тва. Ему много  лет  не  присваивают  звание
генерала, он давно служит на этой должности, неплохо стреляет, на него никто
бы не подумал. Но целый ряд улик был против вас. В  мае  именно  вы  были  в
Москве. Именно вы дежурили десятого июня, именно вы занимались пятиборьем  и
хорошо стреляли. Я побывал на том обрыве, Волнов.  Чтобы  точно  выстрелить,
нужно быть очень уверенным в  себе  стрелком.  Сырцов  таким  явно  не  был.
Оставались только вы. Или вы со мной не согласны?
   Волнов молчал. Потом нехотя сказал:
   - Ладно. Вы меня убедили. Ну и что из этого?
   - Ничего хорошего, подполковник, - печально вздохнул Дронго.  -  Судя  по
тем  преступлениям,  которые  вы  совершили,  вы  заслуживаете  как  минимум
смертной казни.
   - Мне теперь уже все равно.
   - Нет, не все равно, - убежденно произнес  Дронго,  -  у  вас  ведь  есть
маленький ребенок? Или вам все равно, что с ним будет?
   - Не нужно об этом, - нервно сказал Вол-нов, - это не ваше дело.
   - Нет мое, - возразил  Дронго.  -  Я  всю  жизнь  буду  чувствовать  свою
ответственность. И за вашего ребенка, и за ребенка погибшего Суровцева. Я  в
таких случаях чувствую как бы свою личную вину за все случившееся.
   - Вам нравится  страдать  за  других?  -  зло  усмехнулся  Волнов.  -  Не
убеждайте меня, что вы такой сердобольный альтруист.  Я  вам  все  равно  не
поверю. Это вы-то, со своим холодным и расчетливым умом...
   - Сегодня генерал Земсков говорил с Москвой. -  Дронго  смотрел  прямо  в
глаза Волнову. - Если вы согласитесь пойти  на  сотрудничество  с  нами,  то
смертную казнь вам заменят...
   - ...Пожизненным  заключением,  -  продолжил  Волнов.  -  Какая  разница?
По-моему, смертная казнь даже предпочтительней.
   - И для вашего ребенка тоже?
   - Перестаньте спекулировать моим ребенком! - взорвался Волнов. -  Это,  в
конце концов, не ваше собачье дело.
   - Не кричите. Вы прекрасный офицер, у вас имелась  неплохая  перспектива,
отличные возможности для карьеры, но вдруг вы решили все  поменять  и  стать
убийцей. По существу, вы предали всех, кто с вами работал, свою семью, своих
друзей. И вы еще хотите, чтобы я молчал. Почему вы это сделали, Волнов?
   - Идите к черту! Я вообще не хочу с вами разговаривать.
   - Не хотите говорить,  не  нужно.  Я  ведь  не  спрашиваю,  кто  и  зачем
предложил вам сделать такое. Я хочу только знать - почему?
   - Слушайте, - зло ответил Волнов, - я ведь не мальчик.  Я  ведь  все  эти
номера знаю. Хотите влезть ко мне в душу? Ничего у вас не выйдет.  У  нас  в
Центре есть прокурор, вот он пусть и ведет расследование.  А  вам  я  больше
ничего не скажу.
   - И даже не расскажете, как убивали жену Сиротина, которая вообще  ничего
не знала, ни о чем даже не подозревала?
   - Не давите меня своей дешевой моралью, - Волнов отвернулся.
   - Пять трупов, - выставил пятерню Дронго, - подумайте,  подполковник.  Вы
лично виновны в гибели пятерых людей.
   - Зачем вы меня позвали? Для душеспасительной беседы? Я не  хочу  с  вами
разговаривать.
   - Уходите. - Дронго снова опустил голову и принялся что-то писать.
   Волнов не шевельнулся, продолжая тяжело сидеть на своем месте.
   - Вы останетесь в тюрьме на всю  жизнь,  -  сказал  Дронго,  не  поднимая
головы, - а кто-то заработает неплохие  барыши  на  вашем  несчастье.  И  на
несчастье  вашей  семьи.  И  на  несчастье   стольких   людей.   Разве   это
справедливо?
   Волнов молчал. Он лишь нервно дернул головой.
   - Когда убили Сиротина и его  супругу,  кто-то  ограбил  их  квартиру,  -
продолжал Дронго. - Догадываюсь,  что  грабили  не  вы.  Но  из-за  подонков
оставаться всю жизнь в тюрьме. По-моему, это глупо, подполковник.
   Он наконец поднял  голову  и  прямо  посмотрел  на  сидевшего  перед  ним
Волнова.
   - Что вы хотите? - спросил тот. - Скажите сразу.
   - Вы же игрок, Волнов, - сказал Дронго,  -  вы  же  азартный  игрок,  раз
решились  на  такую  немыслимую  комбинацию  с  хищением  ЯЗОРДов.  Вы  ведь
понимали, что рано или поздно  вас  раскроют,  но  все-таки  пошли  на  это.
Значит, ждали условного сигнала. И я даже знаю, какого. Через несколько дней
вы должны были уехать отсюда. Вы ведь все подготовили, верно?
   - Я не обязан отвечать на ваши вопросы. Можете вызывать  офицеров,  пусть
меня уведут. И вы не профессиональный следователь, чтобы я  отвечал  вам.  У
вас, по-моему, нет  даже  нормального  допуска  к  столь  секретной  работе.
Поэтому я отказываюсь с вами разговаривать.
   Сидевшие в соседней комнате Земсков и Ерошенко переглянулись.
   - У него ничего не выйдет, - убежденно сказал  Ерошенко,  -  нужно  взять
этого мерзавца с собой в Москву. Там он наконец заговорит.
   "У эксперта действительно нет права допрашивать арестованного, - тревожно
подумал Земсков, - нужно подождать  еще  немного,  а  потом  прекратить  эту
беседу".
   - Смотрю я на вас и думаю, какой вы хитрый, - усмехнулся Волнов, - хотите
так или иначе, но заставить меня говорить.
   - Уже нет, - улыбнулся Дронго. - Давайте заключим  пари,  Волнов.  Я  вам
расскажу, как вы пытались переправить  груз,  а  вы  мне  скажете,  кто  вам
помогал. Хотите?
   - Мне всегда нравилось, когда начинают блефовать, - улыбнулся  Волнов.  -
Но сейчас у тебя ничего не получится.
   - В таком случае рискнем. Я скажу тебе больше, Волнов,  ты  взял  себе  в
напарники кретинов, которые ничего не соображают. Они провалили все дело. Ты
ведь слышал, что  первый  ЯЗОРД  найден  в  Финляндии  и  туда  уже  улетели
Добровольский с Архиповым.
   Они перешли на "ты", даже не заметив, как это получилось.
   - Там только один заряд, - усмехнулся Волнов, - я все слышал.
   - Нет. Сегодня утром передали сообщение, что найден и второй. Ты  потерял
все свои деньги, Волнов. У тебя отнимут даже те, которые тебе уже перевели.
   - Какие деньги? - испугался подполковник. Первый раз за все время беседы.
   - Я иногда работаю на компьютере.  Ты  ведь  знаешь,  это  очень  удобная
штука. Мне пришло в голову послать запрос  в  Москву,  чтобы  ФСБ  проверило
несколько коммерческих банков, в которых могли быть твои счета.
   - И что?
   - Ничего. Там нет денег. Но ты ведь тоже не альтруист. И не мог  работать
бесплатно. Значит, деньги у тебя в другом банке. Но ты ждал сигнала и  сразу
после него должен был уехать. Ждал сигнала о том, что заряды дошли до места.
Мне было интересно, куда ты собирался уехать. Тебе ведь нужно было уехать из
страны, чтобы получить там свои деньги?
   - Ты не сказал, как мы переправляли груз. - Волнов  начал  нервничать,  и
это чувствовалось по его голосу.
   - Вы вывезли его вместе с отходами и спрятали. До условного сигнала. Твои
компаньоны готовили проход через  границу.  Потом  вы  взяли  оба  заряда  и
отправили их на финскую границу, чтобы затем переправить в Финляндию.
   - Интересно, - напряженно усмехнулся Волнов.  -  И  что  ты  хочешь  этим
сказать?
   - Ничего. Если мы нашли и второй заряд, то это значит, что твои деньги из
банка уже изъяли, и ты напрасно рассчитываешь их когда-либо получить.
   - Какие деньги? - тихо спросил Волнов.
   - Те самые. Не нужно уверять меня, что ты убил столько  людей  и  устроил
такой  спектакль  из  любви  к  чистому  искусству.  Ты  ведь   умеешь   все
просчитывать, Волнов. Подумай о том, что я тебе говорю.
   - Заткнись, - не выдержав, закричал подполковник. - Я не  хочу  больше  с
тобой разговаривать. Не хочу тебя видеть, не хочу тебя слышать.
   - А Мукашевича ты убил не потому, что он помогал вам. Он и не подозревал,
что грузят в его машину. Просто он мог вспомнить и рассказать, что именно ты
помогал погибшим ученым десятого июня, когда  они  поменялись  дежурством  с
другой парой. Ты ведь стоял около автомобиля, подстраховывая их. Верно?
   - Он его раскрутит, - восторженно сказал Земсков в другой комнате,  -  он
его обязательно раскрутит.
   - Ты ведь согласился за большие деньги. Волнов, - продолжал Дронго, -  за
очень большие, верно?
   - А ты сколько получаешь, эксперт? Сто долларов?  Двести?  Мы  в  прошлом
году с женой первый раз в жизни  поехали  за  границу.  В  Италию.  Собирали
деньги три года, чтобы купить дешевый тур и отправиться туда, жить в вонючих
маленьких номерах, питаться бутербродами и ездить в засранных автобусах.  Ты
бы видел, как там ведут себя наши. При  мне  один  парень  из  России  купил
понравившийся ему автомобиль. Вот так  просто  вошел  в  магазин,  вынул  из
кармана пиджака деньги, много денег, и купил автомобиль. Ты  бы  видел,  как
они живут. Понимаешь? Они живут по-настоящему, а я облучаюсь в этом  Центре.
Всю жизнь вкалываю на зарплату, которую мне  месяцами  не  платят.  А  потом
получаю вшивый отель с тараканами. У них женщины носят платья, которые стоят
столько, сколько мне за всю жизнь не заработать. Ты это понимаешь?
   - Нет, - закричал в ответ Дронго, - твою мать,  сукин  сын.  Я  этого  не
понимаю. Ты из-за своей жадности оставил  ребенка  Суровцева  без  отца.  Ты
будешь на пляжах загорать с нарядно одетой куклой, а ребенок будет расти без
отца. Кто ты такой, чтобы решать, кому жить, а кому умереть? Кто  ты  такой,
что посмел угрохать столько людей и из-за своей жадности подставил еще сотни
тысяч людей? Кто?
   Он вскочил со стула и, глядя на Волнова, сжал кулаки.
   - Набить бы тебе морду, сукину сыну, еще раз. За  ребят,  погибших  из-за
твоей жадности. Ты ведь им  тоже,  наверно,  деньги  предложил.  Вот  они  и
согласились. Молодые ребята, тоже месяцами денег не  получали.  У  Суровцева
жена сбежала из-за этого в Финляндию. - Дронго вдруг  замер.  Сел  на  стул.
Закрыл глаза. Помолчал. Потом вдруг сказал:
   - Черт тебя возьми, Волнов. Вот так  можно  и  не  заметить  элементарных
вещей. Я ведь обязан был вспомнить об этом факте. Обязан.  Таких  совпадений
просто не бывает. Я даже не думал, что и ты всего лишь пешка в этой игре.
   - Кончай издеваться, - огрызнулся Волнов.
   - Кто передал тебе заказ? Кто? Я кажется, все  понял,  подполковник.  Как
это глупо... Я только сейчас все понял.
   - О чем ты говоришь?
   - Она ведь в Финляндии. Известно, что  жена  Суровцева  со  своим  другом
уехала в Финляндию. Она сейчас в Финляндии, как же я мог об этом забыть... -
медленно сказал Дронго, глядя на арестованного офицера. - Как же я  об  этом
забыл? Это она тебе предложила двойное убийство? Она?
   Волнов вскочил. У него тряслись руки, он явно нервничал.
   - Я не понимаю, о чем ты говоришь, не понимаю.
   - Она сейчас в Финляндии, - сжал руку в  кулак  Дронго.  -  Я  все  время
думал, что сам ты не мог предусмотреть все. Ты должен был знать,  когда  они
поедут назад, какой дорогой. Она тебе все рассказала, правильно, да?
   Подполковник сел на стул, закрыл лицо руками. Дронго стоял  рядом.  Потом
очень тихо спросил:
   - Вы были близки?
   - Что? - Волнов поднял голову, опустил  ее  и  тяжело  кивнул.  Наступило
долгое молчание. Потом подполковник нехотя выдавил:
   - Она была из столицы...
   Дронго молча смотрел на него. Он вдруг почувствовал, что  ему  становится
плохо, и сел на стул, тяжело дыша. Сердце болело сильнее обычного.
   - Она была из столицы, - продолжал Волнов, - сводила всех с  ума.  У  нас
здесь не было таких женщин. Никита был просто так - ширма, для отвода  глаз.
Она его никогда не любила. И не уважала совсем, вечно  над  ним  издевалась.
Она здесь всех сводила с ума.
   - Это она тебе предложила такой вариант? Волнов снова кивнул, не в  силах
произнести ни слова. На этот раз он молчал долго, очень долго.  Минуты  две,
словно вспоминая, что именно произошло. Дронго не тревожил его, понимая, что
в такие минуты нельзя теребить человека ненужными расспросами.
   - Она сама предложила мне такой вариант. И про обрыв  сказала.  -  Волнов
глядел перед  собой  стеклянными  глазами.  -  Никита  всегда  этой  дорогой
возвращался домой. Она знала, что обычно за рулем автомобиля Эрика сидит  ее
муж. Вот она и подсказала эту идею с оврагом.
   - У нее ведь был ребенок от Никиты, - нахмурился Дронго. - Как только она
могла?
   - Она его ненавидела. Считала размазней, загубившим ее жизнь  и  красоту.
Они ругались практически каждый день. А потом она решила уехать. Но  сначала
изложила мне свой план.
   - Когда это произошло?
   - В марте.
   - И она предложила убить своего мужа?
   - Да. Не веришь? Я тоже не поверил,  когда  она  мне  в  первый  раз  все
рассказала. Он бы ни за что не решился на хищение, если бы  она  не  уехала.
Второй-то был готов на все, его и уговаривать не нужно было. А Суровцев  все
колебался. Она его  бросила  и  уехала,  а  он  запил.  Потом  я  долго  его
уговаривал, и он наконец согласился. Он, по-моему, знал про наши отношения с
Машей и хотел таким образом  доказать  всем,  и  ей  в  том  числе,  что  он
настоящий мужчина. Мы договорились, что она будет ждать  в  Финляндии,  куда
должен был прийти груз. Там у нее был свой парень. Крутой такой, из "новых".
   - Ты был в мае в Москве?
   - Был. Вместе с ее парнем. Он  все  и  устроил.  Она  и  его  обманывала,
однажды ночью ко мне прямо в гостиницу приехала и через два часа уехала.
   - Сколько тебе обещали?
   - Она сказала, что уйдет ко мне. Обещали миллион долларов. Маша говорила,
что мы сможем жить где-нибудь на Западе и даже помогать моей семье.
   - Поэтому ты так спокойно и стрелял в машину, где сидел Суровцев?
   - Мне было жалко его, но я уже не мог ничего изменить.
   - Это она все придумала?
   - Да. Она ведь тоже кончала технический  вуз,  но  здесь  ей  не  нашлось
работы по специальности.
   - Кто ходил с тобой к Сиротину?
   - Какой-то хромой тип. И с ним еще двое парней. Я даже не знаю  их  имен.
Но хромой был главным.
   - Как его звали?
   Волнов помолчал. Потом посмотрел на Дронго.
   - Думаешь, что я слизняк?
   - Не думаю. Напрасно ты с ней связался. Теперь я знаю и твою причину.
   - Его звали Димой. Хромой Дима. Я знаю, где он живет в Москве.
   - А кто стоял за всем этим? Кто был хахалем Маши в Москве?
   - Об этом можешь не спрашивать, - усмехнулся Волнов, - он слишком  высоко
сидит. До него ты все равно не достанешь.
   - Как его имя?
   - Я же тебе сказал, что он сидит очень высоко.
   - Ну ладно, это мое дело.
   - Тогда попробуй возьми его, - усмехнулся Волнов. - Все равно Маша уже не
будет со мной. Пусть она не будет и с ним.
   - Ты не назвал его.
   -  Хорьков.  Его  фамилия  Хорьков.  Он   глава   акционерного   общества
"Уралнефтегаз". Слышал про такого? Говорят, что он  один  из  самых  богатых
людей в России. Вот к нему Маша и ушла. Ей всегда нужен был такой Хорек, - с
неожиданной злостью произнес подполковник.
   - Ты тоже хотел доказать ей, что можешь быть мужчиной не хуже,  чем  этот
Хорьков? - спросил Дронго. - Думал, с деньгами тебя больше уважать будут?
   - Ничего такого я не думал. Я к тому времени уже понимал, какая  из  Маши
подруга. Есть такие женщины-стервы, готовые в любую  секунду  предать  тебя.
Вот она была такого же плана. В общем, к тому времени я уже крепко завяз,  и
деваться мне было некуда.
   - Ты еще хуже, чем я о тебе думал, - грустно произнес Дронго, -  ты  ведь
не ради Маши решился на такое. И не ради своей семьи. Деньги  Хорькова  тебе
по ночам спать не давали. Думал, что станешь таким же, как он. Твой идеал  -
этот самый Хорьков.
   - Нет, - прошептал Волнов, закрыв глаза. - Нет. Нет.

Хельсинки. 14 августа

   Ждать дальше не имело смысла. Он разослал людей по всей стране,  проверил
каждое место, где мог появиться Сухарев, все склады на терминале, все места,
где он когда-либо  останавливался.  Сделали  даже  запрос  через  телефонную
компанию и послали машину в тот город, откуда с  автобусной  станции  звонил
Сирийцу Сухарев. Все  безрезультатно.  Вдобавок  сразу  шесть  человек  были
арестованы у терминала, причем у  троих  изъяли  незаконное  оружие,  и  они
сидели в тюрьме, ожидая приговора финского суда.
   А потом Сухарева начали показывать по  телевизору  и  объяснять,  что  он
получил сильную дозу облучения и каждый, кто видел  этого  человека,  должен
сообщить в  полицейское  управление.  К  этому  времени  труп  Сухарева  уже
находился в морге финской анатомической лаборатории,  а  полицейские  искали
всех, кто мог с ним контактировать. Затем объявления прекратились, и  вместо
этого начались туманные намеки на  ядерное  оружие  соседей,  которое  может
угрожать Финляндии. И тогда Хорьков понял, что нужно уезжать.
   Сергей  Хорьков,  сорокапятилетний  бизнесмен,  был  не  просто   богатым
человеком. Он был одним из самых богатых людей в России, сумев сделать  себе
состояние в те "золотые годы", когда разница между  внутренними  и  внешними
ценами на нефтепродукты составляла фантастическую цифру. Его компания сумела
получить   лицензии   на   внешнеэкономическую   деятельность   и   вывозила
нефтепродукты. Прибыль иногда получалась просто  фантастической,  до  десяти
тысяч процентов. Нигде в мире не могло  быть  такой.  Если  учесть,  что  до
середины  девяностых  годов  никто  не  требовал  никаких  налогов,  и   их,
разумеется, никто не платил,  то  состояния  создавались  на  ровном  месте.
Состояние Хорькова по разным  оценкам  достигало  ста  пятидесяти  миллионов
долларов. При этом сюда входили роскошный дом в Хельсинки, вилла в Италии  и
большое поместье под Москвой. И это не считая квартир в Москве и Нью-Йорке.
   Поначалу все шло хорошо, но потом начались проверки, различные  комиссии,
появились докучливые налоговые инспектора. Капитал стремительно  сокращался.
Хорьков никогда не скрывал, что  основную  часть  доходов  ему  обеспечивали
нефтепродукты, но он никому не говорил, что зачастую получал  их,  запугивая
руководителей и директоров  боевиками  из  своей  команды,  которая  к  тому
времени обрела несокрушимую уверенность в своих силах. Имевший судимость  за
хищение, Хорьков располагал неплохими связями среди криминальных  элементов.
Они и помогли ему встать на ноги.
   Он  был  очень  богатым  человеком,  но,  когда   его   состояние   стало
стремительно таять, так, что капитал за  два  с  небольшим  года  сократился
почти вполовину, он начал задумываться. К этому времени он уже был знаком  с
Машей. Они познакомились в каком-то ресторане. Она часто прилетала в Москву,
изголодавшаяся по хорошим ресторанам, роскошной жизни,  уверенным  мужчинам,
красивым женщинам, по всему блеску  и  размаху  столицы.  Когда  она  как-то
однажды появилась в ресторане, он сразу обратил  внимание  на  ее  фигуру  и
послал к ее столику официанта с шампанским. В эту ночь они стали близки. Она
была очень приятна в общении и пользовалась  своим  великолепным  телом  как
хорошим инструментом. Они провели вместе несколько дней, а потом она улетела
в свой сибирский поселок. Вскоре он неожиданно почувствовал, что скучает  по
ней, и послал человека, который должен был разузнать о ней как можно больше.
К  его  удивлению,  это  оказалось  совсем  нелегко.  Тогда  Хорьков   лично
отправился к матери Маши, и та сразу все  поняла  и  дала  домашний  телефон
дочери в Чогунаше.
   После этого Маша еще дважды прилетала к нему, и  он  щедро  оплачивал  ей
дорогу, с удовольствием встречаясь с  этой  красивой  и  породистой  самкой.
Однажды она под большим секретом рассказала ему, чем  именно  занимается  ее
муж в далеком сибирском поселке.  Они  вместе  посмеялись  над  незадачливым
мужем Маши, и она снова улетела в Сибирь.  Хорьков  же  отправился  на  свою
виллу в Италию.
   Именно там он встретился с синьором  Ревелли,  с  которым  и  раньше  вел
некоторые коммерческие дела. Когда Ревелли начал  осторожно  заговаривать  о
ядерной мини-бомбе. Хорьков был уже готов  к  подобному  разговору.  Ревелли
объяснил, что у него имеются данные о том, что подобное оружие  уже  есть  в
России, а за его мини-бомбу очень многие солидные клиенты  готовы  заплатить
колоссальные деньги. Когда Ревелли назвал сумму, Хорьков  чуть  не  упал  со
стула. Она равнялась тому, что он заработал за мног