.  Я  подумал,  она  может  испугаться.
Просто решил ее успокоить, поддержать. Я протянул руку, а ее не было. Вы
меня понимаете? Не было. Она сразу пересела.
   - Но она не могла выйти из вашего ряда, если, конечно,  не  перелезла
через кресла. Значит, она пересела к окну?
   - Да. Там лежала ее сумка.
   - В которой находился пистолет? - вскинулся Дронго.
   - Откуда вы знаете? - испугался Кунин. - Откуда вы знаете про оружие?
Вам Зинаида Михайловна сказала?
   - Нет, конечно. Просто слышал их перебранку на вокзале. Мать  укоряла
дочь за то, что якобы в их багаж, переданный отцом, попал... В общем,  я
подумал, что это, возможно, оружие.
   - Дамский "браунинг". Зарегистрирован в Шенгенской зоне, но не  может
быть ввезен в Англию. Видимо, "браунинг" находился в ее сумке.  И  когда
погас свет она инстинктивно бросилась к сумке. Вот это  я  и  хотел  вам
сообщить.
   -  Почему  вы  считаете,  что  меня  может  заинтересовать   подобное
сообщение?
   - Может быть, в Горшмана стреляли именно из  этого  пистолета?  Когда
багаж грузили в вагон, кто-то мог воспользоваться суматохой  и  вытащить
"браунинг" из сумки. Может быть и сама Анохина. Потом убийца выстрелил в
Горшмана и успел передать пистолет Елене Львовне, которая спрятала его в
своем багаже. Такую возможность вы исключаете?
   - Начитались криминальных романов?  -  вздохнул  Дронго.  -  Судя  по
ранениям Горшмана, там стреляли совсем не из дамского "браунинга". Такие
дырки делает серьезная "беретта". Но все равно  спасибо  за  информацию,
постараюсь ее проверить.
   - Не за что. Вы думаете, что сумеете найти убийцу?
   - Не знаю. Я не волшебник. Если получится, значит, найду.  Если  нет,
значит, не судьба. Я никогда не настраиваюсь на  успех.  Знаете,  иногда
требуется элементарное везение.
   - Рассчитываете на везение? - изумился Кунин.
   - Бог замечает тех, кто о нем не забывает, -  напомнил  Дронго.  -  Я
надеюсь найти убийцу Горшмана. Где вы работали до того,  как  перешли  в
"Северную корону"?
   - Был на дипломатической работе, в аппарате МИДа. В Западной  Европе.
А почему вы спрашиваете?
   - Вы ведь окончили МГИМО? Верно?
   - Да, разумеется. И  считаю,  что  получил  неплохое  образование.  А
почему вы спрашиваете?
   - Судя по вашему возрасту, вы поступали туда еще  лет  десять  назад,
сразу после школы. То есть еще в советские времена. Если вы  попытаетесь
меня убедить, что поступали на свой страх и риск, - не  поверю.  Мы  все
помним ситуацию,  которая  сложилась  в  нашей  бывшей  стране  к  концу
восьмидесятых. Поступать в МГИМО могли решиться только люди с  "железной
спиной", тем более на западное отделение. Где работали ваши родители?
   - У вас старорежимное мышление, - поморщился Кунин.
   - А у вас прогрессивное, - кивнул Дронго. - И тем не менее - ответьте
на мой вопрос.
   - Мой отец - простой педагог, а мать была партийным работником.
   - Поточнее, пожалуйста.
   - Мать работала в горкоме.
   - В Московском горкоме партии, - уточнил Дронго. - И кем именно?
   - Заведующей отделом. Но какое это имеет отношение к случившемуся?
   - Отец столь же "простым" педагогом?
   - Проректором... - натужно выдавил Кунин. - Не понимаю только, почему
вы так настаиваете?
   Дронго пристально смотрел  на  Кунина.  Очевидно,  тот  понял:  нужны
объяснения.
   - Да, да, да. Он был проректором МГИМО.
   - А сейчас?..
   -  Во  внешнеэкономической  ассоциации.  Работал  там  до   недавнего
времени.
   Теперь на пенсии.
   - Как называлась эта ассоциация?
   - Почему вы считаете, что вправе влезать в чужую жизнь? -  разозлился
Кунин.
   - Вы не ответили на мой вопрос.
   - Внешнеэкономическая ассоциация "Двадцатый век". Она закрылась сразу
после августовского кризиса.
   - Потому, что банковское объединение Горшмана не оказало им помощи?
   Кажется, ассоциация была создана  финансовой  группой  Горшмана?  Все
верно, я ничего не путаю?
   - Ничего, - кивнул Кунин. - Но это  не  имеет  никакого  отношения  к
нашим  проблемам.  Александр  Абрамович  даже  не  знал,  что  мой  отец
вице-президент этой ассоциации.
   - Но об этом знали вы.
   - Думаете... я убил Горшмана?
   - Во всяком случае, у вас имелись мотивы.
   - Я не связываю личные дела с общественными, - приосанился Кунин.
   - По-вашему, как Анохины относились к Горшману?
   - Неважно, - сказал Кунин.  -  В  общем,  не  любили  его.  По-моему,
Александра  Абрамовича  не  любили  многие  в  нашей  группе.   Кравалис
относился к банкирам, как к кровососам. У Деркача были какие-то проблемы
с кредитованием его издательства. Нелюбов - тот, по-моему, вообще никого
не любит, а Зинаида Михайловна готова в любой  момент  подставить  ножку
ближнему. Борисов типичный холуй при Беляеве, а тот настоящая сволочь...
по отношению к банковским служащим. Оправдывает его... лишь отношение  к
Горшману и к Алене Новиковой.
   - Они близки? - напрямик спросил Дронго.
   - А вы спросите, на какие деньги она отправилась  в  эту  поездку?  -
усмехнулся Кунин. - Откуда у нее  лишние  четыре  тысячи  на  поездку  и
несколько тысяч на наряды? По-моему, все достаточно прозаично...  Вы  не
находите?
   - Может быть, - вздохнул Дронго. - Мне кажется, что в этом  деле  все
так запутано, что черт ногу сломит. Не говоря уже о  том,  что  в  вашем
коллективе достаточно сложные отношения.
   -  Мересс  возвращается,  -  неожиданно  сказал  Кунин,  увидев,  как
открылась дверь из третьего вагона.
   В дверном проеме появился бригадир Анри Мересс в  сопровождении  двух
своих людей.
   - Мы обнаружили причину аварии,  -  сообщил  Мересс,  повернувшись  к
Кунину. - Хотя я и так был убежден, что  все  это  подстроил  кто-то  из
вашей группы.
   - Имеете доказательства? - поморщился Кунин.
   - Да, - кивнул Мересс, проходя в салон вагона.

Глава 6

   Мересс подозвал к себе Сандру -  чтобы  она  переводила.  После  чего
начал говорить.
   - Дамы и господа... - начал он. - Через несколько минут мы  продолжим
движение. Наша поездная бригада убеждена: сбой  электричества  не  может
произойти спонтанно, и, обследовав все вагоны, мы нашли  доказательства,
- Мересс поднял руку, показывая  небольшую  коробочку,  -  это  реле  из
туалетной комнаты соседнего вагона. Оно сработало через несколько  минут
после  того,  как  было  установлено  под  умывальником.  В   результате
произошло короткое замыкание, и  мы  вынуждены  были  отключить  свет  и
остановить состав. Прошу отметить: туалетная  комната  соседнего  вагона
находится  как  раз  рядом  с  вашим   вагоном,   следовательно,   можно
предположить, что человек, установивший подобное  устройство,  возможно,
находился в вашем вагоне. Если учесть, что здесь произошло убийство,  то
наши подозрения кажутся тем более обоснованными.
   - Почему вы не  проверили  пассажиров  соседнего  вагона?  -  спросил
по-французски Кунин. - Откуда такая предубежденность, мсье Мересс?
   - Мы проверили, - ответил  Мересс,  холодно  глядя  на  Кунина.  -  В
соседнем  вагоне  находится  группа   курсантов   английского   военного
колледжа, выезжавших на экскурсию в Париж.  Все  двадцать  пять  билетов
были заказаны заранее и выкуплены еще две недели назад.  Там  нет  ваших
соотечественников, мсье Кунин, и даже моих, если  вы  намекаете  на  мою
необъективность.
   После  столь  "оглушительного"  известия   Кунину   оставалось   лишь
умолкнуть.
   Родионов в некоторой растерянности посмотрел на Дронго. Тот оставался
невозмутимым. Мересс окинул "поле боя"  взглядом  победителя  и  остался
доволен произведенным эффектом. После чего сухо добавил:
   - Это реле будет передано представителям английской полиции. Учитывая
статус  нашего  состава  и  тот  факт,  что  между  Шенгенской  зоной  и
Великобританией   существует   пограничный   контроль,   мы   не   можем
остановиться на любой станции. Нам придется выдержать намеченный  график
и без остановки доехать до вокзала королевы Виктории в Лондоне.
   Он немного помолчал и добавил:
   -  Очень  сожалею,  дамы  и  господа,  что  вам  придется   проделать
оставшуюся часть пути в таком составе. Мы не имеем  права  трогать  э...
господина Горшмана до  прибытия  полиции.  Единственное,  что  мы  можем
сделать, - это накрыть его одеялом. Прошу ничего здесь не  трогать.  Еще
раз приношу свои извинения за причиненные  неудобства.  Кристиан,  прошу
вас пересесть сюда и находиться рядом с убитым.
   Мересс повернулся и вышел из вагона.  Родионов  взглянул  на  Дронго,
подошел ближе и тихо проговорил:
   - Ты что-нибудь понимаешь?
   - Произошло то,  чего  следовало  ожидать,  -  с  невозмутимым  видом
ответил Дронго. - Совершенно очевидно, что убийство было спланировано. И
мсье  Мересс  прав.  Кто-то  вышел  в  другой  вагон,  установил   реле,
позволившее замкнуть электрическую цепь в  нашем  составе,  после  чего,
воспользовавшись  темнотой  и  общей  суматохой,  дважды   выстрелил   в
Горшмана.
   - Куда в таком случае убийца дел свое оружие? - спросил Родионов.
   Они говорили очень тихо, чтобы их не слышали присутствующие в  вагоне
пассажиры.
   - Не знаю, - признался Дронго. - Но за несколько секунд убийца не мог
скрыться, тем более спрятать оружие. Если у него  не  было  сообщника  в
соседнем вагоне. Однако, судя по сообщениям Мересса, в  соседнем  вагоне
находятся курсанты военного училища.  Не  думаю,  что  среди  них  может
находиться сообщник убийцы.
   - Что ты намерен предпринять?
   - Искать убийцу, - ответил Дронго. - В любом случае убийца  находится
в нашем составе. Он не может выйти в тоннель, это очевидно.  Значит,  он
среди нас, и я его найду.
   - Тебе виднее, - согласился Родионов.
   Дронго кивнул и  прошел  дальше,  в  конец  вагона,  где  все  еще  в
полуобморочном состоянии находилась  Юлия  Соломоновна.  Сидевшая  рядом
Елена Анохина тревожно смотрела на нее, словно  ожидая,  что  несчастной
вдове станет еще хуже.
   - Как она? - прошептал Дронго.
   - Плохо, -  сказала  Анохина.  -  Боюсь,  что  ее  придется  везти  в
больницу, когда мы приедем в Лондон. Скорее бы...
   - Скоро приедем, - успокоил ее Дронго. - Но ведь вы сами врач...
   - Вообще-то я офтальмолог. Но, судя по всему,  я  здесь  единственный
медик.
   - Давайте пересядем в другой ряд, - предложил Дронго. - Я хочу задать
вам несколько вопросов.
   - Конечно, - согласилась Анохина, поднимаясь.
   Они прошли вперед,  и  Дронго  сел  рядом  с  девушкой.  Впереди,  за
несколько рядов до них, сидел только Кунин.
   - Вы бывали раньше в Париже или в Лондоне?
   - Да, - улыбнулась Анохина, - конечно, бывала. Два раза в Париже.
   По-моему, любой человек, у которого есть  хоть  малейшая  возможность
выехать, пытается попасть именно в этот город.
   - Согласен. Это один из моих любимых городов. А Лондон вам нравится?
   - Гораздо меньше. Хотя я была там  всего  один  раз.  Он  какой-то...
суховатый, рациональный, хотя  более  пышный,  если  хотите,  имперский.
Некоторым Лондон нравится гораздо больше, чем Париж. По-моему, это  дело
вкуса. Оба города прекрасны.
   - Согласен. А что вы думаете об этом случае?
   - Ужас. Просто какой-то ужас. Он был очень  интересным  человеком.  С
ним всегда было интересно. Страшное горе... Говорят, что банкиры  входят
в группу риска, так часто их убивают. Я боюсь,  что  его  убийца  сейчас
спокойно сидит в одном из вагонов.
   - Возможно, - согласился Дронго. - Но мне кажется, что  убийца  может
находиться и в нашем вагоне.
   - Нет-нет, - в испуге пробормотала Лена. - Такого не может  быть.  Из
нашей группы? Нет, конечно, вы пошутили. Ведь в нашей группе  нет  этого
убийцы?
   - Вы везли с собой пистолет, - неожиданно сказал  Дронго.  Причем  не
спросил - именно утверждал это.
   Девушка вздрогнула. Потом в растерянности уставилась на собеседника.
   Переспросила:
   - Пистолет?..
   - У вас было оружие, зарегистрированное в Шенгенской зоне,  -  сказал
Дронго.
   - Было, - кивнула собеседница. - Откуда вы знаете?
   - Я слышал, как вы разговаривали  со  своей  матерью  на  вокзале.  И
понял, что речь идет об оружии.
   - Да, - кивнула Лена. - У нас был пистолет.
   - Что значит "был"?
   - Его у меня уже нет.
   - Так... - нахмурился Дронго. - Как это нет? Вы хотите  сказать,  что
вы его потеряли?
   - Нет. Нет, конечно. Я не знаю, - жалобно проговорила  она.  -  Когда
так неожиданно погас свет, я испугалась. И  решила,  что  у  меня  могут
украсть пистолет. Мама вообще боялась ехать через  этот  тоннель.  Но  в
сумке я ничего не нашла.
   - Какой системы был пистолет?
   - "Браунинг". Обычный  дамский  "браунинг".  Небольшой  такой...  Мне
подарил отец. Он был зарегистрирован по всем правилам, но мама все равно
боялась, что узнают про наше  оружие.  Ей  казалось,  что  кто-то  может
устроить провокацию и подставить нашу семью.
   - Но на вокзале пистолет находился у вас?
   -  Да,  я  сама  положила  его  в  сумку,  когда   мы   выезжали   из
"Интерконтиненталя".
   - Куда в таком случае он мог пропасть?
   - Сама не понимаю. Может быть, носильщик на вокзале?
   - Но почему тогда он взял именно пистолет, а не что-нибудь другое? Вы
когда-нибудь  слышали  о  носильщиках,  которые  воруют  именно  дамские
пистолеты? У него  было  несколько  десятков  чемоданов  и  сумок  очень
богатых людей - а он сунул руку  в  вашу  сумочку  и  вытащил  пистолет?
Кстати, на сумке был замок?
   - Конечно, был. Ключи есть только у меня, а у мамы были запасные,  но
она их куда-то спрятала. Я не  представляю,  когда  могли  открыть  нашу
сумку и вытащить именно пистолет. Это ведь невозможно?..
   - Ясно. Вы кому-нибудь рассказали о пропаже?
   - Конечно, нет. Я даже маме побоялась сказать. Так перепугалась,  что
сразу пересела на свое место. Боялась слово сказать.
   - Понятно. В таком случае и впредь никому и ничего не рассказывайте.
   Договорились?
   - Да, - вздохнула она. - Вы думаете, Александра Абрамовича  убили  из
моего пистолета?
   - Конечно, нет. Могу вас  успокоить,  Лена.  Из  вашего  пистолета  в
Горшмана не стреляли. Это я могу определить и без экспертов. Такие  раны
дамский "браунинг" не оставляет. Можете не беспокоиться по этому поводу.
Это абсолютно точно.
   - Спасибо, - снова вздохнула Лена. - Спасибо. - В ее глазах появились
слезы.
   - Идите к Юлии Соломоновне. Она нуждается в вашей  помощи,  -  сказал
Дронго, поднимаясь с сиденья.
   Пройдя в другой конец вагона, он остановился рядом с Беляевым. Присел
рядом и повернулся к банкиру.
   - Петр  Леонидович,  вы  сидели  рядом  с  Горшманом,  когда  в  него
стреляли. Что именно вы почувствовали?
   - Ничего. Я даже не услышал выстрелов. Только какую-то возню  впереди
- и внезапно Горшман стал валиться на меня. Я задел рукой стакан с вином
и почувствовал, как он опрокинулся на меня. Я громко выругался.  Борисов
сзади обхватил меня за плечи и спросил, все ли у меня  в  порядке.  Вот,
собственно, и все. Я уже рассказывал об этом полковнику Родионову.
   - Перед вами стоял поднос?
   - Вы же сами видели. Или вы думаете, что я выстрелил в Горшмана, сидя
рядом с ним, и только потом опрокинул на себя стакан с вином?
   - Вы не могли выстрелить в него сидя,  -  пояснил  Дронго.  -  Я  уже
заметил, что у него нет пороховых ожогов, которые возникают только в том
случае, если убийца стреляет с очень близкого расстояния.  А  поднос  вы
могли положить только на колени самого Горшмана.  Я  не  думаю,  что  он
согласился подержать ваш поднос, пока вы в него стреляли, а потом вернул
его вам и умер.
   - У вас весьма  своеобразное  чувство  юмора,  -  заметил  Беляев.  -
Впрочем, вы правы. Если даже я выстрелил в него сидя в кресле, то  потом
бы не стал ругаться, опрокидывая на себя стакан с вином.
   - Вы давно знаете своего телохранителя?
   - Валю? - оглянулся банкир на сидевшего  рядом  Борисова.  -  Не  так
давно, но он очень надежный человек. Вы думаете, он стрелял в Горшмана?
   - Я пока ничего не думаю, только пытаюсь понять, как именно произошло
убийство.
   - Желаю удачи, - усмехнулся Беляев. - Вам не кажется, что для  начала
нужно поискать и среди пассажиров других вагонов?
   - Этим займется английская полиция, - ответил Дронго.  -  Мне  трудно
разобраться в психологии иностранцев. Я привык работать с нашими бывшими
соотечественниками.
   -  Понимаю,  -  кивнул  Беляев.  -  А  я  слышал,  что   вы   эксперт
международного уровня.
   - Это все слухи. - Дронго поднялся. - Слухи, которые  распускают  про
меня журналисты.
   Он подошел к Родионову, опустился рядом.
   - Ничего? - понял полковник.
   - Пока ничего, -  подтвердил  Дронго,  доставая  из  кармана  носовой
платок.
   В вагоне становилось жарко, несмотря на кондиционеры.
   - Ты думаешь, убийца в нашем вагоне? - Родионов испытующе смотрел  на
собеседника.
   - А ты как думаешь?
   - Пятьдесят на пятьдесят. Возможно, он среди нас, но вполне вероятно,
что в вагоне находится только его сообщник, а преступник сидит  в  одном
из первых вагонов.
   - Вряд ли, - нахмурился Дронго. - Я не верю в случайного убийцу.
   Преступление слишком хорошо подготовлено, чтобы  поверить  в  некоего
киллера, забежавшего к нам  из  соседнего  вагона.  Но  убийца  не  учел
некоторых  важных  моментов,  некоторых  мелочей,  которые,  собственно,
всегда и подводят самого изощренного преступника.
   - И ты можешь сказать, какие именно мелочи не учел убийца?
   - Конечно, могу. Первое - Янис Кравалис. Если он  убийца,  тогда  все
нормально, все правильно. Убийца и должен был находиться  примерно  там,
где  находился  Кравалис  в  тот  момент,  когда  включился  свет.   Но,
во-первых, он стоял не по эту сторону двери, а по ту, а во-вторых, я  не
думаю, что убийца, сумевший ловко  спланировать  подобное  преступление,
так легко подставился бы.
   - Может быть, наоборот, он решил, что  именно  его  мы  и  не  станем
подозревать. Ты ведь сам сказал, что он находился  за  дверью,  а  не  в
салоне. Ему удобнее всего было избавиться  от  своего  оружия,  находясь
именно в тамбуре. И, возможно, он просто не рассчитал  по  времени  свои
действия. Когда включился свет, он хотел вернуться обратно в салон - так
он выглядел невинной жертвой обстоятельств.
   - Не получается, - возразил Дронго, - если Кравалис убийца и все  так
тщательно спланировал, его все же выдало бы одно  обстоятельство.  Дверь
была не заперта. Если все же Кравалис убийца, а свет  включился  слишком
рано и неожиданно, он не смог бы после отключения света войти внутрь, но
предположим, он сумел обмануть нас всех: выходя, неплотно прикрыл дверь.
Затем прошел в соседний вагон и установил реле для изменения напряжения.
После чего дождался отключения света, вошел в вагон, застрелил  Горшмана
и вышел, чтобы выбросить или спрятать пистолет среди наших  чемоданов  и
сумок. Но в таком случае он обязан был еще раз вернуться  в  вагон.  Или
хотя бы уйти в туалетную комнату, чтобы не вызывать  подозрений.  Однако
именно в тот момент, когда включился свет, он оказался почти за  дверью,
словно специально для того, чтобы привлечь к себе наше внимание.  А  это
слишком нелогично для убийцы, прекрасно все рассчитавшего.
   - Ты сказал, что убийца не учел некоторые важные моменты, -  напомнил
Родионов. - Что еще?
   - Курсанты военного училища. Вот главный прокол убийцы. Дело  в  том,
что, по его расчетам, мы и должны были действовать так, как  действовали
вы с Куниным. То есть сразу после убийства броситься в соседние вагоны -
с тем чтобы найти и по свежим следам задержать убийцу банкира. Но именно
в ту секунду, когда ты  бросился  к  двери,  меня  остановила  очевидная
мысль.  Убийца,  который  продумывал  последствия  своего  преступления,
должен был учитывать, что подозрения падут в первую очередь на тех,  кто
находится в трех первых вагонах.
   И преступника будут искать именно там. Но убийца  не  сообразил,  что
именно в третьем вагоне находится  группа  курсантов  военного  училища,
которые, разумеется, знают друг д