о мне сегодня на  встречу  ездить.
Когда узнал, что ты будешь, отпустил. Тем более с  охраной,  которую  ты
организовал.
   - А меня мой не отпустил, - добавила  Ольга,  -  приехал  со  мной  и
проводил до школы. Вместе с охранником. И обещал приехать за мной  через
три часа. Чтобы забрать меня отсюда.
   - Он у тебя  строгий,  -  засмеялся  Керимов,  поочередно  целуясь  с
каждой, словно на правах хозяина.
   - Будешь строгим,  -  ответила  Ольга,  -  мы  такого  нахлебались  в
Таджикистане, лучше не вспоминать. Удивляюсь, как мы вообще не  сошли  с
ума. Здравствуй, Раис, как твои дела?
   Аббасов не успел ответить, когда в  класс  вошел  мужчина  в  больших
очках. У него были  рыжеватые  волосы,  несколько  рассеянное  выражение
лица.
   - Вот еще один доктор пришел, - сказал Керимов, - теперь  нам  ничего
не страшно. Два своих врача есть. Лейла и Леня.
   - Здравствуй, Ленчик, - сказала Лейла, - давно мы тебя не видели.
   В класс вошли еще двое - мужчина  и  женщина.  Он  -  низкого  роста,
лысоватый, с большим носом и широким ртом -  Фазиль  Магеррамов,  она  -
высокая, красивая - Света Кирсанова. Дронго поразили ее глаза. Она  была
действительно  красивой  женщиной,  но  у  нее  были  глаза  несчастного
человека. Эффектная, хорошо сложенная, с пышной копной светло-каштановых
волос, она смотрелась бы неплохо в любом обществе,  если  бы  не  глаза,
которые выдавали ее боль и печаль.
   - Здравствуйте, ребята, - с наигранной веселостью сказала она,  входя
в класс и не обращая внимания на посторонних.
   Магеррамов с каждым здоровался за руку, начав с Керимова  и  закончив
Олей Галушко. На нем был строгий деловой костюм темного цвета. Несколько
нелепо смотрелся золотой браслет на руке  и  дешевый  турецкий  галстук.
Такие продавали за один  доллар,  выдавая  за  образцы  самых  известных
французских фирм ?Кристиан Диор? и ?Ив Сен-Лоран?.
   - Все собрались? - спросил Ахмедов.
   - Нет, не все, - посмотрел на присутствующих Аббасов, - нет еще  Вовы
Габышева. Но он и раньше опаздывал.
   - И никто больше не пришел, - мрачно заметила Света Кирсанова, -  как
все это печально.
   - Они боятся, - сказал Альтман, - столько всего услышали. Все боятся.
Решили, сегодня лучше не ходить в школу. Давайте подождем Вову, а  потом
пойдем в зал. Там наверняка будет веселее.
   - Нет уж, - возразила Оля, - давайте останемся здесь. У всех на виду.
Так мы хотя бы все вместе, поэтому не очень страшно. А там мы будем  все
по отдельности. Кроме того, у дверей стоит охрана. Муж меня предупредил,
чтобы я всегда с вами была, даже в туалет не отлучалась.
   - Ну и правильно, - кивнул Керимов, - оставайся с нами.
   - Эдгар, давай выйдем, - предложил Дронго , -  хочу  посмотреть,  кто
пришел из выпускников нашего года.
   - Пойдем, - согласился Вейдеманис. Они вышли из класса  в  абсолютной
тишине. Никто ничего не спросил. Уже в коридоре Вейдеманис уточнил:
   - Хочешь оставить их одних?
   - Пусть поговорят, - кивнул Дронго, - пока они вместе, ничего плохого
произойти  не  может.  Видишь,  сколько  людей  стоит  у  дверей.  Сразу
четверо... Я подозреваю, что они  все-таки  скрывают  от  меня  какую-то
важную деталь.
   Они поднялись на третий этаж. Здесь таблички распределяли выпускников
по десятилетиям. Сороковые годы,  пятидесятые,  шестидесятые.  В  первом
кабинете сидел только один старик. Он думал  о  чем-то  своем,  когда  в
класс вошли Дронго и Вейдеманис. У старика на  пиджаке  была  колодка  с
наградными ленточками.
   - Здравствуйте,  -  вежливо  поздоровался  Дронго.  -  Вы,  очевидно,
закончили школу в сорок первом?
   - Откуда вы знаете? - спросил старик.
   - Я про вас слышал, - Дронго подошел ближе. - Вы были на фронте?
   - И не только там, - улыбнулся старик,  -  вся  моя  жизнь  была  как
сплошной фронт. Мне сейчас уже семьдесят семь, а я до сих пор работаю. И
совсем не жалею об этом.
   Старик говорил с характерным еврейским акцентом. У него  были  редкие
седые волосы. Дронго  обратил  внимание,  как  тщательно  выглажены  его
пиджак и рубашка.
   - Ваша жена за вами неплохо следит, - заметил он.
   - Да, да, - встрепенулся  старик.  -  Мою  Рахиль  знает  весь  Баку.
Знаете, какой она была красавицей, когда мы встретились после войны?  Мы
гуляли по бакинскому бульвару, и все оглядывались вслед нам. А когда  мы
ходили по Торговой, видели бы вы, как наши пижоны на нее  смотрели!  Это
уже потом появились красивые женщины, а первой была Рахиль.
   - Я немного  помню  город  в  шестидесятые,  -  признался  Дронго,  -
ощущение вечного праздника. А может, это наша ностальгия?
   - Если у меня нет ностальгии почти в восемьдесят лет,  почему  у  вас
она должна быть? - проворчал старик. -  Знаете,  что  такое  наш  старый
город? В мире было  только  два  таких  города.  Баку  и  Одесса.  Когда
раскрывались окна и было  слышно,  как  на  всех  языках  поют,  кричат,
ругаются, дружат и любят друг друга бакинцы. Но все хорошее проходит,  а
все плохое остается с нами. Город сильно изменился в последние десять  -
пятнадцать лет, и не в лучшую сторону, молодой человек.
   - Возможно, - сказал Дронго, - сейчас многие уезжают.
   - Это не для меня, - отрезал старик, - сейчас все стали евреями, лишь
бы отсюда уехать. Знаете, сколько людей  уехало  в  Израиль?  Я  уже  не
говорю про Германию или Америку. Если они евреи, то я папа римский.  Мне
всегда  немного  обидно,  когда  уезжают  наши  бакинцы,  но  ничего  не
поделаешь. Рыба ищет - где глубже, а человек - где  лучше.  Так  устроен
мир. Сколько людей приезжали в Баку в начале века и потом - в  двадцатые
годы. Тогда здесь было лучше, чем в других местах. И после  войны,  будь
она проклята, тоже было лучше. А сейчас хуже, и, значит, люди уезжают.
   - Вы думаете, там им будет лучше? - спросил Дронго.
   - Нет, конечно. Всегда лучше там, где  нас  нет.  Хотя  надеюсь,  что
некоторым из них повезет по-настоящему.
   - Удачи вам, - улыбнулся Дронго, - надеюсь, что мы встретимся с  вами
в будущем году.
   - Обязательно, - сказал старик, - иначе зачем я прихожу  сюда  каждый
год. По моим данным, несколько человек из нашего класса еще живы.  Какой
позор будет, если они придут в школу, а меня здесь нет.
   Они вышли из класса. Дронго посмотрел на следующую табличку, где были
обозначены семидесятые годы. Он нахмурился, но вошел в класс. В  комнате
было человек десять. Все посмотрели на Дронго. Он  всматривался  в  лицо
каждого, стараясь узнать кого-нибудь. Бесполезно.  Здесь  были  ?другие?
семидесятые. Ни одного человека из его  выпуска.  Он  даже  помнил  лица
ребят из соседнего класса. Кажется, в классе ?А? к концу  года  осталось
только восемь  парней.  Вадим  Ельенышев,  Ильгар  Хиндристански,  Артур
Оганесян, Виталий Иванов, Миша Борисов, Рамиз Мехралиев, Сережа Бабкин и
Чингиз Абутидзе. Восемь парней, к последнему году в том классе  осталось
всего восемь парней. Но он помнил и девочек. Самой  красивой  была  Инна
Родина, хотя там было много красивых девчонок. Кого еще он помнил?  Таня
Орехова, Марина Эпштейн, Берта Вольфсон, нет, больше он  никого  не  мог
вспомнить. А из класса ?Б?  он  тоже  помнит  совсем  немногих.  Вот  из
своего, да, он помнит всех.  Он  даже  может  сказать,  кто  где  сидел.
Тридцать пять человек. Вернее, тридцать шесть, но один ушел из школы уже
в десятом классе. Тридцать пять человек. Пятнадцать  парней  и  двадцать
девушек. Это был самый  большой  класс  в  их  выпуске.  Класс  ?В?.  За
несколько лет до окончания школы его объединили с классом ?Г?, и  вместо
четырех в школе стало три старших класса. ?Мы все родом  из  детства,  -
подумал Дронго. - Это остается в нас на всю жизнь. Навсегда?.
   Он часто думал, откуда в нем живет это неистовое стремление  добиться
справедливости? Почему он не может спокойно смотреть фильмы,  в  которых
негодяи торжествуют? Почему в своей  неприкаянной  жизни  он  так  и  не
научился смиряться со злом, бросая ему вызов? Не всегда он побеждал,  не
всегда. Но  всегда  смело  бросал  вызов  и  дрался  до  последнего.  Он
вспоминал свою школу. Кажется, в первом или во втором классе они  должны
были пойти после школы в какой-то театр. Кажется,  в  первом.  Предстоял
торжественный прием в октябрята. Всем заготовили значки,  подарки.  Мать
встала рано утром, чтобы прогладить его костюм.  А  потом...  Он  закрыл
глаза, вспоминая. Да, он пришел в школу и хотел встать вместе со  всеми.
И вдруг учительница закричала на него при всех. Она кричала на него  так
громко и так страшно, что он убежал из школы.
   Позже выяснилось: учительница узнала,  что  кто-то  из  родителей  ее
учеников позвонил в РОНО с жалобой на ее методы работы. Она решила,  что
это была его мать. А та в это время  была  в  командировке  и  вернулась
только накануне. Позже учительница узнала правду. Пришла к ним  домой  и
долго плакала, просила ее простить. Конечно, это был акт мужества  с  ее
стороны. Она все-таки пришла и  попросила  прощения  у  ребенка.  Но  он
помнил, как испугался, когда она появилась в  их  доме,  и  спрятался  в
ванной комнате. И как он плакал, когда она выгнала его из школы. Он  все
помнил.
   - Вы в каком году закончили школу?  -  спросил  грузный  мужчина  лет
сорока пяти.
   - Извините, - грустно сказал Дронго, -  мы  ошиблись.  Извините  нас,
пожалуйста.
   Они вышли из класса. Вейдеманис наблюдал за своим другом.
   - Мне не нравится твое состояние,  -  сказал  он,  -  не  обязательно
лететь в Рим через Франкфурт. Отсюда летают самолеты  в  Лондон,  Цюрих,
Амстердам, Стамбул. Садись на любой и лети в Рим. Это тебе сейчас нужнее
всего.
   - Да, - согласился Дронго, - наверно, ты прав. Но я  надеюсь  улететь
не сегодня. Если, конечно, сегодня ничего не произойдет.
   - Дорогие выпускники, - заработал школьный радиоузел, - мы ждем вас в
конференц-зале. Надеемся увидеть всех вас на  нашем  традиционном  общем
собрании.
   Из  классов  начали  выходить  люди.  Вейдеманис  посмотрел  в  конец
коридора. Там стояли два сотрудника полиции в форме.
   - Удивительно, сколько людей они сюда пригнали, - пробормотал  Эдгар,
- похоже, ты прав. У них есть веские причины для беспокойства.
   - Который час? - спросил Дронго.
   - Уже девятый, - ответил Эдгар. - Почему ты носишь часы в кармане,  а
не на руке?
   - Привычка, - пожал плечами Дронго, - давай поднимемся  на  четвертый
этаж.
   С четвертого этажа спускались молодые  ребята,  очевидно,  выпускники
девяностых годов. Они что-то  весело  обсуждали.  Дронго  заметил  среди
спускавшихся Аббасова.
   - Я думал, вы закончили школу  в  восемьдесят  пятом,  -  сказал  он,
столкнувшись с Раисом.
   - Верно, - кивнул тот, - я поднялся наверх, чтобы проследить за своей
племянницей. Она закончила нашу школу на двенадцать лет позже  меня.  Ее
мать очень боялась  отпускать  девочку  в  школу  одну.  Девочка  сейчас
студентка нашего университета.
   - Пришел Габышев? - спросил Дронго.
   - Пришел, конечно.  Уже  в  конференц-зале.  По-моему,  там  половина
девочек сходит из-за него с ума. Можете пройти и посмотреть  сами.  Наши
пошли туда, но Керимов попросил сначала  спуститься  на  первый  этаж  и
забрать свою верхнюю одежду из гардероба.  Он  считает,  что  нам  лучше
забрать одежду с собой и...
   Он не договорил. Во  всей  школе  неожиданно  погас  свет.  Раздались
чьи-то веселые крики, ребята дурачились, смеялись.
   - Включите свет, - просило несколько голосов, но в  общем  гвалте  их
было не слышно.
   -  Это  очень  некстати,  -  услышал  Дронго  голос  стоящего   рядом
Вейдеманиса.
   Общий веселый беспорядок продолжался несколько минут, пока,  наконец,
свет не включили. Дронго заметил, что Аббасова уже  нет  рядом  с  ними.
Молодые люди весело обсуждали случившееся. Для  двадцатилетних  это  был
всего лишь веселый инцидент. Дронго и Вейдеманис начали спускаться вниз,
когда к ним наконец  пробился  Курбанов.  Он  был  очень  бледен,  глаза
лихорадочно блестели.
   - Идемте быстрее, - пробормотал он, - вас ждут.
   - Что случилось? - спросил Дронго.
   - Убийство, - негромко сообщил Курбанов, - произошло убийство.
   - Кого? - спросил Дронго. - Кого убили?
   - Прокурора, - выдохнул Курбанов, - теперь такое начнется...

Глава 8

   Керимов лежал на полу с перерезанным горлом. Самое страшное было  то,
что он лежал в туалете. Никто не мог  понять,  как  он  здесь  оказался.
Перед тем как потух свет, Керимов предложил спуститься вниз,  на  первый
этаж, и вышел из класса. Все остальные держались вместе, стараясь никуда
не отлучаться. Охрана  на  этажах  уверяла,  что  не  видела  никого  из
посторонних и уж тем более человека с ножом. Однако многие  видели,  как
Керимов спускался вниз. И  неожиданно  его  нашли  на  третьем  этаже  с
перерезанным горлом.
   Ахмедов сидел перед убитым на корточках. Рядом стоял офицер  полиции,
что-то приговаривающий про себя.
   -  Какое  несчастье,  -  услышал   Дронго.   Он   протиснулся   между
полицейскими и любопытными к Ахмедову.  Вейдеманиса  не  пустили,  и  он
остался стоять в коридоре.
   -  Как  это  произошло?  -  спросил  Дронго,  остановившись  рядом  с
Ахмедовым и глядя на убитого.
   - Не знаю, - мрачно ответил тот, поднимаясь, - ничего не могу попять.
Мы все сидели в классе. Он предложил забрать свои вещи  из  гардероба  и
первым вышел из класса. Что было потом, я не  знаю.  Рядом  с  туалетом,
около батареи нашли пятна крови. Видимо, убийца ударил его  именно  там,
рядом с туалетом. А потом затащил в туалет.
   - В таком случае убийца должен был испачкаться кровью, -  предположил
Дронго. - Хотя вряд ли. Судя по  всему,  он  тащил  убитого  за  пиджак,
который впитал кровь.
   - Да, - согласился Ахмедов, взглянув на  убитого,  -  его  ударили  в
коридоре, а потом втащили сюда. Посмотрите, как набух пиджак  от  крови.
Кровь впиталась в материю, поэтому в коридоре так мало крови. Похоже, вы
правы. Черт возьми, теперь нужно будет докладывать обо всем руководству.
И звонить прокурору города.
   - Вы сами позвоните в прокуратуру? - спросил с некоторым  напряжением
в голосе майор полиции, стоявший рядом. Очевидно, это был участковый.
   - Позвоню, - зло пообещал Ахмедов.  -  Курбанов,  -  обратился  он  к
своему офицеру, -  позвони  в  прокуратуру,  вызови  экспертов,  позвони
нашим.
   - Что я им скажу? - спросил Курбанов.
   - Скажешь правду, - крикнул Ахмедов, срываясь, - скажи,  что  мы  все
олухи. Что на наших глазах в присутствии двадцати  полицейских  зарезали
начальника отдела городской прокуратуры. Скажи, чтобы  прислали  собаку,
может, она возьмет след. И чтобы никого не выпускали из школы, - крикнул
он Курбанову, - ни одного человека.
   Он отвернулся, подошел к окну. Дронго подошел и встал рядом.
   - Что вы от меня скрыли? - тихо спросил он. - Почему вы были уверены,
что здесь действует один убийца?
   - Нож, - объяснил Ахмедов, - в обоих убийствах был один и тот же нож.
И Ларченко, и Рамазанову зарезали одним ножом. Видимо,  тот  нож  убийца
применил и в третий раз. Черт побери! Кто мог подумать, что он пойдет на
такое! Нужно было проверять всех входивших в школу.
   - Сейчас важно предотвратить панику, - посоветовал Дронго. - Соберите
всех в конференц-зале, а сами пройдите по классам, поищите  нож.  Убийца
не станет носить его с собой, слишком очевидная улика.
   - Если бы только нож, - вздохнул Ахмедов.
   - Что вы хотите сказать? - насторожился Дронго.
   - У погибшего был с собой пистолет. И он пропал.
   - Значит, сейчас по школе разгуливает убийца с пистолетом в руках?
   - Получается так. Если он его, конечно, не выбросил. Но зачем  убийце
выбрасывать пистолет, который  он  похитил?  Я  думаю,  что  он  спрячет
где-нибудь оружие, чтобы потом им воспользоваться.
   - Если  убийца  совершает  свои  убийства  раз  в  году,  значит,  до
следующего года оно ему не понадобится, - напомнил Дронго.
   - Надеюсь, - пробормотал Ахмедов. Они вышли из  туалета.  В  коридоре
стояли человек тридцать или сорок.  Это  были  выпускники,  не  успевшие
пройти в зал.
   - Что случилось? Кого убили? - раздались голоса.
   - Ничего не случилось, - сказал Ахмедов, - человеку стало  плохо.  Он
упал и ударился лицом о батарею. Сейчас приедут врачи.  Все  в  порядке,
пройдите все в зал.
   Люди, продолжая обсуждать случившееся, стали расходиться.
   - Никого туда не пускать, - приказал Ахмедов сотрудникам  полиции,  -
сейчас приедут эксперты, они должны все обследовать.
   Он прошел в соседнюю комнату и сел  на  парту.  Дронго  и  Вейдеманис
вошли следом.
   - Что-то нужно  делать,  -  мрачно  сказал  Ахмедов,  -  за  убийство
прокурора мне оторвут голову. И всем, кто здесь сегодня дежурил.
   В комнату вошел Курбанов. У него было виноватое  выражение  лица.  Он
посмотрел на гостей, стоявших рядом с майором.
   - Говори! - рявкнул Ахмедов.
   - Прокурора города нигде не могут найти, -  доложил  Курбанов,  -  но
бригада сейчас  приедет.  Наши  тоже  приедут.  Наш  генерал,  узнав  об
убийстве Керимова, очень ругался, приказал, чтобы вы ему позвонили.
   - Уже успел доложить?
   - Ребята наши снизу позвонили, -  отчитывался  Курбанов.  -  Когда  я
пришел, они уже говорили с ним. Он приказал вам срочно позвонить.
   Ахмедов достал из кармана мобильный телефон, набрал номер.
   - Добрый вечер, - сказал он.  Очевидно,  его  звонка  ждали.  Ахмедов
ничего больше не сумел сказать. Из аппарата слышались крики распекавшего
его генерала. Майор мрачнел, но не смел перебить начальника.
   - И учти, - крикнул генерал напоследок, - если к утру убийца не будет
сидеть в нашем изоляторе, ты лично подашь мне рапорт  об  отставке.  Сам
напишешь! Ты меня понял?!
   - Понял, - пробормотал Ахмедов, и генерал бросил трубку.
   Майор убрал аппарат в карман. Лицо его было серым.
   - Обещал уволить, - невесело сказал он, -  если  к  утру  не  привезу
убийцу.
   - Разрешите помочь вам в розыске, - предложил Дронго.
   Ахмедов взглянул на него невидящими глазами.
   - Думаете, у вас что-нибудь получится? - обреченно спросил он.  -  Ну
что же, валяйте. Посмотрим, как гениальный Дронго  найдет  этого  сукина
сына. Если вы его найдете, я буду ваш должник до конца жизни.
   - Не нужно, - поморщился Дронго, - достаточно, если вы не будете  мне
мешать.
   - Почему вы думаете, что убийца был мужчиной? - спросил Вейдеманис. -
А если это была женщина?
   - В мужском туалете? - спросил Ахмедов.  -  У  нас  несколько  другие
отношения между полами, мистер Вейдеманис. Здесь не Прибалтика.
   - При чем тут Прибалтика? - не  обиделся  Эдгар.  -  Она  ведь  могла
назначить свидание у туалета, ударить ножом и потом  втащить  убитого  в
мужской туалет. Иначе зачем убийце прятать тело таким образом?  Его  все
равно бы нашли через минуту-другую.
   -  Откуда  вы  знаете,  что  его   убили   в   коридоре?   -   мрачно
поинтересовался Ахмедов.
   - Я видел пятна крови  в  коридоре,  пока  вас  не  было,  -  пояснил
Вейдеманис.
   - Кто из вас Дронго? - спросил Ахмедов. - Вы или  ваш  друг?  Или  вы
работаете на пару? Впрочем, мне все равно, лишь бы найти этого убийцу.
   - Где были в момент убийства остальные члены  их  группы?  -  уточнил
Дронго. - Они были рядом с вами?
   - Не знаю, - признался Ахмедов, я задержался на первом этаже,  следил
за порядком. Некоторые прошли дальше. Я видел, как прошла Ольга Рабиева,
кажется, Альтман тоже прошел. Подождите, я вспомнил, что Аббасов  прошел
мимо меня в обратную сторону. Потом стало темно, ничего не  было  видно.
Хорошо, что вскоре появился сторож со свечой. Он спускался по  лестнице.
А вот Аббасов прошел обратно, это я точно помню.
   - Мы его встретили, - сообщил Дронго, - он поднимался  в  класс,  где
была его племянница. Кстати, нужно проверить, когда она закончила  школу
и была ли здесь сегодня вечером.
   - Проверим, - кивнул Ахмедов, - все проверим. Я прикажу,  чтобы  всех
собрали заново в их классе. И на этот раз  никого  не  выпущу,  пока  не
на