переживает. И еще Игорь иногда приходит. Он живет на квартире. Больше никто.
В основном из других отделов ходят.
   - Спасибо, - вздохнул Дронго, - ты мне помог.
   Он поднялся и вышел из кабинета. Спустился вниз по  лестнице.  На  первом
этаже он встретил Фортакова. Тот с мрачным видом выходил из кабины лифта.
   - Вас отстранили от расследования? - спросил он.
   - Почему вы так решили? - удивился Дронго.
   - Там в кабинете Архипова  сидит  какой-то  "чайник".  И  вопросы  задает
идиотские. Откуда его нашли?
   - Не знаю. Меня туда тоже не пускают.
   - По-моему,  вы  единственный  нормальный  человек  в  этой  компании,  -
пробормотал Фортаков, -  хотя  я  понимаю,  как  все  переживают.  У  нас  в
институте половина женщин пришла сегодня на работу, как на  кладбище  ночью.
Все ожидают чего-то ужасного.
   - Скажите, Фортаков, вы часто бывали в техническом отделе?
   - Приходилось. Вы решили начать свой допрос прямо здесь? - Они уже  вышли
из здания и стояли во дворе.
   - Нет, нет. Просто вчера  нашу  беседу  некоторым  образом  прервали.  Вы
сказали, что у Ольги были недоброжелатели.
   - Конечно, были, - усмехнулся Фортаков, - вы же ее видели. Представляете,
как она раздражала наших старых  дев.  Да  ее  просто  ненавидели,  особенно
Моисеева. Эти две девочки были как бельмо в глазу у наших "матрон". И  я  не
удивлюсь, если узнаю, что убийца кто-то из тех дамочек.
   - Подождите. Какие две девочки?
   - Обе убитые. Они ведь похожи были и  одинаково  одевались.  Даже  в  тот
вечер, когда убили Аллу, она была в итальянской  кофте,  похожей  на  Олину.
Только цвета немного другого. У одной темно-синий, у другой черный. Издалека
их иногда даже путали.
   - Вы понимаете, что получается, - сказал задумчиво Дронго. - В общем ни у
кого нет явных мотивов  их  убивать,  и  тем  не  менее  у  них  достаточное
количество недоброжелателей. Но из-за женского соперничества никто и  никого
не убивает таким образом. Для этого есть другой испытанный прием  -  женские
сплетни.
   - Да, - согласился Фортаков, - наверное, ее мог убить только мужчина.
   - У Носова контузия,  и  он  не  пользуется  успехом  у  женщин.  Коренев
застенчивый, стеснительный, зажатый, прыщавый, бегает в душевую, чтобы  мыть
свое лицо, наивно считая, что это ему может помочь,  Зинков,  который  почти
наверняка видит себя директором, мог смертельно оскорбиться,  получив  отказ
от одной из своих  молоденьких  сотрудниц.  Мрачный  Алексанян  тоже  всегда
зажат. Ненавидевшая молодых  девочек  Моисеева.  Поскандалившая  с  Хохловой
Сулахметова. Получается, вот какая компания и мужчин, и женщин, которых  они
задевали за живое.
   - Да, - согласился Фортаков, - возможно, и так. Только насчет Зинкова  вы
не совсем правы. Его в  отделе  любят,  вернее  любили  все.  И  мужчины,  и
женщины. Он играет роль светского льва, и эта роль ему самому нравится.
   В этот момент у них за спиной раздался голос Архипова:
   - Почему вы стоите на улице? Дронго обернулся. Сергей  Алексеевич  стоял,
опираясь на палку.
   - Как вы себя чувствуете? - спросил Дронго. - Почему вы пришли?
   - Не смог усидеть дома, - признался Архипов, - вот  первый  раз  в  жизни
взял палочку. Моисеева мне позвонила, рассказала,  что  у  меня  в  кабинете
воцарились вандалы. Собираюсь их прогнать. Вы мне поможете? - весело спросил
он.
   - Обязательно, - улыбнулся Дронго,
   - Тогда пошли, - победно вздохнул Архипов, - нас уже двое, а это  большая
сила. В свое время двое римлян задержали нашествие галлов на  мосту.  Может,
мы повторим их подвиг?
   - Тогда нас трое, - засмеялся Фортаков, - я тоже готов вам помочь.
   - Нет, - серьезно ответил Архипов, - вы сотрудник  института  и,  значит,
находитесь под некоторым подозрением. Простите меня, Андрей Андреевич, что я
вынужден так говорить. Но я не хочу вас подставлять под прокурорский гнев.
   - Не беспокойтесь, - улыбнулся Фортаков, - убийцы из меня не выйдет. Даже
если они очень захотят.
   - Почему вы так убеждены? - спросил Дронго.
   - Я в молодости занимался альпинизмом и однажды, сорвавшись, сломал  себе
правую руку. Поэтому я не смог бы нанести таких ударов убитой. Левая рука  у
меня не главная, поэтому я вне подозрений. Просто я  не  успел  сказать  это
прокурору, который кричал на меня и требовал сознаться.
   Архипов нахмурился.
   - Вы только подумайте, какая наглость, - сказал он возмущенно, - идемте в
мой кабинет.
   Они вошли в здание, прошли в кабину лифта, поднялись на четвертый этаж  и
вскоре оказались в приемной. Увидев директора,  его  секретарь  вскочила  со
своего места. У нее  были  заплаканные  глаза.  Сидевший  у  дверей  молодой
работник прокуратуры, сверкнув наглыми глазами, преградил им путь.
   - Они заняты, - сказал он, отстраняя Архипова.
   - Молодой человек, - всплеснула руками секретарь.
   - Подождите, - обернулся к ней Сергей Алексеевич, - дело в том,  что  это
мой кабинет. И я директор института. А вы  находитесь  на  территории  этого
института. Будьте любезны отойти в сторону  и  пропустить  меня  в  кабинет,
иначе я позвоню Генеральному прокурору.
   Ошеломленный молодой человек отскочил от двери как ошпаренный, и  Архипов
вместе с Дрон-го вошли  в  кабинет.  Картина,  представшая  их  взору,  была
поистине уникальной. В  кресле  Архипова  сидел,  развалившись,  заместитель
прокурора, холеный и откормленный молодой  человек.  Рассвирепевший  Левитин
стучал кулаком по столу. Растерянный Климов только молча  раскрывал  рот.  А
перед ними сидел бледный Коренев, пытаясь что-то ответить.
   - Здесь у вас прямо суд инквизиции, -  сказал,  вспыхнув  от  возмущения,
Архипов.
   - Сергей  Алексеевич,  -  тут  же  вскочил  Левитин.  Нехотя  поднялся  и
заместитель прокурора города.
   - Здравствуйте, - степенно сказал он, - нам сказали, что вы больны.
   - Я уже здоров, - бодро ответил Архипов, - вы разрешите мне  вернуться  в
свой кабинет? Или ы хотите непременно здесь продолжать свои допросы?
   - Нет, почему же, - заместитель прокурора искал глазами свой пиджак.
   -  И  учтите,  что  я  обязательно  позвоню  Генеральному  прокурору,   -
зазвеневшим  голосом  сказал  Архипов.  -  Если  вы  должны  проводить  свои
следственные действия, то извольте их проводить. Но вы нагло занимаете чужой
кабинет, врываетесь сюда без спроса и вдобавок ко всему еще хамите  женщине,
которая пытаетcя вас образумить,
   - Какой женщине? - не понял заместитель прокурора.
   - Моисеевой, - мрачно подсказал Климов, - заместителю директора,  которая
ругалась с вами сегодня утром.
   - Вот именно, ругалась, - повысил голос Архипов. -  Мужчине  не  пристало
посылать женщину, да еще старше  себя  по  возрасту,  куда  вы  ее  изволили
послать; молодой человек. У вас, кроме должности, нет ничего - ни имени,  ни
звания, ни воспитания, простите меня за такую грубость. Иначе вы бы не стали
хамить женщине, профессору и доктору наук.
   - Извините,  -  пробормотал  заместитель  прокурора,  видя  решительность
старика.
   - Извольте извиниться перед ней,  -  продолжал  Архипов,  -  в  противном
случае позвоню не только Генеральному прокурору, но и в аппарат Президента:
   Он схватился за сердце и присел на стул. Дронго бросился его поддержать.
   - Вот так, - пробормотал Архипов. - Когда  я  нервничаю,  у  меня  всегда
что-то с глазами. Красные круги перед глазами. Это, наверно, давление.
   - Круги, - задумчиво произнес Дронго, - красные круги...
   Он нахмурился и, подойдя к Климову, сказал:
   - Мне нужно позвонить в милицию. Задать им один  вопрос.  Вы  можете  мне
помочь?
   - При чем тут милиция? - не понял Климов. - Куда вы хотите звонить?
   - Господа, - громко сказал Дронго, - если вы дадите мне  еще  полчаса,  я
назову вам имя убийцы.
   - Что?! - изумленно обернулся к нему заместитель прокурора.
   - Опять, - покачал головой Левитин, - опять вы блефуете. Вы считаете себя
умнее всех.
   - Полчаса, - упрямо повторил Дронго, - и через  полчаса  вы  узнаете  имя
убийцы. Разрешите только следователю Климову выйти со мной в другой кабинет.
Нам нужно всего полчаса.
   Заместитель прокурора посмотрел на неизвестного человека,  затем  перевел
взгляд на Архипова.
   - Кто вы такой? - спросил он у Дронго.
   - Я вам все объясню потом, - вполголоса произнес Климов. - Я думаю, нужно
подождать еще полчаса, раз он просит.
   И, не дожидаясь разрешения, вышел вместе с Дронго за  дверь.  Заместитель
прокурора удивленно посмотрел на Левитина.
   - Это Дронго, - объяснил  полковник,  -  вечно  у  него  роятся  какие-то
фантастические идеи.

Глава 17

   Ровно через полчаса они вернулись в кабинет. К тому  времени  заместитель
прокурора уже успел несколько раз извиниться не только перед Архиповым, но и
перед появившейся здесь Моисеевой, после чего, почувствовав себя  увереннее,
снова стал повышать голос,  демонстрируя  в  этот  раз  подобие  добродушия.
Левитин был  единственным  среди  расследующих  дело,  кто  напряженно  ждал
результата. Ему казалось невероятным, но в глубине души он верил,  что  этот
загадочный человек снова сумеет разгадать  тайну,  казавшуюся  неразрешимой.
Неужто ему снова удастся вычислить убийцу,  которого  в  течение  нескольких
месяцев не смогли найти профессионалы контрразведки и прокуратуры?
   Дронго вошел в кабинет с невозмутимым видом и прошел к стулу, стоявшему в
углу.
   - Какие результаты? - спросил заместитель прокурора города. Климов  пожал
плечами. Он выполнил просьбу этого  странного  эксперта,  нашел  ему  нужный
телефон. Но все  дальнейшие  действия  Дронго  казались  ему  нелогичными  и
непрофессиональными. Однако  он  не  стал  спорить,  когда  тот  сделал  еще
несколько звонков и лишь затем предложил следователю пройти с ним в  кабинет
Архипова. Увидев недоуменное лицо следователя, заместитель прокурора  города
почувствовал себя обманутым.
   - В чем дело? - спросил он дрогнувшим голосом. - Вы,  конечно,  не  нашли
убийцу.
   -  Нашли,  -  вздохнул  Дронго,  -  но  я  позвонил  Михаилу   Федоровичу
Сваневскому, попросив его приехать. Это мой друг и один из лучших психиатров
в стране.
   - При чем тут  психиатр?  -  занервничал  Левитин.  -  У  нас  есть  свои
психиатры не хуже.  Оставьте  свои  фокусы,  скажите,  наконец,  кто  именно
совершил эти два убийства?
   - Подождите еще несколько минут, - попросил  Дронго,  -  а  насчет  ваших
психиатров хорошо знаю. И, по-моему,  знают  все.  Это  настоящие  коновалы,
которые в течение нескольких минут признают нас  всех  больными  идиотами  и
отправят на лечение в закрытую спецбольницу. Или с тех пор методы  несколько
изменились?
   - Как вам не стыдно, - разозлился Левитин, - вы  ведь  сами  столько  лет
работали в КГБ.
   - Я никогда не работал в КГБ, ни одного дня, - холодно заметил Дронго,  -
я работал в контакте с представителями КГБ, это правда.  Я  был  специальным
экспертом  международного  комитета  ООН,  и  это  тоже  правда.  Я  помогал
поддерживать  связь  правоохранительных  органов  нашей  бывшей   страны   с
Интерполом,  когда  мы  формально  не  были  членами  этой  организации.  Но
сотрудником  КГБ  я  не  был.  А  если  бы  и  был,  то  гордился  бы   этим
обстоятельством. И никогда бы его не скрывал.
   - Все это относится к вашей биографии, - раздраженно заметил  заместитель
прокурора, - а нам нужен  убийца.  Или  вы  решили  пошутить,  заставив  нас
прождать целых полчаса?
   - Нет. Я уже знаю, кто убийца. Точно знаю. Но мне нужно несколько  минут,
чтобы сюда пришли все участники этой затянувшейся, драмы.
   - Какие участники?
   - Все те, кого мы подозревали на протяжении всех трех дней.
   В этот  момент  дверь  в  кабинет  открылась,  вошел  Сыркин.  Он  мрачно
посмотрел на Дронго и доложил:
   - Все собрались.
   - Вы разрешите? - обратился Дронго к Архипову.
   - Конечно, - кивнул Сергей Алексеевич.
   - А вы? - повернулся Дронго к заместителю прокурора.
   - Делайте что хотите, - раздраженно бросил тот, пожимая плечами.
   - Пригласите всех, - кивнул Дронго, - всех подозреваемых.
   Когда Михаил Михайлович вышел из комнаты, Дронго обратился  к  профессору
Моисеевой:
   - Елена Витальевна, если вам не трудно, будьте любезны пересесть за  стол
вместе со всеми.
   - Я тоже подозреваемая? - осведомилась Моисеева.
   - Не хочу вас обижать, но еще несколько  минут  -  да.  Только  несколько
минут, после чего нам многое станет ясным.
   Она не стала больше ничего спрашивать,  а,  пройдя  к  столу,  уверенным,
почти мужским движением, отодвинула стул, села и, достав сигареты, закурила.
   В кабинет поочередно вошли Зинков, Фирсова, Фортаков, Алексанян,  Шенько,
Носов, Коренев,  Сулахметова  и  Краснолуцкая.  Все  вошедшие  расселись  на
стульях вокруг стола. Архипов, подумав немного, встал и присоединился к ним.
   - А вы почему туда пересели? - недовольно спросил Левитин.
   - Я понял, что сюда собрали подозреваемых, - сказал Сергей Алексеевич,  -
а насколько мне успел вчера вечером сообщить в больницу Михаил Михайлович, в
списке, который составляли для следователей, совпали двенадцать  фамилий.  И
среди них моя фамилия была первой. Я не  смею  подозревать  никого  из  моих
сотрудников.  Поэтому  должен  сидеть  вместе  с  ними,   пока   ничего   не
прояснилось. Знаете ли, во время Второй мировой войны  имел  место  довольно
характерный эпизод. Оккупировавшие  Данию  фашисты  обязали  всех  евреев  -
граждан Дании,  носить  сионистские  звезды,  дабы  каждый  из  арийцев  мог
отличить датчанина от еврея. Так вот, первым, кто надел эту звезду, был  сам
король Дании, посчитавший,  что  не  смеет  отделять  себя  от  части  своих
подданных. Понимаю, что аналогия хромает. Я не король Дании, эти люди не мои
подданные,  а  вы,  конечно,  не  фашисты,  хотя  кабинет   мой   и   успели
оккупировать, однако я считаю, что в принципе все  повторяется.  В  той  или
иной степени все ясно. Либо я сижу с ними, либо мы уходим отсюда все вместе.
Третьего не дано.
   - Конечно, с нами, - твердо сказала Моисеева, чуть  отодвигаясь  и  давая
возможность директору института сесть рядом со всеми.
   Сыркин молча встал  и,  не  сказав  ни  слова,  присоединился  к  группе.
Двенадцать человек сидели за столом, ожидая  вердикта,  который  должен  был
огласить Дронго. Он посмотрел и увидел глаза убийцы. Вернее, увидел  боль  в
глазах убийцы. Дронго уже не сомневался, что убийца все  понял.  Понял,  что
Дронго  удалось  просчитать  и  раскрыть  два  страшных  преступления.   Они
обменялись взглядами лишь  на  мгновение,  но  Дронго  успел  заметить,  как
дрогнули эти глаза.
   - Может, вы перестанете наконец устраивать театральные паузы и  эффектные
трюки? - разозлился Левитин. - Говорите, кто убийца?
   -  Сначала  я  должен  вам  изложить  ход  событий,  предшествующих  этим
преступлениям, - сказал Дронго.
   Левитин снова  хотел  возразить,  но  неожиданно  почувствовал,  как  его
осторожно взял за локоть Климов, словно  попросив  не  мешать.  И  полковник
промолчал.
   - С самого начала я не поверил в версию маньяка,  -  начал  свой  рассказ
Дронго.  -  Тут  не  было  логики.  Эти  появлявшиеся   время   от   времени
порнографические журналы, которые  словно  нарочно  будоражили  общественное
мнение,  и  страшное  убийство.  Ведь  подлинный  маньяк   должен   получать
удовлетворение от чего-то одного. Либо от шокирующих  журналов,  в  которых,
кстати, не было ничего кошмарного, либо от страданий своих жертв, которые он
им причинял во время нападения на  них.  Кстати,  мои  выводы  подтвердил  и
Михаил Федорович Сваневский, психиатр с мировым именем.
   Ход мыслей, которые я излагал присутствующим здесь  Климову  и  Левитину,
был верен. Убийца не маньяк. Он скорее работал под маньяка. Старался,  чтобы
его приняли именно  в  таком  качестве,  забыв  о  других  подозрениях.  Мои
подозрения вызвало то обстоятельство, что первое убийство началось с удара в
спину. Следователи и психиатры  считали,  что  жертва  пыталась  убежать  от
насильника, и он  догонял  ее,  пытаясь  добить.  Однако  комната  там  была
небольшая, и вряд ли жертва имела возможность бегать, чтобы  спастись.  Окна
комнаты выходили на проходную, и Хохлова, если  она  действительно  пыталась
спастись, могла просто подбежать к окну и крикнуть о помощи. Но она этого не
сделала. Следовательно, убийца нанес первый удар, полоснув жертву по  спине,
а затем, когда Хохлова повернулась, обезумев от боли, убийца нанес следующие
удары.
   - Это вы говорили нам и в прошлый раз, - снова не выдержал Левитин, - все
это пока одни слова, Дронго, но нет никаких доказательств.
   - Признаться, я долго размышлял над этим фактом, - продолжал  Дронго,  не
обращая внимания на реплику, - пока в ходе опросов не  выяснил,  что  убитая
Хохлова и погибшая вчера Финкель одинаково одевались. Многие вспоминали, что
в тот вечер обе молодые женщины были в джинсах и почти в одинаковых  кофтах.
Наверное, в блейзерах, но это деталь.
   Убийца был сотрудником - института, в этом .я не  сомневался.  Во-первых,
он точно знал, что в этот вечер не будет уборщицы  Сойкиной,  которая  могла
помешать убийству. Во-вторых, он  знал,  где  находится  лаборатория  и  где
обычно работают сотрудники технического отдела. Более того, убийца правильно
рассчитал, что возможные крики из  комнаты,  где  совершалось  убийство,  не
будут слышны в лаборатории. Из этого следовало, что он по меньшей мере часто
бывал в лаборатории. И, наконец, в-третьих, убийца имел возможность войти  в
технический отдел и похитить заранее халат Шенько, в котором он  и  совершал
свои преступления.
   Архипов тревожно посмотрел на сотрудников  технического  отдела.  Коренев
покраснел, облизывая губы. Алексанян мрачно смотрел  в  одну  точку.  Шенько
часто хмурился. Зинков сидел неподвижный, как глыба мрамора.
   - Убийца все рассчитал точно. За исключением орудия  убийства.  В  первом
случае это был  какой-то  нож,  возможно,  даже  кухонный,  и  убийца  нанес
несколько легких ударов, часть из  которых  оказалась  просто  порезами.  Во
втором случае он подготовился более основательно, достал  халат  уборщицы  и
заранее похитил из лаборатории технического отдела инструмент  для  зачистки
печей.
   В первом случае убийца знал, что в здание технического отдела входили три
женщины - Ольга Финкель, Раиса Сулахметова и Алла Хохлова. Во втором  случае
действовал более расчетливо. Коренев рассказал нам, что убитая вчера молодая
женщина все время смотрела на часы. Значит, убийца договорился  встретиться,
но не стал подходить, а ждал в душевой. И, когда она вошла, нанес  несколько
ударов в живот. После чего завернул халат в газету и вышел из помещения. Но,
увидев вокруг людей, выбросил сверток в мусорное ведро, где он и был найден.
Вполне вероятно, что убийца рассчитывал даже потом убрать этот  сверток,  но
не успел.
   Я вспомнил, что сказала мне погибшая Ольга. Она  рассказала,  что,  когда
приносила документы из технического отдела для Моисеевой, один лист упал  на
пол в кабине лифта и немного намок. То есть на  полу  в  кабине  лифта  была
вода. Получается, что к тому времени  кто-то  успел  убить  Хохлову,  быстро
принять душ, чтобы смыть  с  рук  кровь,  а  потом  войти  в  кабину  лифта,
поднимаясь к себе в кабинет. Именно поэтому во второй раз убийца использовал
уже более длинную заточку.
   - Вы нас задерживаете,  -  снова  не  выдержал  Левитин,  -  скажите  нам
наконец, кто это сделал?
   - Это сделал не маньяк, - вздохнул Дронго, - это был  совсем  не  маньяк,
хотя рассудок человека, совершившего столь страшные убийства, не может  быть
признан нормальным.
   В комнату незаметно вошел Михаил Федорович и сел прямо у дверей.
   - Что вы этим хотите сказать? - спросил Левитин.
   - Краснолуцкая обмолвилась, что в последнее время Ольга иногда оставалась
на ночь, принимая  душ.  И  я  вспомнил  слова  погибшей  об  "Эйнштейнах  и
Афродитах в одном лице". Ее многие не любили, но и она не лю