дреем стало понятно, что американцы пойдут на все, лишь бы не допустить встречи представителей Москвы с бывшими сотрудниками группы Хеелиха.
     - Встреча с Менартом представляется мне решающей, - тихо объяснял Дронго, когда они вышли погулять вокруг отеля. - Если Гайслер предатель и это очевидно, почему не подпускают никого к Менарту. Но если Менарт работает на американцев, почему он еще здесь и они действуют столь бесцеремонно. Отсюда я могу сделать единственный вывод. И немцы, и американцы боятся этого информатора. Они не знают, кто именно должен передать сведения Барлаху, чтобы тот затем передал их сотрудникам ЦРУ. Они так же, как и мы, ничего не знают и на всякий случай наблюдают за всеми бывшими сотрудниками группы Хеелиха. А это значит, что нам придется пройти два кольца наблюдений. И американцы, и немцы сейчас должны следить за Менартом. Но нам в любом случае нужно сегодня к нему прорваться.
     - Что вы думаете делать?
     - Нужно использовать любую слабость в их "обороне". В отличие от Менарта, сотрудники ЦРУ и БНД, наблюдающие за ним, не обязательно должны знать русский язык. Я думаю использовать это обстоятельство. Посмотрим сначала, где он живет.
     - В одном из тех домов, - показала она в сторону музея оружия. - Кажется, его квартира на втором этаже.
     - У дома стоит автомобиль, - показал Дронго на "фольксваген".
     - А другая машина - чуть дальше, - кивнула Лариса в другую сторону, где стоял темный "ситроен". - Они, кажется, следят и друг за другом.
     - Ну, это понятно. Они же не могут бить друг другу морду или сбивать машиной, как Андрея. Здесь царит политкорректность. Разведчики обоих государств делают вид, что не знают друг друга. Или не замечают.
     - Что будем делать? - поинтересовалась Лариса.
     - Мы используем наше преимущество, но сначала нужно уточнить, что именно случилось с Андреем Константиновичем. Когда в Зуль должен прибыть представитель посольства?
     - Наверно, часам к десяти. Из Дрездена.
     - Тогда дождемся его и уточним, что произошло с Андреем. А потом приступим к осуществлению нашего плана. Кстати, по моим расчетам, Менарт должен уехать на работу. Почему он еще дома?
     - Почему вы думаете, что он дома?
     - Машины. Они бы не стояли здесь так долго. Зачем им охранять его пустую квартиру? Тогда получается, что он дома. Уже десятый час утра и немцы обычно в такое время уже давно на работе.
     - Может, позвонить ему и уточнить? - предложила Лариса. - Его телефон должен быть в телефонном справочнике.
     - Давайте позвоним. Только из автомата. Пройдем несколько кварталов и позвоним. А потом нужно уходить - его телефон наверняка стоит на прослушивании.
     Они свернули на небольшую площадь и поднялись вверх по мощенной камнем улице. Минут через пять они остановились у телефона-автомата. Лариса достала справочник и довольно быстро нашла фамилию Менарта и его адрес. Она достала носовой платок, набрала номер. Ответил глухой мужской голос. Она повесила трубку.
     - Он дома, - кивнула она Дронго. - Что думаете делать теперь?
     - Погулять по городу, - невозмутимо ответил Дронго. - Только уйдем отсюда, чтобы нас здесь не видели. Зуль очень красивый городок, я был здесь лет пятнадцать назад. Тогда все было по-другому. Хотя раньше было и везде по-другому. Я становлюсь ворчливым эгоистом. Это, наверно, старость. Как вы думаете?
     - Судя по тому, как вы провели ночь, то, наверно, да, - с вызовом сказала она. - Я думала, вы будете решительнее. Или вам было достаточно того, что случилось в Тель-Авиве?
     Она тогда вышла из ванной обнаженной и стояла перед ним, не смущаясь ни своих выбритых волос, ни своего тела.
     - Я уже извинился за свое вторжение в Тель-Авиве, - хмуро заметил Дронго. - Что касается моей старости, то, наверно, вы правы.
     - С Габриэллой Вайсфлог вы немного забыли о своем возрасте, - напомнила Лариса. - Или мне показалось? Может, из-за плохого знания итальянского языка я не совсем поняла, чем именно вы занимались.
     - Вы совсем не поняли, - согласился Дронго. - Иногда один человек может дать другому немного тепла. И больше ничего не нужно. Это единственное, что вообще может дать человек.
     - Иногда вы становитесь меланхоликом, но вам это не идет. Вы слишком активны.
     - Да, - согласился Дронго, - я действительно иногда становлюсь меланхоликом. Идемте быстрее. - Он потянул ее за руку. - Кажется полицейские уже окружают квартал, откуда мы позвонили.
     - Оперативно сработали, не думала, что они так быстро среагируют.
     - Речь идет о самой крупной агентурной сети, когда-либо имевшей место в истории. Уникальность положения ГДР заключалась в том, что это была как бы часть общего германского государства, развивавшаяся по своим законам. И когда десять лет назад они объединились, возможности внедрения в эти земли агентов и осведомителей были неисчерпаемы. Чем и воспользовалась ваша служба. Кому должны были достаться многочисленные агенты, бывшие сотрудники, проверенные сексоты "Штази". Они же не могли идти работать на западных немцев, против которых вели борьбу всю свою жизнь. Значит, оставался единственный выход - согласиться на сотрудничество с реальным правопреемником КГБ и "Штази" - Службой внешней разведки России.
     - Вы говорите так, словно жалеете этих людей.
     - Отчасти жалею. "Мы в ответе за тех, кого приручили". Кажется, так сказал Сент-Экзюпери. Чем все это кончилось? Сорок лет устоявшейся жизни сменились другой, совсем непохожей на прежнюю. А посмотрите, что случилось с Россией. Разве с ней не произошло еще большей трагедии. Людей просто бросили в новую жизнь, заставив приспосабливаться к условиям дикого капитализма. Сейчас рассказывают, какие умные олигархи появились в Москве. Но ум здесь ни при чем. Никто не говорит, что все эти полужуликоватые типы нажили миллионы лишь за счет грабежа собственного государства. Преуспели только те, кто получил доступ к государственной кормушке в период разграбления собственной страны. Я понимаю, что постепенно они сойдут на нет. Нельзя жить одним воровством, нужно что-то и создавать. Но таковы реалии последних десяти лет. А я не принимал их и не могу принять до сих пор.
     - Тем не менее гонорары за свои "консультации" вы получаете, - ядовито заметила Лариса. - Говорят, вы самый высокооплачиваемый эксперт в стране.
     - В стране, где средняя зарплата двадцать долларов, легко быть самым высокооплачиваемым, - заметил Дронго. - А гонорары я получаю за работу. Это разные вещи, Лариса. Я говорил вам о людях, не сумевших выжить в новых условиях. Если не считать моего материального благополучия, то я отношусь к их числу. Просто я сумел выплыть, не умея плавать. А другие утонули или продолжают медленно тонуть.
     Зазвонил мобильный телефон. Лариса достала аппарат. Выслушала и несколько раз произнесла "да". После чего попрощалась и убрала телефон. Взглянула на Дронго.
     - Представитель посольства уже в Зуле. Он прибыл сюда еще рано утром. Андрей Константинович пришел в себя. У него сломаны ребра, сильное сотрясение мозга. Он вспомнил, что обернулся и увидел, как на него надвигается машина. Больше он ничего не помнит.
     - Американцы, - задумчиво произнес Дронго. - Значит, начинаем действовать.
     Он достал бумагу, что-то написал и протянул ее Ларисе. Та взяла бумагу, прочла и удивленно посмотрела на Дронго.
     - Да, - кивнул он, - именно так вы и сделаете. Сначала позвоните и произнесете первый текст. Через некоторое время позвоните и произнесете второй.
     - Они могут догадаться, - возразила Лариса.
     - Конечно. Но они занимаются только живыми, мертвые их не интересуют.
     - А как вы с ним встретитесь?
     - Если вы точно произнесете свой текст, то потом мне будет легче его увидеть. Учтите, вы должны позвонить ровно через минуту уже со своего мобильного телефона. Затем отключить его и сделать второй звонок из аппарата с улицы. Но звонить нужно не из Зуля. Вы поедете в соседний Оберхоф и позвоните оттуда. Рассчитаете время таким образом, чтобы успеть на вокзал и приехать в Зуль. Они перекроют все дороги, ведущие на запад в Эрфурт или Вюрцбург. Но им и в голову не придет, что вы вернулись в город, где находится Менарт. Согласитесь, это не совсем нормально: уехать отсюда в Оберхоф, чтобы оттуда позвонить в Зуль и снова вернуться сюда.
     - Что мне дальше делать?
     - Соберете наши вещи и поедете на вокзал. Только дождитесь вечера. Уедете в Веймар. Там, на Бельведер-аллее, находится отель "Хилтон". Снимите два номера и ждите меня.
     - Хорошо, - кивнула она, - я все поняла. Вообще-то, я не должна оставлять вас одного, но думаю, вы знаете, что делаете.
     - Спасибо, - кивнул Дронго. - Прежде чем позвоните Менарту, перезвоните на мой телефон. Чтобы я был готов действовать.
     - Надеюсь, у вас все получится, - пробормотала Лариса и протянула ему руку. - Не беспокойтесь, - добавила она, - я заберу все ваши вещи. Надеюсь, вы не потеряете свой плащ?
     - Нет, - рассмеялся Дронго. - Я тоже на это надеюсь. До встречи.
     Он пошел в сторону дома, расположенного напротив большого четырехэтажного универсального магазина. Дом, где жил Менарт, был рядом с известным в Зуле двухэтажным музеем оружия. Дронго вошел в музей и долго ходил по залам, рассматривая выставленные здесь образцы. Затем вышел из музея. На месте "ситроена" и "фольксвагена" стояли "форд" и БМВ, в которых сидели другие пары сотрудников разведывательных ведомств. Очевидно, все следили за квартирой Менарта. "Интересно, почему он не выходит из дома, - подумал Дронго. - Или он уже не работает?"
     Дронго вошел в магазин и поднялся по эскалатору на второй этаж. Подошел к окну и стал наблюдать за автомобилями, стоявшими у дома Менарта. И в этот момент раздался звонок.
     - Я готова, - сообщила Лариса, - уже приехала в Оберхоф. Нашла телефон-автомат.
     - Первый звонок с мобильного телефона, - напомнил Дронго, - и сразу отключите его. А второй - из автомата, после чего вы уходите.
     - Не беспокойтесь. Я все помню.
     Она отключилась. Сейчас она набирает номер Менарта. Раздается звонок в квартире. Наверно, разговор прослушивают обе пары разведчиков. Немцы наверняка подключились к кабелю, американцы используют специальную установку, позволяющую прослушивать любые разговоры в радиусе пятисот метров.
     Так и есть. В салоне "форда" немного открылось окно. Очевидно, для того, чтобы развернуть "пушку" в сторону квартиры Менарта. Лариса должна позвонить и сказать первую фразу по-немецки:
     - Здравствуйте. Мне нужен Альберт. Вы не могли бы его позвать к телефону. Мне сообщили, что он уехал из Берлина.
     Конечно, Менарт должен машинально ответить, что она ошиблась номером. И тогда она скажет, что она ошиблась, и произнесет фамилию Шилковского.
     Тут он должен все понять. Она сразу отключит свой телефон. Сотрудники, которые следят за домом Менарта, наверняка оперативники, а не аналитики. Это обычный недостаток всех спецслужб мира. На задание, как правило, выезжают люди, хорошо владеющие приемами и своим телом, а нужен человек, работающий головой. Но аналитики везде штучный товар, а костоломов можно набрать даже с улицы.
     Он взглянул на часы. Ровно через две минуты она должна позвонить второй раз. И сказать на этот раз по-русски, что Менарта ждут в магазине напротив, на втором этаже. Вряд ли эти дуболомы знают русский язык. Но если даже знают, они пойдут следом за Менартом, а не к нему. И вот здесь у Дронго должен появиться шанс.
     - Извините, - скажет Лариса по-русски, - вас ждут на втором этаже в магазине напротив. Только очень быстро. Ваш друг жив, и вам хотят об этом рассказать.
     Менарт учился в Москве. Он должен знать русский. Его должна хотя бы заинтересовать фамилия Шилковского. И тогда он сразу появится здесь. Дронго смотрел на машины. Видимо, сейчас Лариса позвонила. В обеих машинах произошли почти одинаковые движения. Оперативники звонили своим руководителям, очевидно, собираясь продублировать запись разговора, чтобы понять, что именно сказала неизвестная.
     Дронго напряженно ждал. Из дома вышел Менарт. Он сильно поседел, но Дронго узнал его по фотографиям, которые ему показывали. Менарт был в джинсах и желто-коричневой куртке. Пройдя через площадь, он вошел в магазин. Сразу два сотрудника из разных машин бросились следом за ним. Когда они добегут, будет поздно. Дронго повернулся и пошел навстречу Менарту. Когда тот уже поднялся на второй этаж, Дронго прошел мимо, сунув ему в карман записку. Менарт изумленно обернулся, но ничего не сказал. Следом по лестнице, обгоняя друг друга, как в плохом детективном фильме, бежали двое - американец и немец. Оба остановились в нескольких метрах от него, задыхаясь от бега.
     - Вы соревнуетесь друг с другом? - спросил Менарт и подошел к прилавку, чтобы купить себе ручку. Словно он пришел специально для этого. Дронго с улыбкой смотрел, как озирались вокруг эти двое с одинаково тупым выражением лиц.
     Теперь следовало идти на вокзал. Дронго медленно пошел в сторону вокзала. Если все будет нормально, Менарт ему позвонит. Он профессионал и должен найти возможность позвонить так, чтобы его не слышали. Дронго дошел до вокзала, когда раздался звонок.
     - Вы оставили мне свой телефон, - сказал Менарт по-русски.
     - Откуда вы говорите? - спросил Дронго.
     - Стою около туалета. Это вы прислали записку?
     - Мне срочно нужно с вами увидеться. А где ваши преследователи?
     - Стоят рядом и сходят с ума, не понимая, кому я звоню. Они не знают русского, но, кажется, вызывают подкрепление, не решаясь отойти от меня.
     - Мне нужно с вами увидеться, - повторил Дронго. - Вы можете от них оторваться?
     - Постараюсь. Вы знаете пещеры в Рудольштадте?
     - Нет. Но найду, если нужно.
     - Я буду ждать вас у входа в пещеру. Сегодня в пять. Скажите, Шилковский правда жив?
     - Да. - ответил Дронго. - До свидания.
     Кажется, его план удался. Сейчас Менарт вернется домой и под эскортом сотрудников двух разведывательных ведомств поедет в Рудольштадт. Интересно, как он думает оторваться от своих преследователей, ведь они следят за каждым его шагом. Значит, у Менарта есть собственный план. Он профессионал и должен понимать, как это необходимо. С другой стороны, ему наверняка доставит удовольствие спустя столько лет помучить сотрудников тех ведомств, против которых он когда-то работал.

     Через четыре дня после начала событий.
     Берлин.
     25 октября 1999 года

     Барлах находился в больнице, и несколько сотрудников Страуса под любыми предлогами постоянно оказывались здесь, чтобы контролировать состояние больного. Его мобильный телефон, подаренный сотрудником ЦРУ, прослушивался круглосуточно. Медсестра согласилась давать информацию о состоянии его здоровья, а к единственному дежурному телефону в конце коридора тоже успели подключиться. Тем не менее Барлах не общался ни с кем, и это особенно раздражало Давида Страуса, который никак не мог понять, каким образом Барлах связывался с нужными ему людьми.
     В то же время в Лэнгли и в Берлине работали две группы экспертов, которые пытались вычислить информаторов Барлаха. Все ждали десятого ноября, когда можно будет наконец получить документы, разблокировать счета для Барлаха и завершить операцию. Но двадцать пятого октября произошли невероятные события. К тому времени список подозреваемых сократился до четырех человек, одним из которых был бывший сотрудник группы полковника Хеелиха.
     Американские эксперты, очевидно, мыслили такими же категориями, как и их российские коллеги. У профессионалов бывают одни и те же промахи, когда слишком большой объем информации мешает сосредоточиться, применить интуицию или логику. В таких случаях срабатывает масса фактов, которая давит своим авторитетом, заставляя принимать неверное решение. В разведке, как и в любом виде творчества, важны интуиция, трудоспособность и талант аналитика. И когда вместо этих слагаемых успеха эксперты вынуждены превращаться в операторов компьютерных машин, лишь обрабатывающих факты, ни к чему хорошему это привести не может. В подобных случаях они совершают одну и ту же ошибку.
     Двадцать пятого октября Кардиган едва не получил сердечный приступ, когда утром в его спальню позвонил Данери с криком: "Его убили!" Кардиган сначала решил, что речь идет либо о самом Барлахе, либо как минимум о Давиде Страусе, которого решила убрать немецкая разведка.
     - Что вы кричите? - сонным голосом спросил Кардиган.
     Сказывалась разница во времени между Европой и Америкой. Ему трудно было просыпаться раньше обычного. Когда в Европе было утро, в Америке была еще глубокая ночь.
     - Они его убили! - снова заорал обычно невозмутимый Данери.
     - Кого? - разозлился Кардиган. - Неужели американского президента?
     - Они убили нашего информатора, - несчастным голосом сообщил Данери.
     - Что? - заорал на этот раз Кардиган. - О чем вы говорите? Как это убили? - Поняв, что говорит по телефону, он взял себя в руки и сухо сказал: - Сейчас приеду.
     Через полчаса потрясенный Кардиган узнал, что на выезде из Гамбурга сегодня утром попал в автомобильную аварию и погиб бывший сотрудник группы полковника Хеелиха, один из основных кандидатов на роль информатора Барлаха - бывший офицер "Штази" Нигбур.
     Даже Страус, обычно сохранявший невозмутимость, был в шоке. Если русские смогли их опередить, если они вычислили Нигбура раньше, чем на него вышли американцы, значит, операцию можно было считать законченной. Страус не знал подробностей, но сообщение о смерти Нигбура перечеркнуло все их планы. По его приказу Данери поехал в больницу к Барлаху, чтобы выяснить, что именно им следовало предпринять. Барлах уже чувствовал себя гораздо лучше. Врачи обещали, что через две недели он сможет выйти. Данери, белый от волнения, подошел к постели Барлаха. Увидев знакомое лицо, Барлах кивнул ему, но не произнес ни слова.
     - Герр Барлах, - нервно начал Данери, оглядываясь по сторонам, - у нас для вас весьма печальные новости...
     Барлах равнодушно посмотрел на американца, не понимая, почему тот так нервничает.
     - Сегодня утром разбился в автомобильной аварии бывший сотрудник "Штази" офицер Нигбур. - Данери смотрел на безмятежно-спокойное лицо Барлаха, не понимая, почему тот не реагирует на его слова.
     - Вы меня понимаете, герр Барлах? - не выдержал Данери. - Вы меня слышите?
     - Да, - кивнул он, - ну и что?
     - Погиб Нигбур, - растерянно повторил Данери, которому впервые пришло в голову, что они могли ошибаться.
     - Кто это такой? - спросил Барлах, окончательно сбивший с толка своего гостя.
     - Нигбур, - повторил Данери. - Вы не помните его?
     - Нет. - Барлах уставился в потолок. - Не помню, - повторил он равнодушно.
     - Мы хотим забрать вас в наше посольство, - предложил Данери, оглядываясь на двух сотрудников ЦРУ. - Мы получим разрешение у врачей и перевезем вас в американский госпиталь. Вы меня слышите? Мы сделаем это в ваших интересах, чтобы гарантировать вашу безопасность и не допустить других террористических актов.
     Барлах молчал. Затем вдруг сказал:
     - Я вспомнил. Нигбур был одним из офицеров, с которыми я встречался. Кто его убил?
     Данери снова оглянулся на стоявших рядом с ним сотрудников ЦРУ.
     - Мы не знаем, - соврал он, - мы пока ничего не знаем. Вы согласны переехать в наш военный госпиталь?
     - Как хотите, - равнодушно ответил Барлах, - если так нужно, перевозите. Его, наверно, убрали из-за меня, - снова вспомнил он о погибшем.
     - Мы его забираем, - громко сказал Данери, обращаясь к сопровождавшим его сотрудникам ЦРУ.
     Они приехали сюда открыто, на двух машинах, чтобы забрать раненого. Данери не мог знать, что сотрудники БНД, следившие за их перемещениями, уже передали сообщение Юргену Халлеру о том, что американцы поехали в больницу к раненому четыре дня назад Дитриху Барлаху. Немцы легко установили, что Барлах был бывшим сотрудником полиции и бывшим осведомителем "Штази". К тому же они записали и утренний разговор Данери с Кардиганом. Не составляло труда выяснить