Считать, что он придумал себе ранение, невозможно. Но ему почему-то нужно было убедить меня в том, что все остальные приехали достаточно быстро. А Менарт вспомнил, что они сначала забрали Нигбура и Вайса, и лишь после этого затем поехали за Хеелихом и Шилковским, которые возвращались более коротким путем.
     - Но почему ты уверен, что Шилковский успел спрятать копии?
     - Иначе бы они давно всплыли. У Дамме их не было. Представляю, как он сходил с ума в тюрьме, вспоминая про эти документы. Ведь он наверняка был убежден, что Шилковский погиб. Представляю, как он радовался, когда Шилковский каким-то образом с ним связался!
     - Но где документы? Как ты вычислишь это место?
     - Менарт сказал, что они приехали минут через двадцать - двадцать пять. У меня есть подробная карта Берлина. После встречи они доехали до станции Эркнер и затем направились к озеру Гроссер-Мюггельзе, где и произошла трагедия. В промежутке между этими пунктами и находится место, где Шилковский спрятал копии документов.
     - Несколько километров дороги, - сказала Лариса, разглядывая карту. - И как ты вычислишь, где конкретно он спрятал эти копии? Неужели будешь искать по всей дороге? Нет, так не пойдет... - Дронго смотрел на нее, улыбаясь. - Ты постараешься найти место, где может быть тайник? Хотя какой там тайник за десять лет? Сдаюсь. Где ты будешь искать?
     - В бывшей ГДР существовали правила, которые были нормой и для советских офицеров КГБ. Если у человека были близкие родственники за рубежом, ему не доверяли секретной работы. У Шилковского родственники должны были жить только в восточной части Германии. Я решил проверить по его досье, по Берлину. И выяснилось, что в Берлине жили несколько его близких родственников. И среди них - двоюродная сестра Шилковского - Эмма. Ее адрес есть в его личном деле. Раньше она жила в районе Крейцберга, потом переехала ближе к парку, что находится в восточной части Берлина. Теперь остается отправиться к ней и узнать, где находятся дискеты. Если учесть, что Шилковский исчез вчера ночью, то появиться в Берлине он должен завтра днем. Значит, у нас еще есть время. Он не поедет сразу в Берлин, чтобы не рисковать. Наверняка придумает какой-нибудь хитрый план. Ведь он так долго и кропотливо готовил эту операцию.
     - Странно, - сказала она. - Значит, он все эти годы помнил про дискеты. Значит, он был внутренне готов к предательству еще тогда, десять лет назад.
     - Конечно, - ответил Дронго, - ведь они все просчитали. И так ошиблись. Я думаю, что Хеелих, именно он, выстрелил в своего заместителя...

     Прошлое.
     Ночь с 9 на 10 ноября 1989 года

     Хеелих посмотрел на Менарта, который начал менять колесо. Они остановились минуту назад у станции, так как Менарт категорически заявил, что нужно сменить колесо. Все вышли из автомобилей. Некоторые достали сигареты. Габриэлла улыбалась Шилковскому, ни для кого не было секретом, что они испытывали симпатию друг к другу. Гайслер стоял в стороне и курил. Бутцман помогал Менарту. Полковник взглянул на часы. Сегодняшняя ночь войдет в историю. Стену уже прорвали, и человеческое море остановить будет невозможно.
     Нужно было подумать о судьбе оставшихся в архиве Нигбура и Вайса. Полковник посмотрел на сотрудников и крикнул Бутцману, чтобы тот садился в его машину.
     - Приедете за нами, - обратился он к Шилковскому.
     - Подожди! - неожиданно крикнул Шилковский, обращаясь к Бутцману, и подошел к Хеелиху.
     - Извини, - сказал он, - я вижу, что ты торопишься. Может, поедем короткой дорогой через парк? Я должен заехать к кузине, отдать ей лекарство. Ты ее знаешь. Это Эмма. Ей уже под пятьдесят, и она живет одна.
     - Заедем, - согласился Хеелих. - Пока они меняют колесо, отдадим лекарство твоей кузине и поедем за ребятами.
     Они сели в автомобиль. Хеелих - за руль. Шилковский сел рядом. До дома кузины Эммы они доехали без происшествий. Шилковский поднялся в дом и вышел буквально через минуту. Хеелих удовлетворенно кивнул. Его заместитель всегда отличался пунктуальностью и дисциплинированностью.
     - Ты говорил, что нужно сделать копии и стать богатыми людьми, - напомнил полковник. - Неужели ты бы мог так поступить? По-моему, для нас это невозможно.
     - Да, - сквозь зубы согласился Шилковский, - конечно, невозможно.
     Они поехали дальше. Когда автомобиль въехал в парк, Шилковский неожиданно попросил остановить машину. Это было на него не похоже. Хеелих взглянул на своего заместителя, но ничего не сказал. Он мягко остановил машину. Может быть, Шилковский хотел пойти в кусты и стеснялся сказать... Он не успел закончить свою мысль. Из-за кустов появился человек. Хеелих обернулся, и незнакомец дал по машине длинную очередь из автомата. Сразу несколько пуль попало в полковника, и он медленно сполз с сидения.
     - Готов, - громко сказал Шилковский, обращаясь к Дамме.
     Тот усмехнулся.
     - Нужно выстрелить в бензобак, - напомнил он.
     - Стреляй, - согласился Шилковский. - Хеелих был идеалистом, он бы не согласился работать с нами ни при каких обстоятельствах. И уговорить его было бы невозможно.
     Дамме поднял автомат, чтобы выстрелить еще раз в пробитый бензобак. Шилковский, улыбаясь, подошел ближе, повернулся спиной к машине и сделал отмашку Дамме. Именно в этот момент поднявший голову Хеелих из последних сил сумел протянуть руку и выстрелить в спину своему заместителю. Тот почувствовал страшный удар по позвоночнику. Второй удар был легче, пуля попала в плечо.
     - Как глупо! - успел подумать Шилковский, перед тем как упасть на землю. Хеелих уже не реагировал на внешние раздражители.
     Шилковский упал на землю. Машина вспыхнула.
     - Вот и все, - подумал Шилковский. В этот момент к нему подскочил Дамме и начал трясти, пытаясь его поднять. Но с ужасом обнаружил две большие раны в спине Шилковского. Дамме был достаточно опытным человеком, чтобы понять - подобные травмы несовместимы с жизнью. Он положил тяжелораненого на землю и обшарил карманы. Дискет в них не было. Тех самых дискет, из-за которых Дамме убил Хеелиха. Машина горела так ярко, что привлекла внимание случайных прохожих.
     Именно в этот момент в парк въехал автобус с советскими солдатами. Дамме понял, что нужно уходить. Бросив последний взгляд на умирающего напарника, он поспешил спрятаться в кустах. От выстрела его удержало появление советских солдат. Дамме понял, что звук выстрела разнесется достаточно далеко. Он бросил последний взгляд на своего товарища, так и не сумевшего ничего добиться в новой жизни, и поспешил отступить. Ему не дано было узнать, что еще минут через двадцать сюда подъедут остальные члены группы Хеелиха, которые будут потрясены смертью полковника и его заместителя.

     Берлин.
     9 ноября 1999 года

     В этот день вся Германия отмечала десятую годовщину падения Стены. Все гостиницы были переполнены. У Бранденбургских ворот появилась большая концертная площадка. Маэстро Ростропович давал большой концерт с присущим ему вдохновением. На трибуне показались "герои" объединения Германии - лидеры трех государств - Горбачев, Буш и Коль. Даже канцлер Шредер, политический противник Коля на выборах, сказал несколько теплых слов в адрес бывшего федерального канцлера. Толпа взорвалась аплодисментами.
     Вокруг Бранденбургских ворот стояли многочисленные фургоны и палатки, где продавались жареные сосиски, колбаски, сардельки. Запах жареного смешивался с запахом пива, которое выдавалось в изобилии молодым людям, дружно скандирующим приветствия.
     Торжества начались еще днем, но Дронго и Лариса успели выйти из отеля до того, как у бывшей Стены начался концерт. На Курфюрстендам, рядом с зоопарком, их ждали две машины. В одной из них сидел сам Осипов. Увидев Дронго, он недовольно кивнул ему.
     - Не понимаю, чего вы добиваетесь, - сказал Осипов. - Ведь ясно, что все сорвалось. Никто не мог даже предположить такого. Мне очень интересно знать, каким образом Шилковский все это придумал и как вы вышли на него.
     - Думаю, что сегодня вечером вы сами будете иметь возможность поговорить с ним, - усмехнулся Дронго. - Сейчас давайте поедем в объезд, через центр города нам не пробиться. Нужно срочно навестить кузину вашего беглеца. Она старая дева, но я думаю, что это единственное обстоятельство, которое не должно нас волновать.
     - Поехали, - разрешил Осипов, обращаясь к водителю.
     Оба автомобиля тронулись одновременно. До нужного им района они добирались больше получаса, так как прилегающие к центру улицы были забиты транспортом. По пути Дронго остановил машину и купил два новых лазерных диска с песнями Элтона Джона.
     - Зачем вам эти диски? - не понял Осипов.
     - Понадобятся, - односложно ответил Дронго.
     Осипов все время хмурился, он не понимал, почему позволяет этому человеку руководить его офицерами. Но этот тип привез их в тот самый район, где десять лет назад погиб полковник Хеелих. Осипов помнил название этого парка и озера, где случилась трагедия. Поэтому он не стал мешать Дронго искать нужный дом. Наконец они его нашли и вместе с Ларисой Дронго прошел к дому. Дверь им открыла пожилая женщина с добрым уставшим лицом.
     - Извините, фрау Шилковская, - сказала Лариса. - Ваш кузен предупреждал вас о нашем приезде?
     - Нет, - ответила женщина.
     - Он сказал нам, что будет ждать у вашего дома, - пояснила Лариса, - но, наверно, мы ошиблись.
     - Войдите, - пригласила женщина. - Вы можете подождать его у меня в доме.
     - Спасибо, - кивнула Лариса, взглянув на Дронго. Он дал ей самые строгие указания, как вести беседу.
     - Мы хотели бы выдать вам новые лазерные диски, - достала два диска Лариса, - это взамен старых, которые оставил вам Альберт.
     - Конечно, - кивнула женщина, - у меня они хранятся уже столько лет. Он сказал, что они очень важны для него. Но он предупреждал, чтобы я никому их не давала и никому не говорила про них. Откуда вы знаете, что они у меня?
     - Нам сказал сам Альберт, - пояснила Лариса. - Мы приехали, чтобы помочь ему. Он уже в Берлине и скоро навестит вас, фрау Шилковская.
     - Очень хорошо, - обрадовалась женщина, - я так давно его не видела. А когда он позвонил мне вчера, я даже не поверила. Он так редко звонил в последние годы. Но я обязательно отдам ему эти диски. Они ему наверняка пригодятся.
     - Конечно, отдайте, - улыбнулась Лариса.
     Она посмотрела на Дронго. Некоторые слова он понимал. Но стоял рядом с каменным выражением лица, ожидая, когда хозяйка вынесет старые дискеты. Она ушла в комнату и появилась через несколько минут с дискетами в руках. Именно в этот момент зазвонил телефон. Лариса вздрогнула. Даже Дронго, который часто попадал в подобные ситуации, вздрогнул от неожиданности. Фрау Шилковская положила дискеты в карман, подошла к телефону и сняла трубку.
     - Да, - улыбнулась она, - спасибо Марта. И тебя поздравляю с праздником. Обязательно увидимся. Будь здорова.
     Она положила трубку.
     - Это моя подруга, - объяснила женщина, - мы дружили с ней до тех пор, пока не построили эту ужасную Стену в центре города. Мы не виделись с ней почти тридцать лет, а потом снова нашли друг друга. Вы представляете, какое это чудо?
     - Да, - нетерпеливо сказала Лариса. - Но вы забыли отдать нам старые дискеты. Вот новые - лазерные. Они лучше прежних.
     - Я хранила эти дискеты в сухом темном месте. Как он мне говорил, - сообщила гордая своим прилежанием фрау Шилковская.
     - Вы правильно сделали, - подтвердила Лариса.
     - Что на них записано? - поинтересовалась наивная женщина, взяв новые лазерные диски. - Альберт мне никогда этого не говорил.
     - Его любимые песни, - объяснила Лариса. Дронго следил за ее руками. Наконец старые дискеты оказались в руках Ларисы, и он облегченно вздохнул.
     - Где вы должны с ним встретиться? - спросила Лариса.
     - Сегодня вечером в отеле "Хилтон", - любезно сообщила фрау Эмма Шилковская. - Он будет ждать меня в восемь вечера.
     - Мы тоже обязательно придем, - пообещала Лариса.
     Когда они вышли из дома, Лариса достала дискеты и задумчиво посмотрела на них.
     - Столько людей погибло и так много усилий было потрачено, а стоило только прийти к старой недалекой женщине и взять у нее эти документы.
     - Умной он бы не оставил эти дискеты на столько лет, - пояснил Дронго, - немецкая педантичность плюс ее ограниченность. У него было достаточно времени, чтобы все подготовить. В доме старой девы идеальные условия для хранения особо ценных документов.
     Они вышли на улицу. И замерли. Вокруг них стояли два десятка людей с пистолетами в руках. Это были сотрудники СВР, оцепившие здание. Дронго посмотрел на направленные на него со всех сторон пистолеты и усмехнулся. Потом сделал шаг вперед.
     - Все в порядке, ребята, - громко сказал он, - уберите пистолеты. Дискеты у Ларисы.
     - Где они? - дрогнувшим голосом спросил Осипов. - Покажите нам.
     За спиной Дронго Лариса достала дискеты и показала их генералу. Тот шагнул к ним и судорожно схватил дискеты. Шумно выдохнул воздух. И взглянув на Дронго, сказал:
     - Если это те самые...
     - Это те самые, - кивнул Дронго. - Скажите своим "архаровцам", чтобы убрали пистолеты. Иначе какой-нибудь дурак выстрелит с испугу.
     - Отбой, - приказал генерал. Офицеры убрали оружие. - А зачем вы ей купили лазерные диски? - поинтересовался Осипов.
     - Это плата за дискеты. Ей будет приятно принести своему кузену лучшие записи в современном исполнении. Кроме того, я думаю, она бы не отдала нам старые дискеты, не получив новых.
     Осипов сжимал в руках дискеты.
     - Я все еще не верю, - признался он, - не верю, что все кончено.
     - Мы должны найти ее сбежавшего кузена, - напомнил Дронго.
     - Меня уже не интересует даже он, - признался генерал, бережно уложив дискеты во внутренний карман.
     Через час они были в отеле "Хилтон", где должна была состояться встреча Альберта Шилковского с кузиной. Лариса разместилась на втором этаже, нависающем над кафе в виде атриума. Все следили за Дронго. Он пил чай с лимоном, улыбаясь каждой входящей женщине. Осипов, сидевший чуть дальше, нервничал больше других. Дискеты не были гарантией от провала. Нужно было уточнить, что именно помнил Шилковский.
     Неожиданно Дронго поднялся: мимо него прошел импозантный мужчина в темном, длинном плаще.
     - Здравствуйте, Шилковский, - громко сказал Дронго, и незнакомец замер. Все посмотрели на Дронго. Тот улыбнулся. И снова громко поздоровался.

     На следующий день

     Габриэлла встала утром пораньше. Почему-то всю ночь она видела тревожные сны. Прошла в спальню к детям. Мальчики спали, улыбаясь во сне. Пора было их будить, но она села рядом со старшим сыном и долго смотрела на него. В комнату вошел муж. Он вчера прилетел из командировки. Вставало солнце и его неяркие ноябрьские лучи осветили кровать мальчика и мать, сидевшую рядом с ним. Муж замер, глядя на эту картину. Она гладила головку сына и улыбалась.
     Менарт проспал всю ночь, не просыпаясь. И утром, принимая душ, почему-то начал напевать под струями холодной воды. После последнего разговора с Дронго он чувствовал себя значительно лучше, как обычно бывает с человеком, побывавшим у исповедника. Менарт подумал, что этот тип был прав. Нужно поехать к сыну. Ведь когда-то они были дружны, и сын должен понять его.
     Оливер Бутцман проснулся в палате. Появилась медсестра, открыла занавески, пожелала ему доброго утра. В палату вошли жена и дочь. Бутцман радостно улыбнулся, увидев родные лица. Вчера врачи твердо обещали ему, что к новому году он выйдет из больницы. Бутцман подмигнул дочери.
     Барлаха готовили к отправке. Врачи, осмотрев его, разрешили ему подняться. Последствия ранения почти не чувствовались, но он стал значительно хуже слышать. Кардиган нетерпеливо топтался на месте. Вертолет уже ждал, и через несколько часов они должны были наконец получить эти документы.
     Барлах уже пошел к выходу, когда раздался телефонный звонок. Кардиган достал аппарат. Сегодня ничто не могло испортить ему настроения. И услышал глухой голос Страуса.
     - Как у вас дела, Кардиган.
     - Все в порядке, - весело ответил он, - сейчас отправляем Барлаха.
     - Отправляйте, - голос Страуса ему не понравился, - и приезжайте потом ко мне.
     Кардиган убрал аппарат, не понимая, почему у резидента такой голос. Наверно, от зависти, подумал он. Старик просто завидует, что его молодому коллеге удалось провести такую операцию. Барлах улетел на вертолете, а Кардиган приехал к Страусу в прекрасном настроении. Сегодня он чувствовал себя победителем. Страус мрачно взглянул на него и вместо приветствия что-то буркнул. У него в руках не было привычной сигары.
     - Что случилось? - спросил Кардиган, усаживаясь напротив резидента. - Барлаха мы уже отправили. Подождем, когда состоится встреча и подтвердим в Лэнгли разблокировку счетов.
     - Не думаю, что с этим нужно торопиться, - заметил Страус.
     - В каком смысле? - насторожился Кардиган. - Что вы имеете в виду?
     - Мне сегодня звонил Воронин. Тот самый представитель российской разведки, о котором я вам уже говорил. Он рассказал мне интересную историю. Оказывается, они тоже искали информатора Барлаха. Но несколько дней назад этот человек погиб.
     Кардиган все еще привычно улыбался, когда до него дошел смысл сказанного Страусом. Улыбка сползла с его лица.
     - Как это погиб? Кто это был?
     - Эрих Дамме, бывший начальник отдела "Штази". По словам Воронина, именно он был информатором Барлаха. Они искали его достаточно давно, но не могли точно вычислить. Мы все искали его среди сотрудников группы Хеелиха, а, оказывается, копии документов были у Дамме. Я проверил. - Страус посмотрел на коробку сигар и не дотронулся до них. Это был очень плохой знак. Только когда Страус сильно нервничал, он отказывался от сигар. - Эрих Дамме действительно погиб в перестрелке два дня назад. Его обвинили в убийстве некоего Гуго, известного берлинского сутенера. Полицейские застрелили Дамме в перестрелке. Так было указано в официальном документе, - подчеркнул Страус. Он еще раз посмотрел на коробку сигар и вдруг, протянув руку, взял сигару. - У меня есть некоторые связи, - вздохнул Страус, - и я попытался проверить в полиции. Оказывается, Дамме застрелил не офицер полиции, а тот самый эксперт, который успел до вас побывать в Израиле, а также встретиться с Вайсфлог и Менартом. Этот человек нас опередил. Он подстроил все таким образом, что убийство Дамме выглядело как самооборона. Сегодня вечером мне пришлют копию полицейского протокола.
     - Не может быть, - растерянно сказал Кардиган. - А как же Барлах?
     - Боюсь, что мы уже не получим эти документы.
     - Может быть, это был не Дамме?
     - Не может. У него дома нашли оплаченные переводы в газеты. Он получал сообщения Барлаха и давал на них ответы. Мы опять не успели, Кардиган. Вы опять опоздали, - с некоторым садистским наслаждением сказал Страус, подчеркнув последнюю фразу.
     - Я вам не верю, - ошеломленно сказал Кардиган. - я вам не верю.
     - В таком случае подождем, - согласился Страус, - но боюсь, что Воронин прав. Мы потеряли свой шанс. Они тоже беспокоятся, ведь у Дамме могли быть копии этих документов. Но я договорился с полицией. Если документы найдут, нам отдадут копии. Конечно, их получат и немцы, но это уже неизбежно.
     Кардиган поднялся. У него тряслись щеки. Он хотел что-то сказать и не мог вымолвить ни слова. Так молча он и вышел из кабинета.
     Барлах прождал в условном месте весь вечер. На встречу никто не пришел. Поздно ночью он, как побитая собака, вернулся в военный госпиталь. Ему было некуда идти. Кардиган понял, что пора звонить в Лэнгли. Он оттягивал разговор весь день. Давид Страус не хотел ему помочь, ожидая, когда о неприятном известии доложит сам Кардиган. На следующий день Кардиган вылетел в Вашингтон. А Барлаха устроили сторожем при военном госпитале.

     Берлин.
     9 ноября 1999 года

     Вокруг шумели люди. Шилковский с ненавистью посмотрел на Дронго. Он был небрит, с воспаленными гл