ачительны.
   Американское ДЕА1   прислало  своего  человека  в  Грузию  для  более  тесного
сотрудничества с местными правоохранительными органами, но он был  убит.
Грузины потом уверяли, что это чистая случайность. Самый опасный для нас
участок  границы  -  между  Азербайджаном  и  Ираном  захвачен  воюющими
армянскими  частями  Нагорного  Карабаха.  Там  практически  нет  вообще
никакого  контроля,  на  это,   кстати,   указывали   и   армянские,   и
азербайджанские  источники.  Граница  просто  разрушена   и   никем   не
контролируется. И,  по  нашим  сведениям,  именно  оттуда  идет  большое
количество грузов в грузинские  порты,  откуда  затем  переправляется  в
Европу и Турцию.
   - Поэтому ты здесь? - поинтересовался "Дронго".
   - Нет, до меня сюда был послан представитель турецкого "Интерпола"
   Намик Аслан. О его прибытии в Баку знали лишь  несколько  человек  из
правительственных кругов. Догадываешься, что потом произошло?
   - Я знаю, - очень  спокойно  ответил  "Дронго",  -  читал  в  газетах
сообщение о смерти турецкого бизнесмена Намика Аслана. Его застрелили  у
гостиницы. Убийц до сих пор не нашли.
   - Верно. А это означает, что здесь  существует  возможность  передачи
нашей  информации  местным  наркобаронам.  Согласись,   с   этим   нужно
разбираться серьезно.
   - Поэтому ты приехал?
   - Не только, - покачал головой Лаутон, характерным жестом  поглаживая
подбородок, где виднелся его шрам, - как известно,  во  время  Чеченской
войны Россия закрыла границы с Грузией и Азербайджаном.  В  Черном  море
появились сторожевые  катера  пограничной  охраны  русских.  Но  это  не
помешало потоку наркотиков не только  беспрепятственно  проходить  через
Грузию, но и,  наоборот,  найти  свой  выход  через  Северный  Кавказ  в
Украину, Понимаешь, о чем идет речь?
   - Все куплено, - устало пробормотал "Дронго", закрывая глаза,  -  это
так неинтересно. Здесь покупается все - политики, военные,  полицейские,
местная госбезопасность, пограничники, таможенники.  И  в  России,  и  в
Грузии, и в Азербайджане, да и в Армении. У людей  не  осталось  никаких
сдерживающих моментов. Наказания давно никто не боится  -  всегда  можно
откупиться, а моральные категории здесь  не  в  почете.  Все  правильно,
этого  и  следовало  ожидать,  мистер  Лаутон.  Ты   знаешь,   возникает
интересный парадокс -  американцы  и  западноевропейцы  еще  тысячу  раз
пожалеют,  что  успешно  разрушили  СССР.  Все  дерьмо,  которое  раньше
сдерживалось в рамках "железного занавеса", хлынуло в  "свободный  мир",
где и простора больше, и деньги настоящие, конвертируемые.
   Русская мафия  -  это  только  часть  проблемы.  Миллионы  эмигрантов
бросились  в  поисках  лучшей  жизни  на  Запад,  и  среди  них  столько
всяческого отребья  и  подонков,  что  в  массе  своей  они  возможно  и
составляют большинство.
   Оружие, наркотики, экспорт дешевых девочек в публичные дома Европы...
Ох, как вам будет плохо.
   - Ты как будто радуешься, - обиделся Лаутон.
   - Нет, я плачу, - "Дронго" встал, -  пойду,  заварю  вам  чай.  Здесь
принято пить чай, а не кофе.
   Он прошел на кухню, прислушиваясь к тому, что происходит в столовой.
   Оба его собеседника молчали. Заварив крепкий  чай  и  разлив  его  по
стаканам, он собрал все это на поднос и вернулся в комнату.
   - Попробуйте, - предложил он гостям.
   - Спасибо, - Лаутон  потянулся  за  своим  стаканом.  Дьюла,  чему-то
улыбнувшись, взял свой.
   - Так на чем мы остановились? - спросил "Дронго". - На моей радости.
   Знаете, какая средняя зарплата в закавказских  республиках?  Один-два
доллара. Во всех трех ныне независимых странах. А  ведь  это  был  самый
богатый край в бывшем Советском Союзе. Люди начали голодать, умирают  от
дистрофии, многие кончают жизнь самоубийством. Никто  не  видит  никакой
перспективы.  И  в  этих  условиях  вы  приезжаете  сюда  -  из   сытых,
преуспевающих, обеспеченных стран  и  удивляетесь:  почему  здесь  такое
число преступлений, почему все куплено, почему все продается. А  на  что
жить этим несчастным? Хотите пример?  Зарплаты  у  прокуроров  республик
Грузии, Армении и Азербайджана меньше, чем однодневный заработок  любого
нищего в ваших странах. А министры обороны получают денег  столько,  что
не хватит даже на один хороший парадный мундир. Убедительно?
   - А как они живут? - изумился Дьюла.
   - Воруют, господа, все воруют. Берут взятки,  воруют,  торгуют  всем,
что  имеет  продажную  цену.  А  так  как  самую  маленькую  цену  имеет
собственная совесть, то ее уже давно продали все, кому  была  предложена
хоть малейшая подходящая цена.
   - Тебе не кажется, что ты пессимист? - нахмурился Лаутон.
   - Я еще оптимист. Хорошо, если  министры  и  прокуроры  берут  только
взятки. Нет, они еще лично возглавляют банды рэкетиров, контрабандистов,
мошенников, которые платят им определенный процент за  защиту.  Иначе  ж
просто не выжить.
   - Прокурорам? - пошутил Лаутон.
   - И министрам тоже, - очень серьезно ответил "Дронго", - а вообще эти
закавказские республики  уже  сами  граждане  называют  Баклажанией  или
Лимонией. У людей не осталось веры. И нет никаких шансов на будущее.
   - Мрачно, - Лаутон попробовал чай, - горячий, - сказал он недовольно.
   - Чай пьют очень горячим, - объяснил Дьюла, - я уже знаю этот обычай.
   - Значит, у нас нет никаких шансов что-нибудь здесь наладить? - прямо
спросил Лаутон.
   - Если честно - почти нет.
   - Что означает слово "почти"?
   -  Это  если  вам  удастся  в  этих  условиях   все-таки   произвести
расследование и выйти  на  самые  верхи.  В  таком  случае  руководители
закавказских республик просто для  сохранения  имиджа  своих  государств
вынуждены будут принимать жесткие меры, убирая одних бандитов и  заменяя
их другими. Но только если вы самостоятельно сможете добиться успеха. Ни
на  какую  помощь  не  рассчитывайте.  Здесь  правит  "закон  негодяев",
Джеральд, и вам будет очень трудно.
   - Никогда не слышал о таком законе,  -  удивился  Дьюла,  -  что  это
значит?
   - Главное правило очень простое, - охотно пояснил "Дронго".  -  Успей
предать своего друга раньше, чем  он  сдаст  тебя.  Успей  продать  свою
совесть по сходной цене, пока это не сделали твои компаньоны.  В  общем,
успей предать, иначе это сделают другие.
   - Французы говорят: "предают только свои", - вспомнил Дьюла.
   - Да, - кивнул "Дронго", - но это они говорят  о  разведчиках,  среди
которых встречаются предатели.  Один  на  тысячу.  А  здесь  соотношение
наоборот.
   - Значит, у нас есть какие-то шансы, - Лаутон снова потер подбородок,
он явно нервничал.
   - Минимальные. И только потому, что здесь срабатывает закон эволюции.
   Более крупные твари пожирают  более  мелких.  Политикам,  озабоченным
собственной властью и сохранением  этой  власти,  приходится  жертвовать
слишком одиозными фигурами из своего окружения.
   Он вдруг обратил внимание на слова Лаутона.
   - Что в данном случае  означает  слово  "у  нас"?  -  поинтересовался
"Дронго".
   - У нас, - невозмутимо повторил Лаутон. - У меня, у Дьюлы и у тебя.
   В комнате наступило молчание.
   - Я, кажется, еще не давал своего согласия, - тихо напомнил "Дронго".
   - Ты ведь сразу понял, зачем я приехал. Мы не знаем местных  обычаев,
у нас нет нужной квалификации. Твое присутствие здесь просто как подарок
судьбы.
   - Я никогда не работал в этом регионе, - напомнил "Дронго".
   - Ну и что? - удивился Лаутон.
   - Мне здесь жить. Несмотря ни на что, я люблю эти места,  люблю  этот
город, в котором сейчас столько  грязи,  люблю  этих  несчастных  людей,
среди которых много моих знакомых и  просто  друзей.  Потом  вы  уедете,
если, конечно, нам удастся что-либо сделать.  А  мне  оставаться  здесь.
Если у нас еще есть хоть какие-то шансы, то после вашего отъезда у  меня
шансов не будет. Ни одного. Ни единого. Мне  здесь  больше  не  жить.  Я
должен заплатить слишком большую цену, Джеральд, а я этого не хочу.
   - Ты так ставишь вопрос, - пробормотал Лаутон, - что я даже  не  могу
тебя уговаривать.
   - И не нужно, Джеральд. Я могу вам всегда помочь консультацией, выйти
на нужных людей, обеспечить связью. Но на большее  не  рассчитывайте.  Я
устал от этих грязных игр. Конечно, я живу в дерьме. Но это мое  дерьмо,
Лаутон, и я к нему привык. Постарайся меня понять.
   - Жаль, - вздохнул Лаутон, - мы рассчитывали на твое согласие.
   - Его не может быть, - твердо парировал "Дронго", - ты  ведь  помнишь
одно из главных правил "ангелов"  "Интерпола"  -  никогда  не  проводить
операции там, где тебе нужно закрепиться. А я все-таки хочу  закрепиться
здесь, мистер Лаутон.
   У меня нет другой родины. И бросать ее в этот сложный для нее  момент
я не намерен.
   - Извини, - встал Лаутон, - но я понимаю тебя. И уважаю твои мотивы.
   Значит, будем действовать самостоятельно. Но, думаю, от  консультаций
ты не откажешься?
   - Никогда. И от дружеского вечера тоже. У меня все-таки  есть  старые
запасы валюты. Поэтому я приглашаю  вас  вечером  в  ресторан.  В  какой
гостинице вы живете?
   - Вот наш адрес. Мы оформлены  официально  по  линии  "Интерпола",  -
протянул свою карточку Лаутон, - вчера  мы  потеряли  целый  день,  пока
встретились с  представителями  правоохранительных  органов.  Поэтому  о
развале в твоей стране мы знаем уже из собственного опыта. До свидания.
   Он протянул ему руку. "Дронго" крепко стиснул ладонь Лаутона.  Больше
не было произнесено ни слова.
   Дьюла на прощание весело подмигнул, пожимая руку  "Дронго".  Кажется,
он был готов к такому.
   Когда за гостями закрылась дверь, "Дронго" подошел к окну.  Лаутон  и
Дьюла  под  пристальным  вниманием  соседских   мальчишек   садились   в
ярко-красный джип, вызывавший такой восторг у ребят.
   Перед тем как уехать, Лаутон еще раз посмотрел на  окно.  Он  не  мог
увидеть "Дронго" за занавеской,  но  "Дронго"  видел  его,  и  ему  было
тяжело. Он чувствовал себя предателем, бросившим в трудный момент  своих
товарищей. Сейчас он вспоминал многодневное ночное  бдение  Джеральда  у
его постели и ему было обидно и больно, словно он впервые в своей  жизни
поступил непорядочно, обманув своих друзей. Лаутон все правильно  понял,
но от этого было не легче. И в этот момент зазвонил телефон...

Глава 3

   В среднем за  время  его  дежурства  в  районе  случалось  пять-шесть
преступлений, из которых  одно-два  требовали  его  личного  участия.  В
прокуратуре не хватало людей, и следователи дежурили чаще обычного.  Вот
и теперь -  получив  сообщение  об  очередном  преступлении,  он  вызвал
машину, чтобы, выехать непосредственно на место происшествия.
   Следователь Евгений Чижов был молод и полон честолюбивых замыслов.
   Именно  поэтому  он  отличался  особым   рвением,   стараясь   всегда
докопаться до истины, въедливо  копаясь  в  каждой  детали  происшедшего
преступления. В отличие от своих коллег - потухших циников,  невозмутимо
присутствующих и при вскрытии трупа, и при осмотре белья изнасилованной,
с участием  потерпевшей,  разумеется,  он  еще  старался  добиться  хоть
каких-то успехов, продолжая верить в торжество  добра  и  справедливость
закона. Хотя с каждым днем  работы  в  прокуратуре  иллюзии  таяли,  как
весенний снег. А ведь ему было всего двадцать восемь лет.
   Ехать было недалеко. На этот раз убийство было совершено в  гостинице
"Украина", находящейся на  территории  их  Киевского  района,  Западного
административного округа Москвы. Из УВД уже выехала группа и,  обнаружив
убитого, дала срочное сообщение в прокуратуру. Конечно, следователи  МВД
были рады избавиться  от  сложного  дела,  по  закону  наиболее  сложные
преступления, в разряд которых, безусловно, попадало и убийство,  должны
были расследоваться следователями прокуратуры.
   Вокруг  было  уже  почти  светло,  когда   Чижов   прибыл   к   месту
преступления.
   Шел шестой час утра. Недовольные хмурые дежурные и двое  милиционеров
проводили его к лифту, где он поднялся на  десятый  этаж.  Махнув  рукой
сопровождающим, он вошел в лифт один и нажал кнопку. На  этаже  его  уже
ждали. Руководителя группы из Киевского УВД майора  Михеева  Чижов  знал
уже два года. Константин Игнатьевич Михеев  работал  в  органах  милиции
более двадцати лет и был блестящим  профессионалом  своего  дела.  Но  и
только. Участия в общественной жизни он не принимал, при прежнем  режиме
в партию вступил, когда ему было под  тридцать,  да  и  то  под  нажимом
парткома. При нынешнем не скрывал своего брезгливого отношения к властям
и к собственному руководству в городе и в стране. Во  время  октябрьских
событий девяносто третьего, когда напротив гостиницы "Украина"  танки  в
упор  расстреливали  парламент  России,  он   занимался   несвойственным
офицерам милиции делом - спасал бежавших от артобстрела  людей,  помогал
им скрываться. Точных фактов, правда, не было, и его не могли просто так
выгнать из славной когорты "защитников порядка". Поэтому ему  просто  не
дали уже  прошедшее  все  инстанции  решение  о  присвоении  ему  звания
подполковника. И начальник уголовного розыска  Киевского  района  так  и
остался единственным в городе майором на этой должности.
   А менять его  руководство  МУРа  и  начальник  УВД  Киевского  района
отказывались категорически. Уж очень  ценным  и  нужным  работником  был
майор Михеев. В стране, где коррупция стана  почти  нормой,  где  каждый
четвертый осужденный за  лихоимство  был  работником  правоохранительных
органов - он являл собой образец неподкупного и порядочного человека, на
которых и держалась еще окончательно не развалившаяся система.
   Именно поэтому, увидев Михеева, так обрадовался Чижов.
   С Игнатьичем работать было интересно.  И,  главное,  спокойно.  Можно
было заранее предсказать, что никому  не  удастся  надавить  на  майора,
заставив  его  в  необходимый  момент  менять  тактику  дознания,  уводя
истинных виновников из-под удара.
   Михеев был небрит. Он стоял в  старом,  мятом  пальто  с  незажженной
сигаретой во рту. После того, как  он  решил  бросить  курить,  вот  уже
полгода  сослуживцы  видели  его  в  таком  состоянии,  когда  подносить
зажигалку мешала сила воли, а убрать  окончательно  сигарету  не  давала
привычка.
   - Как дела, Женя? - спросил Михеев, - потревожили тебя этой ночью?
   - Ничего, Константин Игнатьевич, - бодро ответил Чижов,  -  раз  надо
так надо. Работа у нас такая.
   - Да, - хмыкнул Михеев, - ну тогда пошли. Молодой ты  еще,  Женя,  ох
какой молодой. Вот и купаешься пока в нашем дерьме. Иди за мной.  Работа
у него. такая...
   Чижов, привыкший к  ворчанию  Михеева,  покорно  шел  за  начальником
уголовного розыска, успевая заметить белое от испуга лицо дежурившей  по
этажу  женщины  и  уставших  работников  оперативной  группы,   вышедших
покурить в коридор.
   В номере над  телом  убитого  сидел  на  корточках  молодой  человек,
внимательно изучавший содержимое карманов погибшего.
   - Что-нибудь нашел? - спросил его Михеев.
   - Ничего, - поднялся сотрудник Михеева, - только пачку долларов и два
американских презерватива. Во внутреннем кармане. Видимо, всегда с собой
носил, готов был применить в любой момент.
   - Осторожный был, - наклонился над убитым Михеев, - эксперт смотрел?
   - Смотрел,  -  кивнул  парень,  -  смерть  наступила  вчера  вечером.
Говорит, минимум часов пять труп здесь пролежал. Дежурная ведь  случайно
зашла в номер, она говорит, у него была оплата до сегодняшнего дня. А на
четыре часа утра было заказано такси в Шереметьево.
   - Он такси вчера сам заказывал? - спросил Михеев.
   - Сам. Позвонил и заказал. Потом оставил пять тысяч рублей на заказ.
   - Уже выяснили, кто это? - наклонился над убитым и Чижов.
   - Конечно. Михаил Гурамович Мосешвили. Тридцать пятого года рождения.
   Родился в Тбилиси.
   - Ты еще скажи, в каком роддоме, - проворчал Михеев, - где и когда он
родился не так важно. Что конкретного  выяснили,  кроме  его  паспортных
данных?
   - Приехал в Москву три дня назад. Он частый гость  в  "Украине".  Его
здесь многие хорошо знали. Говорят, коммерсант из Грузии. В  анкете  для
гостей он написал, что  приехал  в  командировку.  Прописан  в  Тбилиси.
Руководитель коммерческой фирмы "ПАК" и  "Ампекс".  Имеет  дочь,  так  в
паспорте отмечено.
   - Вот посмотри, Женя, - показал  на  парня  выпрямившийся  Михеев,  -
сколько нужно говорить о необходимости  работать  мозгами.  А  он  идет,
смотрит анкету,  открывает  паспорт  и  выдает  нам  нужную  информацию.
Кстати,  познакомьтесь.  Он  и  будет  заниматься  этим  делом.  Старший
лейтенант Виктор Стеклов.
   Парень кивнул Чижову. Он, казалось, совсем не обиделся  на  замечания
Михеева, только внимательно слушал. Все  знали,  что  Игнатьич  -  мужик
справедливый. Поворчать любит, но в обиду не даст. И всегда  при  случае
поможет.
   Чижов посмотрел в спальную комнату. Погибший  жил  в  люксе  из  трех
комнат. Постели были аккуратно застелены.
   - Он сегодня не ложился, - сказал Чижов.
   - Верно, - кивнул Михеев, - что  значит  аналитическое  мышление.  Не
ложился. Значит, убили часов в девять-десять. - Скрипнула дверь.
   - Можно труп убирать? - спросил кто-то.
   - Думаю, да. У вас нет  возражений?  -  спросил  подчеркнуто  вежливо
Михеев у Чижова.
   - Никаких, - улыбнулся  Евгений.  -  А  еще  что-нибудь  выяснили?  -
спросил он уже у Стеклова.
   - Сделали запрос по нашей картотеке. Там дежурные  спали,  -  немного
виновато ответил Стеклов, - но обещают сейчас уточнить, проходил  ли  он
по нашей картотеке.  Судя  по  всему,  он  крупный  бизнесмен.  Дежурная
утверждает, что у него всегда было много  гостей.  А  вот  кто  приходил
вчера вечером, не видела. На этаже из лифта два выхода. Можно, выйдя  из
лифта, сразу пойти налево, и тогда дежурная увидит, кто именно  идет  по
коридору, а можно свернуть сразу направо, и  тогда  дежурная  ничего  не
увидит. А там, дальше, коридоры  соединяются  и  ведут  прямо  к  нашему
номеру.
   - А может, убийца поднялся по лестнице с  другого  этажа?  -  спросил
Чижов.
   - Маловероятно, - возразил Стеклов, - напротив нашего номера дверь на
лестницу вчера была закрыта. Оттуда никто не мог появиться. Только через
коридор. Но дежурная ничего не видела.
   - И для чего их только держат? - удивился Чижов. - Они  вечно  сонные
какие-то.
   - Деньги зарабатывают для дирекции, -  сквозь  зубы  пояснил  Михеев,
обеспечивают девочками постояльцев, сдают номера на ночь без документов,
закрывают глаза на нарушение режима - в  общем,  на  всем  можно  делать
деньги.
   Обычный гостиничный бизнес. Это  сейчас  здесь  навели  относительный
порядок.
   Раньше вообще был рассадник заразы, столько  всяких  гаденышей  здесь
обитало.
   Вошедшие в номер несколько человек аккуратно положили носилки на пол,
собираясь унести покойного.
   - Подождите, - сказал Михеев, - он наклонился над убитым и  с  трудом
снял с его пальца крупный перстень, - теперь можете забирать.
   Когда носилки вынесли из номера, он пояснил Чижову:
   - Унесут к патологоанатомам, а потом тело в морге оставят, и  колечко
обязательно пропадет. Сколько таких случаев было  и  окажется,  что  это
очень важная улика. Или  память  для  родственников  погибшего.  Поэтому
кольца, даже обручальные, я всегда снимаю. В моргах у нас  известно  кто
работает. В последнее время совсем озверели,  золотые  зубы  вырывают  у
покойных.
   - Время такое, - уклончиво произнес Чижов. Михеев ничего  не  сказал.
Он выплюнул уже сжеванную сигарету и, достав  новую,  снова  положил  ее
между зубами.
   - На теле погибшего два огнестрельных ранения, - коротко  сообщил  он
Чижову, - одна пуля пробила  сердце,  другая  -  легкое.  Как  я  думаю,
стреляли профессионалы,  причем,  конечно,  применяли  глушитель,  иначе
выстрелы были бы слышны по всему  коридору.  Видимо,  застали  врасплох.
Хотя убийца должен быть один, так как  двоих  в  этот  вечер