ы.
   - Прощай, - сказала она, - я всегда буду тебя помнить.
   - А я буду помнить вашу "чайную церемонию", - пообещал он, -  и  вашу
горячую баню фуро, и ваши бумажные  домики,  такие  теплые,  что  в  них
бывает по-настоящему жарко. И тебя, Фумико.
   Он  успел  ее  быстро  поцеловать  и   поспешил   встать   на   ленту
транспортера,  увозившего  его  к  стойке,  где   находился   паспортный
контроль. Он оглянулся в последний раз. Отсюда уже  невозможно  было  ее
разглядеть.
   Через полчаса авиалайнер взял курс на Европу.



      Чингиз АБДУЛЛАЕВ
      ПРАВИЛА ЛОГИКИ


   Президент США Билл Клинтон во время майского визита в Москву  посетил
вместе  с  Борисом  Ельциным  и  Юрием  Лужковым   мастерскую   всемирно
известного скульптора Рафаэля Багирова.
   Давид Гогия наконец уехал к себе в Тбилиси после  убийства  какого-то
известного киллера у ресторана "Прага".
   По сведениям ФСК, в Голландии готовился пройти новый съезд  "воров  в
законе".  Председательствовать  на  нем  должен  был  Рябой,   известный
авторитет из Нью-Йорка, ранее являвшийся гражданином СССР.
   Начальник уголовного розыска Константин Михеев  за  плохую  работу  и
низкую раскрываемость преступлений был отправлен на пенсию с увольнением
из органов МВД.
   За проявленное мужество и  героизм  следователь  Мирза  Джафаров  был
премирован месячным окладом.

   Поправившийся после болезни Шалва Руруа стал  настоящим  хозяином  не
только порта, но и всего города. Говорили,  что  его  первым  помощником
была красивая  женщина,  супруга  убитого  племянника  Шалвы.  Но  никто
никогда эту женщину не видел.
   Прокурор Бейлаганского района был переведен  на  более  ответственную
должность и стал  прокурором  города  Шемаха.  При  этом  Рагимову  было
присвоено звание "старшего советника юстиции"
   Обвиняемого  сразу  по  нескольким  статьям  Зейнала  Манафова  нашли
повесившимся в  камере  следственного  изолятора  городского  управления
внутренних дел г. Баку.
   А Джеральд Лаутон и Дьюла Нилаши вернулись обратно во Францию.
   Рассказывали, что в Париж  они  летели  втроем.  С  ними  был  бывший
сотрудник  экспертного  комитета  ООН,  известный  под  именем  "Дронго"
Говорили, что он просто хочет отдохнуть во Франции.  Хотя  бы  несколько
дней.

ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ

ПРЕСТУПЛЕНИЯ В МОНПЕЛЬЕ

   Воображение так преувеличивает  любой  пустяк  и  придает  ему  такую
невероятную цену, что он заполняет нам душу; с другой стороны, по  своей
бесстыжей дерзости оно преуменьшает до собственных пределов все  истинно
великое, например, образ Бога.
   Блез Паскаль

   Он сидел на террасе, наслаждаясь ярким полуденным летним солнцем. Это
был один  из  немногих  дней,  когда  можно  себе  позволить  отдохнуть,
расслабиться, наслаждаясь покоем  и  тишиной.  Полученные  за  последнее
расследование деньги позволили ему приобрести билет в эти чудесные края.
Юг Франции в начале осени - это почти рай на земле. А он, хорошо знавший
и любивший Францию, никогда не упускал случая побывать на ее  древней  и
такой живописной земле.
   Ему нравилось во  Франции  все  -  величественные  города  и  могучие
крепости, словно вырастающие из дрожащего  воздуха  замки,  ровные  ряды
виноградников в долинах Луары, мерное течение Сены и буйство разъяренной
стихии у берегов Нормандии.
   Он любил эту страну какой-то особенной, только ему  ведомой  любовью,
словно Франция являла собой мечту, которую он воочию мог наблюдать.  Ему
было одинаково хорошо у виноделов Шампани и рыбаков Бретани, у  фермеров
Прованса  и  моряков  Марселя.  Он  любил  величественный  Лион,  пышный
Версаль, своеобразную Тулузу, живописный Бордо. А как  он  любил  Париж!
Эта любовь, вспыхнувшая еще при первом знакомстве, казалось,  поселилась
в нем навечно. Улочки Монмартра" набережные Сены, Елисейские  поля,  где
концентрация  воздуха  становилась  такой  отчетливой,  что   он   почти
физически ощущал как вкушает божественное блюдо любви.
   В  этом  городе  сам  воздух  был  пропитан  ароматами  духов  лучших
модельеров мира, ароматами прекрасных женщин, составляющих славу и  силу
города и ароматами самого города, его бульваров и скверов, набережных  и
площадей.
   Каждый раз, попадая во Францию, он старался побывать в Париже. Каждый
раз, бывая в Париже, он старался пройтись по  Елисейским  полям.  Каждый
раз, проходя по этим  бульварам,  он  выбирал  себе  новое  кафе,  чтобы
усевшись прямо на улице, вновь вкусить немного парижской любви.
   В этот раз, воспользовавшись тем, что  у  него  осталось  еще  десять
дней, он отправился на юг Франции, в Марсель.
   Он любил не только города  и  площади,  реки  и  замки,  но  и  самих
французов  -  дерзких,  галантных,  остроумных,  немного  консерваторов,
немного либералов; в каждом мужчине сидели и Гарпагон  и  Д'Артаньян,  и
Дантон, и Робеспьер, в  разных  концентрациях.  В  каждой  женщине  было
немного от Манон Леско, чуть-чуть от Жанны Д'Арк и очень много от  мадам
Бовари. Он любил  французские  вина  и  французскую  кухню,  французскую
живопись и французскую литературу.
   Он любил этот язык, немного приглушенный, с характерным  придыханием,
словно специально созданный для любовников.
   В Марселе он собирался отдыхать долго, документы, выданные ему еще  в
Москве, были в идеальном порядке, но неожиданный звонок прервал все  его
планы.
   Обычно он отклонял подобные приглашения. Но на этот раз приглашал сам
Стивен Росс, один из лучших криминалистов мира. Они были знакомы  давно,
еще со времен совместной деятельности в Южной Америке Позднее Росс  ушел
из Экспертного комитета ООН, где он был главным  консультантом,  и  стал
одним  из  ведущих  экспертов-криминологов  Европы.  Его  статистические
таблицы публиковались во многих зарубежных изданиях. Он читал лекции  по
всей Европе.
   Теперь, сидя на террасе, "Дронго"  ждал  мистера  Росса,  внимательно
следя за  всеми  незнакомцами,  появлявшимися  рядом  с  ним.  Росс  был
пунктуален, как все англичане. Он появился ровно в три часа дня.
   Это был высокий, подтянутый, начинающий седеть джентльмен с несколько
вытянутым лицом и тяжелой челюстью.
   Рукопожатие  было  крепким.  "Дронго"  всегда   нравились   настоящие
профессионалы.
   - Как у вас дела, мистер... э... кажется... Саундерс...? -  засмеялся
Росс, - так вас  звали  в  последний  раз  в  Америке,  где  вы  спасали
Президента?
   - Это все проделки журналистов, - махнул рукой "Дронго", - тогда  про
меня написали много небылиц. А я был ранен и не мог  возражать.  Вот  на
меня и свалили все "заслуги".
   - Пойдемте пить кофе, - пригласил Росс, и когда  они  уже  отошли  от
террасы, спросил озабоченно:
   - Я слышал, у вас были неприятности с нашими спецслужбами?
   - Это  тоже  только  слухи.  Просто  меня  немного  задержали,  чтобы
разобраться  с  гибелью  одной  женщины,  -  "Дронго"  помолчал.  -  Она
покончила с собой, - искренне сказал он, - а я ничем не мог помочь.
   В кафе далеко идти не пришлось. Оно было в ста метрах от террасы.
   - Два каппуччино, пожалуйста, - попросил Росс, - знаете, почему я вам
позвонил? В Париже мне сообщили, что вы сейчас во Франции.
   - Не знал, что моей персоной интересуются и французские спецслужбы, -
засмеялся "Дронго".
   - Они не интересовались. Просто вы оставили свой телефон в Российском
посольстве, а я был приглашен на прием. Представляете мою радость, когда
я узнал о вашем приезде? Мы ведь встречались с вами в  последний  раз  в
девяносто первом, в Австрии. Тогда еще так нелепо  погибла  американский
эксперт Натали Брэй.
   Воспоминание о Натали больно отозвалось под лопаткой, заныло сердце.
   Это была его рана, которая так никогда и не заживала.
   - Что-нибудь не так? - встревожился Росс, увидев, как  побледнел  его
собеседник.
   - Все в порядке. Просто иногда у меня болит  сердце.  Старые  ранения
дают о себе знать.
   - Вы знаете, зачем я позвонил?  -  оживился  Стивен  Росс,  -  старая
история насчет ваших "заслуг"  попала  снова  в  газеты.  Вы,  очевидно,
слышали: какой-то ненормальный стрелял в Белый  Дом?  Его  уже  нашли  -
абсолютно опустившийся тип, но газетчики стали  раскручивать  все  такие
истории и вышли на вас, когда вам  удалось  предотвратить  покушение  на
трех Президентов в восемьдесят восьмом.
   - Когда это было? - недовольно заметил "Дронго", -  зачем  сейчас  об
этом писать?
   - Вы были тогда как национальный герой. Про  вас  писали  все  газеты
мира.
   Французские, правда, чуть меньше. Но  теперь  они  решили  наверстать
упущенное.
   Теперь вы "герой по второму кругу" - уже во Франции.
   - Поэтому вы хотели со мной встретиться?
   - Нет, - Росс  поблагодарил  официанта  кивком  головы  и  взял  свою
чашечку горячего кофе, - наши исследования в области криминологии всегда
нуждаются  в  серьезных  предпринимателях,  если  хотите,  в   серьезном
отношении к делу. В Англии почти весь  наш  фонд  содержится  на  деньги
Эдварда Харрисона. Может, вы о нем слышали? - винный король Европы,  так
его называют журналисты.
   - Никогда не слышал, - "Дронго" потрогал кофе и  убрал  руку,  решив,
что еще горячо, - но причем тут я?
   - Он прочел о ваших "подвигах" в газетах и хочет с вами встретиться.
   Обещал даже прислать личный самолет, - пожал плечами Росс,  -  вы  же
принимаете, я никак не мог ему отказать.
   "Дронго" стало смешно.
   Принять приглашение миллионера -  означало  пожертвовать  несколькими
часами своего отдыха. С  другой  стороны,  узнать  поближе  другую,  еще
неизвестную ему жизнь, было интересно. Он недолго раздумывал.
   - Ладно, - сказал он, - должен же я помочь  вашему  фонду.  Только  с
одним условием. Поедем к нему на автомобиле. Где находится его вилла - в
Англии?
   - Здесь рядом, во Франции, - обрадовался Стивен Росс, едва не  пролив
кофе на брюки, - кстати, не обязательно на самолете, можно на вертолете.
   - Только на автомобиле. Как вы меня представите?
   - Как вам угодно. Любое имя. Мистер Харрисон человек без комплексов.
   - Они все говорят по-английски?
   - Конечно, - удивился Росс.
   - Так давайте возьмем какое-нибудь французское  имя.  Например,  Анри
Леживр. Устраивает? Так меня и представите.
   - Хорошо, - Росс был согласен на все, - тогда я заеду за вами  завтра
утром.
   Подозвав официанта, он оставил ему от радости пятисотфранковый билет.
   Росс явно беспокоился, что "Дронго" не примет этого приглашения.
   Выехали они утром, плотно позавтракав, и  уже  через  пять  часов  по
дороге  в  Монпелье  встретили  роскошный  "роллс-ройс",  высланный   им
навстречу. Они остановили свой автомобиль, выходя из него.
   Стивен  чуть  виновато  улыбнулся,  пропуская  вперед  "Дронго".   Из
автомобиля вылез огромный, почти двухметровый гигант, и широко улыбаясь,
протянул сразу обе руки.
   - Я так рад вас видеть, Стивен. А это, очевидно, мистер  Леживр?  Мне
звонил вчера мистер Росс. Я много слышал о вас, мистер Леживр.  Говорят,
вы лучший сыщик в мире. Наш живой комиссар Мегре...
   Он громко расхохотался, довольный своей шуткой.
   - Эдвард Харрисон, - представил гиганта Стивен Росс.
   - Я много слышал о вас, мистер Харрисон, - постарался  быть  любезным
Леживр, - ведь вы "винный король Европы". Все газеты  сообщили  о  вашем
прибытии во Францию.
   - Газеты всегда все знают, - загрохотал Харрисон, - они  даже  знают,
сколько у меня сантимов в  кармане.  Садитесь  в  машину,  -  сделал  он
приглашающий жест рукой.
   Едва гости разместились в заднем салоне автомобиля, как  "роллс-ройс"
мягко тронулся. Леживр обратил внимание  на  водителя:  чудовищный  шрам
пересекал все лицо, упираясь в подбородок. От Харрисона не  укрылось,  с
каким любопытством Леживр посмотрел на водителя.
   - Вы любуетесь украшением Хуана? - хлопнул он по плечу шофера. - Этот
подарок  он  получил  в  Южной  Америке,  когда  поссорился  с  каким-то
колумбийским гангстером. Правда, соперник Хуана не очень радовался своей
победе. Он почти тут же отправился к своим далеким предкам, - и Харрисон
снова захохотал.
   Водитель,  не  обратив  внимания  на  его   шутку,   безучастно   вел
автомобиль.
   На виллу Харрисона они прибыли через час. На сигнал автомобиля ворота
автоматически  раскрылись  и  машина  въехала  во  двор.  Леживр   успел
заметить,   что   их   появление   фиксировали   телевизионные   камеры,
установленные на специальных шестах у ограды.
   Повсюду виднелись хорошо подстриженные кусты  цветов,  клумбы.  Вдоль
дороги  были  посажены  большие  кусты  роз.  Через  минуту   автомобиль
затормозил у большого двухэтажного здания. Внизу,  на  лестнице,  стояла
высокая блондинка лет тридцати. Выйдя из автомобиля, Леживр подивился ее
красоте. "Очевидно, дочь хозяина", - решил он, но ошибся.
   - Моя жена, - представил женщину Харрисон, - миссис Анна Харрисон.
   Леживр внутренне ахнул. Женщина была лет на  тридцать  моложе  своего
мужа. Улыбаясь, она протянула руку.
   - Я рада видеть вас, мистер Леживр.  Наш  друг  мистер  Росс  столько
говорил нам о вас.
   Леживр поцеловал руку  женщины,  отметив  элегантность  ее  наряда  и
искусно уложенную прическу.
   - Мистер Росс, мистер Леживр, - обратилась женщина к гостям,  -  ваши
номера уже готовы. Если вы разрешите, Хуан отнесет ваши вещи наверх.
   Поклонившись, она вошла в дом. Хуан, молча взяв два  чемодана,  пошел
наверх. Леживр и Росс последовали за ним.
   - Размещайтесь и спускайтесь вниз, - прокричал Харрисон, -  мы  будем
ждать вас к ужину.
   Уже в коридоре "Дронго" недоуменно  посмотрел  на  Росса.  Тот  пожал
плечами.
   - Харрисон очень просил, чтобы мы  приехали  вдвоем.  Он  финансирует
наши программы, и я не мог ему отказать.
   - Понятно, - вздохнул "Дронго". - Обычная картина, когда  на  научные
исследования приходится занимать деньги у толстосумов.
   На втором этаже, в левом  углу  здания,  размещались  две  одинаковые
комнаты для гостей. Хуан, поставив  чемоданы  у  дверей,  повернулся  и,
неслышно ступая,  пошел  обратно.  Войдя  в  свою  комнату,  "Дронго"  с
интересом огляделся.
   Большая  двуспальная   кровать,   канделябры,   подсвечники,   лепные
украшения на потолке - у хозяев явственно ощущалась тяга к стилю  ампир.
"Странно,  -  подумал  "Дронго",  -  такая  женщина,  как  жена  мистера
Харрисона, давно должна была заменить все вокруг".  Открыв  чемодан,  он
начал доставать свои вещи.
   Через полчаса Стивен Росс и Анри  Леживр  уже  входили  в  просторную
гостиную на первом этаже. Она была выполнена уже  в  другом  стиле,  где
отчетливо проступали  черты  европейского  модернизма.  Всюду  светились
искусно спрятанные светильники, по углам стояли  причудливые  скульптуры
символистов, мебель была окрашена в  мягкие  пастельные  тона  и  носила
отпечаток столь модного в Европе стиля "технополис".
   - А, вы  уже  спустились,  -  приветствовал  их  Харрисон,  одетый  в
белоснежный фрак с темной бабочкой. - Позвольте  вам  представить  наших
гостей.
   - Мистер Леживр,  мистер  Росс,  -  представил  он  вновь  прибывших.
"Дронго"  сдержанно  поклонился,  с  интересом  осматриваясь  вокруг.  В
гостиной было несколько мужчин и женщин. В  углу  стояла  молодая  пара,
осматривающая скульптуру.  В  противоположном  конце,  у  стола,  сидела
другая пара. Эти были чуть постарше. Мужчина сидел, наклонившись к своей
собеседнице, держа ее руки в своих. При появлении  гостей  они  даже  не
встали. Держа в руках фужеры,  беседовали  хозяйка  виллы,  миссис  Анна
Харрисон, и неизвестный "Дронго" мужчина с короткой  бородкой  и  усами,
одетый в видавшие виды твидовый пиджак и серые брюки.
   - С моей женой вы уже  знакомы,  -  показал  на  свою  очаровательную
супругу мистер Харрисон, - рядом с ней Боб Слейтер. Вы, наверно,  о  нем
слышали. Говорят, что его мазню сейчас покупают не только в Европе, но и
в  Америке.  И  хотя  Анна  настаивает,  чтобы  я   тоже   покупал   его
произведения, я не дам за них и  ломаного  гроша,  -  рассмеялся  Эдвард
Харрисон.
   Мужчина в твидовом пиджаке поклонился "Дронго". От внимания  "Дронго"
не укрылось и то обстоятельство, как поморщилась жена Харрисона при  его
грубых высказываниях о творчестве Слейтера.
   - Вот эти, - показал Харрисон на сидевших за столом,  -  мои  близкие
родственники. Мой сын Роберт и его супруга Клаудиа. Она еще  вдобавок  и
итальянка. Никогда не думал, что в моей семье появятся "макаронники".
   При этих словах Клаудиа побледнела, а Роберт нахмурился,  не  решаясь
возразить отцу.
   Роберт был похож на отца. Высокий, широкоплечий, он, тем не менее, не
имел. такого тяжелого подбородка и кустистых бровей, как отец. Наоборот,
лицо  у  него  было  скорее  аристократическое,  с  тонкими  правильными
чертами.
   Впечатление немного портили чуть  выпученные  отцовские  глаза  и  не
поддающиеся расческе вьющиеся кудри, которые у отца были гуще и темнее.
   Клаудиа, как все итальянки, была темноволосая,  имела  ровный  прямой
нос, большие печальные глаза, выступающие скулы. Чуть  опущенные  уголки
маленького  рта  придавали  ее  лицу  какое-то   трагическое   выражение
безысходности. "Дронго" обратил внимание, как безвкусно она была одета -
в зеленое платье и коричневые, очень дорогие сандалии.
   -  Вон  те,  -  показал  Харрисон,  чуть  смягчая  тон,  -  тоже  мои
родственники, но дальние. Эта молодая девушка,  Марта,  моя  племянница,
или что-то в этом роде.
   А этот шалопай, ее муж, Гарри Холдмен. Я принял его в свою  компанию,
но пока пользы от него не очень много.
   Молодая  девушка  улыбнулась,  и  "Дронго"   приятно   поразился   ее
открытому, дружелюбному взгляду. Казалось, она даже  не  реагировала  на
двусмысленные шутки своего дяди. Ее муж также очень  любезно  поклонился
пришедшим.
   Он тоже обладал высоким ростом, но был более подвижен и  одновременно
более спокоен, чем сын Харрисона.
   В женщине  "Дронго"  сразу  понравились  глаза  -  какие-то  зеленые,
искрящиеся, словно глаза  тигрицы  в  темной  глуши  джунглей.  Красивый
разрез глаз выгодно дополняла аккуратно  уложенная  прическа  каштановых
волос.
   - Вот это вся моя семья, -  закончил  Харрисон,  потирая  руки.  -  А
теперь прошу всех к столу. Иначе Шарлотта будет крайне недовольна.
   - Кто такая, эта Шарлотта? - спросил "Дронго" У Росса.
   - Его служанка. Она служит у него уже лет пятнадцать, - тихо  ответил
Стивен.
   Они сели за стол. Во  главе  стола  оказался  сам  хозяин.  С  правой
стороны сидели его жена, Боб Слейтер, мистер Холдмен и  его  супруга.  С
левой стороны разместились Роберт и  Клаудиа  Харрисоны,  а  также  двое
гостей. Во время ужина хозяин дома старался несколько воздерживаться  от
своих грубых шуточек, оскорблявших достоинство присутствующих.
   "Надо будет обязательно уехать сегодня же вечером, - подумал про себя
"Дронго", - зачем надо было приглашать меня в такую даль?" -  недоумевал
он.
   Словно отвечая на его вопрос, Харрисон сказал:
   -  Я  пригласил  вас,  мистер  Леживр,  по  весьма  необычному  делу.
Несколько месяцев назад при таинственных обстоятельствах у меня  пропали
документы из моего сейфа в кабинете, в Лондоне. Мой  охранник  клятвенно
уверял, что ничего не видел. Однако я все-таки  не  поверил  ему  и  сам
провел дознание. Бедняга до сих пор лежит в больнице. Хотя, впрочем,  мы
с ним быстро поладили.
   При этих словах Анна Харрисон взглянула в  упор  на  "Дронго"  и  он,
заметив бешенство в ее прекрасных голубых глазах, едва не поперхнулся.
   - Полиция, - продолжал Харрисон, - ничего не смогла  найти.  Впрочем,
криминалисты уверяли  меня,  что  там  действовала  не  отмычка,  а  мой
собственный ключ. Каким образом эти документы пропали, Скотланд-Ярд  так
и не смог объяснить. Дело расследуется уже третий месяц, но оно зашло  в
тупик. Я бы не обращался к вам, но эти документы мне очень нужны, мистер
Леживр. Если вы согласитесь взяться  за  розыски  данных  документов,  я
выплачу вам любой гонорар, хоть миллион фунтов сте