ядом. Очевидно, узнав, кто именно к нему приедет, вице-губернатор распорядился позвать того самого Федора, которому он должен был поручить наблюдение за приехавшими гостями. И который, очевидно, послал прыщавого парня с напарником следить за Дронго.
     Дверь отворилась, и в кабинете появился высокий грузный мужчина в форме полковника милиции. За ним вошли трое, среди которых Дронго узнал и прыщавого.
     - Вот, Федор, полюбуйся, взятку мне предлагает, - Мясников показал на пачку денег, - я отказываюсь, а он настаивает.
     Полковник милиции тяжело уселся на стул напротив Дронго. Форма сотрудника милиции была ему мала, казалось, она сейчас лопнет.
     - Мы протокол составим, - кивнул полковник, - девочки здесь сидят, подпишут. А этого типа мы с собой заберем.
     - У меня дипломатический паспорт, - невозмутимо сказал Дронго, - вы не имеете права меня арестовывать.
     - Мне на твой паспорт наплевать, - гаркнул полковник и стукнул кулаком по столу, - дача взятки должностному лицу. Загремишь в тюрьму и отсидишь весь срок в наших лагерях. Здесь знаешь какие мужики загибаются? Ты у меня и трех лет не протянешь. Ребята, наденьте на него наручники.
     Трое подошли к Дронго. Сопротивляться было глупо и бессмысленно. Он поднял руки, и они надели наручники.
     - А теперь подождите нас в приемной, - распорядился полковник, и его люди по одному вышли из кабинета.
     Полковнику Федору Савичеву было сорок девять лет. До тридцати пяти это был образцовый сотрудник уголовного розыска, на счету которого было немало задержанных преступников. К тридцати пяти годам он дослужился до майора. Если бы все шло своим чередом, уже через пять лет он стал бы полковником, через десять, возможно, и генералом. И, выйдя на заслуженную пенсию, встречался бы со школьниками-пионерами и рассказывал им о своем героическом прошлом. Но все сломала перестройка.
     Сначала разрешили легализоваться всем проходимцам, коих полковник знал в лицо. Раньше это были воры, мошенники, фарцовщики, спекулянты. И вдруг в одно мгновение стали очень уважаемыми людьми. Некоторые сказочно разбогатели. Некоторые выходили из колонии и сразу шли в депутаты, разрабатывать новые законы для таких, как они. Майор Савичев не понимал, что происходит. А дома сидели жена и двое детей. В девяносто первом уже не было хлеба. Потом стало лучше, но зарплаты хватало только на еду. Расплодились бандитские группы, воровские шайки, вспомнили про "малины". И никто не мог понять, чем все это кончится. С одной стороны - бандиты, а с другой - государственные воры, которые открыто, нагло воровали нефть. На нефти и газе делались огромные деньги, которые уплывали к неизвестным, а также к слишком хорошо известным личностям.
     Когда его руководителем назначили парня, который ни одного дня не работал в милиции, а был известен только своими "демократическими убеждениями", Савичев не выдержал. Он написал заявление и ушел из милиции в службу безопасности Северной нефтяной компании. Но и там оказалось не лучше. Разворовывание государственных энергоресурсов шло в таких масштабах, что Савичев ужаснулся.
     Он и здесь собирался подать заявление, но дома сидели нигде не работающая жена и двое детей. Поэтому Савичев скрепя сердце в первый раз в жизни взял взятку. Это оказалось легко и просто. Нужно было только плюнуть на все прежние понятия. Задушить в себе остатки совести и жить как все остальные. Вторую взятку он брал уже более спокойно. Деньги не жгли ему руки. А потом научился и вымогать взятки. Через некоторое время ему предложили вернуться в милицию. Вице-губернатор Мясников предложил ему должность заместителя начальника уголовного розыска области. И сразу Савичев получил звание подполковника. А еще через год стал полковником и уже заместителем начальника всей областной милиции. Он располнел, раздобрел, стал пить, превратился в малоподвижного человека. Иногда пошаливало сердце. Зато теперь он мог не думать о хлебе насущном. Деньги, которые платили ему Мясников и компания, в сто, нет в тысячу раз превышали его официальную зарплату. Но иногда, когда сердце болело немного сильнее или когда он бывал сильно пьян, в глазах сквозила тоска. Тогда он зверел, и все сослуживцы знали, что в таком состоянии он ни с кем не разговаривает и к нему лучше не подходить.
     - Самым умным себя считаешь? - спросил полковник, тяжело дыша, когда его сотрудники вышли из кабинета. - Чего ты ваньку валяешь? Приехал к нам и решил себя показать. Паспорт у него дипломатический. Я тебя в тайге выброшу без паспорта, ты у меня год до жилья добираться будешь.
     - Вы знаете, почему у англичан нет хамов? - вдруг спросил Дронго.
     - Чего? - удивился Савичев.
     - Они не умеют переходить с "вы" на "ты". "Ты" у них вообще нет. У них и королеву, и собственную жену, и даже проститутку нужно называть на "вы".
     - Ну и что? - подозрительно спросил полковник. - Чего ты этим хочешь сказать?
     - Ничего. Поэтому у них и нет хамов. Они не могут переходить на "ты".
     Даже Мясников усмехнулся. А полковник побагровел, ударил кулаком по столу.
     - Ты у меня не шути, - заорал он, - я тебя быстро "поставлю". Ты у меня будешь как паинька.
     - Подожди, Федор, - прервал его Мясников, - он пленку принес. Магнитофон у него. И там мой разговор записан с Гавриловым. Я этому кретину сколько раз говорил, чтобы был осторожным.
     - Где пленка? - нахмурился Савичев, поворачиваясь к Дронго.
     - В кармане, - невозмутимо ответил Дронго, - но это вам ничего не даст. Копию пленки я отправил со своим помощником в Москву. Поэтому весь этот спектакль с "колонией, взяткой, тайгой" на меня мало действует. Снимите с меня наручники и постарайтесь спокойно отвечать на мои вопросы.
     Полковник взглянул на Мясникова.
     - Он в аэропорт ездил, - сообщил Савичев, - напарника своего провожал. Самолет два часа назад улетел. Он еще в Москву не прилетел.
     Вице-губернатор взглянул на своего собеседника и понимающе кивнул головой. Затем посмотрел на Дронго и скривил губы в усмешке.
     - Дурак ты, - издевательски сказал он, - дурак, если решил с нами связаться.
     - Вера, - приказал он своему секретарю, - соедини меня с начальником аэропорта.
     И, торжествующе глядя на Дронго, поднял трубку.
     - Это Алексей Алексеевич говорит. Здравствуй. У тебя когда последний самолет на Москву вылетел? Примерно два часа назад. Значит, пока еще до Москвы не долетел? Очень хорошо. Передай ему по рации, чтобы повернул назад. Да, да, чтобы вернулся назад. Тут одно важное дело возникло. Оказывается, не те документы послали в Москву, какие нужно было. Поэтому надо вернуть самолет. Я тебе говорю, надо.
     Очевидно, начальник аэропорта спрашивал, как он сможет объяснить подобное изменение курса.
     - Как хочешь, так и объясни, - разозлился Мясников, - скажи, что в самолете бомба была. Или еще что-нибудь. Немедленно разворачивай. Чтобы самолет вернули в аэропорт. Федор Савичев сам к тебе приедет и все объяснит. Да, полковник Савичев. Я же говорю, что очень важное дело.
     Он положил трубку и почти весело взглянул на невозмутимо сидевшего Дронго.
     - Вот и все, - улыбнулся он, - через два часа копия твоей записи будет у нас. А потом можешь рассказывать все, что тебе нравится. Никто тебе не поверит. Это еще в том случае, если мы захотим тебя отпустить.
     - Зачем его нам держать, - вставил полковник. - Сейчас медицина хорошая. Один укол сделаем, и у него память начисто отшибет. Даже имя свое забудет.
     - Слушайте, полковник, ну не считайте меня таким наивным, - неожиданно сказал Дронго, - у вас в госпиталях МВД на раненых офицеров лекарств и уколов не хватает. Откуда у вас такие уколы для задержанных?
     - Ты посмотри, как он разговаривает, - снова разозлился Мясников, - ладно, Федор, он мне надоел. Забирай его с собой и скажи, чтобы твои ребята не очень старались. По лицу пусть не бьют. Но поучить нужно. Чтобы больше к нам не ездил.
     - А мне северный климат нравится, - усмехнулся Дронго, - воздух сухой, хороший. И скоро тепло у вас будет.
     - Блефуешь, - покачал головой Мясников, - героя из себя строишь? Ты ведь уже понял, что все кончено. Ты проиграл, никакой пленки в Москве не будет. Мы и твоего напарника заберем.
     - Пошли, - поднялся полковник со стула, - поговорим у меня.
     Дронго продолжал неподвижно сидеть на стуле.
     - Он уже обделался, - грубо произнес Савичев, - пошли, говорю.
     - Мало того, что вы хам, - сказал Дронго, - вы еще и дурак, полковник.
     - Что? - Савичев сжал кулаки.
     - Пленка уже в Москве, - сказал Дронго, обращаясь к вице-губернатору, - позвоните в аэропорт и отмените ваше дурацкое распоряжение. Неужели вы думаете, что я такой наивный человек и не мог предусмотреть ваших действий?
     Мясников вскочил со своего места. Он был гораздо ниже ростом обоих мужчин, находившихся в его кабинете.
     - Он врет, - сказал полковник, - мы следили за ним весь день. Он ни с кем не встречался и никому ничего не отдавал. А в аэропорт они поехали вместе. Если даже пленка у другого человека, все равно он в самолете. Другие два самолета были сегодня утром.
     - Ну конечно, - Мясников подбежал к Дронго, - хочешь выиграть время? Боишься в милицию ехать? Ничего, там с тобой быстро разберутся. Взяточник ты, взятку мне предлагал, - неожиданно закричал он.
     - Идем, - шагнул к Дронго полковник, - или позвать ребят, чтобы тебя за шиворот тащили?
     - Ваши ребята такие же придурки, как и их руководитель, - продолжал спокойно Дронго, - лучше позовите их и спросите, где я был, до того как поехать в аэропорт. Я отправился в вашу компанию, которая работает с Интернетом, и через компьютер отослал запись беседы в Москву. Через Интернет. Она уже давно там, в Москве.
     Мясников замер на месте. Обернулся на полковника. Нахмурился. Савичев ошеломленно раскрыл рот, пытаясь что-то сказать. И, ничего не сказав, повернулся, выбежал из кабинета. Мясников медленно прошел к своему креслу, опустился в него. Это был сильный удар. Прошла минута, вторая, третья. Дронго с интересом следил за хозяином кабинета, который старался не смотреть ему в глаза. Они ни о чем не говорили. Оба ждали, чем кончится разговор полковника с его подчиненными. Говорить было бессмысленно, пока не вернется Савичев. Если Дронго сказал правду, это сразу меняло ситуацию. А если соврал, значит, прибегнул к своему последнему шансу.
     Наконец двери открылись, и в кабинет вошел Савичев. Он сильно покраснел, задыхался. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Мясников взглянул на него и спросил, уже заранее зная ответ:
     - Это правда?
     - Сволочи, - прошипел Савичев, усаживаясь на стол, - они даже не думали, что через Интернет можно отправлять и звуковые сообщения. Они даже этого не знали...
     - Это правда? - повысил голос Мясников.
     - Да, - выдохнул полковник, - он действительно был в компании и что-то передал в Москву. Сейчас проверяют, что именно, но я думаю...
     - Никого не интересует, что ты думаешь, - закричал Мясников, - тебе один раз в жизни доверили важное дело, и ты его завалил.
     Он нажал кнопку селектора:
     - Вера, соедини еще раз с начальником аэропорта. Да, с ним. И срочно.
     Мясников все еще не смотрел в сторону Дронго, словно последние события никак не касались его незваного гостя. Савичев тяжело дышал. Он с ненавистью глядел на Дронго, понимая, что этот неизвестный гость сумел перехитрить сотрудников милиции, следивших за ним в течение всего дня.
     - Алексей Алексеевич, - раздался голос секретаря, - начальник аэропорта по городскому телефону.
     Мясников резко поднял трубку:
     - Как у тебя с самолетом? Уже летит обратно? Ты вот что. Отмени его обратный рейс. Пусть летит в Москву. Да, да, в Москву. Все нормально, мы все выяснили. Как это не хватит топлива? Они у тебя с пустыми баками летают, что ли? Как-нибудь пусть дотянет до Москвы. Нет, он нам не нужен. Поворачивай его снова! Ты меня понял? Пусть летит в Москву.
     Он бросил трубку. Потом взглянул наконец на Дронго.
     - Чего тебе нужно, - спросил он, - чего ты свалился на нашу голову?
     - Сначала снимите наручники, - предложил Дронго, поднимая руки, - потом уберите отсюда своих архаровцев. И мы спокойно поговорим.
     - Ладно, - согласился Мясников. Он хмуро взглянул на полковника, - снимите с него наручники. Федор, можешь возвращаться к себе.
     - Мы еще проверим, - начал было полковник, но вице-губернатор махнул рукой.
     - Ты уже проверил, - зло сказал он, - все, что могли, твои ребята уже сделали. Прочь отсюда, чтобы я вас больше не видел.
     Савичев поднялся, обошел стол, снял наручники с Дронго и прошипел на прощание:
     - Я тебе этого никогда не забуду, - после чего повернулся и вышел из кабинета.
     - А теперь поговорим, - сказал уже более спокойно Мясников, - объясните мне, что вы хотите. Скажите ваши условия...

Глава 8

     Мясников, понявший, что его переиграли, успокоился и терпеливо ждал, когда наконец незнакомец расскажет ему мотивы своего появления в городе. Дронго выждал паузу, давая возможность хозяину кабинета немного прийти в себя.
     - У меня нет никаких личных причин вести подкоп против вас, - начал Дронго. Я расследую всего лишь убийство одного из компаньонов Северной нефтяной компании - Салима Мурсаева. Мне нужно с вами спокойно переговорить. По-возможности откровенно.
     - Так бы сразу и сказал, - недовольно кивнул Мясников, - а то пленку приносит, угрожает. Вера, - нажал он кнопку селекторного аппарата, - принеси нам чай.
     - Обоим? - изумилась секретарь.
     - Да, - подтвердил Мясников. Он убрал руку с аппарата и недовольно пробурчал: - Ну, задавай свои вопросы.
     - В разговоре с Гавриловым вы сказали, что вам стоило "много крови" посадить его на место исполняющего обязанности вице-президента компании. Это было буквальное выражение или фигуральное?
     - Не знаю, что означают твои слова, но крови на мне нет, - твердо сказал Мясников, - я в таких делах не замешан. Даже если бы ты не успел передать пленку в Москву и тебя бы увел Савичев, я бы не разрешил ему тебя увечить. Надавали бы по шее и отпустили бы с миром.
     - К моей шее мы еще вернемся, - кивнул Дронго, - теперь поговорим об Авдеечеве. Очевидно, он кому-то мешал, если его убрали. Можно не знать, кто конкретный исполнитель. Но людей, которым мешает убитый, знают всегда. И у меня главный вопрос - кому здесь мешал Авдеечев?
     - Всем, - ответил Мясников не задумываясь, - у него место такое было "денежное". Он ведь вице-президентом был по сбыту продукции. А значит, вся реальная власть у него в руках была. На самом деле резко менять цену нефти и газа невозможно, можно лишь выбирать, кому из экспортеров ее передать и кому продать. И вот за это "кому" идет настоящая война. Ты даже не представляешь себе, насколько сложно работать и нам, и руководству компании. У него связи были хорошие с зарубежными компаниями. Говорят, что даже сделки проворачивал для московских компаний. В общем, был очень деятельный человек. И очень умный. Башковитый мужик был, в общем. Вот почему я говорил о крови. Я имел в виду, что на место Авдеечева было столько разных охотников. Мы с губернатором с таким трудом туда Гаврилова посадили, да и то только исполняющим обязанности. Ничего, на собрании акционеров мы его утвердим.
     Секретарь внесла поднос с чаем, печеньем, конфетами. Она удивленно и с некоторой опаской смотрела на Дронго. Расставив все на столике, поспешно удалилась.
     - Авдеечев работал с компанией "Прометей", поставляя им нефть для последующей продажи за рубеж, - продолжал Дронго, - но в Париже неожиданно убивают президента "Прометея" Салима Мурсаева. А через несколько дней у вас убивают Юрия Авдеечева и его водителя. Связь слишком очевидная, чтобы ее не заметить. К тому же вскоре назначенный не без вашей помощи Гаврилов направляет письмо в "Прометей", где уведомляет компанию, что отказывается от сотрудничества с ней. Как это понимать?
     - Так и понимай, - кивнул Мясников, - вокруг Авдеечева много разных людей было. Добрый он был, щедрый. Никому не умел отказывать. И деньги хорошие получал. Говорят, что у него дома свои были в Москве, Сочи и в Хельсинки. Ну да бог с ним. Хоть детишкам его остались. Мы многое знали. Мурсаев ведь ему проценты платил с прибыли. Большие деньги были. Очень большие. Когда Мурсаев приезжал, он всегда с этим типом общался. Забыл фамилию. Болгарская такая фамилия. Но он кавказец был. Звали Аликом.
     - Сафиев? - усмехнулся Дронго. Он понял, почему Алексей Алексеевич сказал "болгарская фамилия". Подсознательно он помнил столицу Болгарии и связывал фамилию посредника с городом Софией.
     - Ну да, верно. Этот Сафиев. Мне Савичев все время докладывал, что там дело нечисто. Очень подозрительный тип был этот Сафиев. Но мы против него ничего не имели, никаких доказательств его преступной деятельности. Но после убийства Авдеечева этот тип словно сгинул. Причем он не один пропал. Еще до убийства уехал отсюда один из специалистов Северной компании - Мехти Самедов. До сих пор его найти не могут. Так что ты на верном пути. Это не мы Авдеечева грохнули, а кавказцы. Видимо, решили, что денег много ему платят, другой посговорчивее будет. Но ошиблись. Своего человека посадить не сумели. Мы Гаврилова пробили.
     - Тогда получается, что они сумасшедшие, - задумчиво произнес Дронго, - с одной стороны, убивают вице-президента, который обеспечивал им фантастические прибыли. А с другой, убивают руководителя компании, с помощью которого эти прибыли конвертировались на Западе. Нелогично получается.
     - Да, - озадаченно согласился Мясников, - только никаких других объяснений у меня для тебя нет.
     - В прокуратуре нет конкретных подозреваемых? - уточнил Дронго.
     - Нет. Какие подозреваемые? Нашли двух "отморозков", сунули им в руки автоматы. И все. Из пистолета еще можно не попасть с расстояния в несколько метров. А когда из автомата, очередями, здесь промахнуться трудно. Может, этих убийц уже давно нет в живых, - равнодушно заметил Алексей Алексеевич.
     - В таком случае почему Гаврилов отказывается от сотрудничества с "Прометеем"? Ведь Северная компания получала большую прибыль.
     - Это уже не наше дело. Мне приказали, я ему передал, - пояснил Мясников, - и ты в это дело не встревай. Меня ты на пленке подцепил, один раз получилось. А в другой раз может не получиться. Здесь крупные люди замешаны, очень крупные. Они тебе не по зубам.
     - В таком случае предлагаю обмен, - сказал Дронго, - вы называете мне "крупных людей", а я оставляю вам копию пленки и обещаю уничтожить ее в Москве. Согласны?
     - Ну откуда ты такой взялся на мою голову, - вздохнул Мясников. Он поднял чашку с чаем, сделал несколько глотков. Потом поставил чашку, вышел из-за стола, сел рядом с Дронго. Оглянулся по сторонам.
     - Из правительства звонили, - поднял он палец к потолку, - мне самому приказали. Вот я Гаврилову и поручил письмецо подготовить.
     - А президенту компании вы ничего не сказали? - понял Дронго.
     - Не сказал, - кивнул Мясников, - и никто об этом не знает.
     - И губернатор?
     Мясников отвернулся. Потом процедил сквозь зубы:
     - Много вопросов задаешь. Я и так тебе сказал больше, чем нужно.
     - Будем считать, что пленки не было, - согласился Дронго, - остается только последний вопрос. Кто вам звонил?
     Вице-губернатор вздохнул.
     - Этого я тебе никогда не скажу.
     - И тем не менее я настаиваю, - спокойно сказал Дронго, - мне кажется, что обмен вполне равнозначный. Вы называете мне имя, а я уничтожаю пленку.
     - Почему я должен вам верить? - наконец перешел на "вы" Мясников, - вы вполне можете меня обмануть.
     - Вы тоже, - возразил Дронго, - поэтому давайте доверять друг другу. Так кто вам звонил?
     - Черт возьми, - вдруг улыбнулся Мясников, - кажется, меня приперли к стенке. Ладно. Надеюсь, второго магнитофона здесь нет и нас не записывают.
     - Это я должен спросить у вас. Так кто вам звонил?
     - Руководитель аппарата кабинета министров, - выдохнул Мясников, - Ефим Сушков. Но