елефонная карточка, - он протянул деньги.
     - Откуда я тебе ее возьму? - удивился продавец. - Водку или коньяк - пожалуйста, а карточек у нас нет.
     Полковник чуть не выругался и уже хотел возвратиться к машине, но вдруг обернулся:
     - А своя карточка у тебя есть?
     - Своя вроде бы есть. - Продавец только сейчас разглядел покупателя. Весь мокрый, грязный. - Иди отсюда, алкаш, - сказал продавец.
     Слепнев схватил парня за шиворот и ударил лицом о прилавок.
     - Ах ты... - открыл было рот продавец, но Слепнев ударил его еще раз.
     - Заткнись, - сказал он, - не то зашибу. Давай карточку, сука.
     Парень дрожащими руками достал бумажник и протянул нападавшему. Слепнев взял карточку и швырнул кошелек продавцу.
     - Сидеть, - сказал он, - не то спалю твою лавку.
     Он направился к машине. Продавец, недоумевая, поднял бумажник. Все деньги были на месте. Все до копейки. Бандит взял только телефонную карточку.
     - Псих несчастный, - с явным облегчением сказал парень, - свалился на мою голову, идиот.
     Ему стало смешно. Забрать телефонную карточку, а бабки оставить. Парень улыбнулся. И все-таки это алкаш, но какой-то ненормальный.
     Слепнев неторопливо вернулся к автомобилю. Плюхнулся на клеенку и протянул деньги водителю.
     - Купил карточку? - спросил старик.
     - Не купил, - Слепнев помахал карточкой, - просто хороший человек попался, бесплатно дал.
     - Хороших людей много, - согласился водитель, - скоро доедем.
     Полковник промолчал. Нельзя убирать водителя здесь, продавец наверняка запомнил его. Нужно доехать до метро. Там наверняка плохо освещено. Через две минуты машина затормозила.
     - Приехали, - сообщил водитель. Слепнев уже занес руку, чтобы нанести старику удар по сонной артерии, когда водитель вдруг высунулся из дверцы и крикнул кому-то: - Михаилу Петровичу персональный привет!
     - Здравствуй, - сказал проходивший мимо мужчина лет сорока пяти, - ты куда едешь, к своим?
     - А ты с ночной смены? - спросил водитель.
     - Ну да, снова аврал. Раньше план месячный или квартальный никак закрыть не могли, а сейчас заказчики-бизнесмены торопят, говорят, договор срочный. Ну а мы тоже не в обиде. Хорошо хоть живыми деньгами платят.
     - Садись, подвезу, - предложил водитель.
     - У тебя же пассажир, - удивился Михаил Петрович.
     - Да нет, он сейчас выходит.
     Водитель повернулся к Слепневу. Тот быстро опустил руку и криво улыбнулся.
     - Счастливый вы человек, - сказал, глядя на водителя.
     - Это точно, - согласился старик со смехом, - я и в огне не горю, и в воде не тону. Уже проверено.
     - Спасибо вам. - Слепнев вылез из машины, а на его место уже усаживался Михаил Петрович, аккуратно свертывая клеенку. Слепнев смотрел на машину с таким чувством, будто его обманули. "Москвич" дернулся и отъехал. На всякий случай полковник запомнил номер, хотя это было ни к чему.
     Он еще целую минуту стоял в шоке, не понимая, как такое могло случиться. Затем направился к телефонной будке, вставил карточку, набрал нужный номер.
     - Семен, - глухо сказал он, - передай Старику, чтобы срочно приехал за мной. Сейчас скажу, где нахожусь.

День второй. Москва.

23 часа 55 минут

     Несмотря на позднее время, во многих кабинетах сотрудников ФСБ все еще горел свет, когда Корниенко и Демидов приехали в управление. К этому времени уже было известно главное - в машине на дне реки Слепнева не обнаружили. Значит, он жив. Этот факт, достаточно неприятный, пришлось признать.
     Корниенко вошел следом за Демидовым в кабинет и устало опустился на стул.
     - Мы его упустили, - сказал он упавшим голосом.
     - Появится где-нибудь рядом с Полетаевым, - сказал Демидов, - это и будет наш последний шанс.
     Корниенко прошел к своему столу, позвонил оперативному дежурному:
     - Какие новости из Лондона?
     - Все в порядке, - доложил ему дежурный. В Лондоне сейчас было около девяти вечера. - Переговоры завершились, и делегация выезжает в аэропорт. Я говорил с полковником Рудневым. У них все нормально.
     - Хорошо. Когда они прибудут в аэропорт, сообщите мне, - приказал он дежурному.
     - Есть еще одно сообщение, - сказал дежурный, - срочное, лично для вас, товарищ полковник.
     - Читайте!
     - На нем гриф особой секретности. Только вы можете его прочесть. Сейчас его к вам принесут.
     Корниенко положил трубку. Посмотрел на Демидова и кивнул ему в ответ на незаданный вопрос.
     - Опять какое-то сообщение. Сейчас посмотрим, что еще стряслось.
     - Без пяти двенадцать, - посмотрел на часы Демидов, - мне казалось, что сегодня больше ничего не случится.
     - Увидим, - мрачно изрек Корниенко, - я попрошу, чтобы нам принесли чай.
     Через минуту пакет с грифом "совершенно секретно" уже лежал у Корниенко на столе. Полковник расписался, поставил время, дату и кивком отпустил офицера. Потом вскрыл конверт, прочитал сообщение и нахмурился:
     - Проклятье, они обязаны были предупредить нас. Черт бы их всех побрал.
     - Что-нибудь не так? - понял Демидов.
     - Не так, - кивнул полковник, - вы знаете, кто эта убитая женщина? Майя Мишкинис. Бывший сотрудник литовского КГБ. После развала Советского Союза ушла в отставку. Она и раньше работала со Слепневым.
     - Я думал, ей не больше тридцати, - заметил Демидов.
     - Тридцать шесть. В двадцать три пришла в КГБ и проработала там пять лет. Знаете, с кем она постоянно обеспечивала связь?
     - Теперь догадываюсь. Со Слепневым?
     - Вот именно. По нашим данным, она переехала в Москву после девяносто третьего. Очевидно, он вызвал ее к себе. В сообщении указывается, что Слепнев и потом привлекал ее к разного рода заданиям и давал ей поручения.
     - Нужно пересмотреть списки всех, кто сотрудничал с этим психом, - сказал Демидов.
     - Не дают списков, - зло ответил Корниенко, - даже нам не дают. Личные дела "ликвидаторов" под запретом. Вот и работаем вслепую. Знай я, что в квартире могут находиться бывшие сотрудники КГБ, что он работал с Мишкинис...
     - Ее убили выстрелом в сердце. Вернее, добили, - напомнил Демидов, - его работа.
     - Скорее всего. Решил, что оставить ее в живых опасно. Видимо, они были близки.
     - И даже это его не остановило. Настоящий зверь.
     - "Ликвидатор", этим все сказано, - проговорил Корниенко. - Думаете, в "ликвидаторы" так просто было попасть? Туда отбирали людей без нервов и без сердца, именно таких, как он.
     - Итак, он жив, а мы даже не можем установить все его связи. Неужели вам, полковнику ФСБ, не дадут его личное дело?
     - Не дадут, - ответил Корниенко, - у нас строгие инструкции.
     - Может, вам поговорить с генералом? Он должен понять ситуацию.
     - Бесполезно. Даже Потапов не имеет права нарушать режим секретности вокруг "ликвидаторов". Кроме того, Слепнев не настолько глуп. Он поймет, что мы вычислили Мишкинис, и не захочет подставляться во второй раз. Будет держать связь с теми, кого мы не можем вычислить. Узнает, что мы нашли в гараже трупы, и поймет, что его подставили.
     - Остается ждать, когда он снова проявится.
     - Уже первый час ночи, - сказал Корниенко, - четверг уже наступил. До так называемого "дня гнева" ничего не осталось. В пятницу Полетаев выступает в Государственной думе. У нас в запасе всего день. И у него тоже.
     - Я поеду в МУР, - поднялся Демидов, - может, у нас остались какие-нибудь материалы по делу Слепнева. Тогда мы его активно искали. Постараюсь что-нибудь раскопать. Вы поедете домой?
     - Нет. Останусь в управлении. Думаю, в ближайшие сутки мне вообще лучше не покидать своего рабочего места. Кроме того, наша группа скоро закончит обыск на квартире, и я хочу дождаться результатов.
     - Они ничего не найдут, - мрачно заметил Демидов, - ведь мы имеем дело с профессионалом такого класса.
     - Будем искать. Ясно, что сейчас он взбешен и готовится нанести новый удар. Не думаю, что он предпримет что-нибудь уже сегодня ночью. Все-таки мы испортили ему настроение и нарушили его планы. Скорее всего удар будет нанесен завтра. Пожалуй, я даже знаю, где именно.
     Демидов с интересом посмотрел на Корниенко.
     - Завтра вечером открытие конференции в Центре международной торговли, - пояснил полковник, - у меня есть график Полетаева на завтра. Он должен быть там. Его ждут с программной речью.
     - Нужно отменить конференцию, - сказал Демидов.
     - Постараюсь, хотя я лично не уверен, что это необходимо.
     - До свидания, - кивнул Демидов.
     - Спасибо за помощь, - ответил Корниенко, - и за вашу поддержку.
     Демидов вышел, а Корниенко позвонил Потапову:
     - Разрешите зайти?
     Несмотря на поздний час, генерал все еще находился на своем рабочем месте. Так же, как Корниенко и Демидов, он хорошо понимая, что произошло. Уже в половине первого Корниенко вошел к нему в кабинет. У обоих глаза были воспаленные от волнения и недосыпания.
     Корниенко коротко рассказал о Майе Мишкинис. Сообщил, что скорее всего Слепнев жив. И наверняка попытается взять реванш завтра, на открытии конференции.
     - Считаю, что Полетаеву там нельзя появляться, - заявил Корниенко.
     - Поздно, - возразил Потапов, - слишком поздно. Программы напечатаны. Зарубежные гости уже прилетели и подъезжают к аэропорту. Мне звонил Руднев. Он тоже предлагал отменить выступление на конференции Полетаева. Я переговорил с вице-премьером Шумским, тот и слышать об этом не хочет. А ведь они с Полетаевым близкие друзья. Это Шумский привел Полетаева в правительство. И он по-своему прав. Нужно понимать ситуацию вокруг самого Полетаева и нашего правительства. Министра финансов хотят устранить, чтобы вызвать панику на бирже, сыграть на повышение доллара, провалить бюджет на будущий год и отправить правительство в отставку. Если Полетаев завтра не появится на конференции, слухи, которые поползут по городу, причинят не меньший вред, чем самый громкий террористический акт. Шумский мне прямо так и сказал: "Мы все под прицелом". Но каждый обязан делать свое дело. Значит, они будут делать свое дело, а мы свое. Шумский еще на работе. Можете позвонить ему и изложить свои аргументы, если он к ним прислушается.
     - Мы не сможем обеспечить безопасность Шумского и Полетаева на завтрашней конференции, - сказал Корниенко.
     - Значит, не умеем работать, - резонно возразил Потапов. - Это наши трудности, и они никого не интересуют. Правительство обязано работать, а мы - обеспечивать его безопасность.
     Полковник поднялся, поправил очки и сухо сказал:
     - Вас понял, товарищ генерал. Разрешите идти?
     Потапов посмотрел на него и тихо добавил:
     - Поймите ситуацию, Олег Викторович. Полетаев - важная политическая фигура. Его нельзя изолировать, спрятать, это нанесет правительству еще больший вред и породит массу слухов о нестабильности в нашей стране. Единственное, что нам остается, это обеспечить его безопасность. И остановить Слепнева, если это вообще возможно.
     - Тогда пусть мне предоставят его дело, - невозмутимо сказал Корниенко, - поймите и вы меня. В противном случае я не смогу принять эффективных мер против Слепнева. Когда речь идет о безопасности членов правительства, о безопасности государства, наконец, можно сделать исключение. По крайней мере для одного человека.
     - Только для вас? - спросил Потапов.
     - Только для меня, - кивнул Корниенко.
     - Половина первого ночи, - пробормотал Потапов, - сейчас позвоню директору. Это зависит целиком от него. Но вам придется остаться здесь на всю ночь. Сами понимаете, вынести сверхсекретные материалы вам никто не позволит.
     - Я все равно собирался остаться, - ответил Корниенко.
     - Надо рассказать шефу, что случилось с нашей группой захвата. - Потапов испытующе посмотрел на Корниенко. - Может, отложим на завтра?
     Полковник не ответил, но изменился в лице, и, заметив это, Потапов потянулся к телефону и стал набирать нужный номер. Но вдруг положил трубку на рычаг.
     - Сейчас вам документы, так или иначе, не выдадут, - произнес он, - только после десяти утра. Идите домой, завтра у нас трудный день.
     - Я останусь, - твердо ответил Корниенко, - и хочу завтра с утра получить материалы. Вы можете мне гарантировать это?
     Потапов снова снял трубку. Надо было доложить директору о попытке покушения в Лондоне и гибели трех сотрудников ФСБ на квартире. Дома у директора стояла правительственная "вертушка", и Потапов набрал номер. После четвертого звонка директор снял трубку.
     - Слушаю вас, - сказал он.
     - Добрый вечер. - Потапов был в некоторой растерянности. Никогда еще ему не приходилось сообщать директору такие ужасные новости.
     - Здравствуйте, что-нибудь случилось? - Директор сразу узнал Потапова.
     - Случилось, - упавшим голосом ответил Потапов, неприязненно глядя на Корниенко, - удалось установить местонахождение полковника Слепнева и его помощников. В том числе и Мартына Деружинского, которого мы давно ищем.
     - Вы их задержали? - нетерпеливо спросил директор.
     Потапов снова взглянул на полковника. Надо было решиться доложить о случившемся.
     - Нет, - решительно ответил Потапов, - полковник Корниенко вызвал группу захвата. Во время операции были убиты оба помощника Слепнева. Мы потеряли трех офицеров спецназа, еще двое тяжело ранены.
     Потапов ожидал чего угодно, только не этой гнетущей тишины и гробового молчания, которое было страшнее директорского гнева.
     - Сколько? - Голос у директора дрогнул. - Сколько, вы говорите, погибло?
     - Три сотрудника группы захвата, - повторил Потапов.
     - Как это могло случиться? - спросил директор. - Что произошло?
     - Слепнев и его люди оказали вооруженное сопротивление. Очевидно, группа не была готова к такому развитию событий, - ответил Потапов и, чтобы смягчить удар, нанесенный по престижу их организации, торопливо добавил: - Данные были получены через МУР, очевидно, там не успели проверить всю поступившую к ним информацию.
     - Где Слепнев? - спросил директор.
     - Его машина упала в реку. Она сорвалась с берега и пошла на дно. Мы предполагаем, что...
     - Где Слепнев? - повторил директор. - Вы нашли его труп?
     - Нет, - признался Потапов, - не нашли.
     - Я выезжаю в управление, - выпустив пар, уже спокойно сказал директор. - Где Корниенко?
     - Рядом со мной. Просит вашего разрешения ознакомиться с персональным досье Слепнева.
     - Ему только досье не хватает, чтобы найти Слепнева! - заорал директор, но тотчас же взял себя в руки и добавил: - Мы проведем строгое расследование по факту смерти наших сотрудников. Виновные будут уволены и отданы под суд. - И вдруг, к великому удивлению Потапова, сказал: - Пусть готовят распоряжение. Утром Корниенко получит нужные ему материалы. А приказ о создании комиссии по расследованию подготовьте немедленно. Вы меня поняли?
     Директор говорил свистящим шепотом, а это означало, что он в бешенстве. Потапов это хорошо знал.
     - Слушаюсь, - сказал он.
     - Нас всех нужно выгнать со службы, - бросил на прощание директор, - и обязать просить прощения у матерей, чьих сыновей мы так бездумно подставили.

День третий. Лондон.

Аэропорт Хитроу. 0 часов 20 минут

     Самолет наконец вылетел из аэропорта, и полковник Руднев мог облегченно вздохнуть. Вся делегация была на борту, а Полетаев с главой национального банка уже обсуждали в кабинете премьера вопрос о завтрашнем совещании в Доме правительства. Самолет набрал высоту довольно быстро и взял курс на Москву. Красивые, улыбающиеся стюардессы разносили соки. На кухне готовили ужин. Вышедший из кабинета глава национального банка прошел в глубь самолета, нашел диван и, не обращая внимания на снующих взад-вперед стюардесс, отказался от ужина и заснул.
     Полетаев тоже отказался от ужина. В последнее время он располнел, и это его беспокоило. На занятия спортом совсем не было времени. Выйдя из кабинета, он прошел к пилотам.
     - Когда будем в Москве?
     - Через два с половиной часа. Погода хорошая, не опоздаем, - доложил капитан.
     Артем Сергеевич вернулся в кабинет, но почему-то не сиделось на месте. И он, войдя в общий салон, увидел у иллюминатора Суслову. Она, задумавшись, смотрела на звездное небо. Позади нее сидел за столиком полковник Руднев и что-то сосредоточенно писал, методично выводя каждую букву.
     - Разрешите? - спросил Полетаев, подсаживаясь к Елене.
     - Да, конечно. - Она повернулась к нему.
     - О чем вы думаете? - спросил он.
     - О сегодняшнем взрыве, - ответила Суслова, - если бы не наш эксперт, все кончилось бы трагедией. Бомба была установлена на направленный взрыв. Как раз туда, где мы находились.
     Полетаев нахмурился. Он старался не думать о случившемся в "Дорчестере", понимая, как важно сохранять спокойствие перед завтрашним выступлением в Думе.
     - Говорят, его тяжело ранило?
     - У него не рана, скорее ожог. Он успел отскочить в сторону вместе с девочкой, оказавшейся рядом, которую он, в сущности, спас.
     - Я буду ходатайствовать о его награждении, - взволнованно произнес Полетаев.
     - Ничего не получится, - улыбнулась она, взглянув на него. Полетаев сидел совсем близко. - Он не штатный сотрудник нашего ведомства. Всего лишь эксперт-аналитик по вопросам преступности.
     - Но он действовал вместе с вами.
     - Моя роль была весьма скромной, - сказала она.
     - Не скажите. Я видел, как вы действовали вчера в министерстве, как работали сегодня. Вы настоящий профессионал. Простите, но я хотел бы знать ваше отчество, а то не знаю просто, как обращаться к вам. Не называть же вас "товарищем" или "господином".
     - Называйте просто Леной, - предложила она.
     - У вас выдающаяся фамилия, - заметил Артем Сергеевич.
     - Думаете, я родственница Суслова? Многие так считали. Но мы просто однофамильцы. Я думала, Суслова давно забыли, но, оказывается, помнят.
     - Он был крупным государственным деятелем. Гречко или Громыко, например, знаменуют собой целую эпоху. Я уже не говорю о Брежневе, Андропове, Черненко.
     - Но таких фамилий немало. У меня несколько знакомых с фамилией Горбачев.
     - У меня тоже есть друг Горбачев. - Оба рассмеялись.
     Сидевший позади них Руднев, услышав смех, недовольно посмотрел на них и снова углубился в бумаги. Видимо, писал рапорт о случившемся.
     - Интересно, вы женщина, да еще такая красивая, и вдруг офицер ФСБ.
     - Я уже привыкла, - призналась Елена, - не представляю себя на другой работе.
     - А как относится к этому ваша семья?
     - Вы хотели узнать, замужем ли я, - она посмотрела ему в глаза. Ее прямота поразила министра. Таких женщин он еще не встречал.
     - Я просто спросил, - тихо ответил он, не отводя взгляда.
     - Я не замужем, - сказала Суслова, - наша работа почти исключает личную жизнь. Честно говоря, эта проблема меня мало интересует. Мне не двадцать, чтобы увлекаться мужчинами. Пора уже бабушкой стать.
     - Не кокетничайте, - улыбнулся Полетаев, - вы в идеальной форме. Не обидитесь, если приглашу вас завтра на ужин?
     Она с укором посмотрела на него, и он отвел глаза.
     - Не обижусь, только сделаем это после пятницы.
     - Значит - нет.
     - Завтра ни в коем случае. Мы обязаны позаботиться о вашей безопасности. В любой другой день. Позвоните мне. Я дам вам свой телефон.
     - После моего выступления в Думе все будет кончено, - сказал Полетаев, - я ведь тоже кое-что понимаю. Они сделают все, чтобы не был утвержден бюджет. Как только его утвердят, покушения прекратятся. Я для них просто пешка. Им важно убрать все правительство, и в первую очередь премьер-министра. В общем, не исключено, что мы больше не увидимся. Вы согласны поужинать со мной завтра?
     - Я не имею права. Если вы попытаетесь от нас оторваться, мы последуем за вами, независимо от того, пригласите вы на ужин меня или другую женщину.
     - Не нужно шутить, - нахмурился он, - я серьезно вас спрашиваю.
     - А я вам серьезно отвечаю. Завтрашний день, вернее, уже сегодняшний, слишком важен для меня, для вас. Для всей страны, Артем Сергеевич.
     -