думаю, что мы найдем  попутную
машину.
   - Не нужно, - предложил Михеев, - считайте, что  вы  уже  нашли  попутную
машину. Заодно и самую безопасную.
   -  Спасибо,  -  понял  его  намек  Дронго.  -  Мне  действительно  завтра
понадобится автомобиль.
   -  Иди  наверх,  -  показал  на  его  квартиру  Иваницкий,  -  она  может
проснуться.
   - Я е„ предупреждал, что немного погуляю, - успокаивающе ответил  Дронго,
- не беспокойтесь, никаких проблем нет.
   - И все равно иди, - махнул рукой Иваницкий, - а мы тут за тебя поспим.
   - Вы не знаете, когда открывают хлебный? - спросил Дронго.
   - Кажется, в шесть. Значит, они уже  открыты.  С  той  стороны  один  уже
работает, - показал на их дом Иваницкий.
   Дронго повернулся к дому. Через час, когда Зоя проснулась, на  столе  был
свежий хлеб, нарезанные сыр и сало. В заварном чайнике был настоящий чай.
   - Вы прямо волшебник, - восхитилась Зоя. Позавтракав, они вышли на  улицу
и почти сразу перед ними остановилась машина Михеева.
   - Куда едете?
   - В Петрово-Дальнее, - наклонился к машине Дронго.
   - Нет, - махнул рукой Михеев, - туда не повезу, слишком далеко.
   - Я дам вам пятьдесят тысяч, - предложил Дронго. Михеев был  изумительным
актером.
   - Ни за что, - сказал он, - только сто. Иначе я вас никуда не повезу.
   - Договорились, - вынужденно согласился Дронго и, залезая в машину,  тихо
прошипел женщине на ухо:
   - Чертовы вымогатели. Просто дерут деньги на каждом шагу.
   Машина почти сразу понеслась на огромной скорости. Видимо,  у  "шестерки"
Михеева был хороший мотор.
   Трижды оглядывался назад Дронго, и трижды Михеев  успокаивал  его  кивком
головы, давая понять, что за ними нет никакого наблюдения.
   На даче, как и предупреждала Зоя, царили запустение и разруха.  Здесь  не
проживали уже несколько лет.  Но  зато  сам  дом  и  высокая  ограда  вокруг
закрывались на хорошую железную дверь.  Дронго  видел,  как  Зоя  подошла  к
огромному пустому бассейну, как наклонилась над  ним  и,  сдвинув  несколько
облицовочных плит, одновременно достала стопку бумаг.
   Какой изумительный  тайник,  с  восхищением  подумал  Дронго,  достаточно
пустить воду, и никому никогда не придет в голову доставать  бумаги  со  дна
бассейна. Багиров просто молодец, если сумел оборудовать подобный тайник.  С
выдумкой и, главное, абсолютно надежно.
   Он, лихорадочно схватив папку, начал перебирать листы. Это были те  самые
списки, которые искала вся страна вот уже полгода.
   - Нашли, - громко сказал Дронго, - кажется, мы наконец нашли эти списки.
   Михеев, сделавший вид, что его, не  касаются  их  поиски,  тем  не  менее
радовался вместе с обоими пассажирами.
   Дронго читал всю  обратную  дорогу.  Это  действительно  были  документы,
подобные атомной бомбе. Он не обращал внимания на  Михеева,  он  не  замечал
Зои. Документы, ради которых погибло столько людей, были наконец  у  него  в
руках.
   - Куда вас отвезти? - спросил Михеев.
   - Домой, - радостно ответил Дронго.
   - Куда?
   - Сначала на Беговую, - попросил Дронго, - мы должны взять вещи.
   Когда они подъехали к дому, он спросил у молодой женщины:
   - Ваше имущество по-прежнему лежит в пакетах в коридоре? Или вы примеряли
какие-нибудь наряды?
   - Ничего не примеряла. Я спала, - пожала плечами Зоя, -  если  хотите,  я
поднимусь с вами.
   - Не нужно, я принесу ваши вещи. Папку я, конечно, заберу с собой. Теперь
я с ней не расстанусь никогда.
   Он выбежал из автомобиля, бегом поднимаясь по лестнице. Вернулся  обратно
с пакетами, купленными вчера для Зои.
   - Теперь на Кутузовский проспект, - радостно сказал он  водителю.  Михеев
вывернул руль, разворачивая машину.
   К дому Зои они подъехали в полдень. Забрав свои пакеты,  она  вылезла  из
автомобиля. Он протянул водителю деньги.
   - Передайте, мы здесь, - сказал он Михееву, - будем ждать гостей.
   Михеев кивнул ему на прощание и сразу отъехал. Прямо у дома стояла темная
"девятка". Там сидело трое подтянутых молодых людей.
   - Они приехали домой, - сказал один из них, держа в руках рацию.
   - Пропустите их, - приказал ему повелительный голос, - ждите других. Если
через час они не приедут - начинайте действовать самостоятельно.
   Они поднялись в  лифте,  и,  когда  кабина,  наконец,  остановилась,  Зоя
радостно бросилась к дверям, достала ключи, быстро открыла свою дверь.
   - Здесь у меня чуть лучше, чем на вашей квартире на Беговой, -  улыбаясь,
сказала она, приглашая его войти.
   Здесь действительно было лучше.  В  эпоху  нарождающегося  капитализма  в
Москве можно сделать ремонт почти классического образца, используя для этого
лучшие отделочные материалы из всех стран мира. Для  такого  высококлассного
ремонта нужна была только одна малость  -  большие  деньги.  Но  так  как  у
Багирова они имелись в избытке, квартира был  отремонтирована  по  последним
образцам западноевропейских каталогов.
   - У вас здесь просто здорово,  -  честно  признался  Дронго,  оглядываясь
кругом.
   Женщина просияла. Ей самой нравилась эта квартира.
   - Проходите, - пригласила она его в комнату.
   - Где у вас телефон? - спросил Дронго.
   - Есть в любой комнате, - ответила  она,  -  можете  звонить  откуда  вам
удобно.
   Он вошел в столовую и, найдя телефон, быстро набрал номер Гасанова.
   - Да, слушаю вас, - сразу взял трубку банкир.
   - Я звоню по поручению Зои, - сказал он приглушенным голосом, - материалы
у нас. Вы можете сейчас приехать  на  Кутузовский  проспект.  Мы  встретимся
прямо у дома. Через тридцать минут.
   - Да, конечно. Прямо сейчас приедем, - оживился Гасанов, - как все хорошо
получилось. У меня вечером семья прилетает, я боялся, вы не успеете.
   - Мы специально постарались, чтобы успеть как  можно  быстрее,  -  сказал
Дронго и отключился. Затем снова набрал номер уже другого телефона.
   - Все в порядке. Гасанов приедет, - сообщил  он  Иваницкому,  -  наверно,
приедут и гости от Петра Савельевича.
   - Хорошо, - сказал Иваницкий, - мы будем обязательно.
   - Вы не будете возражать, если я приму  ванну?  -  спросила  Зоя.  -  Мне
хочется искупаться со вчерашнего дня.
   - Ради Бога, - развел руками Дронго. - Это ведь ваша квартира.
   Пока она купалась, он осматривал е„  библиотеку.  Действительно,  Багиров
сделал прекрасное приобретение. Эта девушка,  совсем  еще  ребенок,  держала
дома Цицерона и Плутарха, Аппиана и Светония, записки Цезаря  и  философские
трактаты Николая Кузанского.
   "Нужно будет попросить  Родионова,  чтобы  почаще  встречался  с  ней,  -
подумал Дронго, - это пойдет ей на пользу. Старый ворчун обладает  блестящим
аналитическим умом и сумеет привить молодой женщине  должный  вкус  и  такт,
которые так выгодно отличают аристократку от торговки на базаре  при  прочих
равных условиях".
   Она уже заканчивала купаться и, включив фен,  сушила  волосы,  когда  он,
взяв папку  со  стола,  осторожно  вышел  из  квартиры.  Спустился  вниз  по
лестнице. вышел из подъезда, огляделся. Оба кольца нападавших находились  на
месте. Он заметил все три машины людей от Петра Савельевича. Но он заметил и
остальных.  Михеева,  сидевшего  на  скамейке  и  традиционно  изображавшего
слепого. Иваницкого, разговаривающего с  двумя  своими  товарищами  напротив
газетного киоска. Даже Родионова. который сидел  в  машине  и  крупные  очки
которого были видны издалека. Он почувствовал себя увереннее.  Это  были  не
безмозглые боевики Керима Измаиловича. Каждый из этих  людей  был  настоящим
Мастером - мог применить нестандартное  решение  при  возникновении  трудной
ситуации, мог импровизировать, мог рисковать, мог уходить от преследования и
преследовать убегавших. Словом, был настоящим Мастером, которые  встречаются
один на миллион и высоко ценятся в любой сфере человеческих отношений.
   Он огляделся еще раз и  увидел,  как  около  дома  остановилась  знакомая
машина БМВ, из которой вышли Гасанов и Ионидис. Он  улыбнулся,  увидев,  как
грек выходит с левой передней стороны, заменяя сегодня водителя  для  Мурада
Гасанова. Так он и предполагал. Несчастье этого умного контрабандиста в том,
что он  стандартно  принимает  нестандартные  решения.  То  есть  даже  свои
неожиданные ходы делает по той жесткой логической схеме  выгоды,  которая  у
него  сложилась  в  мозгу.  Он  вспомнил  слова  Бодлера,  одного  из  самых
парадоксальных поэтов и мыслителей Франции: "Бог  есть  соблазн,  приносящий
доход". Кажется, с Ионидисом он не ошибся. Все рассчитал точно.
   Дронго, увидев БМВ,  помахал  рукой  и  двинулся  к  нему,  замечая,  как
напряглись оба круга нападавших. Затем, подняв свою  папку,  он  сделал  еще
несколько шагов по направлению  к  Мураду  Гасанову.  Трое  из  людей  Петра
Савельевича были уже совсем рядом.
   Дронго протянул папку Гасанову. Ионидис напрягся. Трое  незнакомцев  были
совсем близко, когда грек вдруг вытащил свой газовый пистолет. Все  замерли.
А он, сильно толкнув на землю Гасанова, выхватил у него папку  н,  выстрелив
два раза в нападавших, побежал к машине. Дронго поднял руку,  требуя,  чтобы
никто из "Феникса" не вмешивался. Все они были  профессионалы,  и  все,  без
исключения, поняли его жест.
   - Он опять что-то придумал, - покачал головой Родионов,  -  но,  кажется,
его задумка на этот раз даже лучше нашей.
   Ионидис, бросив папку на сиденье, ввалился в  машину  и  сумел  запустить
двигатель буквально с полуоборота.
   Гасанов, проклиная все на свете, поднимался с земли.  Дронго  по-прежнему
давал отмашки не вмешиваться никому из присутствующих.
   Громко кричали двое нападавших людей Петра Савельевича. Грек выстрелил  в
них из газового пистолета, попав прямо в лицо. БМВ, в котором сидел Ионидис,
рванулся с места. Почти сразу за ним  следом  рванулись  две  машины  первой
линии нападавших. Следом, словно подумав немного, умчались  еще  две  машины
второй линии нападавших.
   Иваницкий и двое его друзей,  стоявших  у  газетного  киоска,  подошли  к
несчастным нападавшим, глаза которых горели, и помогли им подняться на ноги.
   - Мы вызовем вам врачей, - ласково предложил Иваницкий.
   Дронго наконец убрал свою отмашку.
   - Что он придумал? - спросил Родионов у сидевшего  рядом  с  ним  бывшего
сотрудника ГРУ Министерства обороны, - приведите его ко мне.
   Сотрудник быстро вылез из машины  и  побежал  за  Дронго.  Тот,  выслушав
предложение подойти к автомобилю, улыбнулся и не спеша пошел к машине.
   - Здравствуйте, товарищ полковник, - сказал он, - я рад вас видеть.
   - Что ты опять придумал? - спокойно спросил Родионов. - Тебе не  кажется,
что твои трюки могут нам просто надоесть?
   - Просто я обещал Багирову выиграть для него два дня, - пояснил Дронго, -
один день я ему вчера уже выиграл. А сегодняшний день ему выиграет этот грек
Пападопулос.
   - Его настоящая фамилия Ионидис, - терпеливо сказал Родионов.
   - Какая разница, все равно сукин сын.
   - Это правильно, но зачем ты не разрешил нам вмешаться? Мы  имели  редкую
возможность взять кого-нибудь из их  людей,  выйти  на  их  руководителя.  А
теперь они будут бегать по всему городу за Ионидисом.
   - Вы же лучше меня знаете, что это  обычные  "шестерки",  которые  ничего
толком не знают. И мы таким образом  ничего  бы  не  добились.  Другое  дело
заставить их побегать за этим греком. Они потеряют и время, и людей.  Я  его
знаю - это редчайший сукин сын.
   - Ты хоть копию сделал с этого  документа?  Надеюсь,  понимаешь,  как  он
важен для нас всех?
   - А папка лежит у меня наверху, в квартире, - улыбнулся Дронго, - я же не
кретин, чтобы отдавать ее такому сукину сыну, как этот  Пападопулос-Ионидис.
Там вместо списков записки Зои и е„ мысли о  философских  трактатах  Николая
Кузанского. Был такой замечательный средневековый философ. Вы не  слышали  о
нем?
   Вместо ответа Родионов оглушительно захохотал.

ГЛАВА 39

   Гурам Хотивари приехал  в  прокуратуру  в  кортеже  из  трех  автомобилей
"вольво" в сопровождении  сразу  восьмерых  охранников.  Конечно,  в  здание
прокуратуры никого из них не пустят, но туда не пустят и людей  Асланбекова.
Он вошел в здание вместе со своим адвокатом, гордый и надменный.
   К следователю Шестакову они поднимались по красивой лестнице, и  Гурам  с
сожалением вспомнил о своей даче, разгромленной людьми Асланбекова. И упрямо
сжал губы, в тысячный раз поклявшись отомстить.
   Они пришли за десять минут  до  намеченного  срока.  Пронырливый  адвокат
Хотивари - Мирон Машковский объяснил ему, что вся процедура  допроса  займет
не более двух часов, и он, приказав подготовить все для дружеского  ужина  с
приехавшими из Тифлиса друзьями, посматривал теперь на часы, беспокоясь, что
следователь задержит их  больше  обычного.  Он  не  испытывал  того  страха,
который генетически сидел в каждом бывшем советском человеке при  вызовах  в
административные учреждения. Для защиты у него  было  слишком  много  денег,
верных  друзей  и  хороших  адвокатов.  У  следователя,   который   вздумает
когда-нибудь  вести  против  него  дело,  не   будет   никаких   шансов   на
расследование. У него не будет ни документов, ни свидетелей,  ни  показаний.
Гурам Хотивари слишком уважаемое лицо, чтобы все было иначе.
   Они поднялись на третий  этаж  и  увидели,  как  к  ним  спешит  какой-то
немолодой человек лет сорока в темном костюме.
   - Простите, - спросил этот незнакомец, - вы Гурам Хотивари?
   - Да, это я, - гордо ответил Хотивари.
   - Идемте быстрее за мной, - предложил незнакомец.
   - Простите, - вмешался адвокат, - а кто вы такой?
   - Я - Пахомов, следователь по особо важным делам.
   - Простите, Павел Алексеевич, - извинился  адвокат,  -  я  вас  сразу  не
узнал. Вы не такой сегодня какой-то.
   - У меня сотрудники группы погибли вчера в аварии.
   - Да, я об  этом  слышал.  Какой  ужас!  Примите  мои  соболезнования,  -
Машковский сделал несчастное лицо.
   - Идемте быстрее ко мне, - предложил Пахомов, - только как можно быстрее.
   - Что случилось? - начал злиться Хотивари.
   - Я объясню в своем кабинете.
   Они почти бегом прошли по коридору, и  Пахомов  втолкнул  их  в  кабинет.
Кроме них, там уже был незнакомый человек в крупных роговых очках.
   - Полковник Родионов, - представился он.
   - Машковский, - выступил вперед адвокат. - Почему моего  клиента  привели
сюда? Он должен был встретиться с другим следователем.
   - Ему нельзя туда ходить. - невозмутимо ответил полковник.
   - Почему?
   - Его там пристрелят. Машковский улыбнулся.
   - В здании прокуратуры республики? Вы шутите?
   - Если не верите, пройдите туда и убедитесь сами.
   - Но это невозможно, бред какой-то.
   - В кабинете Шестакова вас ждут два боевика Асланбекова.  Ваш  клиент  не
сумеет уйти живым из этого здания, - жестко сказал Родионов.
   Хотивари  каким-то  шестым,  звериным,  чутьем  почувствовал,  что   этот
полковник говорит правду. Он отодвинул адвоката и спросил:
   - Что мне нужно делать?
   - Сидеть здесь, пока мы не возьмем этих боевиков, - предложил Родионов.
   - Хорошо, - Хотивари сел на стул, потом вскочил:
   - Может я позову сюда своих людей?
   - Их не пустят в здание, а вы потеряете  время  и  укажете  вашим  врагам
место, где вы скрываетесь.
   - Зачем вы меня спасаете? - спросил, нахмурившись, Хотивари.
   - По собственным соображениям, - честно ответил Родионов.
   - Это личное дело? - уточнил Хотивари.
   - Почти. Я не очень люблю этих людей, - уклонился от ответа Родионов.
   - Откуда вы узнали о нападении? Родионов покачал головой.
   - Этого я вам не скажу, у нас свои осведомители.
   - Хорошо. Я буду ждать. Родионов подошел к окну.
   - Кажется, наши приехали, - сказал он, обращаясь к Пахомову.
   - Это хорошо, - обрадовался Павел Алексеевич. Снизу поднимались Иваницкий
и Комаров. Для первого уже был заказан пропуск.
   - Я все-таки пойду посмотрю, - предложил Машковский.
   - Только осторожно. И не  нужно  показывать,  что  вам  все  известно,  -
предложил Родионов.
   - Идемте вместе со мной, - кивнул Пахомов.
   - Самсонов тоже приехал, - показал вниз Родионов на сотрудника ФСБ,  -  у
него в руках чемоданчик. Сейчас поднимется и передаст его боевикам.
   Хотивари подбежал  к  окну  и  тоже  увидел  поднимавшегося  по  лестнице
Самсонова.
   - Лучше я сразу уйду, - предложил Хотивари.
   - Нельзя, - покачал головой Родионов, - мы знаем только про двоих, но  на
улице может быть еще кто-то.
   Хотивари пробормотал какое-то грузинское ругательство, но снова подошел к
столу и опустился на стул.
   - Проверь, - приказал он Машковскому, - посмотри, может, там никого нет.
   Адвокат поспешил к дверям. Пахомов  пошел  следом.  Хотивари  и  Родионов
остались вдвоем в кабинете следователя.
   - Совсем  вы  стали  проститутками,  -  без  гнева  заметил  Хотивари,  -
продажными суками.  Совести  у  вас  не  осталось.  Уже  готовы  человека  в
прокуратуре прирезать.
   - Только не нужно говорить о совести,  -  поморщился  Родионов,  -  можно
подумать, у негодяев есть совесть.
   - Это кто негодяй? - захрипел Хотивари, - Это ты мне говоришь такое?
   - Можно подумать, ты ангел, - раздраженно ответил Родионов,  -  у  таких,
как ты, Гурам Хотивари, никогда не было совести. Думаешь, ничего не  знаю  о
твоих делах? И не надо мне  такого  лица  страшного  делать.  Все  равно  не
испугаешь. А совести у тебя нет. Поэтому ты мне мораль не читай.
   - У меня принципы есть, - огрызнулся Хотивари, - я друзей не предавал.
   - Предавал, -  спокойно  ответил  Родионов.  -  Когда  с  помощью  своего
американского инженера подслушал разговор и узнал, что твоего близкого друга
Арчила Гогию убить  хотят,  то  не  стал  его  предупреждать.  Ты  правильно
рассудил,  что  в  случае  его  смерти  станешь  лидером   всех   преступных
группировок. И ты спокойно дождался, пока его убьют ваши враги.
   Гурам Хотивари смутился  впервые  в  жизни.  Он  даже  испугался.  Сильно
побагровев, он открыл  рот,  пытаясь  что-либо  возразить.  Ему  нужно  было
возражать. Но... в некоторых случаях, когда ничего невозможно сказать, лучше
промолчать. И он закрыл рот, отворачиваясь. Возражать не имело смысла.  Этот
неприятный тип, кажется, знал все. Самый сокровенный секрет Гурама Хотивари,
его самую страшную тайну, о которой никто и никогда не должен был  знать.  И
впервые в жизни Гурам Хотивари не попытался возражать или спорить.
   Машковский и Пахомов дошли  до  кабинета  Шестакова.  Адвокат  хотел  уже
войти, но Пахомов придержал его за руку.
   - Подождите.
   Он громко постучал в дверь. Раз, другой. Наконец услышал:
   - Войдите.
   Они вошли в кабинет. За столом сидел Самсонов. Рядом с  ним  стояло  двое
относительно молодых людей. Один  был  чуть  светлее,  другой  темноволосым.
Машковский, взглянув на  них,  сразу  понял  все.  По  их  взглядам,  по  их
костюмам, по их угрюмым физиономиям.  От  них  повеяло  смертью,  и  опытный
адвокат, уже  двадцать  лет  занимающийся  преступниками,  чувствовал  запах
тления. На столе лежал "дипломат" Самсонова.
   - Вам кого, товарищи? - весело спросил полковник.
   - Шестакова нет, - невинным голосом произнес Пахомов, словно убеждаясь  в
его отсутствии, - я следователь Пахомов, а это адвокат Машковский. Нам нужен
Шестаков.
   - Его сегодня не будет, - ответил Самсонов.
   - Жаль, я думал, мы  с  ним  увидимся.  Идемте,  господин  Машковский,  -
повернулся к дверям Пахомов.
   - Да, да, конечно, - заторопился адвокат, - извините нас.
   Он едва не упал, когда стремительно рванулся за Пахомовым.
   - Убедились? - тихо спросил Павел Алексеевич уже в коридоре.
   - Да, конечно. Какой ужас, - еще более тихо  ответил  Машковский,  -  это
настоящие убийцы. Я это сразу почувствовал.
   Они  вернулись  в  кабинет  Пахомова.  По  напряженному   виду   Хотивари
следователь понял, что соседство с Родионовым ему явно не понравилось.
   - Там действительно двое молодых парней. И они, кажется, настроены весьма
решительно, -  скороговоркой  про