одис  спустился  по
лестнице и уже при выходе снова обернулся и  посмотрел  на  Дронго.  Но,
ничего не сказав, вышел на улицу. Дронго пошел в кабинет директора.
   - Вы разрешите им уехать? - недоумевал спикер  парламента.  -  Вы  же
сами говорили, что можно их взять.
   - Сейчас нельзя, - возразил Дронго, - у нас осталось еще сорок минут.
   Сейчас  они  найдут  машину  и  поедут  в  аэропорт.   Вы   прикажете
приготовить в аэропорту машину "Скорой помощи", два небольших пистолета,
лучше бельгийские "браунинг" или "Макаров". И много разных бинтов.
   - Что вы еще задумали?
   - Я вас очень прошу, поверьте мне и не задавайте лишних  вопросов,  -
попросил Дронго, - у нас мало времени. И  самое  главное:  не  забудьте,
чтобы было много бинтов. Да, еще одна просьба. Нужен вертолет. - И вышел
из кабинета. Там его уже ждал Эльдар Касумов.
   - Этот подонок метрдотель  не  сказал  нам  главного,  -  пробормотал
Дронго,  -  здесь  на  крыше  здания  должна  быть  установлена  антенна
импульсного сигнала.
   Пульт был у него в кармане, я в этом уверен. Погибший  Корсунов  имел
свой.
   Значит, антенна уже давно установлена. Ты был когда-нибудь скалолазом
или альпинистом?
   - Нет, - пожал плечами Касумов.
   - Придется нам с тобой идти на крышу, - сказал Дронго. - Много  людей
с собой брать нельзя, они могут  задеть  антенну,  и  произойдет  взрыв.
Импульсный сигнал может получиться и от толчка. Поэтому только ты и я. И
запомни: у нас в запасе всего тридцать семь минут. Ты хоть  знаешь,  как
забраться на крышу?
   - Знаю, - кивнул Касумов. Они пошли в левую  часть  здания,  где  был
выход на чердак и на крышу. Начали подниматься.
   - Ты ищи в той стороне, - предложил Дронго, - а  я  пойду  вправо.  И
помни, у нас мало времени.
   Они разделились и пошли каждый в свою сторону.  Чердак  был  пыльный,
весь в саже и копоти, сказывалось расположение кухни  в  здании.  Дронго
внимательно исследовал все пространство, стараясь ничего не  пропустить.
До назначенного срока оставалось  пятнадцать  минут,  десять.  Вдруг  он
услышал сдавленный крик и замер. Что это было? Сделал несколько шагов  и
вдруг услышал:
   - Дронго!
   Он увидел направленное на него дуло пистолета. Это  был  подполковник
Леонидов.
   - Что вы сделали с парнем? - строго спросил Дронго.
   - Ничего. Я его  не  убивал,  просто  оглушил,  -  спокойно  произнес
Леонидов.
   - А я все время  думал,  кто  их  будет  подстраховывать,  -  покачал
головой Дронго. - Сукин вы сын.
   - Спокойно, - посоветовал Леонидов, - не  спешите.  У  нас  есть  еще
несколько минут.
   - Если произойдет взрыв, мы все погибнем, - напомнил Дронго.
   Леонидов улыбнулся.
   - Не беспокойтесь.  Взрыв  не  может  произойти  раньше  условленного
времени.  А  когда  сигнал  поступит  на  антенну,  у  нас   будет   еще
дополнительно три минуты.
   Антенное  устройство  сконструировано  таким  образом,  чтобы   взрыв
произошел через три минуты.
   - Антенное устройство, - растерянно проговорил Дронго, -  значит,  вы
нас дурачили весь вечер. В вазах не было  никакой  взрывчатки.  Все  это
блеф, обман.
   Мы видели вазы и не проверяли чердак.  А  вы  просто  заложили  здесь
взрывчатку.
   - Как хорошо, что вы такой догадливый, - засмеялся Леонидов. -  А  вы
хотели, чтобы мы действительно выставили взрывчатку у всех на виду?  Это
вы сами поверили в такую версию, а мы не стали  вас  разубеждать.  Да  и
дурачок метрдотель ничего не знал.
   Дронго закусил губу. И в этот момент рядом  раздался  стон.  Леонидов
обернулся. К ним подползал Касумов. Дронго сильным ударом выбил пистолет
из рук подполковника. Тот упал,  но  успел  ногой  оттолкнуть  пистолет.
Затем нанес сильный удар по ногам Дронго.
   Тот упал. Леонидов перекатился в  его  сторону  и  навалился  сверху.
Дронго отчаянно защищался. Он был объективно  сильнее,  но  у  Леонидова
было преимущество, он был  сверху.  Наконец  Дронго  оттолкнул  от  себя
нападавшего и бросился к оружию.  В  этот  момент  раздался  выстрел,  и
пистолет отлетел в сторону.
   - Не торопитесь, - сказал кто-то по-английски. Это был Карл Штейнбах.
Он стоял с оружием в руках. Леонидов, поднявшись, сел на пол.
   - Все в  порядке,  Карл,  -  сказал  он,  -  эти  дурачки  ничего  не
подозревали.
   - Да, - улыбнулся Карл,  -  как  и  ты.  Он  выстрелил  прямо  в  лоб
подполковнику. Тот дернулся и вытянулся на крыше во весь  рост.  Касумов
попытался поднять голову, но не сумел этого сделать. Карл  усмехнулся  и
повернул свой пистолет в сторону Дронго.
   - Последняя минута, Дронго, - торжествующе сказал он, - вы проиграли.
   И раздался выстрел. Штейнбах оглянулся, покачнулся и упал, так ничего
и не поняв. Подняв пистолет Леонидова, за его спиной стоял Савельев.  Он
видел,  как  подполковник  выходил  из  зала,  как  он  разговаривал   с
неизвестным ему прежде журналистом. И решил последовать за ними.
   - Спасибо, - выдохнул Дронго.
   - Три пистолета, - задумчиво сказал Савельев, - один  взял  Штейнбах,
один Леонидов и третий был у Груодиса.
   - Нет, -  возразил  Дронго,  -  третий  был  не  у  него.  Груодис  -
разведчик, он не стал бы  носить  оружия.  Третий  пистолет  был  у  его
знакомой. Той самой, которая убила в Бад-Хомбурге Пискунова.
   Громко щелкнула антенна, пошел отсчет времени.
   Дронго поднялся  и,  превозмогая  боль,  остановил  отсчет  взрывного
устройства.
   - Вот и все, - сказал Савельев.
   -  Нет,  не  все,  -  возразил  Дронго.  Послышался  характерный  гул
работающего вертолета.
   - Это за мной, - прошептал Дронго,  -  позаботьтесь  об  этом  парне,
полковник. Он мне сегодня здорово помог.
   - Куда вы?
   - У меня еще долг этим ребятам, - усмехнулся  Дронго,  -  а  я  люблю
возвращать долги.

Глава 36

   Шатаясь от усталости, Дронго спустился вниз. Нестерпимо болела правая
нога. Снизу, со второго этажа, на крышу уже выбирались сотрудники службы
охраны.
   - Что там было? - спросил министр внутренних дел.
   - Они заложили взрывное устройство на чердаке, приспособив для  этого
металлические покрытия, расположенные сверху: ни одна собака  не  смогла
бы почувствовать запах взрывчатки. А металлоискатель был бессилен. Я все
время удивлялся, каким образом они заложили взрывчатку в зале, чтобы  ее
не чувствовали собаки? И почему ваза была не такой тяжелой,  когда  одну
из них вытащили сотрудники Министерства национальной  безопасности?  Все
было подстроено таким образом, чтобы  мы  видели  только  эти  проклятые
вазы.
   Он попросил одного из сотрудников:
   - Когда будете забирать трупы, будьте внимательны, в карманах  убитых
могут быть документы. Савельев спускался за ним.
   - Может, вам не нужно никуда лететь? - спросил полковник. -  Это  уже
выше человеческих  сил.  Вы  можете  сорваться.  Останьтесь,  Дронго.  В
аэропорту есть кому действовать.
   - Нет, - возразил Дронго, - я обязан все довести до конца.
   На первом  этаже  у  входа  стоял  спикер  парламента.  Он  испытующе
посмотрел на Дронго.
   - Все?
   - Взрыва не будет, - кивнул Дронго, - кажется, здесь все.
   - Вертолет стоит рядом, вы можете лететь, - показал в сторону  выхода
спикер и, не удержавшись, спросил:
   - Зачем вам это нужно?
   В ответ Дронго только махнул рукой.
   Наверху закончился банкет. Оба президента встали со своих  мест  и  в
сопровождении десятков людей покинули большой зал.
   - Кажется, сегодня был самый удачный вечер в моей  жизни,  -  пошутил
Шеварднадзе, - я не думал, что так кончится.
   Алиев кивнул. Самое главное они сделали - договор  был  подписан.  Он
думал, как трудно и мучительно идут все эти процессы. Может, это был  их
крест, который они  должны  были  нести.  Он  с  неподдельной  симпатией
взглянул на грузинского коллегу. И здесь схожесть судеб  политиков  была
просто уникальной. Они мучительно уводили свои народы от края  пропасти,
над которой находились обе республики. Это была еще не передышка, но  от
пропасти им удалось немного отодвинуться.  И  в  этом  была  несомненная
заслуга этих пожилых мужчин, сейчас бок о бок идущих по лестнице. В этом
была их Боль и Правда, их предназначение.
   Дронго  прошел  к  вертолету.  За  ним   шел   министр   национальной
безопасности.
   Он влез в кабину следом за Дронго.
   - Я лечу вместе с вами, - сказал тоном, не терпящим возражений. - Мне
приказано осуществить  общее  руководство  по  освобождению  самолета  с
заложниками.
   - Нам нужно быть  как  можно  быстрее  на  месте,  -  сказал  Дронго,
взглянув на часы. Вертолет поднялся.
   - Кто были эти двое убитых? - спросил министр.
   - Один - приехавший со мной подполковник из СВР. Очевидно,  он  решил
подстраховать своих бывших коллег из группы Груодиса. Или имел  на  этот
счет  какие-нибудь  конкретные  указания.  А  другой  выдавал  себя   за
иностранного  журналиста,  или  действительно  был  по  совместительству
журналистом.
   - Москва все-таки не хотела,  чтобы  был  подписан  этот  договор,  -
задумчиво сказал министр.
   - Это не совсем так, -  возразил  Дронго.  -  Если  бы  не  полковник
Савельев, я бы сейчас с вами  не  разговаривал.  А  дворец  лежал  бы  в
руинах. Просто нужно помнить, что и там, как  везде,  существуют  разные
группы людей и разные векторы  интересов.  И  каждая  группа  преследует
собственные интересы.
   Вертолет, развернувшись, летел в сторону  аэропорта.  Министр  поднял
переговорное устройство.
   - Докладывайте, - потребовал он.
   - Самолет уже заправлен, -  раздался  чей-то  голос  сквозь  треск  и
скрежет в эфире, - деньги доставлены  в  аэропорт.  Они  требуют,  чтобы
привезли их раненого товарища, но мы не знаем, о ком они говорят.
   - Кто-нибудь прошел к самолету?
   - Нет, никто не проходил. Там всего трое террористов и восемь человек
экипажа. Восьмой вернулся сам, попросил остаться со  своими  товарищами.
Мы ему разрешили. Четверо из членов экипажа - девушки.
   - Спросите, - попросил  Дронго,  -  приехала  ли  в  аэропорт  машина
"Скорой помощи"?
   - Машина "Скорой помощи" приехала?
   - Здесь много машин. Про какую вы спрашиваете?
   Министр посмотрел на Дронго. Тот поморщился.
   - Пусть один подойдет к "Скорой помощи", и помните, что  вашим  людям
нужно быть очень внимательными. Груодис и сопровождающая его женщина уже
наверняка в аэропорту. Она очень опасна. Я  боюсь,  что  там  будет  еще
кто-нибудь.
   - Понимаю, - кивнул министр.
   - Поэтому нужно сыграть очень четко. Все приготовить заранее до того,
как машина выйдет на летное поле.
   Министр еще раз кивнул и поднял переговорное устройство.
   - И вообще, - добавил Дронго, улыбаясь, - полагайтесь на  собственную
интуицию.
   Вертолет пошел вниз.
   Они сели недалеко от летного поля, справа, стараясь не  привлекать  к
себе излишнего внимания. К нему уже бежали несколько человек.
   - Мы передали им восемь парашютов, - доложил кто-то, - деньги прибыли
в фургоне, стоят недалеко от самолета.
   - Они все еще надеются на  оставшихся  сообщников  в  "Гюлистане",  -
громко сказал Дронго, - у нас мало времени. Вызовите двух врачей,  пусть
перебинтуют мне голову и руки. Вообще всю  верхнюю  часть  тела.  Только
быстрее, иначе будет поздно. Когда мы выедем на поле и двое  террористов
спустятся вниз, в самолете останется один. Можно будет что-то придумать.
Во всяком случае, обоих спустившихся я возьму на  себя.  В  этот  момент
можно начать штурм самолета.
   Он поспешил к автомобилю "Скорой помощи", вокруг  которого  суетились
люди.
   - Расставляйте людей и штурмовые группы вокруг самолета,  -  приказал
министр.
   Через пять  минут  террористы  потребовали  передать  им  чемоданы  с
деньгами.
   Передача  осуществлялась  у  трапа  самолета,  один  из   террористов
спустился вниз и забрал деньги.
   Еще через минуту они  потребовали  дать  вылет  самолету,  но  прежде
пропустить  машину  "Скорой  помощи"  с  их   тяжелораненым   товарищем.
Автомобиль подъехал к воротам, собираясь выехать на летное поле.  Старик
охранник подошел в воротам, чтобы пропустить машину,  и  в  этот  момент
почувствовал, как что-то уперлось в его спину.
   - Спокойнее,  -  посоветовал  сзади  чей-то  голос.  Это  был  Купча,
появившийся здесь пятнадцать минут  назад  и  внимательно  следивший  за
обстановкой. Старик обернулся и получил сильный удар по голове. В машине
"Скорой помощи" на первых местах сидели двое сотрудников МНВ. Раненый  и
женщина-врач находились в салоне автомобиля. И в этот момент из  кустов,
что росли рядом с воротами, появились Груодис и его напарница; у  нее  в
руках было оружие с надетым глушителем.
   Обмякшее тело водителя свалилось вниз, и женщина быстро забралась  на
его место.
   Груодис  открыл  дверь   сзади.   Испуганная   молодая   женщина-врач
вскрикнула от неожиданности. Раненый лежал на носилках.
   - Они, - крикнул Груодис, вскакивая в салон автомобиля. За  руль  сел
Мирослав Купча. Машина рванулась к самолету.
   - Как он себя чувствует? - спросил Груодис, показывая на раненого.
   Уже несколько пришедшая в себя, но все  еще  напуганная  женщина-врач
честно призналась:
   - Меня позвали только недавно. Я работаю здесь, . в аэропорту. Я  его
еще не осматривала. Но врачи, которые  его  привезли,  говорят,  что  он
очень  плох  и  почти  без  сознания.  В  таком  состоянии  его   нельзя
транспортировать.
   Груодис отмахнулся.
   Штурмовые группы вокруг самолета ждали, когда подъедет машина "Скорой
помощи", чтобы по сигналу оттуда начать штурм  самолета.  Но  автомобиль
прорвался сквозь оцепление и подкатил прямо к трапу. Все замерли.  Через
мгновение из машины вытащили носилки с  раненым  и  понесли  в  самолет.
Следом, спотыкаясь, шла женщина-врач, замыкала шествие молодая женщина с
пистолетом в руках.
   - Они нас обманули, - закричал начальник  штурмовой  группы  министру
национальной безопасности. - Это Груодис. Они  захватили  машину.  Убили
двух наших сотрудников. Нужно их остановить.
   Оба террориста вместе с носилками уже скрылись в чреве самолета.
   - Каким образом? - спросил министр. - Штурмовать самолет? А  кто  эта
женщина в белом халате?
   - Дежурный врач аэропорта, мы успели только посадить ее в  автомобиль
и ни о чем не предупредили. Не было времени. Они сейчас улетят.
   Министр стоял и решал.  Летели  драгоценные  секунды.  "Всегда  лучше
полагайтесь на собственную интуицию", - вспомнил он слова Дронго.
   - Они просят разрешения на взлет,  -  нервничал  начальник  штурмовой
группы.
   - Дайте им разрешение, - выдохнул министр, - там, в самолете, Дронго,
он обязательно что-нибудь придумает.
   В самолете царило  ликование.  Деньги  были  на  месте.  Вся  группа,
включая  раненого  Корсунова,  на  борту.  Носилки  поставили  в  салоне
бизнес-класса.
   - Осмотрите его, доктор, - предложил  Груодис,  проходя  в  кабину  к
пилотам.
   - Мы взлетаем, - приказал он, - курс на Багдад.
   Командир корабля кивнул.
   Самолет  развернулся,  выруливая  на  летное  поле.  Молодая  женщина
склонилась над раненым, пытаясь прощупать его пульс. Рядом стоял  Купча.
Женщина вздохнула, пульс был нормальный. Из кабины вышел Груодис.
   - Идите туда, - приказал он  двум  молодым  ребятам,  находившимся  в
первой группе нападавших. Те поспешили в кабину.
   Груодис посмотрел на раненого.
   - Как он?
   - Пульс нормальный, кажется, он спит, - сообщила  женщина,  -  сейчас
проверю.
   Груодис прошел в другой салон. Там  находились  девушки-стюардессы  и
бортпроводники. Вместе с ними в салоне были Инга и третий нападавший  из
группы захвата. Деньги лежали на креслах.
   - Все, - сказал Груодис устало, - теперь, кажется, все.
   Он опустился в кресло. Самолет, набирая скорость, понесся по взлетной
полосе. Все  напряженно  ждали.  И  когда  лайнер  оторвался  от  земли,
облегченно вздохнули. Из первого салона появился Купча.
   - Мы сделали это! - закричал он.
   - Нет, - возразил Груодис, - видимо, взрыв так и не получился,  иначе
бы мы узнали. У меня  на  пульте  управления  никаких  сигналов.  Дронго
все-таки удалось вытащить там ситуацию из-под нашего контроля.
   - Он не мог этого сделать, -  возразила  Инга,  -  там  ведь  остался
Леонидов.
   - И Штейнбах, - усмехнулся Груодис, - откуда мы  знаем,  кто  из  них
действительно хотел помочь нам, а  кто  работал  на  другую  сторону.  А
может, им просто ничего не удалось сделать.
   - Придется возвращать деньги? - недовольно спросил Купча.
   Груодис посмотрел на него так, что  тот  понял  всю  глупость  своего
вопроса.
   - Деньги я давно перевел в другое место, - усмехнулся  Груодис.  -  Я
нашел  один  польский  банк,  который  под  гарантию  наших   денег   на
швейцарском счету перевел нам несколько  меньшую  сумму  во  Францию  на
другой счет. Мы миллионеры, Купча,  теперь  и  навсегда.  Но  почему  ты
оставил врача одну в салоне? Иди к ней.
   Может, Никитке что-нибудь понадобится.
   Купча кивнул, посмотрел на деньги и пошел обратно.
   В другом салоне, дождавшись, когда Купча выйдет, тяжелораненый  вдруг
поднялся и сел. Врач не закричала от испуга.  Но  он  на  всякий  случай
сильно зажал ей рот рукой.
   - Тише, - попросил Дронго, - не беспокойтесь, я не  раненый.  У  меня
все в порядке. Просто я должен остановить террористов. Вы понимаете?
   Она кивнула, и он убрал руку.
   - Скажите, что мое состояние тяжелое,  -  попросил  Дронго,  -  и  не
нервничайте так, все будет хорошо.
   Его голос из-за наложенных на лицо бинтов был груб,  но  женщина  все
поняла.
   Когда вернувшийся Купча поинтересовался, как чувствует себя  раненый,
она вздохнула:
   - Не очень хорошо. Тяжелое ранение в голову и в грудь.
   - Плохо, - пробормотал Купча.
   "А с другой стороны, - рассудил он для себя, - не  придется  делиться
деньгами ни с самим Никитой, ни с Энвером Халилом, так и не  появившимся
в аэропорту. Может, он просто струсил?"
   Во втором салоне Инга, сидевшая рядом с Груодисом, спросила его:
   - Ты все продумал?
   - Все. Как только мы перелетим ирано-иракскую границу, я  прикажу  им
снизиться на максимально возможную высоту. Через багажное  отделение  мы
покинем самолет. А они пусть садятся в Багдаде, мне  совсем  не  хочется
попасть еще и в руки Саддама  Хусейна,  тем  более  с  такими  деньгами.
Самолет летит по маршруту, который мы наметили,  и,  если  все  будет  в
порядке, мы окажемся недалеко от иорданской границы. А там нас уже  ждут
автомобили, которые я заказал у Ахмеда.
   Все должно быть в порядке.
   - А как с Никитой? Он ведь не сможет прыгать в таком состоянии.
   Груодис нахмурился:
   - Не знаю. Но оставлять его там я не мог. Просто не  мог.  Поэтому  и
взял с нами врача. Они сядут в Багдаде,  и  ему  окажут  первую  помощь.
Оставлю немного денег для врача, а потом  постараюсь  Никиту  разыскать.
Лучше ему остаться в Багдаде, чем в Баку,  там  за  покушение  на  жизнь
президента - смертная казнь.
   Разве я поступил не правильно?
   - Ты, как всегда, все сделал верно, - улыбнулась  Инга.  Он  взял  ее
руку, бережно поцеловал, сжимая в своей ладони.
   - Тебя что-то беспокоит? - спросила она. - Я  чувствую,  ты  все  еще
напряжен.
   - Да, - признался Груодис, - меня  занимает  Дронго.  Весь  вечер  он
очень успешно мешал нам, последовательно разгадывая все мои  ловушки.  А
теперь отпустил наш самолет, не сделав даже попытки его  задержать.  Мне
не хочется верить, что в последний момент он сдался. Тогда остаются  два
варианта: либо он погиб, предотвращая покушение, либо придумывает  новую
пакость. Хотя, честно говоря,  я  не  знаю,  как  он  может  теперь  нам
помешать. Завтра днем мы уже будем в Кении, а оттуда улетим в Австралию.
   Лайнер, набрав высоту, ровно гудел.
   - Что вы там сидите без дела? - крикнул он, обращаясь к  стюардессам.
- Мы, правда, сели не в салон бизнес-класса, но  все  равно  хотели  бы,
чтобы вы о нас позаботились. В конце  концов,  все-таки  за  что  хвалят
"Люфтганзу"? Принесите нам хотя бы кофе.
   Ст