к и есть,  его
чемодан  кто-то  трогал.  И  хотя  там  практически  не   было   никаких
посторонних вещей, это все равно очень неприятно,  когда  чужие  трогают
твои вещи.
   Он надел теплый плащ и вышел из  номера.  "Почему  они  работают  так
небрежно?
   - думал он, уже направляясь к лифту. - На профессионалов ФСБ  это  не
очень похоже. Или они делают это  специально,  чтобы  обратить  на  себя
внимание? Чтобы я понял их предупреждение. Но тогда  почему  так  грубо?
Здесь что-то не сходится.
   Впрочем, все равно придется все проверить лично".
   Он спустился вниз и подождал, пока выйдет  Сигрид.  Автомобиль  "БМВ"
уже ждал их у входа в отель. По договоренности Сигрид села  за  руль,  а
Дронго опустился рядом, и они почти сразу отъехали. Через минуту  Дронго
спросил:
   - Они следуют за нами?
   - Пока не вижу. Но какие-то "Жигули" нас держат довольно плотно.
   - Ясно. Я покажу, где нужно резко повернуть  направо.  И  как  только
повернешь, сразу затормози. Я сойду, а ты сразу бери влево, чтобы они не
могли увидеть, кто именно сидит в машине. Сейчас держи прямо, но  возьми
правее.
   - Что потом делать?
   - Кататься, - серьезно сказал Дронго, - покатайся по городу вместе  с
ними.
   Но только не увлекайся и вернись в отель пораньше. Я приеду  сегодня,
постараюсь не очень задерживаться. Может, мы вместе и поужинаем.
   Она взглянула на него.
   - Это опасно?
   - Конечно, нет, - улыбнулся  он,  -  вон  там  впереди  резко  возьми
вправо.
   Она сделала все, как он велел. И уже через минуту, выскочив почти  на
ходу из автомобиля и забежав в подъезд, он видел,  как  мимо  пронеслись
два автомобиля с неизвестными. Одну пару он узнал - те самые  люди,  что
следили за ним вчера.
   Это еще больше озадачило. Если это обычное наблюдение ФСБ,  то  после
вчерашнего прокола этих сотрудников должны были заменить на  новых.  Или
они все-таки не сотрудники ФСБ? Тогда  почему  держатся  так  плотно?  И
какое удостоверение они показывали дежурной метрополитена?
   Он вышел из подъезда. Посмотрел на часы. Нужно купить  фотоаппарат  и
успеть навестить прокурора Щербакова. Пройдя дворами, он вышел на  тихую
улицу и еще довольно долго ждал, пока поймал  наконец  машину,  водитель
которой согласился отвезти его в прокуратуру. Еще через полчаса он был в
кабинете Щербакова, успев по дороге купить не очень дорогой фотоаппарат.
   Прокурор не сомневался, что корреспонденты приедут, и ждал их  с  той
долей серьезной веры, с какой самовлюбленные люди высоко оценивают  свою
собственную персону.  Дронго  дал  прокурору  высказаться  еще  двадцать
минут, сделав в это время несколько  снимков.  И  только  потом,  словно
случайно, спросил, не находится ли сегодня на работе Сарыбин.
   - Он все-таки  вас  заинтересовал,  -  засмеялся  прокурор,  -  очень
толковый, хотя и несколько односторонний человек.
   - Да, он вызвал большой интерес у моего коллеги, - улыбнулся  Дронго,
-  она  напишет  и  про  него  довольно  большой  материал.  Мне   нужно
сфотографировать и его.
   - Он сидит в конце коридора, - чуть  нахмурился  прокурор.  Ему  было
неприятно, что в журнал может попасть чья-то фотография кроме его.
   - Я думаю, не стоит, -  Дронго  вроде  бы  передумал,  -  она  просто
напишет о нем несколько слов. И дайте мне ваши домашние адреса, чтобы мы
могли в случае необходимости  выслать  вам  журналы  или  прислать  наши
письма.
   -  Конечно,  -  обрадовался  прокурор,  видя,  что  корреспондент  не
настаивает на  фотографии  его  сотрудника,  -  сейчас  я  скажу,  чтобы
секретарь написала наши адреса. Мой и Сарыбина.
   Он нажал кнопку селектора, дал  секретарю  поручение.  Исполнительная
женщина тотчас принесла два отдельных  листа  бумаги,  на  которых  были
каллиграфически выведены  адреса.  Дронго  взглянул  на  них,  мгновенно
запоминая. У него была в этом смысле  фотографическая  память.  Он  взял
листочки, подержал и, словно раздумывая, спросил прокурора:
   - Может, мне не стоит брать у вас адрес  еще  и  Сарыбина?  Лучше  мы
пришлем все журналы на ваш адрес.
   - Правильно, - обрадовался прокурор, - не нужен вам  его  адрес.  Все
можете передать через меня. Так лучше дойдет. Еще хорошо, что он недавно
переехал в новый дом, а то раньше добирался до работы  два  с  половиной
часа, с тремя пересадками. А теперь купил автомобиль и квартиру совсем в
центре города.
   - Хорошие приобретения, -  улыбаясь,  одобрил  Дронго.  -  Думаю,  вы
правы, мы все журналы перешлем через вас.
   Он положил листок с адресом Сарыбина на стол, еще  раз  пробегая  его
взглядом. После чего попрощался  с  прокурором,  сделав  напоследок  еще
несколько снимков.
   В запасе у него был целый день.  Он  посмотрел  на  часы.  Достал  из
кармана ключ от своей  московской  квартиры.  Есть  возможность  немного
отдохнуть.  Теперь  он  знает  главное  -  домашний  адрес  Сарыбина.  И
постарается сегодня вечером встретиться с этим работником прокуратуры  с
глазу на глаз.

Глава 16

   Первый допрос Крутикова мог состояться только  в  тюремной  больнице.
Его  ранение  оказалось  довольно  серьезным,  однако  врачи   разрешили
допросить арестованного. Самойлов и Юдин приехали в Лефортово.  Войдя  в
палату, Самойлов увидел, что санитар делает укол раненому, и фыркнул  от
возмущения. Подождав, пока санитар выйдет, он сел на стул, придвинул его
к койке, на которой лежал Крутиков, и, наклонившись, очень проникновенно
сказал:
   - Слушай меня, сукин ты сын. Тебе не  укол  делать  нужно,  а  лечить
пулей. Мы пришли к тебе поговорить.
   Виктор стоял у постели, наблюдая за раненым. Крутиков  скривил  лицо,
но не стал возражать.
   - Два дня назад ты  участвовал  в  нападении  на  автомобиль  ФСБ,  -
продолжал Самойлов, - мне нужно знать, кто тебе это приказал и с кем  ты
был. Ответь только на эти два вопроса, и я обещаю, что ты меня больше не
увидишь никогда. А все остальные объяснения будешь  давать  следователям
прокуратуры.
   Бандит хранил молчание.
   - Напрасно молчите, Крутиков, - вмешался Юдин,  -  вы  обвиняетесь  в
очень  тяжких  преступлениях.  По  всем  статьям  вам  выходит  "вышка".
По-моему, в ваших интересах говорить.
   Бандит закрыл глаза, словно не желая видеть следователя.
   - Ты свои зенки не закрывай, - ласково сказал Самойлов, -  мы  еще  с
тобой говорить не кончили. Понял, о чем я тебя спросил?
   Раненый молчал.
   - Я спрашиваю, понял? - повысил голос полковник.
   - Ну, понял, - отозвался Крутиков, - почему не понять.
   - Кто дал указание о нападении на машину ФСБ?
   Снова молчание.
   - Я задал вопрос, - очень громко сказал Самойлов.
   - Не знаю, - арестант попытался пожать плечами и тут же  скривился  в
болезненной гримасе, - я не знаю,  кто  давал  указание.  Меня  в  такие
вопросы не посвящают.
   Самойлов взглянул на Юдина. Это могло быть правдой.
   - А с кем ты был? - спросил полковник.
   - Мы познакомились только перед выездом.  Мне  приказали  приехать  к
станции метро, где меня заберут. Я и приехал.
   Самойлов хотел что-то спросить, но его опередил Юдин:
   - Когда вам приказали? Вы можете указать время?
   - Утром позвонили и сказали, - равнодушно ответил  Крутиков,  еще  не
понимая, что попадает в ловушку.
   - А ты когда  приехал  к  метро?  -  понял  игру  молодого  напарника
Самойлов и решил подыграть Юдину.
   - Часа через три, - уже нагло ответил Крутиков,  не  сомневаясь,  что
проверить невозможно.
   И вдруг полковник закричал:
   - Врешь, сука! О том, что  Дьяков  задержан,  вы  узнали  за  час  до
нападения.
   До этого никто не знал, что его повезут обратно в Москву.
   Крутиков, ошеломленный таким оборотом дела, молчал. А полковник вдруг
встал и сильно надавил на его больное плечо. Крутиков заорал от боли.  А
Виктор Юдин отвернулся. В комнату вбежал  врач.  Он  был  небритый  и  в
грязном желтовато-сером халате.
   - Что случилось? - спросил он.
   - Ничего, - равнодушно ответил полковник, - просто мы разговариваем с
нашим подследственным, который оказался молчуном.
   - Это тот самый киллер? - спросил врач.
   Полковник кивнул.
   - Вы ему хоть рот  завязывайте,  когда  допрашиваете,  -  посоветовал
врач, - чтобы не орал на всю  больницу.  А  то  он  мне  других  больных
испугает.
   И, уже не глядя  на  раненого,  вышел  из  комнаты.  Полковник  снова
наклонился к бандиту.
   - Слушай меня внимательно, Крутиков, -  сказал  он,  -  и  постарайся
понять с первого раза. Ты лично застрелил двух моих товарищей, двух моих
сотрудников.
   Понимаешь, что ты сделал? У  них  остались  семьи,  дети.  Они  стали
сиротами из-за такого дерьма, как ты. Так вот, я не гуманист.  Я  сейчас
прикажу следователю прокуратуры выйти и буду пытать  тебя  до  тех  пор,
пока ты не сдохнешь.
   Понимаешь, Крутиков? Ты должен сдохнуть. Ты просто обязан  подохнуть,
иначе я спать спокойно ночами не буду. Я теперь детишкам  этим  в  глаза
смотреть не могу.
   Они меня все спрашивают, как это я их отцов не уберег.
   Крутиков молчал. Он понимал, что полковник не шутит.
   - И еще об одном скажу тебе, - продолжал полковник, - ты  мне  больше
врать не будешь. Сегодня, сейчас я должен услышать имена тех, кто был  с
тобой. И имя того, кто давал приказ. Я не выйду из этой палаты, пока  не
услышу этих имен. Ты меня понял, сволочь?  Я  тебя  сам  удавлю,  своими
руками.
   Даже  Виктор  несколько  растерялся  от  столь   эмоциональной   речи
полковника.
   Раненый глянул в глаза стоявшему над ним человеку и понял, что пощады
не будет.
   Выждав  минуту,  чтобы  его  слова  дошли  до  преступника,  Самойлов
спросил:
   - Кто дал приказ о нападении?
   - Я не знаю, - искренне ответил Крутиков, - я действительно не  знаю.
Мы были в одном доме, когда  нам  позвонили  и  приказали  встретить  на
аэропортовской дороге машину. Назвали номер, и мы поехали  туда.  Машину
сразу  догнать  не  могли,  они  на  большой  скорости  ехали.  А  когда
поравнялись, начали стрелять.
   - Кто еще с тобой был?
   Крутиков снова замкнулся, испытующе глядя на Самойлова.
   - Кто еще был в машине? - теряя терпение, спросил полковник.
   - Казак и Марат, - нехотя выдавил бандит.
   Полковник посмотрел на, Юдина. Ему ничего не говорила вторая кличка.
   Виктор незаметно качнул головой. Потом уточнил:
   - Кто получал указание?
   - Марат, - ответил Крутиков, - ему  позвонили  и  сказали,  чтобы  мы
поторопились, иначе можем опоздать. Он сам сел за руль. Я сел на  заднее
сиденье. Казак рядом с Маратом. Так мы и поехали.
   - Стреляли вдвоем? - хмуро спросил Юдин.
   - Да, - кивнул Крутиков.
   - Где можно найти Марата? - быстро задал вопрос Самойлов.
   - А шут его знает, - ответил раненый, - может, он уже где-то в другом
месте гуляет. А может, улетел куда-нибудь. В последнее  время  он  любил
летать за рубеж. Особенно в Голландию.
   Юдин и Самойлов переглянулись.
   - Куда он любил летать? - спросил полковник.
   - В Амстердам. Там, говорил, девочки самые красивые. Все обещал взять
в ихний "красный квартал", нет,  кажется,  говорил,  "розовый  квартал".
Там, говорят, стоят в витринах бабы, как...
   - Про бордели расскажешь потом, - резко перебил его Самойлов. - Лучше
скажи, где нам его можно найти. Адрес давай.
   - Точный адрес я не помню, - выдавил Крутиков, - но, кажется,  где-то
в районе ВДНХ. Мы сходили обычно на этой станции метро.
   - Это ты дурачкам будешь заливать, -  покачал  головой  полковник,  -
чтобы ты на метро ездил? Да я в жизни не поверю.  Вы  же,  суки,  теперь
только джипы и "Мерседесы" признаете. За каждую кровь ты  свои  гонорары
получаешь. Откуда такая бедность?
   - Да, раньше мы на метро ездили, - выдохнул  Крутиков,  -  а  сейчас,
конечно, не ездим. Сейчас у нас хорошие тачки имеются.
   - Больше они тебе никогда не понадобятся, - резонно заметил Самойлов,
- поэтому лучше вспомни точный адрес.
   Крутиков понимал, что этот  полковник  не  отвяжется.  Понимал  он  и
другое: произнесенный адрес Марата  навсегда  вычеркнет  его  из  списка
живых. Нигде больше он не будет чувствовать себя в  безопасности:  ни  в
колонии, ни в камере смертников, ни тем более в больнице. Если он выдаст
напарника, его ждет мучительная смерть. В любом  месте  может  появиться
человек с острой заточкой в руках и сделать так, чтобы  Крутиков  умирал
долго и мучительно больно. Но с другой стороны, если не  сказать  теперь
адреса - он посмотрел в  расширенные  зрачки  полковника,  -  этот  ведь
действительно не шутит. И тогда долгая жизнь, даже в колонии, вообще  не
состоится. Но что делать?
   - Уходи, полковник, - попросил вдруг бандит, - все, что можно было, я
тебе рассказал. Уходи лучше.  Можешь  меня  застрелить,  больше  я  тебе
ничего не скажу.
   Иначе они меня и здесь, в больнице, найдут.
   Полковник шумно выдохнул воздух, посмотрел на  Юдина.  "Действительно
найдут, - подумал тот, - и сразу убьют".
   - Ладно, - сказал вдруг Самойлов, - черт с тобой. Не хочешь говорить,
и не надо.
   Он повернулся, собираясь выйти из комнаты, но затем вдруг обернулся и
опять сильно надавил на плечо бандита.
   - И запомни, Крутиков, если ты соврал или обманул нас,  я  все  равно
вернусь и тогда сделаю то, что обещал.
   Крутиков застонал от  боли,  но  на  этот  раз  не  закричал,  словно
убоявшись угрозы.
   Полковник вышел первым, за ним Юдин.
   - Нужно допросить его напарника, - сказал Самойлов, -  и  посмотреть,
как совпадают детали их рассказов. Для меня не  так  важно  найти  этого
Марата, который наверняка может не знать  истинного  хозяина,  отдающего
приказы, как определиться наконец, кто  отдал  приказ  и  каким  образом
бандиты так быстро узнали об аресте Дьякова.
   - Мы собирались еще раз проверить список пассажиров и определиться по
нему, - напомнил Юдин.
   - Да нет, - с досадой сказал его  более  опытный  коллега,  -  просто
проверкой списка мы ничего не добьемся. Нужно сначала узнать, кто  такой
вообще Марат, есть ли его данные в нашем  списке.  Особенно  среди  тех,
кого мы выделяли.
   - Вы думаете, он летает в Голландию не ради девочек? - понял Юдин.
   - Убежден. Хороших девочек он вполне  мог  найти  и  в  Москве.  Нет,
видимо, у него интерес более определенный. Возможно, он летал  по  этому
маршруту раньше Дьякова. Знаешь, что нужно сделать,  -  вдруг  предложил
полковник, - установить настоящие имя и фамилию этого  Марата,  а  потом
узнать через голландское посольство, когда  ему  выдавалась  виза  и  на
какие сроки. Тогда  сможем  выяснить,  в  какие  конкретно  числа  Марат
вылетал в Голландию.
   - Но для чего нам такая пунктуальность? - не понял Юдин.
   - Это не пунктуальность, - С улыбкой заметил  полковник,  -  если  мы
сумеем  узнать  хотя  бы  один  рейс,  тогда  мы  можем  проверить  всех
пассажиров и того  рейса,  которым  летел  Марат.  Если  чье-нибудь  имя
совпадет с тем, которое есть в нашем списке, мы  на  верном  пути.  Этот
второй человек и позвонил, бандитам или передал шефу,  что  все  не  так
ладно, как должно было быть. Мы просто сличим два списка.
   - Здорово, - улыбнулся Юдин, - вы настоящий сыщик. Вам об этом  никто
не говорил?
   - Когда тебе будет столько лет, сколько мне, когда у тебя убьют двоих
молодых сотрудников, вот тогда ты все поймешь. И только тогда, на заряде
злости и отчаяния, возможно, научишься понимать поступки людей.
   - Опять  списки,  -  задумчиво  сказал  Юдин,  -  и  опять  визиты  в
Голландию.
   Неужели не удалось отыскать никаких следов фирмы  "Монотекс"?  И  тем
более  выяснить  загадку  внезапного  самоубийства   покровителя   фирмы
господина Леонтьева?
   - Тебе, по-моему, давно пора  взять  это  дело  к  себе,  -  напомнил
полковник.
   - Уже забрал, невзирая на  отчаянное  сопротивление  одного  из  моих
коллег.
   Он справедливо считает, что дело "тухлое". Леонтьев  сам  застрелился
на работе, полагают одни. У него были серьезные неприятности. А  другие,
напротив,  убеждены,  что  его  убрали.  Вот  теперь  мне  еще  придется
копаться.
   - Правильно, - кивнул Самойлов, -  гораздо  лучше  все  проверить  на
месте.
   Поезжай в бывший кабинет Леонтьева и еще раз  все  просмотри.  Может,
наши сотрудники просто не  обратили  внимания  на  некоторые  документы.
Отправленные, например, от фирмы "Монотекс" и  оставшиеся  лежать  среди
других документов  так  некстати  или,  наоборот,  так  кстати  умершего
заместителя председателя таможенного комитета.

Глава 17

   Сидеть  на  скамейке  перед  домом  было   неприятно.   Дул   сильный
пронизывающий ветер, иногда падали капли дождя. Дронго все время смотрел
на часы. Вполне могло оказаться, что Сарыбин задержится на  работе,  или
поедет куда-нибудь с приятелями, или вообще будет сегодня ночью дежурить
в  прокуратуре.  Но  если  не  считать  экстраординарных  обстоятельств,
Сарыбин как примерный муж все равно  должен  был  возвратиться  к  своей
супруге,  в  новую  квартиру,  приобретенную  совсем  недавно.  Детей  у
Сарыбина не было, они жили вдвоем.
   Дронго приехал сюда в пять часов вечера,  предварительно  позвонив  в
прокуратуру и выяснив, что Сарыбин все еще находится в  своем  кабинете.
Днем Дронго из своей московской квартиры несколько раз  звонил  в  отель
"Балчуг", пытаясь отыскать сенатора  Роудса  либо  Сигрид.  Но  ни  один
телефон не отвечал. И это  несколько  тревожило.  Захватив  из  квартиры
именной пистолет, когда-то подаренный ему друзьями и оформленный по всем
правилам,  он  поехал  к  дому  Сарыбина,  надеясь  выяснить   некоторые
обстоятельства столь загадочного поведения их преследователей.
   Был уже восьмой час вечера, когда к  гаражу,  находившемуся  напротив
дома,  подъехала  "Мазда",  которой  управлял  Сарыбин.   Он   остановил
автомобиль около гаража и вышел из машины, чтобы открыть ворота.
   "Странно, - подумал Дронго, -  мне  говорили,  что  он  купил  другую
машину.
   Или он меняет автомобили, когда едет на работу?"
   Сарыбин открыл ворота, снова прошел  к  автомобилю,  сел  за  руль  и
въехал в гараж.  Хлопнул  дверцей,  включая  сигнализацию,  и  вышел  из
гаража. Он закрывал ворота гаража, когда почувствовал, как в  спину  ему
уперлось дуло пистолета.
   - Спокойно, -  посоветовал  Дронго,  -  осторожно,  не  делая  резких
движений, войди в гараж и остановись около машины.
   Сарыбин напрягся,  но,  чувствуя,  как  больно  давит  в  спину  дуло
пистолета, не стал ничего говорить, а просто вошел в гараж. Он  протянул
руку, намереваясь включить свет, но тут же услышал:
   - Не надо. Мы можем поговорить и в темноте.
   Сарыбин чуть повернул голову.
   - Кто вы такой? Я где-то вас видел. Ах да! Вы тот самый  американский
журналист, который приезжал к Щербакову.
   Он неприятно засмеялся, показывая зубы, между которыми  были  большие
щели.
   - Я еще тогда подумал, что  вы  слишком  усердно  коверкаете  русский
язык.  А  дурачок  Щербаков  действительно  считает,  что  вы   двое   -
американские журналисты.
   - Тише, - предупредил Дронго, - не так громко. Хорошо,  что  ты  меня
узнал.
   Значит, наш разговор будет короче, чем я думал.
   Левой рукой он провел по одежде Сарыбина. Оружия у того  с  собой  не
было.
   - Что тебе нужно? - помощник прокурора недовольно скривил лицо.
   - Сначала я хочу рассказать  тебе  немного  о  своих  наблюдениях,  -
спокойно начал Дронго. - После того как  мы  побывали  в  прокуратуре  и
узнали от тебя про дело "случайно  погибшего"  эксперта-патологоанатома,
мы вдруг с удивлением обнаружили, что  за  нами  следят.  Причем  следят
достаточно плотно и бесцеремонно.
   Проверили несколько раз и убедились: следят  именно  за  нами.  После
чего я решил оторваться от слежки и узнать несколько подробнее  о  таком
интересном человеке, как сотрудник прокуратуры Сарыбин. Выяснилось,  что
совсем недавно ты купил новый  автомобиль  и  новую  квартиру.  Конечно,
можно порассуждать о бабушкином  наследстве  или  приданом  жены,  но  я
тщательно все проверил. Получается, ч