ж был  для  него  не  просто
столицей Франции и городом, который ему нравился. Он в полной  мере  отвечал
лаконичной формуле хемингуэевского выражения любви  к  Парижу  -  "праздник,
который всегда с тобой".
   За время своих частых переездов Дронго научился  ценить  и  понимать  как
прелесть маленьких, игрушечных городков  Европы,  так  и  роскошь  азиатских
столиц с их дворцами и памятниками старины, пугающие  размеры  конгломератов
высотных зданий Америки, пеструю  смесь  стилей  и  эпох  латиноамериканских
мегаполисов.  Ему  нравились  многие  города  мира.  Величественный  Лондон,
древний Рим,  роскошный  Мадрид,  прекрасный  Сан-Франциско,  очаровательный
Буэнос-Айрес,   эклектичный   Берлин,    причудливый    Пекин,    изысканный
Санкт-Петербург - для него это были вехи не только мировой  культуры,  но  и
его собственной души. Любимые города, разнообразно прекрасные и возвышенные,
созданные  гением  человека.  Но  если  Нью-Йорк  был  для   него   столицей
современного мира, а Москва столицей его глубоко личных духовных  ценностей,
то Париж - столицей его души. Немного загадочным, немного жеманным,  немного
консервативным и всегда потрясающим.
   В аэропорту его ждал автомобиль с двумя встречающими. Еще не зная, с  кем
именно ему предстоит говорить, Дронго уже довольно четко  представлял  себе,
кто именно мог ему позвонить, точнее, он  набросал  психологический  портрет
звонившего. Во-первых, человек,  который  мог  прислать  в  качестве  аванса
пятьдесят  тысяч  долларов,  купить  билет  первого  класса,   иметь   своих
помощников в Москве и в Париже,  разъезжающих  на  "Мерседесах",  -  был  не
просто богат, а очень богат. Ведь он  еще  сумел  узнать  адрес  и  домашний
телефон самого Дронго, а сделать это довольно трудно -  весьма  ограниченный
круг людей могли похвастаться личным  знакомством  с  экспертом  суперкласса
Дронго. Это он понимал без ложной скромности.
   Довольно быстро пройдя все пограничные и таможенные формальности, он  сел
в автомобиль, который помчал его в центр города. Через полчаса они были  уже
в   шестнадцатом   районе   Парижа,   известном    домами    с    роскошными
аристократическими квартирами. Машина остановилась у  одного  из  особняков.
Молодые люди уверенно позвонили в дверь, и oна открылась, впуская гостя. Еще
через минуту пожилой человек, по виду дворецкий, ввел его в большую гостиную
и удалился.
   Дронго осмотрелся. Два роскошных  камина,  огромная  хрустальная  люстра,
тяжелые шелковые гардины - хозяин любил старину.
   - Это не моя квартира, - услышал он русскую речь, -  все  это  я  снимаю.
Выгоднее снимать дом, чем заказывать несколько номеров в отеле. И удобнее.
   Хозяин, высокого роста мужчина, с уже начинающими седеть висками, глубоко
запавшими глазами, тонкими губами и носом  с  небольшой  горбинкой,  немного
нарушавшим симметрию его лица, протянул Дронго руку.
   - Здравствуйте, садитесь, - сказал он, усаживаясь в кресло за столиком  и
терпеливо ожидая, пока сядет его гость.
   - Как мне вас называть? - спросил хозяин  дома.  -  Кажется,  вам  больше
нравится ваш псевдоним Дронго?
   - Мне больше нравится Дронго, - ответил он, - привычнее.
   - А меня зовут Александр Михайлович, можете просто Александр.  Здесь,  во
Франции, меня многие так называют. И я уже привык к такому обращению.
   - Вы французский гражданин?
   - Пока нет. Имею вид  на  жительство.  Вообще-то  я,  как  и  вы,  бывший
советский гражданин. Когда страна распалась,  у  меня  появилось  российское
гражданство. Но потом я решил, что лучше переехать сюда. К тому  же  у  меня
жена наполовину француженка. Мы, довольно быстро получили вид на жительство.
   - Могу вас поздравить. Судя по всему, вы неплохо устроились.
   Александр улыбнулся.  Ему  понравилось  чувство  юмора  гостя.  Потом  он
нахмурился, вспомнив о цели визита Дронго.
   - Но позвольте к делу, - сказал он, изучающе глядя  на  своего  гостя.  -
Речь идет о моей судьбе, фактически о моей жизни.
   - Только не говорите, что вы хотите нанять меня телохранителем.
   - Нет, не  хочу.  Мне  нужны  ваши  аналитические  способности,  господин
Дронго. Я нахожусь в очень скверном, в отчаянном положении.
   - Давайте по порядку. Что случилось и чем я могу вам помочь?
   - Мне нужно знать, согласны ли вы.
   - Раз я прилетел в этот город, то, наверное, согласен.
   - И еще одно условие. О наших разговорах не должен знать никто.  Ни  один
человек.
   - Вы могли бы мне этого не говорить. Если вы хотя бы раз  позволите  себе
оскорбительный намек, я немедленно уеду в Москву.
   - Извините, я не хотел вас обидеть, - торопливо сказал Александр.
   - Речь идет о моей профессиональной гордости. Вы  должны  меня  правильно
понять. А теперь рассказывайте подробнее, что именно у вас произошло?
   - По делам своего бизнеса я довольно часто вылетал в Москву. У меня  есть
там прекрасная квартира, большая дача в  Подмосковье.  Но  во  время  своего
визита в прошлом году я решил остановиться на несколько  дней  в  гостинице.
Дела требовали моего личного присутствия в городе, а в квартире шел  ремонт.
Добираться до дачи каждый вечер мне было сложно,  и  я  снял  апартаменты  в
"Метрополе".
   Дронго слушал внимательно, Не перебивая своего собеседника.
   - Я оставался там несколько дней. Должен  сказать,  что  отель,  конечно,
прекрасный, высшего класса. Я останавливался во многих отелях  мира  и  могу
судить  об  этом  квалифицированно.  Но  вокруг  отеля  есть  и  свой  "круг
обслуживания". В общем, мне рекомендовали одну  девицу,  которая  мне  очень
понравилась. Понравилась настолько, что я даже подумал взять ее  в  качестве
постоянного "секретаря для  командировок".  Но  все  получилось  иначе...  -
Александр вздохнул, нахмурился, потом вдруг спросил:
   - Вы будете что-нибудь пить?
   - Попозже, не прерывайтесь. Рассказывайте все до конца.
   - В общем, я был с ней несколько дней. А двенадцатого, в четверг,  улетел
в Париж. Утром она была, как обычно, у меня, мы  вместе  позавтракали,  и  я
улетел. Через два дня я узнаю, что труп девушки нашли в этом  самом  номере,
кто-то ее застрелил. Беднягу убили, видимо, сразу после того, как  я  уехал,
но формально номер был еще  за  мной,  и  получилось,  что  я  стал  главным
подозреваемым.
   - Когда вы завтракали, вас кто-нибудь видел?
   - Конечно. Моя охрана, официант, который приносил завтрак.
   - А потом?
   - Потом я уехал в аэропорт, оставив ее в своем номере. Он был оплачен  до
четырнадцатого, и я сказал, что она может в нем оставаться еще целые сутки.
   - Она вышла вас провожать?
   - Нет. Она в это время принимала  душ.  Я  попрощался  с  ней,  мои  люди
вынесли чемоданы, и мы уехали.
   - Значит, когда вы уходили из номера, никто не видел эту девицу живой?
   - Никто. Но в ванной была включена вода. Она принимала душ.
   - Это не доказательство, там мог находиться любой ваш  помощник.  Или  вы
сами открыли воду. Получается, что во время вашего отъезда ее никто не видел
живой.
   - Вот и следователи говорят то же самое. Они убеждены, что именно я  убил
эту девушку.
   - Вы можете вернуться в Москву и все рассказать. Или послать туда  своего
адвоката. В конце концов, девицу мог застрелить кто угодно,  тем  более  что
она оставалась в номере еще целые сутки.
   - Нет, - вздохнул Александр, - не могу. Все гораздо сложнее. Пройдемте  в
мой кабинет, я вам покажу.
   Он поднялся и, быстро направившись в глубь гостиной,  подошел  к  высокой
двери, украшенной затейливой росписью. Открыв дверь, он прошел по коридору в
свой кабинет. Дронго шел следом. Дом был довольно большой, и они  прошли  не
менее пятидесяти шагов, пока Александр наконец не вошел в свой кабинет.
   - Садитесь, - показал он на диван Дронго. Тот уселся, и Александр, достав
пульт, включил телевизор. На экране появилось изображение двух голых  людей.
Он и она. Не обращая внимания на камеру, они  предавались  любви.  Смеялись,
толкали друг друга, резвились.
   - Нас все время снимали, - ледяным голосом сообщил Александр, - очевидно,
девушку подставили мне именно с этой целью.
   Он нажал на пульт, ускоряя изображение.
   - Ну и что? - спросил Дронго. - Это проблема  ваших  отношений  с  женой.
Если вы спали с девушкой, это еще не указывает на то, что вы ее убили.
   - Смотрите дальше, - сказал Александр, останавливая изображение.
   На экране возник Александр. Вот он  встал  и,  улыбаясь,  прошел  дальше,
очевидно, в ванную.
   В  комнате  царил  полумрак,  горел  неяркий  светильник.   Камера   чуть
повернулась, проследив его уход. Затем снова  включилась  уже  тогда,  когда
девушка, лежа в постели, выключила светильник.  Поднявшись,  она  раздвинула
тяжелые гардины, и солнце осветило балкон и кровать, на которой она  лежала.
Девушка,  повернувшись,  улыбнулась  и  что-то  сказала  своему   невидимому
собеседнику. И в этот момент камера показала  пистолет  с  надетым  на  него
глушителем в правой руке  мужчины.  Были  видны  его  голое  плечо  и  рука.
Раздался выстрел. Один, второй. Девушка отлетела к стене  и,  размазывая  по
ней кровь, сползла на пол. Неизвестный поднял пистолет и хладнокровно сделал
еще один, контрольный,  выстрел.  Девушка  дернулась  и  затихла.  Александр
остановил изображение.
   - Посмотрите, - сказал он, показывая на картинку, - у  убийцы  на  правом
плече небольшой шрам. Видите.
   - Да, вижу.
   - У меня такой же, - бесцветным голосом сообщил Александр, - видимо,  они
специально сняли кадр в таком  ракурсе,  чтобы  обвинить  именно  меня.  Все
смазано, но все достоверно. Момент убийства зафиксирован на пленке. До этого
камера все время снимала именно меня. А вот  эти  кадры  уже  не  я,  а  мой
двойник, которому даже умудрились устроить шрам на плече.  Как  вы  думаете,
получив такие материалы, следователь поверит в мою невиновность?
   - Вряд ли, - честно признался Дронго. - Все сделано безупречно, на  очень
высоком профессиональном уровне.  Видимо,  вы  правы,  камера  действительно
засняла момент настоящего убийства. Невозможно доказать,  что  в  кадре  был
"второй" голый мужчина. Тем более что у него в наличии ваш шрам.
   - Я получил его в детстве, когда купался в Волге. Свалился  с  обрыва  на
камни,  -  объяснил  Александр.  -  Теперь  вы  понимаете,  почему  я  решил
обратиться именно к вам?
   - Откуда у вас эта пленка?
   - Вот наконец  мы  перешли  к  самому  неприятному.  Мне  позвонил  некий
господин и предложил посмотреть пленку. Я, естественно,  сначала  отказался,
но он мне прислал ее домой.  Сначала  я  решил,  что  можно  договориться  с
шантажистами, которые просто хотят денег. Но я ошибался. Человек, приславший
мне пленку, хочет гораздо большего. Через десять дней  в  Москве  начинается
аукцион по продаже акций крупнейшей российской компании. И  все  знают,  что
наша группа готовится принять участие в  аукционе.  За  три  дня  до  начала
торгов я должен письменно подтвердить отказ нашей группы. У  меня  в  запасе
всего семь дней. В  противном  случае  пленка  будет  передана  следователю,
который уже и  без  того  требует,  чтобы  я  прилетел  в  Москву  для  дачи
показаний.
   Пока у меня нет гарантии,  что  пленка  не  будет  сразу  же  предъявлена
следователю и меня не арестуют прямо в аэропорту. Если же я  не  появлюсь  в
Москве через неделю, то никак не смогу убедить моих западных партнеров,  что
у меня все в порядке. Они просто не поймут, почему я  отказываюсь  лететь  в
Москву. И, как следствие, откажутся финансировать наш проект.
   Я не могу даже махнуть на все рукой и  притвориться  больным.  Если  наша
компания не откажется официально от участия в  аукционе,  пленка  немедленно
будет передана следователям. Они, конечно же, сразу потребуют у  французской
стороны моей выдачи. Представляете, чем это может кончиться? Местная  пресса
постоянно пишет о  русской  мафии.  Мы  все  для  них  представители  мафии,
неизвестно каким  образом  ставшие  миллионерами.  У  меня  отнимут  вид  на
жительство и депортируют в Россию. Рассказывать дальше, что  будет,  или  вы
догадываетесь?
   Дронго молчал, глядя на застывший экран телевизора.
   - Меня обвинят в убийстве девушки и в лучшем случае посадят в  тюрьму.  В
худшем меня прибьют где-нибудь в тюремной камере, не доводя дело до  суда...
Вы хотите мне что-то сказать?
   - Кажется, теперь я вспомнил вашу фамилию, - заметил Дронго.
   - Тем лучше, - сказал Александр, - значит, вы все  понимаете.  Пленка  не
просто динамит под мое будущее и под будущее нашей  компании.  Если  аукцион
пройдет по их правилам, все пропало, они получат контрольный пакет. Это  уже
не экономика и даже не криминалистика. Это большая политика.
   - Семь дней, - задумчиво сказал Дронго, - всего семь дней.
   - Да, - подтвердил Александр, - только семь дней.  Если  в  течение  этой
недели вы не сможете ничего доказать, мне придется  подписать  документы  об
отказе нашей компании участвовать  в  аукционе.  И  не  лететь  в  Москву  в
следующий  понедельник.  Аукцион  назначен  на  четверг.  Но   окончательное
подтверждение заявок - только до вторника. Если я даже откажусь от участия в
аукционе, никто не может мне ничего гарантировать. Мой отказ сильно подорвет
авторитет не только нашей компании, но и российского бизнеса вообще. Что  же
лично до меня, то я не гарантирован, что эта  пленка  потом  не  всплывет  в
целях скомпрометировать меня а других ситуациях.
   - При чем тут российский бизнес?
   - Видите ли, наша компания не имеет свободных денег в  таком  количестве.
Мы подписали соглашение с двумя крупнейшими западными  компаниями.  Если  мы
сейчас их подведем, еще много  лет  никто  не  станет  рисковать,  вкладывая
деньги в Россию. Я уже не говорю о том, какой  ущерб  нанесло  это  убийство
репутации нашей компании. Смутные слухи уже просочились в российскую прессу.
Пока следователи только проверяют разные версии, среди которых есть и "моя".
Но пока это только подозрение. Если мне  не  удастся  ничего  доказать,  они
могут предъявить мне обвинение. Формально все верно. Я был в номере  с  этой
девицей. Я уехал, а ее нашли через несколько часов убитой в этом же  номере.
Сейчас мои адвокаты проверяют все подробности этого дела в Москве. Но у меня
нет времени.
   - Кто мог быть заинтересован в подобной провокации?
   - Конечно, наши конкуренты в Москве. В  первую  очередь  именно  они.  Но
здесь, в Париже, пленкой владеет  некий  Уорд  Хеккет,  весьма  сомнительная
личность.  Как  мне  удалось  узнать,   он   уже   дважды   привлекался   за
мошенничество, но каждый раз уходил от  ответственности.  Типичный  образчик
нечистоплотного дельца. Но в Москве,  конечно,  есть  некто  посильнее,  кто
контролирует весь этот процесс и кто дал санкцию на съемку. Провокация,  как
вы сами можете видеть, задумана и осуществлена с размахом. Пленка не  просто
уничтожает все наши шансы, разрушает мою семью, бьет по всей нашей  компании
и по интересам наших друзей, связанных с нами, она - образчик  того,  какими
методами они готовы с нами бороться.
   - Когда вы получили пленку?
   - Два дня назад. Хеккет ждет моего звонка. Либо я соглашусь, либо  пленку
предъявят  следователю,  который  сразу  потребует  моей  выдачи  или  моего
возвращения в Москву. Может быть еще и худший  вариант.  Пленку  покажут  по
телевидению,  что  означает  полный  крах.  Даже  если  потом  мне   удастся
оправдаться, на моей репутации будет поставлен крест.
   - На пленке действительно изображены вы?
   - Да, к сожалению, я. И меня многие узнают.
   - Но стреляли не вы?
   - Конечно, нет. Зачем мне убивать несчастную девушку? По каким  причинам?
Только потому, что мне было с ней хорошо? Бред!
   - Ваша жена знает об этой пленке?
   - Нет. К счастью, о ней пока не знает в нашей семье никто. Ни мои дочери,
ни моя жена.
   - Как вы себе представляете помощь с моей стороны? Что я должен  сделать?
Вы ведь сами говорите, что  пленка  подлинная.  Согласен,  что  в  последнем
эпизоде действуете не вы. Но ведь в других эпизодах снимали именно вас.  Как
мне опровергать эту запись?
   - Я не прошу вас что-то опровергать, -  вздохнул  Александр,  -  я  прошу
найти подлинного убийцу.  Разобраться  с  этим  преступлением.  Вернуться  в
Москву и найти убийцу. Чтобы через семь дней я смог улететь в  Москву.  А  я
могу полететь только в том случае, если буду уверен, что мне не  грозит  это
нелепое обвинение.
   - За семь дней? - спросил Дронго. - Вы хотите, чтобы я  нашел  убийцу  за
семь дней?
   Очевидно,  ирония,  прозвучавшая  в  его  голосе,  заставила   бизнесмена
съежиться. Он закрыл глаза и глухо пробормотал:
   - Может, вы и правы. Наверное, действительно все бесполезно. Но  я  хотел
попытаться... Мне казалось, что вы сможете... Мне говорили,  что  вы  иногда
творите чудеса. Вот я и прошу вас сотворить такое чудо. Дронго молчал.
   - Назовите любой гонорар! - патетически воскликнул Александр. -  Я  готов
на любую сумму. -
   - Дело не в деньгах. Дело в сложности самой  задачи,  которую  вы  передо
мной ставите. Семь дней, - повторил Дронго, задумавшись, -  такого  срока  у
меня еще не было. Может, стоит попытаться, - раздумчиво сказал он наконец. -
Попытаемся сотворить чудо. Хотя я лично в чудеса не верю.  Но  зато  немного
слышал об этом Хеккете. Мне понадобятся два помощника из числа  ваших  самых
надежных людей. И для начала парижский адрес или телефон  Уорда  Хеккета.  А
теперь вы расскажите мне снова все поподробнее. И начните с самого начала.

День первый

   Они договорились  встретиться  в  ресторане  "Ла  тур  д'Аржант",  что  в
переводе означало "Серебряная башня". Отсюда открывался великолепный вид  на
Нотр-Дам.  Этот  ресторан  многие   столетия   был   символом   преуспевания
французской кулинарии. Здесь обедали самые известные  политические  деятели,
звезды эстрады, бизнесмены. К достоинствам  заведения  относились  блюда  из
утки, каждое из них подавалось к столу с определенным номером на  протяжении
шести столетий.
   Это был один из лучших ресторанов Парижа,  и  Дронго  намеренно  назначил
встречу именно там, рассчитывая на то, что его будущий собеседник поверит  в
его респектабельность. Он не ошибся. Уорд Хеккет выразил понимание  проблемы
и согласился на встречу с "представителем мистера  Александра".  Хеккет  для
начала поинтересовался его именем, и Дронго назвал себя забытым именем  Анри
Леживра, под которым когда-то работал.
   Дронго сидел за  столом,  когда  в  зале  появился  невысокий  мужчина  с
угадывающимися манерами сутенера. Он был ниже среднего роста, имел  мясистые
щеки, второй подбородок, кустистые  брови  и  внешне  был  похож  скорее  на
сельского фермера, чем на опытного шантажиста с мировым именем.  Однако  его
выдавали вкрадчивый голос и довольно изысканные  манеры.  Мягкая  улыбка  не
сходила с его лица, а плавные движения рук могли принадлежать  и  актеру,  и
карточному шулеру, готовому в любой момент достать припрятанный туз.  Дронго
оценил его модный галстук и темный строгий костюм.
   Пройдя к столу, Хеккет сел, приглядываясь к уже  ожидавшему  его  Дронго.
Улыбнувшись, он сказал по-французски:
   - Добрый вечер. Вы назначили встречу в  прекрасном  месте.  Это  один  из
лучших ресторанов Парижа.
   - Я не говорю по-французски,  -  остановил  его  Дронго,  -  если  можно,
давайте перейдем на английский.
   - Разумеется. Меня немного сбила с толку ваша французская фамилия, мистер
Леживр. Впрочем, это не имеет значения. Вы уже сделали заказ?
   - Нет. Поэтому право выбора я решил предоставить вам. Вы, очевидно, часто
бываете в подобных ресторанах, сказывается сложность вашей профессии.
   Хеккет поднял бровь, оценив иронию Дронго.  Затем  углубился  в  изучение
меню и довольно быстро сделал заказ, даже не вчитываясь  в  большой  список,
предложенный официантом. Было очевидно, что он не был гурманом.  С  согласия
обоих им принесли красное вино. И лишь  когда  официанты,  обслуживающие  их
сто