ом  могут
засечь, и он не успеет уйти. Пусть звонит из обычного телефона-автомата.
   - Сейчас я ему передам.
   Тетеринцев поднял трубку, набрал номер и  приказал  своему  помощнику
позвонить в автобус. Через минуту Бондаренко уже звонил на дачу.
   - Говорит, что все в порядке. Раненых и  убитых  нет,  -  пробормотал
Тетеринцев. И закричал:
   - А нам сообщают, что есть!
   - Скажи, что мы оторвем ему голову  за  любую  ложную  информацию,  -
проворчал Ветров. - И ему, и Кошкину. Пусть позвонит еще раз. Малявко  -
человек опытный, он просто так врать не станет. Я ему верю  больше,  чем
полоумному Кошкину и этом типу.
   Через две минуты снова позвонил Бондаренко.
   -  Кошкин  доложил,  что  им  пришлось  выбросить  одного  дипломата,
оказавшегося в автобусе. Он завладел оружием и пытался сорвать операцию,
- с растерянным видом сказал Тетеринцев.
   - Кретин! - заорал Ветров. - В автобусе были только  дети.  Как  туда
попал дипломат?
   - Может, кто-то  из  сопровождающих,  из  посольства?  -  предположил
Тетеринцев.
   - И этот сопровождающий оказался суперменом? - нахмурился  Ветров.  -
Так не бывает. Либо Кошкин врет, и с этим уже ничего не поделаешь,  либо
там действительно возникла непредвиденная ситуация.
   Ветров подумал о том, что человек, с которым он встречался час назад,
абсолютно прав. Кошкин - слишком неуправляемый, слишком злой  и  слишком
много знает. Нужно  решать  проблему  в  комплексе,  подумал  полковник,
потянувшись к телефонной трубке.
   Тем  временем  в  штабе  по  освобождению  заложников   подтвердилась
информация об убитом. Главарь террористов  разрешил  забрать  тело,  для
чего к автобусу подошли двое санитаров, которые и оттащили труп подальше
от летного поля. В этот момент нервы у всех были напряжены  до  предела.
Когда пришло сообщение, что убит дипломат, в штабе облегченно вздохнули.
   К полудню в штаб прибыла большая группа сотрудников ФСБ. Среди них  -
и подполковник Левитин. Всех сотрудников своей группы и  группы  Машкова
он  бросил  на  расследование  взрыва  на  Малой   Бронной.   Результаты
экспертизы не оставляли сомнений: Сайфулина напоили,  подмешав  в  водку
снотворное. Затем  неизвестный  включил  все  пять  газовых  конфорок  и
покинул квартиру. Именно поэтому в прокуратуре сочли возможным возбудить
уголовное дело о террористическом акте.
   Приехав в аэропорт, Левитин чрезвычайно удивился, увидев Дронго.
   - Вы, кажется, повсюду успеваете,  -  сказал  он,  не  скрывая  своей
неприязни к этому человеку.
   - А вы, кажется, повсюду опаздываете, - в тон  подполковнику  ответил
Дронго.
   Но Левитин не обиделся. Он даже улыбнулся.
   - Ваша помощь не понадобится. На этот раз мы все сделали  сами.  Наши
специалисты прослушивают радиоэфир. Кто-то дважды звонил Кошкину на  его
мобильный телефон,  интересовался  убитым.  Очевидно,  террористы  таким
образом держат связь с внешним миром. Теперь остается  только  вычислить
связного,  и  мы  выйдем  на  организаторов  преступления.  Поэтому   не
пытайтесь делать умное лицо.
   Это не ваш день и не  ваше  задание.  Отправляйтесь  домой,  мы  сами
справимся.
   - Вы уверены? - усмехнулся Дронго. - Думаю, ничего у вас не выйдет.
   - Завидуете, - снова улыбнулся Левитин. - Ну-ну, не огорчайтесь...
   Он умолчал о том, что полчаса назад удалось зафиксировать  маломощный
передатчик,  работающий  в  автобусе.  Умолчал  и  о  том,  что  с  этим
передатчиком уже установлен  контакт,  и  сотрудники  ФСБ  с  удивлением
узнали, что с ними говорит один из подростков-заложников.
   Дронго не стал больше спорить. Он подошел к Демидову.
   - Уже есть жертвы, - напомнил он.  -  Нужно  срочно  выйти  на  этого
Бондаренко, с которым вчера разговаривал в машине Юрлов.
   - Как же мы на него выйдем? Квартиру и дачу Бондаренко мы  уже  взяли
под наблюдение, но он там пока не появлялся.
   - И не появится. Его оставили в городе как связного. Он звонит оттуда
Кошкину, а потом своему непосредственному шефу,  с  которым  тоже  имеет
оперативную связь.  Поймите  меня.  Люди,  планировавшие  эту  операцию,
далеко не дилетанты. Они наверняка все просчитали и  понимают,  что  ФСБ
может  засечь  телефонные  звонки,  передаваемые  на  мобильный  телефон
Кошкина.  Значит,  в  городе  должен  оставаться  "блуждающий"  связной,
который будет звонить из телефонов автоматов,  передавать  информацию  и
исчезать, чтобы появиться снова.
   - Мне не предоставят такую информацию, - признался  Демидов.  -  Если
даже телефон Кошкина прослушивают, все равно мне об этом не  сообщат.  У
ФСБ свои методы.
   - Но они не найдут Бондаренко, - настаивал Дронго.  -  Нельзя  терять
время.
   Давайте спросим номер  мобильного  телефона  Бондаренко  у  Юрлова  и
постараемся установить местонахождение этого связного.
   - А вы уверены, что именно он является связным? - все еще  сомневался
полковник.
   - Убежден. Постарайтесь найти Бондаренко. Иначе ФСБ будет искать  его
до вечера. А здесь все решают минуты.
   ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Глава 33

   - Зачем вы его убили? - прошептал  Тарас,  когда  труп  вывалился  из
автобуса.
   - Мы же договаривались...
   - Он сам напросился, - криво усмехнулся Кошкин. - Если бы ты не отдал
ему автомат, ничего бы не случилось.
   - Зачем вы его убили? - упрямо твердил Тарас.
   - Не твое дело! - заорал Кошкин. - Заткнись!
   - Как это не его? - неожиданно вмешался Слава. - Вы нам говорили, что
все пройдет чисто. Спокойно улетим. А вместо этого человека убили...
   - Молчать! - побагровел Кошкин. - Учить меня вздумали, молокососы...
   - А вы не кричите, - поднялся сидевший рядом с Колей Павел.  -  Мы  к
вам в помощники не нанимались. Сами сказали, что все будет чисто.
   - И ты?.. - изумился Кошкин. - И ты тоже? Решил  показать,  какой  ты
храбрец. Ну давай, иди сюда. Давай, я тебе говорю. - Глаза его побелели,
что бывало всегда, когда он собирался ввязаться в драку.
   Коля потянул Павла за руку, желая успокоить приятеля.
   - Да ты что? - вырвался Павел. - Он же, гад, нас  всех  под  расстрел
подвел.
   За захват автобуса нам лет по пять могли дать. А  может,  и  условный
срок, как несовершеннолетним... А за убийство...  Или  всем  пожизненное
наказание светит, или расстрел. И без всяких снисхождений. Он же нас под
статью подвел, сделал соучастниками убийства.
   - Вот как ты заговорил? - Кошкин  встал  в  проходе,  глядя  в  конец
автобуса.
   - Значит, решил, что ты самый умный. Думаешь  чистым  выйти?  Уже  не
получится.
   Много дерьма на тебе висит.
   - Я ухожу, - решительно заявил Павел. - Мне здесь делать нечего.
   - А деньги ты получать хотел?
   - Хотел.  И  автобус  пустой  готов  был  сжечь.  Но  убивать  мы  не
договаривались. Я ухожу. - Павел положил автомат на сиденье,  бросил  на
пол свой пистолет и повернулся к Кошкину. - Скажи пусть откроют дверь, и
я уйду.
   - Сидеть! - Кошкин неожиданно  выхватил  пистолет.  -  Сидеть,  сука!
Решил, что ты самый умный. Замараться боишься? Коля, возьми его  оружие.
Быстро!
   У Николая все еще болела голова. Поэтому он даже не пытался перечить.
   Протянул руку. Взял автомат и пистолет. Павел удивленно посмотрел  на
него, но ничего не сказал.
   - Ты тоже сдай  оружие,  -  приказал  Кошкин,  направив  пистолет  на
Славика.
   Слава пожал плечами и протянул свой автомат сидевшему  рядом  Роману.
Тот молча взял оружие, ничем не выражая своих чувств.
   - И ты, - сказал Кошкин, приставив дуло пистолета к голове Тараса.  -
Умнее будешь. В следующий раз оружие у тебя так просто не отнимут. Отдай
автомат, слюнтяй.
   Он ткнул дулом пистолета в лоб  Тараса.  Отобрал  у  него  автомат  и
толкнул его в спину.
   - Пошел, говорю!..
   Тарас едва не упал, но все же  удержался  на  ногах,  и,  поднявшись,
поплелся в конец салона.
   - Вот и определились,  -  криво  усмехнулся  Кошкин.  -  Выходит,  из
пятерых  только  двое  мужиками  оказались.  Остальные  рохли,   кисель,
барышни, пустое место.
   Ну так и оставайтесь на пустом месте. И сидите хоть всю жизнь в своем
дерьме.
   Павел хотел что-то сказать, но Слава его удержал. Все  трое  сели  на
заднее сиденье. Коля сидел рядом и чувствовал себя то ли предателем,  то
ли подлецом.
   Как им объяснять? Ведь он  молчал,  когда  они  протестовали.  Молчал
из-за сильной головной боли. И думал об Артеме... Молчал и  Роман  -  он
всегда был себе на уме.
   Кошкин расценил их молчание как лояльность  и  решил,  что  им  стоит
доверять.
   Остальные, по его мнению, были  "человеческим  браком".  А  ведь  все
пятеро знали, на что шли, когда захватывали автобус. И все пятеро должны
были понимать, что жертвы возможны. Правда, он обещал им спалить автобус
только тогда, когда все дети его покинут, обещал  устроить  фейерверк  в
знак протеста против взрыва в Воронеже. Эти парни не знали, что трое  из
них взлетят на воздух вместе с автобусом,  когда  самолет  будет  уже  в
воздухе. Для Павла и Коли он сделал исключение. Первый был  "лидером"  и
мог еще пригодиться. Второй мог понадобиться для игры,  в  которой  была
задействована вся его  несчастная  семья.  "Справедливый  мститель",  он
обеспечивал всей операции не  только  прикрытие,  но  и  гарантированную
прессу во всех газетах - и не только в России.
   В половине второго позвонил Бондаренко.
   - Как дела? - спросил он, не подозревая, что телефон прослушивается.
   -  Порядок,  -  ответил  Кошкин.  -  На  шесть  договорились.  Десять
миллионов и самолет. Все, как положено. Взлетим вовремя.
   Это означало, что он будет тянуть  время  и  сделает  все  возможное,
чтобы улететь в восемь вечера. Бондаренко его понял.
   - До свидания, - сказал и отключился.
   Сотрудники ФСБ успели зафиксировать  этот  разговор.  И  даже  сумели
установить, откуда именно звонил Бондаренко.  Разумеется,  когда  группа
ФСБ прибыла туда через двадцать минут, там уже никого не  было.  Связной
звонил из обычного телефона-автомата.
   Левитин и все остальные, собравшиеся в штабе, даже  не  предполагали,
что как раз в этот момент  Демидов  и  Дронго  сидели  в  микроавтобусе,
ожидая, куда их направит телефонная компания, мобильный телефон  которой
имелся у Бондаренко.
   Узнать у Юрлова номер его телефона оказалось очень непросто, Демидову
пришлось даже ударить водителя - лишь после этого  тот  решился  назвать
номер.  В  эти  минуты  сотрудники  МВД  совместно   с   представителями
телефонной компании отслеживали возможный маршрут Бондаренко. Вскоре  им
сообщили, что Бондаренко едет по Бутырской улице.
   - Мы его возьмем, - сказал Демидов. - Поехали.
   На двух автомобилях они выехали из аэропорта.  Все  время,  пока  они
находились в пути, маршрут Бондаренко уточнялся и  проверялся.  Ровно  в
два часа пятнадцать минут автомобиль "Тойота", за рулем  которого  сидел
Бондаренко, был блокирован: микроавтобус преградил дорогу, а подъехавшая
сзади "Волга" отрезала путь к отступлению.  Бондаренко  в  растерянности
озирался. Он ожидал чего угодно, но только не такого конца.  Из  "Волги"
уже выбежали трое  подчиненных  Демидова.  И  тут  дверца  микроавтобуса
открылась, и Бондаренко увидел  Дронго.  Увидел  -  и  глазам  своим  не
поверил. Это был тот самый человек, за домом которого, по всем расчетам,
все еще должен был наблюдать  Юрлов.  Бондаренко  понял,  что  проиграл,
проиграл окончательно. Пистолет висел в кобуре, под мышкой.  Для  своего
помощника Тетеринцев выбивал специальное разрешение на ношение оружия.
   Бондаренко достал пистолет и, когда первый сотрудник  милиции  открыл
дверцу  "Тойоты",  дважды  выстрелил.  Милиционер  рухнул  на   тротуар.
Подчиненные Демидова  потянулись  к  оружию,  но  у  полковника  реакция
оказалась лучше. Он, не раздумывая, выстрелил в лобовое стекло, стараясь
ранить преступника.
   Первая пуля просвистела над головой Бондаренко. Он дернулся  -  такие
вещи впечатляют. Вторая пуля угодила в  грудь.  Если  бы  Бондаренко  не
дернулся, его ранило бы в правую руку. Но  он  непроизвольно  отклонился
вправо, и пуля пробила ему грудь. Выронив пистолет, он упал на  сиденье,
которое тотчас же окрасилось  кровью.  Бондаренко  задыхался,  очевидно,
пуля пробила легкое.
   - Срочно в больницу! - закричал Демидов.
   Уже не обращая  внимания  на  преступника,  он  бросился  к  раненому
офицеру.
   - Живой? - спросил он.
   - Все в порядке, - улыбался офицер.
   Полковник с облегчением вздохнул. Одна пуля в жилет, другая - в руку.
   Легкое  ранение.  До  свадьбы  заживет.  Все   сотрудники   Демидова,
отправляясь на задание, получали приказ полковника - надеть бронежилеты.
И этот приказ не раз  спасал  жизнь  его  подчиненным.  Склонившись  над
раненым, Демидов спросил:
   - Сколько тебе лет?
   - Двадцать семь, - снова улыбнулся офицер.
   - Значит, получил первое крещение. Поздравляю. Теперь  ты  этот  день
будешь отмечать как второй день рождения.
   Стонущего Бондаренко уже перекладывали на  заднее  сиденье  "Тойоты".
Его повезли в больницу, куда поехали и Дронго с  Демидовым.  Нужно  было
допросить  преступника,  пока  имелась  возможность  какого-то   решения
вопроса с заложниками.
   Демидов всю дорогу молчал. Когда  подъехали  к  зданию  больницы,  он
повернулся к Дронго.
   - Думаешь, я не должен был стрелять? Лучше было бы взять гада живым?
   - Нет, не думаю, - ответил Дронго. - Мой жизненный принцип - добро  с
кулаками. Этот мерзавец получил то, что заслуживал.
   -  Как  они  все  продумали,  -  пробормотал  полковник,  выходя   из
микроавтобуса.
   -   Ты   был   прав.   Все   предусмотрели.   Кто   же   это    такой
предусмотрительный? Очень хотелось бы с ним познакомиться.
   Они вошли в приемную. Там уже находились два офицера Демидова.
   - Почему вы здесь? - встревожился полковник. - А если он уйдет?
   - Никуда он не уйдет, - ответил один из офицеров.  -  Пуля  попала  в
легкое, он захлебывается кровью. Куда он может уйти в таком состоянии?
   - Где он? - спросил Демидов. - Если эта сволочь подохнет,  мы  ничего
не узнаем.
   - В реанимации, - ответил офицер.
   Демидов накинул на плечи халат и ринулся  в  глубь  коридора.  Дронго
тоже надел халат, очевидно, уборщицы или санитарки. На Дронго он  висел,
как куцый белый пиджачок.
   У дверей реанимационного отделения их встретила удивленная медсестра.
   - Сюда нельзя, - сказала она. - Вы с ума сошли. Сюда нельзя.
   Медсестра попыталась преградить им  дорогу,  но  полковник  осторожно
приподнял ее, оторвав на несколько сантиметров от пола, и опустил  сбоку
от двери.
   - Можно, - сказал он. - У нас важное дело. Очень важное.
   Они переступили порог. Бригада хирургов уже готовилась к операции.
   Бондаренко лежал под капельницей. Ему давали анестезию.
   - Мне нужно с ним поговорить, - заявил полковник.
   Один из врачей, молодой человек лет тридцати, в  изумлении  посмотрел
на него.
   - Вы с ума сошли. Он умирает. Дорога каждая минута.
   - Секунда, - возразил Демидов.  -  Только  не  для  этой  гниды.  Его
сообщники захватили автобус с детьми. Они сейчас в аэропорту. Если мы не
узнаем, с кем он поддерживал связь, то ничего не сможем сделать. Поймите
меня, доктор, там автобус с детьми.
   - А вы поймите меня, - сказал врач. - Я обязан сделать все возможное,
чтобы он выжил. Уходите отсюда, он сейчас уснет.
   - Подождите, доктор, - вмешался Дронго. - Я вас прекрасно понимаю, вы
давали клятву Гиппократа. Но  почему  вы  не  хотите  помочь  нескольким
десяткам детей, которые могут погибнуть  в  любую  секунду?  Может,  они
умирают как раз в эту секунду, когда мы теряем время. Нам  нужно  задать
ему только два вопроса.
   Только два вопроса. Десять секунд, не больше, и мы уйдем.
   "Почему два?" - хотел спросить полковник. Вполне  достаточно  было  и
одного.
   Но он смолчал, зная, что в таких ситуациях лучше не спорить сДронго.
   - Десять секунд, - повторил тот, глядя на хирурга.  -  Поймите,  речь
идет о жизни детей.
   - Десять секунд?.. - Было очевидно, что врач колеблется. - Хорошо, но
не дольше. Дронго бросился к раненому.
   - Кому ты звонил? - закричал он. - Кому ты звонил?
   Бондаренко открыл глаза и улыбнулся.  Он  их  уже  не  боялся.  Пусть
кричат, уже поздно...
   - Кому ты звонил? - снова закричал Дронго.
   Но раненый закрыл глаза.
   - Десять секунд, - напомнил врач. - Задавайте второй вопрос, осталась
секунда.
   - Звонарев!.. - неожиданно крикнул Дронго. - Кто убил Звонарева?
   Бондаренко  опять  открыл  глаза.  Секунду   он   молчал,   очевидно,
раздумывая.
   Потом покачал головой, словно отрицая  сам  факт  убийства.  И  снова
закрыл глаза.
   - Уходите! - сказал врач. - Начинаем, - обратился он к коллегам.
   Демидов и Дронго вышли в коридор.
   - Нужно было стрелять в сторону, - проворчал полковник.
   - Да нет же, - покачал головой Дронго. - Вы  все  сделали  правильно.
Поехали в телефонную компанию. Они проверят по компьютерам  все  звонки,
которые сделал Бондаренко за последние сутки. Возьмем телефоны и  начнем
проверку. Кажется, самолет подадут преступникам в шесть часов. Еще  есть
время, полковник.
   Постараемся успеть...

Глава 34

   К трем часам дня список всех номеров, по которым звонил за  последние
сутки Бондаренко, лежал на столе у Демидова.  Им  пришлось  вернуться  в
МУР, чтобы начать  проверку  оттуда,  пользуясь  возможностями  аппарата
уголовного розыска.
   Дронго заметно нервничал, он знал,  что  события  в  аэропорту  могут
принять  самый  неожиданный   оборот.   Демидов,   пытавшийся   казаться
спокойным, выслушивал сообщения офицеров, проверявших номера телефонов.
   Когда список был составлен, офицеры сели  за  проверку.  Демидов  же,
взглянув на часы, предложил ехать в аэропорт - в шесть вечера к автобусу
должны были подать самолет. Деньги уже доставили из банка и упаковали  в
мешки. Самолет Ту-154 стоял  в  дальнем  конце  аэропорта.  Эксперты  из
контрразведки пытались просчитать возможные действия террористов.
   Еще в автомобиле они начали просматривать  список  тех,  кому  звонил
Бондаренко. Но не обнаружили ни одного из  подозреваемых.  Он  несколько
раз звонил своему шефу, депутату Тетеринцеву что было вполне  объяснимо.
Звонил Юрлову в машину, звонил Малявко, а также  заместителю  начальника
финансовой службы банка Прохорову. Звонил десяткам людей. Но кто из  них
являлся руководителем  операции?  Кто  мог  спланировать  и  осуществить
подобный террористический акт? Ясно было одно: Тетеринцев  на  такое  не
способен.  Чтобы  спланировать  подобную  операцию,  нужен  профессионал
высокого класса.
   Они  по  несколько  раз  проверяли  каждого  из  тех,   кому   звонил
Бондаренко. В четыре двадцать им сообщили, что он  умер,  не  приходя  в
сознание. Положение становилось отчаянным, и Демидов предложил пройти  в
комнату, где совещался штаб, созданный для освобождения заложников.
   - Прилетел министр иностранных дел, - сообщил Демидов. -  Говорят,  у
нашего мэра давление подскочило до  двухсот.  Представляешь,  какую  ему
свинью подложили,  поручив  руководить  штабом.  И  только  потому,  что
захваченные ребята прилетели на юношеские  игры  стран  СНГ  по  личному
приглашению мэра. Как будто он должен за всех отвечать.
   - Это бремя лидеров, - вздохнул Дронго. - Бремя, которое они сами  на
себя взвалили.
   К половине пятого стало ясно, что никто не знает, сколько  сообщников
у Кошкина и как они вооружены. В ФСБ до сих  пор  не  понимали,  как  им
удалось проникнуть в салон автобуса. Высказывались разные версии, в  том
числе совершенно фантастические - высадка из вертолета. Дронго и Демидов
вошли в комнату, где проходило совещание, уже четвертое по счету.
   По старой "советской" привычке никто из присутствующих не хотел брать
ответственность на себя. И поэтому никто  не  желал  принимать  решения.
Никто, кроме Дронго. Но он терпеливо стоял в стороне и ждал, что  скажет
азербайджанский  министр  иностранных  дел,  только  что  прилетевший  в
Москву.
   Министр  был  м