хайловича, когда  тот  вошел  вместе  с
каким-то невзрачным человеком. Незнакомцу могло быть и сорок, и  шестьдесят.
Чуть ниже среднего роста, одет в синий джемпер, уже теряющий  свой  цвет,  и
мятые темные брюки. Непричесанная голова, рассеянный взгляд,  жесткие  черты
лица, сухая, пергаментная кожа, словно натянутая на череп таким образом, что
невозможно было определить возраст вошедшего. - Облик его завершали  очки  в
дешевенькой оправе, которые незнакомец все время поправлял.
   - Это Андрей Андреевич Фортаков, - представил вошедшего Сыркин.
   - Добрый вечер, - поздоровался Дронго. - А где ваш помощник?
   - Не знаю. Сейчас я его найду. Наверное, пошел в другое здание. Уже шесть
часов вечера, все уходят домой.
   - Пусть зайдет ко мне, я его не стану  задерживать  надолго,  -  попросил
Дронго.
   - Конечно, - кивнул Сыркин, - а вы пока побеседуйте.
   Фортаков сел напротив Дронго, нервным жестом поправил очки.
   - Вы извините, что я задерживаю вас так поздно, - начал Дронго,  взглянув
на часы.
   - Разве это поздно? - улыбнулся Фортаков. - Мы  иногда  остаемся  на  всю
ночь. А сейчас только шесть часов вечера.
   - У меня к вам несколько вопросов. Вы работаете в отделе Фирсовой?
   - Да.
   - Давно?
   - Лет пятнадцать.
   - Значит, вы уже ветеран этого  отдела.  А  с  сотрудниками  технического
отдела вы тесно контактируете?
   - Если вы хотите узнать, знаю ли я их, то, конечно  же,  знаю.  И  хорошо
знал убитую.
   - Почему - хорошо? Она ведь работала у вас совсем немного?
   - Она моя соседка. Мы живем в соседних домах. Перед  тем  как  устроиться
сюда, она работала в другом институте, в котором я много раз бывал.
   - По служебным или по личным делам?
   - По служебным, - усмехнулся Фортаков, снимая очки и протирая стекла.  Он
взглянул на Дронго близорукими глазами. Надел очки. - Мне уже за шестьдесят,
- объявил он, - меня уже трудно расшевелить, заставив бегать за  молоденькой
девочкой, которая годится мне в дочери.
   - Вы давно знали Хохлову?
   - Нет, просто иногда встречались. В другом институте у них были проблемы,
далеко было ездить, а у нее больная мать. Слава Богу, она умерла  в  прошлом
году, а то не пережила бы подобного удара.
   - Хохлову любили в вашем институте? Или, наоборот, недолюбливали?
   - А как вы думаете? - усмехнулся  Фортаков.  -  Она  ведь  была  красивой
молодой женщиной, а у нас процентов на пятьдесят коллектив женский. Конечно,
не очень любили. Она тратила всю зарплату на себя, была довольно независимой
особой. На них все обращали внимание.
   - На них?..
   - Я имею в виду ее и Олечку Финкель.  Конечно,  они  конкурировали,  даже
одевались похоже. Но в общем относились к друг другу гораздо  терпимее,  чем
все прочие. У нас ведь  много  неустроенных  женщин.  Наука  требует  полной
отдачи, и некоторые так и не успели устроить свою личную жизнь. Конечно, они
не  очень  любили  таких  "взрывоопасных  особ",  на  которых  столь   бурно
реагировали мужчины.
   - Вы имеете в виду Елену Витальевну?
   - И ее тоже. Они все немного комплексовали от вида обеих молодых  женщин.
Ну это и понятно.
   - А как к ней относились в техническом отделе?
   - Спокойно. Там хорошие  ребята  подобрались.  Игорек  вообще  занимается
только компьютерами, Алексаняна  ничто  не  интересует,  кроме  его  работы.
Коренев, Шенько, Григорьев - нормальные  парни,  немного  чудаки.  С  такими
знаниями и руками все еще сидят у нас в институте на мизерной зарплате.
   - Вы не назвали Зинкова.
   - У него другая проблема.  Он  ведь  уже  доктор  наук.  У  него  впереди
прекрасная перспектива, если, конечно, Моисеева его не сожрет до той поры.
   - У них плохие отношения? Мне показалось, что у них сложные, но не совсем
плохие отношения? Или я не прав?
   - Сложные. Моисеева вообще не любит пару Зинков -  Фирсова.  Знаете,  как
это бывает... Они ведь поженились совсем  недавно.  У  нашей  Людмилы  погиб
несколько лет назад муж. Он был очень хорошим человеком,  настоящим  другом.
Она тяжело переживала его смерть. А потом они сошлись с Зинковым.  Они  ведь
оба очень интересные люди. Ну  а  Моисеева,  по-моему,  немного  комплексует
из-за того, что не смогла получить такого вот мужа.
   Он снова снял очки и протер стекла.
   - Странно, - сказал Андрей Андреевич, - вы задаете совсем не те  вопросы,
что предыдущий следователь. Его интересовало  в  основном,  где  мы  были  в
момент убийства. А вас занимают отношения между людьми в коллективе. Или  вы
работаете на контрасте?
   - Я не следователь, - возразил Дронго, - я всего лишь эксперт по вопросам
преступности, и у вас тут на "птичьих правах".
   - То есть я могу и не отвечать на ваши вопросы?
   - Желательно все же отвечать, чтобы я  смог  разобраться  с  этим  весьма
непростым случаем.
   - Да, - вздохнул Фортаков, - это печально. Я до сих пор не могу заставить
себя входить в ту комнату.
   - Как вы считаете, мог это сделать  кто-то  из  сотрудников  технического
отдела?
   - Абсолютно исключено. Там нормальные люди, а убийца явный психопат.
   - Почему вы так решили?
   - Я слышал, как убили Хохлову. Это, по-моему, был какой-то маньяк.
   - Вы знали Павла Мовчана, арестованного по подозрению в убийстве?
   - Конечно, знал. Но это ошибка. Хотя говорят, что наши славные органы уже
не ошибаются. Он очень неплохой парень. Судимость в молодости - это  еще  не
основание для ареста. Испугался, сбежал. С  кем  не  бывает?  А  следователи
убеждены, что убил именно он. Возможно, я не прав, но  не  представляю  себе
нашего охранника маньяком, жестоким убийцей. И по каким мотивам?  На  женщин
он не реагировал, у него симпатичная супруга, она иногда приходила  к  мужу,
мы все ее знаем. Какие мотивы могли быть у Паши? Не  знаю,  может,  я  и  не
прав.
   - В тот вечер вы немного задержались. Не видели ничего необычного?
   - Нет, конечно. Если бы увидел,  то  не  стал  бы  скрывать.  Все  весьма
обычно. Может, преступление оттого кажется еще более страшным.  Но  я  вышел
через проходную где-то в половине седьмого. Или немного  позже.  Может,  без
пятнадцати семь. Меня еще подвезли супруги Зинковы,  которые  вышли  вместе.
Фирсова открыла свой автомобиль и предложила мне вместе с  ней  подождать  в
машине Георгия Ильича. Они куда-то должны были идти в гости. Она переоделась
и ждала, когда он закончит дела в лаборатории.  Мы  сидели  в  машине  минут
пятнадцать.
   - И вы оба не отлучались?
   - Нет, ни на секунду. Сидели и ждали, когда придет Зинков. Он  пришел,  и
мы поехали. Фирсова обычно машину не водит в городе, у нее нет прав. Поэтому
она только за городом за руль садится. Хотя машина ее. но ключи  она  обычно
дает Георгию Ильичу. Они подвезли меня до дома и поехали дальше.
   - А задержались после работы вы все трое? Вместе с Зиминым?
   - Да, все вместе. Правда, мы иногда выходили и входили в нашу комнату, но
работали втроем. Фирсова, я и Зимин. Он сейчас в командировке.
   - Я знаю. Где находятся ваши комнаты?
   - На третьем этаже.
   - Вниз вы спускались на лифте?
   - Да, на лифте.
   - В правом или в левом?
   - В правом. Кажется, другой лифт тогда не работал.
   - Ольга Финкель примерно в это  время  принесла  бумаги  из  технического
отдела. Она уверяет, что в кабине лифта была вода. Так ли это?
   - Не помню. Но, наверное, была. По вечерам  у  нас  некоторые  сотрудники
принимают душ. Душевые на первом этаже, и  все  могут  ими  воспользоваться.
Ничего странного в этом нет. Но обычно все так торопятся с работы,  что  душ
принимают только в перерывах, чтобы не задерживаться после шести.
   - Как вы думаете, убийца кто-то из своих? Или посторонний,  проникший  на
территорию института?
   Фортаков тяжело вздохнул. Потер подбородок. Потом неуверенно заговорил:
   -  Поверить  в  "пришельца"  мне  трудно.  Получается,  что   неизвестный
специально залез на охраняемую территорию, чтобы убить Хохлову? Если он  так
хотел ее убить, почему не сделал это в другом месте?  Она  ведь  жила  одна.
Нет. Я скорее думаю, что это сделал кто-то из наших, как это ни  прискорбно,
но, видимо, так оно и было на самом деле.
   Он не успел договорить, когда за стеной раздались громкие крики,  быстрый
топот ног, пронзительный женский крик.
   - Что случилось? - обернулся к двери Фортаков.
   Дронго вскочил с места, подбежал к двери,  распахнул  ее.  В  коридоре  у
приемной директора толпились люди. Раздавались крики:
   - Ей плохо!
   - Что случилось? - поспешил к ним  Дронго.  Он  увидел  растерянное  лицо
Архипова. Его секретарь лежала на диване.
   - Идемте! - крикнул  всегда  сдержанный  Сергей  Алексеевич,  бросаясь  к
лестнице. За ним побежало несколько сотрудников.
   - Что случилось? - Дронго поспешил за Архиповым.
   - Убийство, - отрывисто бросил Сергей Алексеевич. У него было серое лицо,
он тяжело дышал. Пока они бежали вниз по лестнице, он, задыхаясь, выпалил:
   - Убийство. Еще одно убийство в нашем институте... Сыркин  позвонил  мне,
но Носов уже успел сказать в приемной,  и  моему  секретарю  стало  плохо...
Сейчас вызовут врача. Я уже попросил позвонить в ФСБ и в прокуратуру.
   Они спустились на первый этаж и направились к душевым, где уже  собралось
не меньше  двадцати  сотрудников.  Увидев  Архипова,  все  расступились.  Он
подошел к душевой, покачнулся, оперся на раму.
   - Не могу, - жалобно сказал Сергей Алексеевич, - не могу я туда  входить.
Просто не могу.
   Дронго  вошел  в  женскую  душевую.  Навстречу  ему  вышел   Сыркин.   Он
неузнаваемо изменился за те несколько минут, когда в последний  раз  выходил
из своего кабинета. У него подрагивали от волнения глаза,  губы  полумесяцем
опустились вниз. Увидев Дронго, он молча отвернулся.
   На полу и на стене душевой алели капельки крови, словно кто-то специально
брызгал красную краску на  кафельные  плитки.  В  помещении,  кроме  Михаила
Михайловича, больше никого не было. Дронго сделал несколько шагов, осторожно
открыл кабинку. На полу лежала Ольга  Финкель.  Убийца  нанес  ей  несколько
ударов прямо в живот. Дронго наклонился, поднял руку девушки. Да,  она  была
убита несколько минут назад. Кровь  еще  не  успела  свернуться,  тело  было
теплым. Но никаких внешних признаков насилия не было.
   - Ее тоже убили, - отрешенным голосом сказал за его спиной Сыркин, - убил
тот же мерзавец.
   - Погодите, - Дронго поднялся, чувствуя  непривычную  боль  в  сердце,  -
погодите. Он посмотрел по сторонам.
   - Ножа нигде нет, - бесцветным голосом сообщил Михаил Михайлович.
   - Нужно закрыть проходную,  -  повернулся  к  нему  Дронго,  -  и  начать
поголовную проверку. Убийца должен быть где-то на территории  института.  Он
не смог пока никуда уйти.
   Дверь  открылась,  и  в  душевую  ворвался  Носов.  У  него   был   очень
взволнованный вид.
   - Сергею Алексеевичу плохо с сердцем! - выпалил он.
   Дронго и Сыркин бросились к выходу. На полу лежал  Архипов,  над  которым
суетились женщины.
   - Вызывайте "Скорую", - приказал Дронго, - и не топчитесь над ним, вы  не
даете ему дышать.
   - Что случилось? - услышал он строгий голос Елены Витальевны.
   - Убийство, - сообщил он, глядя ей в глаза, - у вас опять убили женщину.
   Она вздрогнула, шире раскрыла глаза. Но она была сильной женщиной и сразу
овладела собой.
   - Кого убили? - хрипло спросила она.
   - Ольгу Финкель.
   У нее дернулись губы. И, уже  не  скрывая  своей  растерянности,  женщина
посмотрела по сторонам.
   - Пустите! - кричал Зинков, протискиваясь сквозь толпу. У входа в душевую
его остановил Сыркин.
   - Нет, - сказал он, - не входите туда, Георгий Ильич,  -  подождем,  пока
приедут работники прокуратуры и ФСБ.
   - Идите вы! - раздраженно бросил Зинков, отталкивая Михаила Михайловича и
входя в душевую. Сыркин рванулся  за  ним.  Через  несколько  секунд  Зинков
вышел. На нем не было лица. Он смотрел  на  всех  потемневшими  потрясенными
глазами. Сыркин молча вышел следом за ним.
   - Валидол, валидол! - кричали сотрудники, столпившиеся над  Архиповым.  -
Дайте ему валидол.
   - Михаил Михайлович, - обернулся к Сыркину Дронго, - сейчас  самое  время
закрыть двери проходной и начать повальную  проверку.  Распорядитесь,  иначе
будет поздно. Убийца все  еще  здесь,  он  все  еще  находится  в  состоянии
эмоционального шока. Сейчас проще всего найти преступника.
   - Понимаю, - растерянно сказал Сыркин, подзывая к себе Носова,  -  скажи,
чтобы закрыли двери и никого не выпускали, - приказал он чуть тверже.
   Архипова подняли и понесли к дивану, стоявшему  в  холле  первого  этажа.
Многие сотрудники поспешили туда.  Сыркин  и  Дронго  стояли  у  дверей,  не
пропуская никого к месту убийства. Когда Архипова  понесли  в  холл,  Михаил
Михайлович провел рукой по мокрому лицу и тяжело вздохнул:
   - Я как будто предчувствовал беду, - с надрывом произнес  он.  -  Сердцем
чуял.
   Дронго молчал. Он смотрел на  столпившихся  вокруг  людей,  на  уносивших
Архипова сотрудников института  и  молчал.  Он  думал  о  чем-то  своем.  Он
подумал,  что  впервые  в  жизни  становится  свидетелем  наглого  убийства,
совершенного при столь странных обстоятельствах почти у всех  на  глазах.  И
еще он подумал, что не успокоится, пока не найдет убийцу. Вокруг раздавались
крики женщин, приглушенные голоса мужчин. А к  институту  уже  подъезжали  с
пронзительным воем сирен автомобили милиции и "Скорой помощи".

Глава 10

   Пока в институте царила неразбериха и оставшиеся сотрудники сновали между
этажами, Дронго вышел из основного здания во двор.  После  шести  вечера  на
территории института осталось уже не так много сотрудников. Заметив бегущего
от проходной Носова, Дронго остановил его.
   - Как там дела?
   - Я предупредил, чтобы закрыли двери и никого не выпускали. За  последние
пять минут вышли трое. Фамилии  я  передам  Михаилу  Михайловичу,  -  сказал
запыхавшийся  Носов.  Он  говорил  чуть  громче,   чем   другие,   очевидно,
сказывалась контузия.
   - Скажи Михаилу Михайловичу, что мне нужен список  людей,  оставшихся  на
территории института. Плюс трое, которые уже успели выйти. Ты меня понял?
   - Сделаю, - Носов побежал к основному зданию.
   Дронго задумчиво посмотрел ему вслед. Кажется, и журналы  обнаружил  этот
же парень. Странное совпадение. Он обнаружил и убитую.  Нужно  будет  с  ним
поговорить более обстоятельно. Почему Носов вошел в женскую душевую? Что  он
там делал? Что именно его так заинтересовало? Дронго пожалел, что  сразу  не
расспросил его более подробно.
   Направляясь к техническому отделу, Дронго вошел в здание. Двери были, как
всегда, открыты. Он прошел к кабинету Зинкова. Постучал. Никто  не  ответил.
Кабинет Садовничего тоже был заперт. Тогда  он  прошел  дальше  и  обнаружил
открытую дверь в помещение, откуда можно было попасть в лабораторию.  Дронго
вошел в комнату.
   - Кто там? - раздался из лаборатории громкий голос.
   - Это я! - крикнул Дронго.
   Из лаборатории вышел Алексанян. Увидев Дронго, он кивнул головой, признав
в нем эксперта, который приходил вместе с Сыркиным.
   - Больше здесь никого нет? - уточнил Дронго.
   - Олег Сергеевич пошел в основное здание, сейчас вернется. Больше  никого
нет. Коренев сидит у Зинкова в его кабинете вместе с  Григорьевым.  Они  там
работают. Остальные ушли.
   - У меня  к  вам  вопрос.  Я  разговаривал  с  рядом  сотрудников  вашего
института. Тут появилась некоторая нестыковка. Ольга Финкель рассказала мне,
что вас не было в лаборатории, когда она пришла. Вы зашли следом за ней.
   - Правильно. Я был в соседнем кабинете. Ну и что?
   - А следом за ней у вас появилась Сулахметова, которая застала вас троих.
Уже не было Зинкова. Вы не знаете, куда он выходил?
   - Знаю. В свой кабинет, взять там документы.
   - Вы сказали Сулахметовой, что в соседнем кабинете находится Хохлова.  Вы
ее там видели?
   - Ах вот вы о чем. Нет, не видел. Но знал, что она должна быть  в  другой
комнате, в той самой,  в  конце  коридора.  Игорь  перед  уходом  подготовил
материалы, которые надо было размножить на принтере.  Наш  лазерный  принтер
находится как раз в той комнате. Она там и работала.
   - Вы к ней заходили?
   - Нет. Но я знал, что она там.
   - И когда вы видели ее в последний раз?
   - Примерно часов в шесть. Она намеревалась отнести данные Раисе Асафовне,
И понесла бумаги туда.
   - И когда появилась Ольга?
   - Примерно в то же время, вместе с ней. Но  она  приходила  по  поручению
Елены Витальевны. И у нее были совсем другие бумаги.
   - Значит, примерно в половине седьмого из вашего здания вышли и вошли три
женщины: Ольга Финкель, Раиса Сулахметова и убитая Алла Хохлова, так?
   - Да. И следователь об этом же  спрашивал.  Но  больше  никто  к  нам  не
приходил.
   В этот момент дверь открылась, и в комнату буквально ворвался Шенько.
   - Ты слышал, что случилось? - выкрикнул он, красный от волнения.
   - Нет, - удивился Алексанян, - а что произошло?
   - Убили Олю.
   - Что?! - не поверил собственным ушам Алексанян. - Что ты сейчас сказал?
   - Олю убили, - повторил  непослушными  губами  Шенько.  И  только  теперь
заметил стоявшего чуть в стороне Дронго. - А вы разве не знали? - спросил он
у него.
   - Знал, - кивнул Дронго.
   - Тогда почему вы здесь?  -  закричал  эмоциональный  Алексанян.  -  Надо
помочь... нужно туда бежать.
   - Ей уже ничем не поможешь, - сказал Дронго.
   Алексанян схватился за голову.
   - Я так не могу, не могу! - закричал он, выскакивая за дверь.
   - У него жена умерла в прошлом году, - сообщил Шенько, - поэтому  он  так
реагирует. Там, кажется, приехали ваши коллеги. Я видел, как они  шли  через
проходную. Как странно, - поднял он перебинтованную руку, - она мне  сделала
перевязку, а сама...
   Он не договорил, отходя к окну. Дронго понял, что сейчас его лучше  ни  о
чем не спрашивать, и вышел из помещения. Во дворе  уже  толпились  люди.  На
носилках несли Архипова.  Очевидно,  он  был  совсем  плох.  Дронго  подошел
поближе и услышал за спиной неприятный резкий голос:
   - Ну, успокоились наконец?
   Дронго обернулся. Рядом стоял Левитин.
   - Я вам говорил, чтобы вы здесь не занимались частным  расследованием,  -
жестко продолжал Левитин, - но вы меня не послушались. Теперь вы сами влипли
в историю.
   - В какую историю? - не понял Дронго.
   - Вы единственный посторонний на  территории  института,  зафиксированный
здесь в момент совершения убийства. Значит, вы самый главный  подозреваемый,
- торжествующе объяснил полковник.
   - Не говорите глупостей, -  холодно  заметил  Дронго.  -  Неужели  вы  не
понимаете, что преступление совершил один и тот же человек? И  это  как  раз
решающее свидетельство невиновности Мовчана.
   - Это не доказательство, - торопливо сказал Левитин, - я могу подозревать
кого угодно. Вы могли понять, что не сможете раскрыть это  преступление,  и,
чтобы поддержать  свое  профессиональное  реноме,  решили  специально  убить
вторую женщину. Таким образом снимаются подозрения с Мовчана и  доказывается
ваша гениальность.
   - У меня есть свидетели, которые могут по минутам рассказать, где я  был,
- отрезал Дронго, - я не отлучался никуда ни на  минуту.  Даже  не  ходил  в
туалет. Поэтому доказать, что  был  убийцей  я,  будет  невозможно.  Или  вы
попытаетесь и меня посадить в общую камеру?
   - Ладно, ладно, не нужно так напирать, - грубо оборвал его Левитин,  -  я
просто высказываю версии. Вы сами должны понимать, что это крайне неприятная
история. Посторонний человек на территории института, и происходит убийство.
   Архипова уже унесли. Дронго проводил  взглядом  носилки.  К  ним  подошел
кто-то из сотрудников Левитина.
   - Вас вызывают, - сказал он на ухо начальнику.
   Полковник кивнул и повернулся, намереваясь отправиться в основное здание.
Посмотрел на Дронго, и что-то мелькнуло в его глазах.  Может,  вспомнил  про
Чогунаш. Или просто подумал, что был слишком груб с этим экспертом.  Или  же
расчетливо решил, что такой аналит