  тут  раздался  телефонный
звонок городской линии связи. Глядя Дронго в глаза, Лысаков поднял трубку.
   - Слушаю, - сказал он зло.
   - Добрый день, Лысаков, - услышал он знакомый голос адвоката Любомудрова,
- вы не знаете, куда исчез мой помощник? Говорят, он зашел к вам  и  еще  не
выходил. Я вот тут собирался звонить начальнику управления,  попрошу,  чтобы
он поискал его в вашем кабинете. И учтите, если с ним что-нибудь случится  -
про камеру в отеле будет знать  и  прокурор,  и  ваша  служба  безопасности.
Машина стоит у здания управления. Если через пять  минут  он  не  выйдет  из
здания, я звоню прокурору. Кстати,  у  него  дипломатический  паспорт,  и  я
гарантирую вам очень крупные неприятности. Всего хорошего.
   - Подождите, - выдохнул Лысаков тяжело дыша, - подождите,  -  сказал  он,
глядя на подполковника, - я сейчас как раз с ним разговариваю.
   - Значит, у вас есть ровно пять минут, - сказал Любомудров  решительно  и
повесил трубку.
   Лысаков  и  подполковник  переглянулись.  Дронго  понял,  что   произошло
невероятное. Он, кажется, спасен.
   - Паспорт настоящий, - сказал вдруг Лысаков, глядя  на  подполковника,  -
звонил Любомудров. Он говорит, что паспорт настоящий.
   - А он откуда знает? - разозлился подполковник.
   - Знает, -  пожал  плечами  Лысаков,  -  обещает  позвонить  прокурору  и
начальнику управления.
   -  Вечно  у  тебя  какие-то  дурацкие  проблемы,  -  раздраженно   бросил
подполковник и, резко повернувшись, вышел из  кабинета.  За  спиной  у  него
сильно хлопнула дверь.
   - Вот твой паспорт, - Лысаков  протянул  документ  Дронго,  а  когда  тот
потянулся за ним, швырнул паспорт на  пол.  Едва  Дронго  наклонился,  чтобы
поднять документ, Попов ударил его  по  спине.  Дронго  упал.  Попов  дважды
ударил его тяжелым ботинком в  живот,  после  чего  повернулся  и  вышел  из
кабинета. За ним, пнув лежащего, вышел и его коллега.
   -  Оклемался?  -  почти  дружелюбно  спросил  Лысаков.  -  Бери  ксиву  и
проваливай отсюда.
   Дронго встал, поднял паспорт, аккуратно положил его  в  карман,  стряхнул
пыль с брюк и, обращаясь к Лысакову, спросил:
   - И все-таки откуда ты знал про камеру?
   - Убирайся! - взревел майор. - Вон отсюда! Иначе пристрелю как собаку.
   - Я позвоню завтра утром, - усмехнулся Дронго, ощущая  на  губах  соленый
привкус крови, - если передумаешь, мы спокойно поговорим.  Или  лучше  зайти
через денек?
   - Ты покойник, - убежденно сказал  Лысаков,  -  тебя  убьют  сегодня  или
завтра. Ты уже покойник. Неужели не понял?
   - А ты живой? - спросил Дронго. - Думаешь, тебе  простят  твою  промашку?
Камеру убрали сразу после убийства. А провода остались.  Ты  должен  был  их
аккуратно убрать, но не сделал этого. Так все было или не так?
   Лысаков смотрел в глаза наглецу, едва сдерживаясь. . - Про  камеру  знают
уже многие, - сообщил Дронго, - лучше бы ты мне  сам  все  рассказал.  Я  не
прощаюсь, майор.
   И вышел из  кабинета,  плотно  закрыв  за  собой  дверь.  Лысаков  тяжело
опустился на стул. И почти сразу поднял телефонную трубку,  приказав  Попову
вновь зайти к нему. Его бессмысленный взгляд уперся  в  одну  точку.  И  тут
снова зазвонил телефон.

День третий

   Он вышел из здания управления милиции и сразу же увидел "БМВ" и Ильина за
рулем машины. Дронго подошел, сел рядом и, лишь когда автомобиль отъехал  от
здания милиции, сказал:
   - Молодцы, ребята. Сработали хорошо. Я не предполагал, что  мой  визит  к
Лысакову может быть столь опасным.
   - Когда я позвонил Викентию Алексеевичу и рассказал, куда вы пойдете,  он
очень встревожился и сразу же попросил меня вернуться в  управление.  А  сам
стал искать телефон Лысакова. Выяснилось,  что  он  знал  майора  достаточно
давно. Викентий Алексеевич считал, что это не тот человек, с  которым  можно
договариваться. Очевидно, у него были свои соображения. Именно поэтому  я  и
приехал  сюда,  а  он  позвонил  Лысакову,  предупредив  его   о   возможных
последствиях.
   - Вовремя позвонил, - вздохнул Дронго, - еще минута - и меня отправили бы
в камеру, откуда не смог бы вытащить даже сам министр внутренних дел.
   - Он что-нибудь вам сказал? - спросил Ильин.
   -  Ничего.  Не  стал  даже  разговаривать.  Сразу  перешел   к   угрозам.
Собственно, я ожидал нечто похожее, но такая  агресс