ытались
устроиться на виллах  и  в  апартаментах,  зарезервированных  для  наших
именитых гостей.
   Естественно, им отказали. Вы знаете,  что  они  делают?  Они  раздают
пачками деньги, подкупая  сотрудников,  и  те  просто  вынуждены  ломать
заранее утвержденные  графики,  отдавая  лучшие  апартаменты  приехавшим
русским  нуворишам.  Один  из  таких  типов  даже   занял   апартаменты,
предназначенные для Мадонны. Меня уверяли,  что  он  заплатил  при  этом
фантастическую взятку в десять тысяч долларов.
   Дронго и сидевшие в зале российские офицеры не могли сдержать улыбки.
   Многие израильтяне тоже улыбались. Они понимали серьезность проблемы.
Но Даете не понимал подобных методов.
   - Мы начали строгую проверку, - бесцветным голосом продолжал он, -  и
если найдем таких миллионеров, то будем их беспощадно выселять.  Система
охраны города разработана с учетом  пожеланий  наших  гостей,  и  нельзя
ломать ни одно звено без учета нашего  мнения.  Иначе  на  балконе,  где
должны  находиться  телохранители  Майкла  Джексона,  будут  разгуливать
бандиты из русской мафии.
   - Там не все бандиты, - вставил генерал Светлицкий.
   - Тем лучше, - сказал Даете, - значит, они нас поймут. Я  прошу  вас,
господа, учитывать важность момента. Сейчас к нашему фестивалю прикованы
взоры людей всего мира. Все желают удачи и хотят, чтобы  он  прошел  как
можно спокойнее. Если мы будем координировать наши действия, то,  думаю,
мы сумеем вместе  противостоять  любым  возможным  угрозам  террористов.
Спасибо, господа.
   Все зашевелились, задвигались. К Дронго подошел Гурвич.
   - Ох, уж эти "новые русские"! - сказал он со смехом. -  Французы  еще
не подозревают,  какого  джинна  впустили  в  свою  страну.  Это  похуже
голливудских ковбоев и иранских гостей.

Париж. 6 мая 1997 года

   Когда послышался звонок в  дверь,  он  даже  не  пошевелился.  "Опять
Кэтрин пришла так рано", - подумал, взглянув на часы. Арман  Эррера  был
чрезвычайно чистоплотным человеком, почти до  сумасшествия,  через  день
приходила женщина, чтобы  навести  порядок  в  его  холостяцком  жилище.
Впрочем, слово "холостяцкое" не совсем подходило обитателю  этого  дома,
так как он никогда  не  скрывал  своей  особой  сексуальной  ориентации,
предпочитая молодых мальчиков любой женщине.
   Правда,  мальчиков  он  предпочитал  сам,  а  раньше   его   выбирали
пресыщенные старики, которые платили за удовольствие неплохие деньги.
   Когда раздался второй  звонок,  он  взглянул  на  часы  и  грациозной
походкой двинулся к дверям. Почему ему не дают отдохнуть даже в субботу?
Вообще нужно уволить эту  старую  дуру  и  нанять  вместо  нее  молодого
мальчика, который будет убирать квартиру и с которым можно будет  весело
проводить время... От предвкушения  удовольствия  он  зажмурился.  Потом
подошел к двери и, не глядя в глазок, открыл.
   От сильного толчка он полетел на пол. Еще ничего не понимая,  он  уже
испугался. В комнату вошел дурно пахнущий человек с пистолетом  в  руке.
Сперва Эррера видел только его ноги и грязные туфли, потом уже  пистолет
с глушителем и, подняв глаза еще выше, испуганно замер. Перед ним  стоял
садист Салех Фахри - Красавчик.
   - Здравствуй, - сказал тот, - не ждал меня?
   - Н-нет, не ждал. - Он хотел встать, но почему-то  ноги  отказывались
его слушать.
   Страшный гость  захлопнул  ногой  дверь  и  присел  рядом  с  ним  на
корточки.
   - Ты рассказал, где должен быть наш  друг.  -Он  не  спрашивал  -  он
утверждал.
   - Нет, - пронзительно выкрикнул Эррера, - нет, конечно, нет! Я ничего
не говорил! Я никому и ничего не говорил!
   - Молчи, - взмахнул пистолетом гость, - ты всегда был предателем.
   - Нет! - взмолился Эррера. - Не надо! Я  ничего  не  говорил.  Я  все
объясню. Все расскажу. Гость прислонил пистолет к его сердцу.
   - Не надо, - плакал Эррера. - Я все объясню. Убийца  нажал  курок,  и
тело несчастного выгнулось. Убийца выпрямился, чтобы не  испачкаться,  и
еще дважды выстрелил. Потом, подумав немного, сделал выстрел  между  ног
жертвы, словно намекая на его  мужскую  несостоятельность.  И  вышел  из
квартиры, захлопнув за собой дверь.
   Эрреру нашла его домработница, пришедшая через три часа. Он лежал  на
полу с раскрытыми от ужаса и  боли  глазами.  Несчастная  женщина  стала
кричать...
   Через час об убийстве знали в  парижском  комиссариате  полиции.  Еще
через час об этом сообщили генералу Даете в Антиб. Затем эта  информация
дошла до израильтян.
   И ровно через четыре часа  после  убийства  Дронго  позвонил  генерал
Райский.
   - У меня  неприятная  новость,  -  сказал  он.  -  Нам  нужно  срочно
встретиться.
   - Я приеду, - согласился Дронго.
   - Не нужно, - возразил генерал, - у вашего отеля стоит  автомобиль  с
моими сотрудниками. Просто выйдите из отеля, и вас заберут.
   Все произошло так, как говорил  генерал,  и  через  полчаса  они  уже
прогуливались по набережной.
   - В Париже убит Арман Эррера, - сообщил генерал.
   - Этого не может быть, - спокойно произнес Дронго, затем посмотрел на
собеседника. - О том, что я с ним встречаюсь, знали только  мой  отец  и
Алиса.
   Кого я должен подозревать?
   - Во  всяком  случае,  не  своего  отца.  У  вас  с  Алисой  интимные
отношения?
   - Я должен отчитываться?
   - Речь идет не о вашей сексуальной активности, - зло ответил Райский,
- меня интересует характер ваших отношений. Вы были близки?
   - Да.
   - Я так и думал. Женщины рядом с вами теряют голову.
   - Но не становятся предателями.
   - Этого я не знаю. Во всяком случае, с этого момента вы не будете  ей
доверять. А я сегодня отзову ее, поручив вашу охрану Гурвичу.
   - Это жестоко, генерал.
   - Мы на войне, - сурово произнес Райский, - а она офицер.
   - Вы дадите мне возможность с ней попрощаться?
   - Конечно, нет. Пока вы доедете до своего отеля, ее уже  не  будет  в
Ницце. Она улетит в Израиль и останется там до окончательного  выяснения
ситуации.
   - Она не могла этого сделать, - возразил Дронго.
   - Кто-то предал вас в "Шератоне". Кто-то рассказал о вашем  визите  в
Тегеран. И наконец, теперь убили Эрреру, с которым вы встречались. Я  не
верю в подобные совпадения. А вы?
   - Я тоже не верю, но это не она.
   - До свидания, Дронго. Думаю, теперь  мы  можем  снять  наблюдение  с
виллы, террористы там все равно не появятся.
   - А если это убийство было  случайным  и  убийца  не  имеет  никакого
отношения к террористам?
   - Тогда я буду считать, что  нам  повезло.  -  Райский  повернулся  и
зашагал к своему автомобилю. Дронго невесело направился следом.

Канны. 7 мая 1997 года

   Нужно хотя бы один раз в жизни  попасть  на  Каннский  кинофестиваль,
чтобы  почувствовать  эту  невероятную   атмосферу   праздника,   суеты,
тщеславия и радостного оживления, какая царит во время каждого  действа.
Во время юбилейного все это многократно умножается в десять  раз,  а  на
этот раз добавился еще и неистовый ветер с дождем, который обрушился  на
побережье с самого утра.
   Старожилы не помнили такой холодной погоды. Впору было достать пальто
и другую тяжелую зимнюю одежду.
   Во время открытия  кинофестиваля  выстроившиеся  к  основному  зданию
звездные пары основательно продрогли. Можно было  сказать,  что  в  этот
вечер главным  террористом  стала  жестокая  непогода,  обрушившаяся  на
головы и плечи беззащитных звезд.
   Несмотря на это,  жандармы,  одетые  в  традиционно  парадную  форму,
простояли всю церемонию открытия под проливным дождем, а  полицейские  и
сотрудники службы безопасности методично и пунктуально проверяли каждого
пришедшего на праздник. И, несмотря на  пронизывающий  ветер  и  сильный
дождь, праздник все-таки состоялся.
   Дронго подъехал на автомобиле задолго до начала  церемонии  и  видел,
как каждый гость проходил несколько постов охраны, прежде чем попадал во
Дворец кинофестивалей. Красная  широкая  дорожка,  ведущая  на  парадную
лестницу, казалось, продолжалась до неба. На фасаде Дворца  кино  висела
огромная  картина,  продолжавшая  эту  красную   дорожку,   по   которой
поднимались к небу мужчины в смокингах и  женщины  в  нарядных  вечерних
платьях.  Мощные  прожекторы  обрушивали  водопады  света.  Несмотря  на
ужасную погоду, тысячи людей толпились вокруг в ожидании своих любимцев.
   Особенно неистовствовала толпа, когда у лестницы появились  одетая  в
красно-черное платье великолепная Деми Мур и обаятельный Брюс  Уиллис  в
традиционном  смокинге.  Толпа  радостно  загудела,  приветствуя   своих
любимцев.
   Отовсюду раздавались крики восторга.
   Сам  фестиваль  был  несколько   омрачен   отсутствием   двух   звезд
французского кинематографа - Алена Делона и Жан-Поля Бельмондо,  которых
устроители  юбилейного  торжества  не   пригласили   на   эту   "ярмарку
тщеславия", посчитав, что можно обойтись  и  без  стареющих  французских
звезд. Но скандал только прибавил популярности начавшемуся фестивалю.
   В толпе  выделялись  полицейские,  переодетые  сотрудники  спецслужб,
которые смотрели не столько  на  звезд,  сколько  на  собравшуюся  здесь
публику.
   Вообще  Канны  -  это  небольшой  городок  на  побережье,  в  котором
находилось  сразу  несколько  шикарных  отелей,  среди  них   выделялись
"Мартинес", "Мажестик", "Нога  Хилтон",  "Интерконтиненталь".  По  всему
побережью были расположены  магазины  самых  известных  косметических  и
ювелирных фирм, бутики самых популярных домов моды. Сам городок имел три
улицы,  тянувшиеся  параллельно  бульвару.  У  каждого  отеля  был  свой
собственный пляж с ресторанами и барами.
   В день открытия фестиваля генерал Даете перенес свой штаб в  каннский
"Нога Хилтон", по-своему  отель-символ  самого  города.  Построенный  по
оригинальному дизайну, этот отель  имел  огромный  гараж  под  землей  и
купальный бассейн на крыше для особо привередливых гостей.  Внутри  было
замкнутое пространство атриума и длинные балконы,  обращенные  по  кругу
друг к другу.
   С самого утра к вилле "Помм де Пимм"  были  подтянуты  дополнительные
силы сотрудников  французской  контрразведки.  На  соседней  вилле  жили
агенты МОССАД. Но и  здесь  все  прошло  благополучно.  Уэйвелл  устроил
очередную грандиозную попойку, явно не собираясь никуда выезжать, а  его
подружка отличилась тем, что решила искупаться  в  бассейне  нагишом,  к
большой радости наблюдавших за этим сотрудников спецслужб.
   В самом дворце, где начался фестиваль, шел фильм Люка Бессона с таким
множеством технических наворотов и трюков, что,  казалось,  эта  картина
была создана специально к  сюрреалистической  ситуации  открытия  самого
Каннского фестиваля, когда ураганный ветер заставлял мужчин  мужественно
держаться под ливневым дождем и превращал наряды женщин в жалкие  мокрые
тряпки.  Костюмы  для  фильма  придумывал  сам  Поль  Готье,  английский
супермодный  дизайнер,  возглавивший  к  этому  времени  один  из  самых
известных домов моды Франции.
   Показ действительно интересного фильма был обречен на успех,  публика
встретила картину  бурей  аплодисментов  и  приветственными  криками.  К
радости зрителей,  в  зале  присутствовали  режиссер  и  главные  актеры
фильма, среди которых выделялась очаровательная Мила Йовович.
   В фойе среди гостей были видны озабоченные лица офицеров  российской,
французской и израильской спецслужб. В левой части здания, выходившей на
побережье,  в  небольшом  кабинете  собрались  три  генерала  -   Даете,
Светлицкий и Райский. Настроение у  всех  было  безрадостное,  нервы  на
пределе, все уже знали о случившемся в Париже. Дронго сидел  в  зале,  с
интересом осматриваясь.
   Вернувшись вчера в отель, он, как и предсказывал генерал Райский, уже
не застал Алису Линхарт в  "Негреско".  Она  успела  оставить  для  него
только короткую записку с пожеланием удачи. И это было все, что осталось
у него от встречи с этой сильной женщиной. Он показал записку отцу, и  у
того испортилось настроение на весь день. Вечером он признался сыну, что
боится неожиданных разрывов и уходов близких людей.
   - Когда тебе много лет, начинаешь опасаться всего, - признался  отец,
- особенно меня волнуют  вот  такие  ситуации,  когда  навсегда  теряешь
близких тебе людей. Она была потрясающей женщиной,  и  очень  жаль,  что
теперь ее не будет рядом с тобой.
   Во время открытия фестиваля Дронго  удалось  каким-то  чудом  достать
второе приглашение, и теперь отец сидел  рядом  с  ним,  удивляясь  этой
неистовой атмосфере праздника, который мог состояться только  в  Каннах.
Смокинг, взятый для него напрокат в  Ницце,  очень  шел  ему.  Отец  был
примерно одного роста с сыном, оба были очень высокие. При  таком  росте
смокинг молодил пожилого человека.
   - По-моему, все эти люди сошли с ума, - предположил  отец,  поправляя
бабочку, - так убиваться из-за кино! Просто им нравятся иллюзии, их  уже
давно не интересует реальная жизнь.
   Церемония  открытия  состоялась,  и  сотни  агентов  в   этот   вечер
внимательно наблюдали за каждым  движением  приглашенных  в  зал  людей.
Когда поздно ночью фильм окончился и люди начали выходить из  дворца,  к
Дронго подошел озабоченный Гурвич.
   - Может, мы ошиблись, - великодушно сказал он, употребив слово  "мы",
- может, террористы и не думают о фестивале?
   - Тогда это будет самая лучшая  ошибка  в  моей  жизни,  -  признался
Дронго, - но боюсь, что самое трудное нас еще ждет впереди.
   Мимо шли возбужденно  обменивающиеся  впечатлениями  зрители.  Дронго
протиснулся к генералу Светлицкому. Тот стоял в смокинге с таким  видом,
словно у него сильно болели зубы. Увидев подходившего Дронго, он  кивнул
ему в знак приветствия.
   - Чем вы недовольны? - спросил Дронго.
   - Вы знаете, кто приехал с иранской делегацией? - спросил  Светлицкий
и, не дожидаясь ответа, сказал:
   - Сам Али Гадыр Тебризли.
   - Значит, он любит кино, - заметил Дронго.
   - Это значит, что вы все-таки ошибались,  -  возразил  Светлицкий,  -
боюсь, что мы все недооценили коварство иранской разведки.
   - Вы же сами говорили, что контракт столь же выгоден Ирану, насколько
он выгоден Франции и России, -  напомнил  Дронго,  -  зачем  же  иранцам
рубить  сук,  на  котором  они  сидят.  Может,   наоборот,   они   хотят
застраховать себя от возможных неприятностей. Такая мысль  не  приходила
вам в голову?
   Светлицкий недовольно посмотрел на собеседника и, опять поморщившись,
произнес:
   - Вы все время блефуете, Дронго. Однажды вы сорветесь по-крупному.
   Нельзя считать, что вы умнее всех. Одна голова, какая бы она ни  была
гениальная, это все-таки одна голова.  Анаша  пословица  гласит,  что  в
таких случаях лучше две головы.
   - Именно поэтому я привез  на  фестиваль  своего  отца,  -  улыбнулся
Дронго и, повернувшись, пошел к выходу. Светлицкий остался на месте, так
и не поняв, что хотел этим сказать Дронго.

Канны. 10 мая 1997 года

   В этот день на виллу "Помм де Пимм" прибыли сразу двое новых гостей.
   Они приехали на микроавтобусе и сразу  загнали  автомобиль  в  гараж.
Незнакомцы прошли в дом, вызвали Уэйвелла в сад  и  долго  беседовали  с
ним,  прогуливаясь  по   дорожкам,   проложенным   между   бассейном   и
искусственным озером. Несмотря на усилия сотрудников спецслужб,  удалось
записать лишь фрагменты разговора, из которого стало ясно, что оба гостя
готовят Уэйвелла к основным событиям, которые должны состояться только в
день  закрытия  фестиваля,  а  именно   -   в   следующее   воскресенье,
восемнадцатого мая.
   Этот разговор особенно обрадовал генерала Даете. На следующий день  в
Канны должен был прилететь президент Франции, и к его прибытию в  городе
были введены беспрецедентные  меры  безопасности.  Все  машины  получили
новые пропуска, все автомобили останавливались задолго до дворца, и даже
очень именитым пассажирам приходилось преодолевать последнюю часть  пути
пешком.
   Визит этих гостей вселил  уверенность  и  в  остальных  руководителей
спецслужб, уже решивших поставить крест на самой идее использовать виллу
в качестве приманки для террористов. Их появление свидетельствовало либо
о просчете террористов, либо о правильном расчете сотрудников спецслужб.
Их руководителям хотелось больше верить во второй  вариант,  что  они  с
удовольствием и делали.
   Одиннадцатого мая на Лазурный берег прилетел сам президент Франции.
   Артистическая натура Жака Ширака требовала такой  грандиозной  сцены,
как Каннский юбилейный фестиваль. Справа от  дворца  стоял  памятник  де
Голлю, а слева, у побережья, памятник Жоржу Помпиду,  не  просто  бывшим
президентам республики, а своего  рода  духовным  предшественникам  Жака
Ширака на этом посту.
   И хотя непрезентабельный памятник де Голлю  был  расположен  напротив
американской  закусочной  "Макдоналдс",  а  у  памятника  Жоржу  Помпиду
продавали жареные сосиски, так называемые "хот-доги", тем не менее важны
были символы, и Ширак в полной мере  насладился  своим  особым  статусом
почетного гостя.
   А мужчины, прибывшие на  виллу,  разместились  в  одной  из  спальных
комнат и довольно быстро приспособились к рваному ритму жизни  Уэйвелла.
Уже на следующий день один из них переехал В другую спальню, а на  вилле
появились еще две длинноногие девицы, также  предпочитающие  купаться  в
бассейне в костюмах Евы.
   Напряжение  росло  с  каждым  днем.   Мул   нигде   не   показывался.
Двенадцатого мая все события  переместились  в  аэропорт  Ниццы,  откуда
большинство почетных гостей фестиваля уезжало  на  один  день  в  Париж,
чтобы отпраздновать юбилейные мероприятия в столице Франции, в одном  из
самых знаменитых ресторанов города, расположенном на Елисейских Полях, -
ресторане "Фуке". Перед  входом  в  ресторан  были  выбиты  имена  самых
известных актеров, режиссеров  и  эстрадных  звезд  Франции,  когда-либо
посетивших это заведение. Вокруг ресторана были натянуты белые  палатки,
чтобы скрыть от глаз посторонних праздничный ужин звезд  мирового  кино.
Вместе со звездами в город прибыло около трех сотен  их  телохранителей,
вокруг ресторана дежурили мобильные полицейские части, готовые вмешаться
в случае необходимости. Но главные  события  по-прежнему  происходили  в
Каннах, где шел конкурсный показ фильмов.
   В  сюите  генерала  Даете,  снятом  в   "Нога   Хилтоне",   ежедневно
проводились совещания руководителей спецслужб. Генерал Даете  поочередно
встречался с руководителями израильской и  российской  разведок  и  даже
принял в своем номере Али Гадыра Тебризли, который после разговора с ним
решил приехать в Ниццу для встречи с Дронго. Вернее, он позвонил Дронго,
и тот пригласил его на обед в ресторан "Шантеклер", находившийся в самом
"Негреско"  и  считавшийся  одним  из  самых  изысканных  на  Английской
набережной в Ницце.
   Вечером двенадцатого мая в ресторане встретились  Дронго  и  иранский
гость. Меню здесь было на русском языке. К девяносто седьмому году вновь
хлынувшие в Ниццу, как  и  сто  лет  назад,  богатые  русские  заставили
руководство самого известного отеля  срочно  переключить  антенны  своих
телевизионных каналов на Москву, ввести обязательное  изучение  русского
языка для служащих и перевести всю документацию на русский язык,  в  том
числе и меню ресторана "Шантеклер".
   Али Гадыр, полностью доверяя вкусам  Дронго,  предоставил  ему  выбор
блюд.
   Метрдотель предложил на выбор несколько бутылок вина,  и  они  решили
остановиться на красном бордо семьдесят восьмого года.
   - Мы слышали о том, что вы были ранены в Дамаске, - осторожно  сказал
гость, внимательно глядя на своего собеседника.
   - Это было скорее недоразумение, - улыбнулся  Дронго.  Ему  нравилась
подобная восточная деликатность,  когда  гость  как  бы  оставлял  право
выбора ответа на  вопрос  самому  Дронго.  Вопрос  формулировался  таким
образом, что всегда можно было отказаться от самого события вообще, а не
трактовать его в той или иной плоскости.
   - Я вас предупреждал, - напомнил Али Гадыр  Тебр