- Вы так внимательны, - льстиво сказал Дронго.
   Глаза у портье превратились в две небольшие  щели.  Он  облизнул  губы  и
кивнул головой, протягивая руку.
   - Письмо искать? - хрипло спросил он.
   - Конечно, - улыбнулся Дронго. - Я думаю, оно обязательно придет.
   Он отошел в глубь холла, устраиваясь  в  глубоком  кресле.  Через  минуту
рядом с портье появился высокий, несколько грузный малый лет тридцати пяти -
сорока. Чуть лысоватый, с одутловатыми  щеками,  большим  мясистым  носом  и
вторым подбородком. Он выглядел куда импозантнее щуплого портье.
   - Кто меня спрашивал? - спросил Гогуладзе. Портье  кивнул,  показывая  на
Дронго.
   - Это вы меня спрашивали? -  с  не  очень  заметным  кавказским  акцентом
спросил Гогуладзе.
   "Очевидно, он провел большую часть своей жизни  в  Москве  или  в  другой
точке России, - подумал Дронго. - Родившиеся в Тбилиси дети, которые учились
говорить на грузинском, никогда потом не могут  избавиться  от  характерного
акцента, переходя на  русский,  даже  если  этот  язык  становится  для  них
основным".
   - Добрый день, - поднялся навстречу Михаилу Дронго, - я хотел бы  с  вами
немного побеседовать.
   - Что вам нужно? - спросил здоровяк, мрачно взглянув на незнакомца.
   - Мы могли бы где-нибудь поговорить? - повторил Дронго свой вопрос.
   - О чем это?
   - У меня есть к вам интересное предложение.
   - Идем за мной, - согласился Михаил, показывая куда-то за спину портье.
   Они прошли через холл, вышли в небольшой  коридор,  и  Гогуладзе  толкнул
дверь, приглашая войти в маленькую комнату. Комната была пуста. Вдоль  стены
выстроились стулья. На журнальном столике стоял телефон.
   - Какое у тебя дело ко мне?
   - Мой друг просил передать  вам  триста  долларов,  -  будничным  голосом
сообщил Дронго, доставая три стодолларовые бумажки.
   - За что? - коротко спросил Михаил.
   - Мне нужно узнать у вас некоторые подробности.
   Он  даже  не  посмотрел  на  деньги.  Только  в  лицо  незнакомцу.  Потом
недовольно буркнул:
   - За три сотни "зеленых" купить хочешь? Дешевку нашел, да?
   - Нет, нет, - поспешил успокоить его Дронго, - я не  хотел  вас  обидеть.
Может, мой друг обещал вам большую сумму? Вы скажите,  я  заплачу  за  него.
Сколько? Пятьсот, тысячу?
   - Хороший у тебя друг, - уже более спокойно сказал  Гогуладзе,  -  ладно,
посмотрим, что ты хочешь. Ты сам грузин?
   - Нет. Но грузинский немного понимаю.
   - Тогда скажи, что тебе нужно. А я назову цену.
   - У меня очень простой  вопрос.  Это  вы  обнаружили  убитую  на  третьем
этаже?
   - Какую еще убитую? - разозлился Гогуладзе.
   - Женщину, которую нашли убитой на третьем этаже в своем номере. Ведь  вы
отвечали за их мини-бар. - Он намеренно говорил ему "вы", словно не замечая,
что тот обращается к нему на "ты".
   - До свидания, - Михаил повернулся к нему спиной, -  уходи-ка  отсюда,  -
посоветовал он, намереваясь уже выйти из комнаты.
   - Подождите, -  попытался  остановить  его  Дронго,  -  может,  мой  друг
предложил вам куда большие деньги?
   - А мне твои деньги вообще не нужны, - обернулся к нему Гогуладзе, -  мне
моя голова дороже. И у тебя нет столько денег, чтобы мне за  нее  заплатить.
Ничего я тебе не скажу. Лучше уходи отсюда. Ничего у тебя не выйдет.
   - Мне нужно знать, что именно вы видели?
   - Ничего не видел, - огрызнулся Гогуладзе, - говорю, уходи отсюда.
   - Сейчас, - Дронго вдруг схватил руку Михаила,  резко  выворачивая  ее  в
сторону. От нестерпимой боли тот застонал. Дронго  толкнул  его  к  стене  и
прижал локтем горло. Несчастный захрипел, но Дронго давил все сильнее.
   - Ты свои дешевые трюки в другом месте показывай!  -  рявкнул  Дронго.  -
Сейчас ты у меня на коленях ползать будешь.
   - Отпусти, - хрипел Михаил, - отпусти  же.  Существует  определенный  тип
людей, которые понимают только  язык  силы.  Очевидно,  Михаил  был  из  той
породы. Пока  к  нему  обращались  на  "вы",  предлагая  деньги,  он  хамил,
показывал характер. Но,  когда  увидел  перед  собой  хама  и  бандита,  под
которого играл Дронго, испугался. Он понял, что своя голова дороже.
   - Быстро колись! - Дронго понимал, что, войдя в роль, нужно играть ее  до
конца. - Говори, - надавил он сильнее на горло Гогуладзе.
   - Ничего не знаю, - хрипел тот, - мне сказали, чтоб молчал.  Чтоб  ничего
не говорил. Я вошел в комнату, там была она... Убитая... лежала на  полу.  И
больше ничего не видел. Клянусь мамой, ничего не видел.
   - Кто сказал, чтобы ты молчал?
   - Следователь. И наша служба безопасности. Говорят,  там  бизнесмен  жил,
очень известный. Чтобы я нигде его имя не говорил. И вообще чтобы забыл  про
убитую.
   - И все? - разочарованно спросил Дронго.
   - Клянусь, - хрипел Михаил, - ничего больше не знаю. Как женщину  увидел,
сразу побежал в коридор людей звать. Я крови боюсь...
   - Ладно, - Дронго ослабил хватку. Черт возьми! Получалось, что он идет по
ложному следу. Повернувшись, он пошел к выходу.
   - А мне что делать? - услышал Дронго за спиной робкий голос.
   - Жить как раньше, - бросил он, не оборачиваясь.
   В холле портье, увидев знакомое лицо, улыбнулся.
   - Письмо еще не пришло, - приветливо сказал он.
   - И не придет, - бросил Дронго, выходя из отеля.

День второй

   В машине его терпеливо ожидал Андрей. Дронго тяжело опустился на сиденье.
Вздохнул,  взглянув  на  часы.  Условленное  время   встречи   с   Викентием
Алексеевичем еще не подошло, но добираться до прокуратуры через центр города
пришлось бы не менее тридцати-сорока минут.
   - Позвони Любомудрову, пусть ждет нас, - сказал Дронго.
   Андрей кивнул, доставая телефон. Набрав номер, передал телефон Дронго.
   - У вас есть новости? - спросил он.
   - Нет. Следователь ничего не сказал. Вы ведь понимаете, что он  не  имеет
права разглашать тайну следствия.  За  исключением  некоторых  общеизвестных
фактов. Как звали девушку, где  она  была  прописана,  ну  и  тому  подобная
дребедень.
   - Мы сейчас приедем, подождите нас, - попросил Дронго, отключаясь.
   Он знал,  как  просто  прослушать  мобильный  телефон.  Когда  автомобиль
отъехал от гостиницы, Дронго спросил у сидевшего за рулем Андрея:
   - Как ты думаешь, мы сумеем найти следы убитой по тому адресу,  куда  она
якобы ездила?
   - Не знаю, - честно ответил Андрей.
   - Ты отвозил ее на Удальцова?
   - Вообще-то я не водитель,  -  заметил  Ильин,  -  у  меня  немного  иные
функции.
   - Я не хотел тебя обидеть.  Просто  мне  нужно  понять,  зачем  она  туда
ездила. Если только для того,  чтобы  обмануть  всех  вас,  то  это  слишком
далеко: Она могла бы выбрать место поближе. Если там действительно  жили  ее
знакомые, то их наверняка уже потрясли следователи. В таком  случае,  почему
следователь не хочет сообщить нам адрес, который все равно ничего не даст? И
все же съездим по адресу, который знали ваши водители. Кстати, кто их обычно
туда отвозил?
   - Наш водитель. Леня. Он работает с самим патроном. Поэтому и отвозил  ее
туда, на Удаль-цова. Два раза. И еще раз кто-то другой. Но я точно не помню,
кто именно.
   - Где можно найти вашего Леню?
   - В офисе нашей компании. Он на работе.
   - Заберем Викентия Алексеевича и поедем к вам. Нужно найти Леню.  Кстати,
заодно и выясним один адресок. Телефон Лени у меня есть, узнаем,  по  какому
адресу он находится.
   - Выясним, - кивнул Андрей, - это-то не проблема.
   Автомобильные пробки в центре города были уже не просто обычным явлением,
но проблемой,  решить  которую  не  могли  городские  власти.  Даже  широкие
проспекты столицы не выдерживали напора автомобилей,  хлынувших  в  город  с
начала девяностых. До прокуратуры они добирались довольно долго. У здания их
терпеливо ожидал  Викентий  Александрович,  не  проявляя  никаких  признаков
раздражения. Профессия приучила адвоката к  терпению.  Он  сел  в  машину  и
тяжело вздохнул.
   - Собственно, я так и думал, - сказал Любомудров, - ничего не получается.
Следователь даже не хочет говорить на эту тему. Его можно  понять.  С  одной
стороны, на него давят, чтобы он быстрее закончил дело, с другой  -  требуют
обвинить нашего патрона. И он запутался, что же ему делать.
   - Вы думаете, на него так уж сильно давят?
   - Это заметно, - вздохнул адвокат, - полагаю, что  и  девушку  подставили
именно из-за этого. Цель тактическая - не допустить участия в аукционе главу
нашей компании. А цель стратегическая,  конечно  же,  скомпрометировать  его
настолько серьезно, чтобы навсегда отбить у него  охоту  появляться  в  этой
стране.  Все  слишком  серьезно.  Если  мы  не  сумеем  доказать  в  течение
нескольких дней  невиновность  патрона,  боюсь,  что  ему  все  же  придется
прилететь и отвечать на вопросы следователя. В противном случае они  сделают
официальный запрос и попросят власти во Франции о его выдаче.
   - А французы сразу согласятся, - мрачно подвел итог Дронго.
   - Конечно, согласятся. Он для них типичный представитель  русской  мафии.
Они не делают  различия  между  нашими  бизнесменами.  Любой  очень  богатый
человек из России для них прежде всего подозрительный тип, неизвестно  каким
образом разбогатевший и Бог  знает  как  оказавшийся  в  их  стране.  Я  уже
сталкивался с  подобными  фактами.  Западные  страны  охотно  выдают  любого
бывшего российского гражданина  в  случае  обоснованного  обвинения.  Бывшие
соцстраны, наоборот,  не,  выдают  никого,  даже  если  обвинение  абсолютно
доказано. Там работают  те  же  мотивы,  но  для  них  Россия  прежде  всего
наследница Советского Союза, и, чтобы выразить  свое  отношение  к  правовой
системе России, они демонстративно не выдают даже заведомых преступников.
   - Полагаете, вашему патрону стоит переехать в Польшу или в  Чехию,  чтобы
его не выдали, - пошутил Дронго, - или еще лучше - в одну  из  прибалтийских
стран?
   - Не получится, - возразил Любомудров. - Он  слишком  известный  человек.
Если через шесть дней мы не подтвердим участие нашей  компании  в  аукционе,
разразится грандиозный скандал. Наши западные партнеры  откажутся  от  любых
экономических контактов не только с нашей компанией, но и вообще с  Россией.
И выиграют только наши конкуренты.
   - Вы считаете, что все спланировано на столь высоком уровне?
   - Безусловно. Вы же  прекрасно  знаете,  кто  именно  поддерживает  наших
конкурентов. Уже давно и открыто они заявили,  что  не  допустят  участия  в
аукционе другой стороны. Теперь они  демонстрируют  свои  возможности.  Если
пленку покажут по телевидению... - Любомудров еще раз вздохнул.  -  Не  могу
представить, чем все это может кончиться. Но у нас не будет шансов не только
на участие в аукционе, но и вообще на сохранение нашей компании. Все слишком
серьезно.
   - Но, насколько я знаю, вашего шефа поддерживают на очень высоком уровне.
   - В том-то все и дело. Чтобы скомпрометировать этот  уровень,  и  затеяна
подобная операция. Просто не представляю, как мы выберемся из этой  ловушки.
Ведь мы наверняка не  сумеем  найти  убийцу  или  тех,  кто  стоял  за  этим
преступлением в оставшиеся пять-шесть дней. А  подтвердить  свое  участие  в
аукционе мы должны до вторника. В понедельник  вечером  срок  подачи  заявок
истекает. В следующий четверг должен состояться  аукцион,  на  котором  наша
компания намеревалась побороться за весь пакет акций.
   - Я все помню, - мрачно кивнул Дронго, -  мы  сейчас  постараемся  узнать
один адрес, а заодно попросим водителя вашего патрона немного поработать и с
нами. Кстати, в вашей компании есть служба безопасности?
   - Конечно, есть, - ответил Любомудров. - Ее  возглавляет  бывший  генерал
КГБ Савва Афанасьевич Федосеев.
   - Савва? - переспросил Дронго. - Достаточно редкое имя. Он из Сибири?
   - Кажется, да. А почему вы так решили?
   - В городах такие имена уже давно не дают, хотя  встречаются  исключения.
Почему ваш патрон не подключил к этому делу собственного  начальника  службы
безопасности? Он ему не доверяет или не хочет посвящать в это дело слишком .
много людей?
   - Нет. Ни то и ни другое. Именно  Федосеев  предложил  вашу  кандидатуру,
узнав через своих бывших коллег, где именно вас можно найти. У  него  сейчас
полно работы, думаете, так просто узнать, что именно предложат  на  аукционе
наши соперники?
   - В каком смысле? - не понял Дронго.
   - Нам нужно знать их цену, чтобы перебить ее собственным предложением,  -
охотно пояснил Любомудров.
   - Мне кажется, это несколько противозаконно, - осторожно заметил Дронго.
   - Конечно, - кивнул Викентий Алексеевич, - но  так  проходит  большинство
аукционов в нашей стране. Узнать заранее о предложенной цене нельзя нигде  в
мире. А у нас можно.  У  нас  можно  многое.  Мы  узнаем  заранее  цену,  мы
договариваемся о правилах проведения аукциона. У нас даже  можно  предложить
цену гораздо меньшую, чем конкуренты, и выиграть аукцион. У нас  можно  все,
разве вы этого не знаете, Дронго?
   - У меня была несколько иная сфера  интересов.  Я  старался  не  лезть  в
подобные дела.
   - Я думал, об этом все знают.
   - Догадывался, - кивнул Дронго, - но даже не предполагал, что все в таких
масштабах.
   - Еще в больших, - признался адвокат. - Если  у  нас  будет  время  после
следующего четверга, можете  со  мной  встретиться,  я  расскажу  вам  массу
интересных историй.
   - Не думаю, что мне будет  так  интересно  слушать  ваши  истории.  Лучше
издайте книгу "Краткая история  проведения  аукционов".  Получится  неплохой
бестселлер.
   - А потом получу пулю в затылок, - угрюмо буркнул Любомудров. -  В  такие
дела лучше не соваться. Я делаю свою работу и не стараюсь  узнавать  больше,
чем мне положено. Но, к сожалению, очень часто из-за своей  профессии  узнаю
слишком много такого, что делает меня циником,
   - Кажется, Бальзак сказал, что адвокаты, врачи и священники бывают всегда
циниками,  ибо  знают  о  человеческих  пороках  слишком  много  того,   что
недоступно другим людям.
   - Вот, вот. Интересное замечание и очень справедливое. Только  я  добавил
бы к этим людям еще и политиков высокого ранга, которые иногда знают больше,
чем все врачи,  священники  и  адвокаты,  вместе  взятые.  И  которые  лгут,
соответственно, гораздо больше, чем мы все вместе взятые.
   - Хотите сказать,  что  правила  аукциона  определяют  не  экономическими
интересами?
   - Конечно, нет. Каждый крупный  аукцион  в  Москве  -  это  прежде  всего
большая политика. И условия  аукциона  каждая  команда  политиков  подбирает
только для своих. Поэтому аукцион всего лишь  формальность.  Всегда  заранее
известно, кто победит.
   - И все знали, что победите именно вы?
   - Вот именно. При любых условиях на аукционе должна  была  победить  наша
компания.  Мы  знали  все  условия,  предложенные  нашими  конкурентами,  мы
подготовили этот аукцион,  полностью  приспособив  правила  под  себя.  И  в
результате нас обошли совсем с другой стороны, откуда мы не ждали удара.
   - В таком случае не могу понять,  чем  именно  вы  отличаетесь  от  своих
конкурентов, - насупился Дронго.  -  Вы  проводите  аукцион  по  собственным
правилам, считаете нормальным любой ценой обойти своих конкурентов,  узнаете
их первоначальную цену, которая должна  быть  абсолютной  тайной  до  начала
торгов, а потом удивляетесь, что ваши конкуренты подкладывают вам свинью.
   Андрей оглянулся на Дронго, но не стал комментировать его слова. В салоне
несколько секунд царило молчание.
   - Нет, - сказал наконец Любомудров, - мы не удивляемся. Мы были готовы  к
любым акциям наших конкурентов. Но  никто  не  думал,  что  они  решатся  на
убийство. И на подобную провокацию. Мы все-таки  оставались  пока  в  рамках
некоторых правил, не решаясь на такие методы.
   - Какая разница? - резонно заметил Дронго. - Впрочем,  мне  действительно
все равно, кто именно победит в этом аукционе. Меня  интересуют  только  две
вещи: кто убил эту женщину и как защитить вашего патрона от обвинения  в  не
совершенном преступлении.
   Автомобиль подъехал к большому зданию, появившемуся  в  Москве  в  начале
девяностых  словно  по  взмаху  волшебной  палочки.  Остановились  прямо   у
подъезда. Очевидно, автомобиль Андрея  тут  знали,  так  как  выбежавший  из
здания охранник кивнул Ильину, собираясь сесть за руль и отогнать автомобиль
на стоянку.
   Они вошли в здание компании. У лифта их ждал другой охранник.  На  шестом
этаже встречал третий.
   - Здесь база ВВС или офис компании? - хмыкнул Дронго.
   - У нас такая система охраны, - объяснил Любомудров. -  Кстати,  я  забыл
сказать, что Ильин заместитель Федосеева.
   - Очень приятно, - кивнул  Дронго,  -  когда  мы  наконец  увидим  вашего
начальника службы безопасности?
   - Вот его кабинет, - показал Ильин.  Они  вошли  в  приемную.  Миловидная
длинноногая девица молча кивнула им. Все трое  прошли  в  кабинет.  Федосеев
оказался крепким мужчиной лет шестидесяти пяти, лысоватым, несколько рыхлым,
с крупным мясистым носом и большими ушами, словно  раскатанными  в  блин,  а
затем приклеенными к его круглой голове. Увидев гостей, он мрачно кивнул им,
приглашая войти.
   - Добрый день, - приветствовал их сочный бас, - мне уже звонил  Александр
Михайлович, предупреждал о вашем приезде.
   - Здравствуйте, - Дронго прошел к столу. - Но прежде чем начнем беседу, я
прошу вас узнать, кому принадлежит номер  телефона,  который  я  вам  сейчас
назову. Его фамилия, имя и адрес. И вызовите вашего водителя.
   - Назовите телефон, - предложил Федосеев.
   Дронго назвал номер телефона. Федосеев кивнул  Ильину,  и  тот  вышел  из
кабинета.
   - Что еще вам нужно?
   -  Пока  ничего.  Для  начала,  если  позволите,  мы  поговорим  с  вашим
водителем, с Леней, который отвозил погибшую.
   - Мы уже с ним говорили, - Федосеев, похоже, терял терпение. - Почему  вы
считаете, что сможете узнать что-то новое?
   - Вы проверяли адрес, по которому он отвозил погибшую?
   - Конечно, проверяли. Дважды. Все квартиры в доме,  где  он  останавливал
машину. И никаких результатов. Она просто дурачила наших людей. Я думаю, она
была в курсе того, что их снимали на пленку. Просто никто не сообщил ей, чем
закончатся их  отношения  с  Александром  Михайловичем.  Полагаю,  это  была
высокопрофессиональная  проститутка,  которую  наняли  специально   на   эту
драматическую роль. А потом убрали,  использовав  даже  убийство  для  своих
целей
   - Водитель точно помнит дом, куда он отвозил девушку?
   - Конечно, помнит. Он  указал  нам  даже  подъезд,  и  мы  проверили  все
квартиры. Все до одной. На всякий случай проверили и  три  других  подъезда.
Ирина Максименко ни в одной из квартир никогда не появлялась, и никто ее там
не видел.
   - Но почему она ездила именно туда?
   - Полагаю, хотела нас успокоить.  Наша  служба  безопасности  отслеживала
всех людей, с кем встречался Александр Михайлович. Если  бы  в  течение  тех
дней, когда Максименко общалась с ними, она никуда не выезжала, мы бы начали
ее подозревать.  Но  она  обставила  все  очень  умно.  Звонила  куда-то  по
телефону, будто к тетке, просила приготовить ей  одежду.  Потом  садилась  в
нашу машину и выезжала по известному вам  адресу.  Видимо,  в  подъезде,  на
одном из верхних этажей, ее ждал кто-то из сообщников, который  и  передавал
ей  сумку  с  вещами.  Во  всяком  случае,  по  показаниям   водителя,   она
задерживалась в своей квартире не  очень  долго.  Видимо,  не  хотела  долго
стоять на лестничной площадке.
   - Красиво все придумано, -  согласился  Дронго,  -  может,  кто-то  видел
человека, который привозил сумки?
   - Мы проверяли  и  это.  Нет,  никто  не  помнит  незнакомца  с  сумками.
Возможно, приезжал не один человек, а несколько. Может, даже  была  женщина,
которая встречалась с Максименко. Она родом с Украины, мы собирались послать
людей в город, где она выросла.
   - Куда именно?
   - Во Львов. Там остались ее мать и  сестра.  Но  она  уехала  из  родного
города несколько лет назад и с т