отворилась, и в  комнату  вошел  человек.  В  это  невозможно  было
поверить, но нельзя было не верить собственным глазам. Перед  ним  был  Валя
Комаров, тот самый Валя, с которым они вместе учились в Рижском университете
на юридическом факультете. Они не виделись уже столько лет  после  окончания
университета, но Пахомов сразу узнал старого, товарища, несмотря на  большую
потерю волос его некогда огненно-рыжей шевелюры. Сейчас  Комаров  был  почти
лысым, но улыбка, характерный разрез глаз, мать у  Валентина  была  чувашка,
порывистые движения были такими же, как в молодости.
   - Валя, - удивился Пахомов, вставая из-за стола, - откуда ты взялся?
   -  Узнал,  старый   пень,   узнал,   -   обрадовался   Комаров,   обнимая
университетского товарища. - Тебя разве не предупреждали насчет меня?
   - Так ты и есть тот самый представитель ФСБ, которого решили подключить к
этому делу? - не поверил в такую удачу Пахомов.
   - Подполковник ФСБ Валентин Комаров, - улыбаясь, сказал Валя,  -  хочешь,
покажу удостоверение?
   - Не нужно. Я знаю, как тебя зовут.  А  без  удостоверения  контрразведки
тебя бы просто не пустили  в  наше  здание.  Садись,  рассказывай,  где  ты,
откуда. Ты ведь попал тогда по распределению, кажется, в Мурманск.
   - Ну-й память у тебя, Пашка! Точно, в Мурманск. Там я  и  отслужил  целых
четыре года, а потом перевели в Эстонию и взяли на работу в КГБ.
   - Значит, ты старый стукач, - улыбнулся Пахомов,  -  вот  кто  у  нас  на
факультете стукачом был.
   Согласно  негласным  правилам,  в  советские   времена   на   юридических
факультетах, в юридических институтах, как правило, из  студентов  вербовали
негласных  осведомителей   для   более   успешного   распределения   будущих
следователей и прокуроров.
   -  Нет,  -  сразу  возразил  Комаров,  -  я  поступил  на  работу  в  КГБ
следователем, по своей профессии, официально. И только  спустя  четыре  года
после окончания университета.
   - И с тех пор сидел в этой организации?
   - Да, почти  двенадцать  лет.  В  основном  в  Прибалтике,  до  девяносто
первого. А потом уже здесь, в Москве. Перевели в центральный аппарат. Теперь
подключили к твоему расследованию. Не возражаешь?
   - Не очень, - улыбнулся Пахомов, - я боялся,  что  пришлют  какого-нибудь
идиота, который будет мешать нормально  работать.  И  представляешь,  как  я
обрадовался, когда увидел тебя. Ты хоть  знаешь,  чем  отличается  уголовный
кодекс от уголовно-процессуального?
   - Не любишь ты нашу организацию, - улыбнулся Комаров.
   - Не люблю. Ты ведь помнишь, наверное, деда у  меня  в  тридцать  седьмом
расстреляли. Бабушка до самой смерти вздрагивала при каждом ударе  в  двери,
даже у мамы замечал этот испуг. Не люблю я вашу организацию, Валя, здесь  уж
ничего не поделаешь.
   - Надеюсь, это ко мне не относится?
   - Я же не сказал, что не люблю и всех работающих в  этой  организации,  -
сразу парировал Пахомов. - Давай лучше садись ближе к  столу,  я  постараюсь
тебе коротко все рассказать по этому проклятому делу.
   - Миллион долларов? - понял, в чем дело, Комаров.
   - Все словно с ума посходили, - вздохнул Пахомов. - Кроме того,  Караухин
был в довольно неплохих отношениях с  нынешним  правительством,  вот  они  и
давят, требуют быстрее найти виноватых.
   - Как обычно. У нас все дела такие, - кивнул Комаров. - С женой покойного
беседовал?
   - Конечно. Она вообще была не в курсе его дел. Это пустой номер.  Ты  сам
женат?
   - Был, - помрачнел Комаров, - жена эстонка, осталась в Прибалтике. Вместе
с сыном. Теперь уже за границей. А у тебя как?
   - Две дочери, - ответил Пахомов. -  Я  ведь  женился  почти  сразу  после
окончания  университета.  Старшей  уже  девятнадцать.   На   третьем   курсе
медицинского. А младшая пока ходит в школу. Я тебя познакомлю с женой, прямо
сегодня вечером поедем к нам домой.
   - Договорились.
   "Он все-таки изменился", - подумал Пахомов. Улыбка у Вали была не  такая,
как прежде. Раньше он улыбался широко и открыто. Теперь улыбка  была  только
своеобразным ритуалом. И не более того.
   Он еще успел подумать, как нелегко Вале одному, когда зазвонил  городской
телефон. Пахомов поднял трубку.
   - Павел Алексеевич, - услышал он взволнованный голос Чижова, -  мы  нашли
автомобиль, сбивший Чешихина.
   - Сейчас выезжаем, - сразу все понял Пахомов.
   - Что случилось? - спросил Комаров.
   - В дороге все объясню. Кажется, тебя называли на факультете  Везунчиком?
Ты всегда доставал тот билет, который хотел. Будем считать, что ты приносишь
удачу. Поехали быстрее.

ГЛАВА 4

   - Мне казалось, что это вымыслы журналистов, -  подумав,  сказал  Дронго.
Неужели группа "Феникс" действительно существует?
   - Судя по всему, да. Можешь мне поверить, - мрачно ответил Родионов, - но
это не мы. Мы собрались вместе, чтобы обсудить возможность контактов с  этой
неуловимой  группой.  И,  конечно,  возможность  совместного   расследования
убийства Караухина.
   - Кто это мы?
   - Группа ветеранов "Альфы" и  КГБ,  -  сразу  ответил  полковник.  Дронго
обратил внимание, что Родионов не сказал привычного словосочетания  "бывшего
КГБ", но не стал переспрашивать.
   - Судя по всему, костяк  этих  людей  составляют  те,  кто  покинул  ряды
Комитета государственной безопасности сразу после августа девяносто первого.
Всех оставшихся в КГБ после назначения Бакатина они  считают  предателями  и
соответственно не хотят иметь с этими людьми ничего общего.  Как  видишь,  в
категорию предателей попал и я, хотя и  подавал  рапорт  об  увольнении  ещ„
первого сентября. Но тогда несколько моих подопечных,  в  том  числе  и  ты,
находились за рубежом.  Мое  увольнение  в  результате  растянулось  на  три
месяца, и я был уволен из органов КГБ лишь в начале декабря.
   - Я помню, - кивнул Дронго, - кстати, кажется, за нами следят.
   - Да?  -  Родионов  не  обернулся,  для  этого  он  был  слишком  хорошим
профессионалом. - С чего ты взял? Мне так не показалось..
   - Просто я иду слева от вас, - тихо сказал Дронго. - Вам с  этой  стороны
довольно трудно заметить, а я обратил внимание еще раньше, на  другом  конце
улицы стоит автомобиль, который ждал нас у кафе. Сейчас он переехал  поближе
к нам. Бежевый "Москвич".
   -  Кажется,  я  старею,  -  пробормотал  Родионов,  -  и  не  нужно  меня
успокаивать. "Слева от вас", - передразнил он своего молодого собеседника, -
придумаешь же такое объяснение.
   - У вас включен скэллер? - спросил Дронго.
   - У меня его нет, - покачал головой Родионов. - Сейчас нет, - добавил  он
непонятно почему.
   - Плохо, - пробормотал Дронго, - они могли слышать нас и знать, о чем  мы
говорим. Кажется,  направленный  луч  позволяет  услышать  разговор  даже  в
закрытой комнате?
   - А почему у тебя его нет? - спросил в свою очередь Родионов.
   - Вы забыли, откуда я приезжаю? Из-за границы. А если меня  остановят  на
границе и спросят, откуда у меня специфическое шпионское оборудование? Я  им
сказки буду рассказывать про ООН? Или про "Интерпол"? А  если  они  попросят
предъявить какие-нибудь документы? Или мне нужно было показывать  телеграмму
с вашим вызовом? Вообще мне все это ужасно надоело, - вдруг заявил Дронго, -
ваши склоки, ваши неприятности. Разбирайтесь  сами.  без  моего  участия.  В
конце концов, это ваша страна.
   Даже Родионов поверил в его искреннее негодование.  На  этом  и  строился
весь расчет.
   - С ума сошел, - удивился он, - чего ты кричишь на всю улицу?
   - Да надоело мне все это, - почти искренне сказал Дронго, - сколько можно
так жить? Прятаться, лгать. Просто надоело.
   В глазах полковника что-то мелькнуло. Кажется, он начал понимать.
   - А я очень рассчитывал на твою помощь. Мы тут говорили с  ребятами,  они
считают, что ты можешь нам помочь.
   - Напрасно. Я и приехал только для  того,  чтобы  сообщить  вам  о  своем
отказе.
   - Мы думали, ты можешь расследовать это  преступление.  Все-таки  миллион
долларов, - Родионов уже понял все и включился в игру.
   - За такие деньги  вы  можете  найти  кого  угодно.  Хоть  целую  бригаду
следователей. Или частных детективов. У меня ничего  не  выйдет.  Я  слишком
оторван от вашей жизни, слишком давно не занимался  расследованием  подобных
уголовных дел. И потом, я никогда не работал следователем.  Нет,  полковник,
пусть лучше убийц Караухйна или эту  вашу  группу  "Сокол"  ищет  кто-нибудь
другой.
   - "Феникс",  -  терпеливо  поправил  его  Родионов,  -  группа,  кажется,
называется "Феникс". Но возможно, что это только наше предположение.  Может,
такой группы вообще не существует. Очень  жаль,  что  ты  отказываешься.  Мы
рассчитывали на твою помощь.
   - Я просто не смогу квалифицированно провести расследование.
   Они говорили все эти фразы в расчете на следующий за ними автомобиль.  Их
разговор вполне могли слышать, и Дронго было  важно  изобразить  возмущение,
чтобы подтвердить правильность своих выводов. Если их действительно  слушали
профессионалы  такого  класса,  как  они  сами,  им  не   поверят.   Слишком
стремительным был переход от делового обсуждения предстоящего  расследования
до полного отрицания любого сотрудничества. Если их просто  слушали  обычные
оперативники службы безопасности, то  они  вполне  могли  поверить  в  такую
легенду. Таким образом, изображая подобный  отказ,  он  осуществлял  обычную
проверку, выясняя, кто именно следит  за  ними.  И  применяют  ли  при  этом
наблюдающие современные  технические  средства.  Ответом  на  второй  вопрос
выяснялась степень заинтересованности наблюдающих.
   - Я вернусь в гостиницу, - сказал Дронго, не изменяя своего тона.  -  Мне
очень жаль, что так получилось. Он протянул руку.
   - Мне тоже жаль. Я буду у Миши. До семи  часов,  -  Родионов  потер  щеку
двумя пальцами. - Если захочешь, позвони.
   - Обязательно, - он тоже дотронулся до щеки, но уже пятью пальцами.
   Это был их обычный условный знак. В данном  случае  слова  полковника  "у
Миши" означали у здания "Молодой гвардии", так говорили разведчики на  своем
жаргоне в середине семидесятых. Как профессиональный разведчик Родионов тоже
осуществлял свою проверку. Если их поймут и в семь  часов  вечера  у  здания
бывшего комсомольского издательства будут наблюдатели, значит,  следящие  за
ними профессионалы работали в КГБ уже много лет назад. И  это  вполне  могут
оказаться члены той  самой  неуловимой  группы  "Феникс".  Если  не  поймут,
значит,  более  молодые  и  менее  опытные  сотрудники  постараются  держать
Родионова и его собеседника под своим жестким наблюдением.
   Но, несмотря на все проверки и ухищрения,  оба  собеседника  должны  были
встретиться и поговорить без лишних свидетелей. Поэтому,  говоря  "у  Миши",
полковник условно показал ту цифру, которую нужно вычесть  из  его  слов.  В
ответ Дронго показал ему цифру "пять", давая понять, что понял его жест.
   Только после этого они расстались, и Дронго, поймав такси, поехал в  свою
гостиницу. Машина преследователей шла  за  ним.  Значит,  приехавший  Дронго
интересовал наблюдателей больше, чем полковник. Пока все шло правильно.
   Уйти от наблюдения в гостинице было  совсем  нетрудно.  Но  Дронго  решил
проверить все еще раз и, выйдя из отеля в четыре часа  дня,  довольно  долго
мучил своих преследователей в  метро,  пока  наконец  не  оторвался  от  них
окончательно. Ровно в пять часов он был уже у издательства. В  десять  минут
шестого  рядом  с  ним  резко  затормозила  машина.  Это  была  "девятка"  с
полковником за рулем.
   - Садись быстрее, - кивнул Родионов. Только когда они отъехали достаточно
далеко, Родионов показал на скэллер, лежавший в машине, и спросил:
   - Быстро оторвался?
   - Не очень. Все-таки это были профессионалы.
   - Не поверили, что ты отказался? - понял Родионов.
   - Нет.
   - Это тоже результат. Они приедут к издательству в семь часов вечера?
   - В этом я не уверен.
   - Все-таки не "Феникс"?
   -  Конечно  нет,  но  ребята   серьезные,   вполне   возможно,   что   из
контрразведки. Только непонятно, почему они вышли на вас и на  меня.  У  вас
неприятности с законом? Или просто ваши  бывшие  коллеги  решили  на  всякий
случай подстраховаться?
   - Это все связано с группой "феникс", - пробормотал полковник. - Они тоже
е„ ищут.
   -  Насколько  я  понял,  там  должны  были  собраться   совсем   неплохие
профессионалы.
   - Лучшие.  Особенно  из  контрразведки  и  Пятого  управления.  Там  были
настоящие мастера своего дела. Они все уволились из КГБ в сентябре девяносто
первого. А потом этот несчастный Бакатин начал свои чистки.
   - Может, просто взять списки всех уволенных в то время и через них  выйти
на "Феникс"? - предположил Дронго.
   - Не  получится.  Во-первых,  профессионалы  не  станут  просто  так  все
рассказывать. Во-вторых, тогда были уволены десятки тысяч  людей.  Несколько
десятков тысяч. Всех проверить просто невозможно.
   - Я понял, что с этой группой вы  связываете  каким-то  образом  убийство
Караухина. Правильно?
   - Да, так нам кажется. Понимаешь, Караухин  был  очень  дружен  с  бывшим
руководителем службы безопасности Виктором Баранниковым.
   - И за это его убили?
   - Не иронизируй. Но тем не менее, ты прав...Возможно, это и  был  главный
мотив для убийства.
   - Вы думаете, это обычная месть? По-моему, мы говорили о документах.
   -  Правильно.  И  вот,  по  нашему  мнению,  эти  документы   Баранников,
опасавшийся своего ареста, осенью девяносто третьего передал Караухину.
   - Его могли тогда арестовать?
   - Конечно. Был шумный скандал с поездками жен  Баранникова  и  Дунаева  в
Швейцарию на деньги "Сиабеко". Один из них был тогда министром безопасности,
другой заместителем министра  внутренних  дел.  Представляешь  уровень  этих
документов?
   Дронго молча слушал.
   - Так вот,  -  продолжал  полковник,  -  по  нашему  мнению,  это  списки
агентуры. Высокопоставленной агентуры, многие представители  которой  сейчас
находятся у власти. Понимаешь, что это значит?
   - Такие бумаги стоят не миллион долларов,  -  кивнул  Дронго,  -  гораздо
больше.
   - Правильно. Когда сняли Баранникова, началось расследование этой поездки
в Швейцарию. А потом оппозиция  решила  сделать  отставного  министра  своим
собственным министром безопасности. Во время октябрьских  событии  девяносто
третьего года в Москве Руцкой даже  сделал  Баранникова  министром.  Правда,
всего на несколько дней. Но именно тогда опытный Баранников  или  кто-нибудь
из его окружения передал эти  документы  на  хранение  банкиру.  Потом  были
октябрьские события и арест Баранникова. Документы все это время хранились у
Караухина. Кстати, именно  после  осени  девяносто  первого  банк  Караухина
необъяснимо  получил  несколько  очень  крупных  займов  и  кредитов.  Да  и
правительство почему-то сразу подобрело к этому банку. Понимаешь?
   - Он их шантажировал документами?
   - Не обязательно. Возможно, просто намекал на наличие таких документов  в
его банке. Понимаешь, что это значило?  В  руках  Караухина  были  документы
совершенно  уникальные,  способные   взорвать   всю   политическую   систему
современной России.
   - И тогда его убили.
   - С ним пытались договориться, но, видимо, не получилось. Весь  вопрос  в
том, кто именно его убил. Коллеги Караухина, видимо, тоже знавшие о  наличии
таких документов,  правильно  ставят  вопрос.  Им  даже  не  важно,  накажут
конкретных исполнителей или нет. Им крайне важно знать - кто именно стоял за
этим. преступлением. Уже одно это стоит миллиона  долларов.  А  если  найдут
документы, то любой банкир отдаст за них десять миллионов,  не  задумываясь.
Да и любое зарубежное государство тоже.
   - Понятно, - вздохнул Дронго, - опять я должен влезать в  это  дерьмо.  В
общем, как обычно, против меня будут все - служба безопасности, которая тоже
ищет эти документы,  прокуратура  и  милиция,  которая  сама  проводит  свое
расследование, друзья покойного, наконец, ваша неизвестная группа  "Феникс",
которой  тоже  нужны  эти  документы.  Очень  приятная  перспектива,  вы  не
находите? Кстати, зачем эти документы "Фениксу"?
   - Видимо, для того, чтобы опубликовать их, - предположил Родионов, -  или
просто убрать этих людей со своих мест. Любыми доступными  им  методами.  Ты
знаешь, почему они взяли себе название "Феникс"?
   - Догадываюсь. Они хотят своего возрождения.
   - Да. И очень может быть, что именно эта  группа  убрала  Караухина.  Эту
версию нельзя исключать. Хотя лично я считаю, что это маловероятно. По  моим
оценкам, там должно быть несколько специалистов твоего класса, а это значит,
что они умеют убивать людей совсем другим, менее шумным способом.
   - А если это сделано специально?
   - Что специально? - не понял Родионов.
   -  Может,  эта  группа  решила  убрать  Караухина  столь  экстравагантным
образом, чтобы отвести от себя подозрение.  Конечно,  профессионалы  так  не
действуют, стреляли, как в гангстерских фильмах, с шумом на  всю  улицу.  Но
ведь Чешихина убрали более аккуратно, уже без лишних выстрелов.
   - У тебя мозг работает, как компьютер, - с восхищением сказал  полковник.
- Поэтому я тебя и позвал. Постарайся что-нибудь раскопать.  Нас  это  очень
интересует.
   - Вы все-таки не сказали, кто это - "нас". Или это  действительно  только
группа ветеранов, играющих в домино?
   - С тобой всегда интересно разговаривать, - засмеялся Родионов. - Хорошо,
будем считать, что эти списки очень нужны оппозиции для победы на  очередных
выборах. Тебя устраивает такой вариант ответа?
   - Почти. С кем мне нужно держать связь?
   - Только  со  мной.  Если  меня  не  найдешь,  тогда  позвони  полковнику
Иваницкому. Номер телефона я тебе сейчас продиктую. -  Родионов  продиктовал
семизначный номер. - Скажи, что звонишь по поручению Петра Петровича. Он все
поймет.
   - Ясно. Что еще?
   - Вот здесь деньги. Пять тысяч долларов.
   - Почему так много?
   - Багиров сейчас в Англии. Его лечат в  какой-то  частной  клинике.  Тебе
нужно будет обязательно с ним встретиться.
   - Понимаю.
   - Я тебе не сказал, кто именно  с  ним  сидел  в  автомобиле.  Там  погиб
адвокат Гольдберг, может, ты слышал такую фамилию?
   - Я его даже немного знал.
   - И кого он обычно представляет, тоже знаешь?
   - "Жрецы"?
   - Да, преступная группа Рубинчика. Они просто так  не  подставляют  своих
людей. И, насколько я их знаю, не простят убийство такого человека, как Яков
Гольдберг. Тебе нужно обязательно поговорить с Багировым. Конечно,  если  он
захочет с тобой говорить. Адрес клиники лежит  в  конверте,  хотя  его  люди
очень строго охраняют эту тайну. Будь осторожен.
   - Ясно. Что еще?
   - До Лондона тебе предстоит еще одна поездка. В Ташкент.
   - А туда зачем? При чем тут Ташкент?
   - За месяц до смерти Каряухин. летал в Ташкент.
   - Ну и что? Он мог слетать на  Канарские  острова.  Туда  мне  лететь  не
нужно?
   - Не торопись. Он летал не один. А с Чешихиным, со своим помощником.
   - Я бы удивился, если бы он полетел туда с вами.
   - После смерти Караухина Чешихин вылетел в  Ташкент  вторично,  прямо  на
следующий день. И через день вернулся. Понимаешь?
   - Это очень серьезно. У вас точная информация?
   Родионов обиженно покачал головой.
   - Он даже не стал дожидаться похорон своего шефа. И, кстати,  летал  туда
за свой счет.  Вот  у  меня  и  возникла  мысль,  что  документы,  возможно,
находятся там. Или нечто такое важное, что заставило Чешихина  лететь  туда,
бросив труп своего хозяина.
   - Вы знаете, с кем именно он встречался в Ташкенте?
   - Не всех, но знаем. В Узбекистане находится филиал банка Караухина.  Его
возглавляет некто Будагов. Иса Будагов. Его адрес тоже  записан  и  лежит  в
этом конверте. По нашим сведениям, он имеет очень  тесные  связи  с  многими
высшими руководителями Узбекистана. Среди его ближайших  друзей  и  прокурор
города Ташкента Камалов. Очень колоритная фигура: В свое время проходил даже
в  качестве