но взволнован. Только что из класса, вся  в  слезах,
вышла Оля. Он не скрывал своего волнения, входя сюда.
   -  Здравствуйте,  -  осторожно   сказал   Магеррамов,   обращаясь   к
присутствующим. У него была та почтительная осторожность, которая бывает
только  у  торговых  и  финансовых  работников  при   виде   сотрудников
правоохранительных органов.
   - Здравствуй, Магеррамов, - майор Ахмедов  почувствовал  в  нем  свой
?контингент?. Это был не независимый бизнесмен Аббасов,  и  не  Габышев,
работавший  неизвестно  на  кого.  Это  был  человек,  боявшийся  любого
сотрудника в форме. Магеррамов знает правила игры и будет играть по этим
правилам. Поэтому  Ахмедов  взял  инициативу  в  свои  руки  и,  показав
вошедшему на стул, разрешил сесть. Этому  можно  говорить  ?ты?,  он  не
обидится.
   Магеррамов осторожно сел на краешек стула.  По-русски  он  говорил  с
небольшим акцентом. Однако Ахмедов допрашивал его именно на русском.
   - Ты дружил с Керимовым? - сразу спросил майор.
   - Мы вместе учились, - осторожно ответил Магеррамов.
   - Это я знаю, - нахмурился Ахмедов, - я хотел уточнить: как хорошо ты
его знал?
   - Много лет знал. Дружили, - Фазиль почувствовал, что  чем-то  вызвал
недовольство сотрудника органов, и сразу попытался исправить  положение.
- Мы очень дружили, - добавил он.
   - До тебя нам  рассказали,  что  Керимов  вас  обижал,  -  усмехнулся
Ахмедов, - ты хоть нам расскажи, как он тебя обижал.
   - Не обижал, - приложил обе руки к сердцу  Магеррамов,  -  совсем  не
обижал. Мы очень дружили.
   - С кем вы еще дружили? - неожиданно  спросил  Дронго.  Верный  своим
принципам, он никогда не обращался к незнакомым людям на ?ты?, даже если
они позволяли это делать.
   - Со всеми дружили, - Магеррамов повернулся к нему. Его  смущал  этот
неизвестный. С одной стороны, он тоже принимает участие в допросе,  а  с
другой - разговаривает вежливо, обращается на ?вы?, и  вообще  известно,
что Раис привез его из Москвы. Он эксперт. Конечно, у него  нет  власти,
как у этого майора, но лучше и с ним быть поосторожнее.
   - Говорят, что вы больше всех общались с Рауфом Самедовым? Это верно?
- уточнил Дронго.
   - Да, да общались. Как со всеми. Наши сестры  дружили,  -  на  всякий
случай сообщил Фазиль, испугавшись, что  именно  его  могут  обвинить  в
убийствах.
   - И вы вместе смотрели видеомагнитофон, - напомнил Дронго, - у других
ведь не было такой дорогой игрушки.
   - Смотрели, - кивнул, облизнув  пересохшие  губы,  Магеррамов,  -  но
только разрешенные фильмы. Только разрешенные.
   "Прошло столько лет после развала Советского Союза, уже  нет  диктата
партии и КГБ, а он все еще боится, - подумал Дронго. -  Может,  я  и  не
прав. Может, тот режим, так калечивший души людей, должен  был  рухнуть.
Рухнуть, чтобы появились другие люди, без  постоянного  чувства  страха.
Они не будут бояться смотреть те фильмы, которые им нравятся.  Может,  я
не прав, когда сожалею о распаде Союза?.. Нет. Это  разные  вещи.  Режим
кретинов, который нужно было менять, и моя собственная  страна,  которую
нельзя было разрывать на части. Эти два  понятия  не  тождественны.  Это
совсем разные вещи?.
   - Кто еще с вами смотрел ?разрешенные фильмы?? - спросил Дронго.
   - Мы все вместе собирались, - облизнул губы Магеррамов,  -  иногда  и
мальчики, и девочки.
   - Коллективное приобщение к культурным ценностям, -  прокомментировал
Дронго. - Теперь я верю, что вы очень дружили.
   Ахмедов недоуменно смотрел на него. Он не  мог  понять,  о  чем  идет
речь. Вейдеманис усмехнулся. Парадоксальность мышления  Дронго  не  была
для него новостью.
   - Кто, по-твоему, мог убить Керимова? - спросил Ахмедов,  решив,  что
пора брать инициативу в свои руки. - Кто это мог сделать?
   - Из наших никто, - испуганно прошептал Магеррамов, -  никто  не  мог
его убить. Игоря все уважали. Он был такой справедливый. Всем помогал.
   - Вам тоже? - спросил Дронго. Магеррамов метнул  на  него  испуганный
взгляд.
   - Мне тоже, - подтвердил он, - у меня всегда было все в порядке.
   - А почему вы так неожиданно ушли из Министерства финансов?
   Вопрос Дронго заставил Магеррамова вздрогнуть.
   - Почему ушел? - он явно тянул время. - Я перешел на другую работу.
   - На какую?
   - В Министерство торговли.
   - А сейчас снова вернулись в финансовые  органы.  Вы  ведь,  кажется,
работаете в банке?
   - Да, - Магеррамов нервничал все  больше  и  больше,  оглядываясь  по
сторонам.
   Вейдеманис видел его волнение,  но  не  понимал  причины.  А  Дронго,
почувствовавший  состояние  Магеррамова,  уверенно   задавал   следующие
вопросы.
   - Странно, - громко сказал он, - обычно финансисты не любят уходить в
торговлю, считая это менее престижным. Кем вы  работали  в  Министерстве
финансов?
   Магеррамов  затравленно   посмотрел   по   сторонам.   Даже   Ахмедов
насторожился, чувствуя, как он нервничает.
   - Я работал... Я работал в министерстве...
   - Кем?
   - Заместителем начальника управления, - выдохнул Магеррамов.
   - И на какую должность перешли в Министерство торговли? Отвечайте, мы
вас слушаем.
   -  Я...  Мы...  Я  перешел  работать  сотрудником  планового   отдела
Министерства.
   - И вы хотите нас уверить, что ушли добровольно? - закончил Дронго. -
Признайтесь, Магеррамов, что у вас были неприятности.
   - Проверка была, - вздохнул Фазиль,  -  прокуратура  начала  проверку
деятельности министерства. Нашего министра к тому времени сняли, и  меня
тоже.
   - И Керимов вам не помог? Только не лгите, Магеррамов, это ведь легко
проверить.  Мы  можем  опросить  ваших   бывших   коллег,   уточнить   в
прокуратуре, в вашей семье. Он вам помог?
   - Да, - почти с  отчаяньем  выкрикнул  Магеррамов,  и  сам  испугался
собственной смелости, - да, он мне помог тогда. Он веем помогал.
   - Всем помогал,  -  задумчиво  повторил  Дронго.  Он  подошел  ближе,
взглянул в глаза Магеррамову, положил свои руки  на  его  и  очень  тихо
спросил:
   - Сколько вы ему заплатили?
   Магеррамов дернулся, но Дронго крепко держал его за руки.
   - Нет, - крикнул испуганный Магеррамов, решивший, что его  собираются
арестовывать. - Я не убивал, честное слово! Это не я. Мы  с  ним  вместе
учились... - он чуть не плакал. - Я дал  ему  десять  тысяч,  -  выдавил
наконец Фазиль, - десять тысяч долларов.
   Дронго отпустил  руки  Магеррамова  и  отошел  от  него.  Потрясенный
Ахмедов смотрел на Дронго, ничего не понимая.
   - Откуда вы узнали про деньги? - невольно спросил майор.
   - Я не узнал, я догадался, - вздохнул Дронго. - Мой  отец  всю  жизнь
работал в правоохранительных органах. О нем до сих  пор  ходят  легенды.
Так вот, он говорил мне, что времена изменились. Больше никто не  помнит
ни дружбы, ни чести, ни совести. Могут в знак уважения сделать одолжение
на сто рублей. Сто первый уже хотят  наличными.  Я  вспомнил  эти  слова
отца. Видимо, Керимов помогал не только своему  бывшему  однокласнику  и
получал за это неплохие комиссионные. Верно, Магеррамов?
   - Все так живут, - пролепетал Магеррамов, уже понявший, что никто  не
собирается его обвинять.
   - Ты за всех не говори, - разозлился Ахмедов, - если  ты  жулик,  это
еще не значит, что мы все такие, - добавил он  по-азербайджански,  чтобы
Вейдеманис не понял.
   - Где вы были в момент убийства? - спросил Дронго.
   - Спускался вниз, - вздохнул Магеррамов, - кто мог подумать, что  все
так случится.
   - Никого из своих одноклассников не видели?
   -  Видел.  Кажется,  Свету  Кирсанову.  Она,  почему-то,  поднималась
наверх. Дронго и Ахмедов переглянулись.
   - Кого еще? - спросил Дронго.
   - Больше никого. Когда свет выключился, я повернулся, чтобы вернуться
в основное здание. Прошел по коридору. Там полно молодых ребят было, все
смеялись, шутили. А потом свет включили, вернее пробки поменяли.  Я  как
раз вышел к подсобке. Увидел, как оттуда выходят наш директор и  сторож.
Потом они закрыли дверь, и  я  вернулся  в  конференц-зал.  Оттуда  меня
позвали к вам.
   - Ясно, - сказал Дронго, - у меня больше вопросов нет.
   - Кто мог это сделать? - спросил Ахмедов, - как ты думаешь? Мы  хотим
знать твое мнение.
   - Не знаю, - снова занервничал Магеррамов, - из наших никто. Нас всех
проверяли на детекторе.
   - Когда тебя проверяли, ты больше всех нервничал, - напомнил Ахмедов,
- мне кажется, и в банке у  тебя  не  совсем  чисто.  Нужно  будет  тебя
проверить.
   - Уже проверяли, - сразу сказал Магеррамов, - и ревизия была.  У  нас
все в порядке.
   - Поэтому ты больше всех волновался? - насмешливо спросил Ахмедов.  -
Ладно, иди отсюда и не болтай.
   - Позовите Свету Кирсанову, - попросил Дронго на прощание.
   Когда Магеррамов вышел, Эдгар задумчиво сказал:
   - Я думал, что такие люди совсем перевелись.  В  нем  все  еще  живет
страх перед системой.
   - Во-первых, здесь система сохранилась, - напомнил Дронго, -  и  даже
наоборот, усилилась. Раньше сотрудники правоохранительных  органов  хоть
чего-то боялись. Партии, начальства, Москвы.  Сейчас  во  многом  полный
беспредел. А во-вторых... Ты знаешь,  мой  любимый  русский  писатель  -
Чехов. Мне всегда нравились и  его  рассказы,  и  его  повести.  Добрые,
ироничные, мягкие. Его выстраданные пьесы с массой нюансов. Но  с  одной
его фразой я категорически не согласен. Он писал, что можно выдавить  из
себя по капле раба. Так вот - раба выдавить невозможно.  Нужно  родиться
свободным человеком. И только так.
   - Разрешите? - в класс  вошла  Кирсанова.  При  ее  появлении  Дронго
оглянулся, а Вейдеманис и Ахмедов невольно поднялись со своих мест.
   - Здравствуйте, - кивнул Дронго, - проходите, пожалуйста, и садитесь.
   Она прошла мимо него и села на стул.  Женщина,  очевидно,  сознавала,
как  ее  появление  мобилизует  мужчин.  Она  посмотрела  на  вскочивших
Вейдеманиса и Ахмедова и улыбнулась.
   - Вы хорошо знали погибшего? - решил сразу  исключить  лирику  из  их
общения Дронго.
   Кирсанова  невольно  напряглась.  Обычно  с  ней   мужчины   начинали
ворковать, а у этого человека в голосе был слышен металл. Или ее красота
на него совсем не действует? Она внимательно посмотрела на Дронго.
   - Естественно, хорошо. Я с ним училась в одном классе. Мы были  очень
дружны.
   - Но сидели вы с Габышевым за одной партой. С ним вы тоже дружили?
   - Вам уже рассказали  про  меня  гадости,  -  она  недовольно  пожала
плечами, - пусть говорят. Все девочки мне завидовали,  не  любили  меня.
Так до сих пор и осталось. Да, я дружила и с Габышевым, близко  дружила.
Очень близко. Если вы спросите, были ли у нас интимные отношения, я  вам
тоже отвечу. Будете спрашивать?
   - Не буду. Меня больше  интересует  погибший  Керимов.  У  него  были
враги?
   - А вы знаете человека, у которого нет врагов? - усмехнулась  она.  -
Наверняка были. Игорь был прокурором, а на этой должности друзей  бывает
мало. В основном знакомые и враги.
   - Вы мизантроп, - сказал Дронго, глядя ей в глаза.
   - Какая есть. Не притворяюсь.
   - Нам рассказали, что  три  года  назад  во  время  восхождения  Рауф
Самедов и Владимир Габышев  поспорили  друг  с  другом  из-за  вас.  Это
правда?
   - Господи, ну и люди. Это тоже успели  рассказать.  Наверно,  правда,
раз говорят.
   - Правда или нет?
   - Ну, правда. Они действительно поспорили.  Только  разве  Рауф  умел
спорить?  У  него  всегда  были  такие  печальные  глаза.   Мы   однажды
костюмированный бал устроили, и все надели маски, так  я  его  тогда  по
глазам узнала. А у Вовы глаза были другие...
   - Не печальные?
   - Нет, конечно. Глаза победителя.  Как  у  вас.  Когда  видишь  глаза
мужчины, сразу понимаешь - лев он или заяц. Большинство -  зайцы,  ну  а
некоторые - шакалы.
   -  Будем  считать,  что  я  понял  вашу  звериную  классификацию,   -
пробормотал Дронго, - но мне непонятно, почему  вам  не  нравятся  глаза
победителя. По-моему, это нормально для мужчины.
   - Нет, не нормально, - они смотрели друг другу в глаза. Она выдержала
его взгляд. - Такие мужчины бывают одиноки, - прошептала Светлана,  -  с
ними  рядом  не  бывает  женщин.  Они  им  не   нужны.   Такие   мужчины
самодостаточны. Только у Вовы глупая самодостаточность, он считает  себя
красивее и умнее других, а у вас, очевидно, - от сознания вашей силы. Вы
ведь не женаты, верно?
   Дронго отвел глаза и посмотрел на Вейдеманиса. Тот усмехнулся.
   - Женат, - вдруг сказал Дронго с огромным удовольствием, - и моя жена
ждет ребенка.
   - Возможно, я ошибаюсь, - сказала Светлана, - только бедному Игорю от
этого не легче.
   - Скажите нам, Кирсанова, где вы были в момент убийства? - решив, что
пора вмешаться, спросил Ахмедов.
   -  Прошла  в  конференц-зал.  Нас  как  раз  сопровождали  сотрудники
полиции. Я еще подумала, что иду с эскортом полицейских. Мы были  вместе
с Лейлой Алиевой. Когда погас свет, мы потеряли друг друга, а  потом  вы
нас сюда позвали, и я узнала об убийстве Игоря.
   - Вы замужем? - уточнил Ахмедов.
   - Это имеет отношение к убийству Игоря? - спросила она. - Нет,  я  не
замужем. Разведена, у меня дочь.
   - Чем занимается ваш муж? - Ахмедов поднялся и подошел ближе,  словно
хотел заявить свои права на эту красивую женщину.
   - Он был режиссером в ТЮЗе. Сейчас работает в  какой-то  коммерческой
структуре, точно не знаю.
   - А сами вы где работаете?
   - В английской фирме. Ее филиал открылся у нас два  года  назад.  Они
занимаются  полиграфическими  услугами.  Их  офис  в  старом  городе,  в
Ичери-шехер.
   - Совместная англо-бельгийская  фирма,  -  вспомнил  Ахмедов,  -  она
арендует целое здание. Кем вы там работаете?
   - Кем я  могу  работать?  Секретарем  директора  по  связям.  Мистера
Сервиса.
   - Это его фамилия? - не поверил Ахмедов.
   - Да. Мистер Джордж Сервис.
   - Сколько вы получаете? - подозрительно спросил Ахмедов.
   - Много. И налоги плачу большие. Или вы хотите, чтобы я  платила  еще
больше? Ахмедов сконфуженно посмотрел на Дронго, потом  прошел  на  свое
место. У этой женщины язык, как бритва.
   - Вы знаете английский? - спросил Дронго, чтобы дать  ей  возможность
успокоиться.
   ... - Знаю, - кивнула она, - не в совершенстве, но неплохо.
   - Интересная работа? - тихо спросил Дронго, подходя к ней.
   - А как вы думаете?  -  она  скривила  губы.  -  Тоже  мне,  апостолы
цивилизации. Ни один из приехавших сюда  англичан  не  читал  и  десятой
части тех книг, которые читали мы.  Про  Уэллса  и  Моэма  они  даже  не
слышали. Я уже не говорю о других. Им это не нужно. Для  них  главное  -
бизнес. Кто такой  Гофман,  не  знают.  Про  братьев  Гримм  никогда  не
слышали. Такое ощущение, что их растили в инкубаторах.
   - У вас, очевидно, работают не самые лучшие интеллектуалы.
   - Вот именно, - кивнула она, - интеллектуалы. Занимаются полиграфией,
а сами ни черта не смыслят в писателях. Вот о материалах для обложки или
о красках они могут говорить часами. Или о ценах на бумагу.
   - А уйти вы не можете, - закончил за  нее  Дронго,  -  другой  работы
сейчас нет.
   - Конечно, нет. Иначе бы давно на все плюнула и ушла.
   - С мужем отношения поддерживаете?
   - Нет. Давно разошлись. Три года назад. Мой  брак  был  ошибкой.  Еще
что-нибудь интересует?
   - Ваши бывшие одноклассники вспоминали, как  он  приезжал  к  вам  на
встречу. Перед тем, как вы уехали в горы.
   - Ну вот тогда  последний  раз  и  встречались.  Он  оказался  слабым
человеком, пил сильно, в общем, что говорить. Сейчас даже о дочери редко
вспоминает.
   - Девочка живет с вами?
   - Нет, с бабушкой, моей матерью.
   - Извините меня за следующий вопрос. У вас были близкие  отношения  с
Керимовым?
   Она посмотрела ему в  глаза.  Что-то  мешало  ей  соврать.  Или,  как
обычно, схамить.
   - Я должна обязательно отвечать?
   - Желательно.
   - Не можете успокоиться, пока не устроите мне  душевный  стриптиз,  -
она вздохнула, - ладно, скажу. Только жене покойного не сообщайте. Пусть
думает, что он был ангелом. Не был он ангелом.  И  я  ангелом  не  была.
Достаточно? Или нужны подробности?
   - Не нужны. А с Габышевым?
   - Что с Габышевым? Можно подумать, что вы  ничего  не  знаете.  Вчера
ваших стукачей Вова засек в ресторане. Знаете  ведь,  где  я  была  этой
ночью.
   - Вы были с ним, - сказал Дронго.
   - Вот именно. Мы с  ним  старые  друзья,  такие  старые,  что  иногда
кажемся друг другу мужем и женой.
   - Вы с ним давно встречаетесь?
   -  Давно.  Еще  до  замужества.  Только  я  при  муже  ни  с  кем  не
встречалась. Думала, выйду  замуж  и  буду  нормально  жить.  Куда  там.
Невезучая я, наверное. Это я Вове со своим мужем изменила. Он ведь  моим
первым мужчиной был, а я - его первой женщиной. Вся школа  следила,  как
мы встречаемся. Потом мы поссорились, и он уехал. А я  назло  ему  замуж
вышла за такого фендрика. Ну а потом пожалела. Поэтому  вы  меня  больше
про Вову не спрашивайте. Он тоже не  ангел.  Только  среди  наших  ребят
убийцы не может быть, это я точно знаю. Нет у нас  таких  нелюдей.  Нет.
Это кто-то нарочно делает, чтобы ребят подставить.  Никто  из  наших  на
такое не способен.
   Дронго заметил движение Вейдеманиса и кивнул ему,  давая  возможность
задать вопрос.
   - Госпожа Кирсанова, -  спросил  Эдгар  с  характерным  прибалтийским
акцентом, - а вы не интересовались, где именно работает ваш муж?
   - В фирме какой-то. Водой торгуют. А почему  вы  спрашиваете?  -  она
повернулась  к  нему.  Этот  человек,  говоривший  с  акцентом,  был  ей
интересен.
   - Вы только что сказали, что никто из ваших ребят  не  мог  на  такое
пойти. А если убийца - кто-то со стороны? Он, например,  знает,  что  вы
встречались с Габышевым или с Керимовым. Или не знает точно  с  кем,  но
злится,  видя  ваши  отношения  с  бывшими  одноклассниками.  Творческий
человек, бывший режиссер, а вы его оттолкнули. Да, похоже, никогда и  не
любили. Даже встречаться с ним не хотите. Может, он  взял  нож  и  решил
таким  необычным  способом  отомстить  вашим  одноклассникам.   Как   вы
полагаете?
   - Мой муж? -  она  замерла,  задумалась,  потом  решительно  тряхнула
головой:
   - Никогда. Никогда в жизни. Он на такой  поступок  не  способен.  Для
этого силу нужно иметь особую. Или злобу. А  у  него  нет  ни  силы,  ни
злобы.
   - Может быть, после того как вы его бросили, силы появились? Он  ведь
театральный режиссер, - настаивал Эдгар, - мог загримироваться и  придти
сюда. А потом убить Керимова.
   - Загримироваться мог, - задумчиво сказала она, - но зачем  он  тогда
убил Олега Ларченко или Эльмиру Рамазанову? Они-то тут при чем? Нет, мой
бывший муж на такое не способен.
   - Может, он ревновал вас к ним? - настаивал Эдгар.
   - К женщине? - улыбнулась Светлана. - Не думаю, что я  опустилась  до
такой степени.
   Вейдеманис умолк. Он посмотрел на Дронго и на Ахмедова, словно  давая
понять, что исчерпал свои вопросы.
   - Спасибо, Кирсанова, - поспешно сказал Ахмедов.
   Она поднялась. Неожиданно Дронго подошел к ней.
   - Когда вы сейчас говорили об убитых, вы не назвали Самедова. С ним у
вас тоже были близкие  отношения?  Если  можно,  я  прошу  вас  ответить
искренне.
   - Хотите узнать, какая я дрянь? Да, один  раз.  Я  его  тогда  просто
пожалела. Как раз за день до его дурацкой смерти. Я как чувствовала, что
мы можем с ним никогда больше не увидеться.
   - До свидания, - Дронго повернулся к ней спиной.
   Когда она вышла, Ахмедов спросил:
   - Будем допрашивать остальных? Остались только двое - Лейла Алиева  и
Леонид Альтман. Оба врачи.
   - Врачи, - кивнул Дронго, - и оба прекрасно знают, куда нужно ударить
человека, чтобы убить его наверняка. Давайте начнем с мужчины.

Глава 12

   Альтман вошел в комнату, протирая  очки.  Он  ждал  дольше  других  и
видел, как  возвращается  с  допроса  заплаканная  Ольга,  взволнованная
Света, напуганный Фазиль, расстроенный Раис, мрачный Владимир. Он  видел
их всех и поэтому вошел в комнату уже подгот