ого света. Это она убила своего мужа?
     - Да. Как бы невероятно это ни звучало.
     - Но это абсолютно невозможно. Каким образом?
     - Вспомните ее поведение. Я сидел напротив них и видел, как она явно специально опрокинула бокал себе на платье. Кстати, именно вы говорили, что бокал она опрокинула нарочно. Ей нужен был повод, чтобы подняться в свой номер. Очевидно, она уже заранее проколола три сигары мужа, введя в них цианистый калий.
     - А зачем ей нужно было подниматься? - не понял Хеккет. - Сидела бы спокойно и ждала, пока ее муж не возьмет отравленную сигару.
     - Не получается, - сказал Дронго, - ведь в этом случае Лабунская должна была куда-то деть шприц. Кроме того, она была достаточно умна, чтобы не понимать, на кого именно падет первое подозрение. Ведь отравленные сигары могли найти. Конечно, можно было бы уничтожить две остальные, но абсолютной гарантии не было. И тогда она придумывает этот трюк с бокалом. Вы были правы, Хеккет, она нарочно подняла руку, чтобы опрокинуть бокал на свое платье. Ей было необходимо оказаться наверху, чтобы отвести от себя подозрения. Очевидно, в ее сумочке уже был шприц с остатками яда. Но ей нужна была жертва, человек, которого она могла бы подставить, отведя от себя подозрения. И таким человеком мог быть только Олег Торчинский, который, вероятно, до сих пор влюблен в нее. Она поднялась на девятый этаж, вошла к нему в номер. Там она пробыла недолго, четыре с половиной минуты. Дольше оставаться ей не имело смысла, ее алиби было обеспечено. Очевидно, во время встречи Торчинский на секунду отвлекся, и она положила шприц в его шкаф.
     - Сука, - без гнева выдохнул Торчинский, - какая сука!
     - Я еще тогда удивился, что она не успела переодеться, - продолжал Дронго, - ведь она поднялась раньше нас на целых пять минут. Тогда еще я не знал, что она уже побывала в номере Торчинского.
     - Что вы говорите? - заволновалась Клавдия, услышав перевод Жураева. - Вы думаете, что Екатерина отравила Марка и подбросила шприц Торчинскому? Но это невозможно.
     - Мистер Хеккет уточнил у дежурной, - чем больше волновались другие, тем спокойнее оставался Дронго. - Оказывается, ваша сестра попросила вчера отгладить ей к вечернему приему два платья. Она заранее знала, что испачкает первое и ей придется подниматься в номер. Я думаю, она назначила свидание Торчинскому, чтобы его подставить.
     - Да, - глухо произнес сказал Торчинский, - да. Все так и было.
     Он снова закрыл лицо руками. Комиссар встревоженно взглянул на него. Но Торчинский справился со своими чувствами.
     - Какая дрянь, - с чувством сказал он. - Какая дрянь, - повторил он, закрывая глаза.
     - Не ругайтесь, - строго одернула его Клавдия, - это нехорошо. Она ведь умерла.
     Все сидели потрясенные. Никто не решался сказать ни слова. И вдруг Обозов произнес, словно обращаясь в пустоту:
     - Я видел, что они ненавидели друг друга. Но чтобы до такой степени...
     - Деньги, - пожал плечами Дронго, - большие деньги. Помните, комиссар, что сказал вам Обозов? По российскому законодательству наследниками первой очереди являются жена или муж покойного. И если нет детей, то практически все имущество переходит супругу. Очевидно, Екатерина Лабунская давно мечтала избавиться от мужа. А ему она надоела настолько, что он тоже хотел остаться вдовцом. Разница была лишь в том, что он не мог рисковать, разводясь с такой сильной женщиной, чтобы не подставить себя под ее гнев. Вероятно, она была посвящена в какие-то его коммерческие тайны.
     - Никогда в жизни не думал, что такое может случиться, - пробормотал комиссар. - Они, как скорпионы, ужалили друг друга и погибли.
     - Господи, - прошептал потрясенный Паоло, - это Бог их наказал.
     - Или дьявол сыграл с ними злую шутку, - добавил Дронго, - в любом случае они пожали плоды собственной ненависти. Есть еще несколько субъективных моментов, на которые я обратил внимание ночью. Когда мы обсуждали, каким образом убийца мог попасть на этаж, то справедливо предполагали, что только через аварийный выход. Лабунский с нами соглашался, ведь дверь к тому времени была закрыта. И никто бы не доказал, что она была открыта. А вот когда мы стали обсуждать, каким образом убийца мог попасть в апартаменты Лабунских, он невольно заволновался. Ведь он помнил про старую карточку, которая оставалась у него в кармане, поэтому и стал "вспоминать", какой безрассудной была его жена, и даже предположил, что убийца мог быть сотрудником гостиничной службы. Позволительно тогда узнать - зачем убийце подниматься по аварийной лестнице. Ведь у него абсолютное алиби, он может в любой момент появиться перед камерой, и никто его не заподозрит. Марк Лабунский даже не понял, насколько абсурдную версию выдвинул.
     А насчет сигар тоже все ясно. Ни у кого, кроме самого Марка и его супруги, не было доступа к этой коробке. Если учесть, что сам Лабунский меньше всего был похож на самоубийцу, то верный вывод напрашивается сам собой. Вот собственно и все.
     Клавдия вытерла слезы и еще раз толкнула в бок своего мужа, собиравшегося захрапеть. Жураев, перестав переводить, посмотрел на жену. Елена была потрясена. Кажется, Жураев впервые в жизни более внимательно посмотрел на свою жену. Ведь он тоже был очень состоятельным человеком. Обозов вздохнул. Он подумал, что ему придется искать новое место работы. А Торчинский сидел со странной улыбкой, перекосившей его лицо.
     - Лабунский тоже выходил из ресторана, - напомнил Дронго, - мы полагали, что он был в туалете, а он в это время поднимался по лестнице, чтобы убить свою жену.
     - Но у него было мало времени, - вспомнил Хеккет. - Предположим, вы правы, Дронго. Я даже согласен с вами, что все произошло именно так. У него было время подняться наверх и задушить свою жену, а потом сбежать по лестнице вниз. Но где в таком случае ее драгоценности? Куда он их дел? Ведь он бы не успел их перепрятать. А полиция обыскала весь номер. Мы ведь видели драгоценности на его жене. Куда они исчезли?
     - Да, - кивнул Дронго поднимаясь со своего места, - это самое главное доказательство его вины. Убийство совершил не грабитель, который польстился на драгоценности его супруги. Убийство совершил он сам - богатый муж, которому, казалось бы, не нужны эти драгоценности. Он должен был их спрятать в таком месте, чтобы потом беспрепятственно достать. Я давно заметил, что главное качество богатых людей - невероятная скупость. Среди них почти нет широких и щедрых натур. Один - на миллион. Марк Лабунский спрятал драгоценности жены в таком месте, где их не стали бы искать. А он мог бы приехать сюда через несколько дней или недель и забрать их.
     - Где же он их спрятал? - спросил комиссар.
     Не ответив, Дронго вышел на балкон.
     - Когда я спускался вниз, я держался за перила. И в одном месте обнаружил налипшие куски мокрой земли. Мокрой земли, сеньор комиссар.
     Дронго обернулся к висевшим за его спиной ящикам с цветами. Он посмотрел на Паоло и попросил дать ему бутылку воды. Паоло достал бутылку из мини-бара.
     - Поливайте, - попросил Дронго, - и там, где вода будет впитываться быстрее, лежат драгоценности. Они спрятаны здесь.
     Дронго вернулся на свое место и сел спиной к балкону. Паоло осторожно лил воду. В одном месте вода впиталась почти сразу. Земля была рыхлой, ее перекопали недавно. Паоло достал складной ножик. Все напряженно ждали. Полицейский продолжал копать. У Хеккета дрожали губы от нетерпения и волнения. Он взглянул на Дронго.
     - Нашел! - вдруг крикнул Паоло. - Здесь лежит ожерелье.
     - Все остальное тоже там, - сказал Дронго, не поворачивая головы.
     Хеккет молчал. Он был по-настоящему потрясен.
     - Теперь, кажется, все, - удовлетворенно сказал Дронго. - Лабунский успел спрятать ценности на балконе, поспешно закопав их в землю. При этом он испачкал руки и, сбегая вниз, задел в одном месте перила.
     - Как мне выразить вам свою благодарность? - спросил комиссар Террачини.
     - Боюсь, никак. Я уже опоздал на свой рейс, и мне придется теперь лететь транзитом через Мюнхен, - сказал Дронго, взглянув на часы.
     Остальные молчали. Этот человек внушал им мистический ужас. Паоло, продолжавший копать, прошептал молитву. Дронго посмотрел на всех и, кивнув головой, молча вышел из номера. Ему было печальнее всего. Погибшая женщина, кажется, ему нравилась. За окнами было уже светло, и солнце освещало вечный город, привычно поднимаясь на востоке. В гостиной еще долго стояла звенящая тишина.


   Чингиз АБДУЛЛАЕВ
   РАНДЕВУ С ВАЛТАСАРОМ

OCR & SpellCheck: Zmiy


Анонс

     Экспресс идет... нет, конечно, не в Стамбул. Экспресс идет из Лиссабона в Москву, и пассажиры его - люди искусства: журналисты, писатели, поэты. А от людей искусства можно ожидать чего угодно. Например, бесследного исчезновения одного из участников этой акции. Например, захвата другого странными людьми странного полковника. Например... но продолжать говорить о загадочных преступлениях можно еще долго. Кто расследует цепь этих переплетенных тайн? Кто отыщет ответы на вопросы? Только агент Дронго. Только человек, который продолжает искать истину, даже когда неизвестные преступники начинают охоту уже за ним...

     НЕВЕРОЯТНАЯ ИСТОРИЯ С УБИЙСТВАМИ, ПОХИЩЕНИЯМИ, ГРАБЕЖАМИ, ВОРОВСТВОМ, ТАЙНЫМИ АГЕНТАМИ, НАЕМНЫМИ УБИЙЦАМИ, ПРОСТИТУТКАМИ, ОСВЕДОМИТЕЛЯМИ И ДРУГОЙ НЕЧИСТЬЮ, А ТАКЖЕ О ЛЮБВИ, НЕНАВИСТИ, БЛАГОРОДСТВЕ, ИСТИНЕ И О ЛЮДЯХ, НАСЕЛЯЮЩИХ НАШ МИР И ТАК ИНТЕРЕСНО В НЕМ ЖИВУЩИХ. ВСЕМ ЕВРОПЕЙСКИМ ПИСАТЕЛЯМ, СОВЕРШИВШИМ НЕВЕРОЯТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В "ЛИТЕРАТУРНОМ ЭКСПРЕССЕ", ПОСВЯЩАЮ ЭТУ КНИГУ.
     ВСЕМ ПОНЯВШИМ И НЕПОНЯВШИМ ЭТОТ
     РОМАН, ВСЕМ ПРИНЯВШИМ И НЕ ПРИНЯВШИМ ЕГО.

     Мене, мене, текел, упарсин.
     Древнее проклятье, появившееся перед взором халдейского царя Валтасара.

ЛОНДОН. 14 МАЯ

     Этот район Лондона всегда пользовался дурной славой. И хотя за последние годы городские власти и полиция сделали все, чтобы очистить центр города от пороков Сохо, само слово из четырех букв было символом лондонского дна, каким был Гарлем для Нью-Йорка. Сохо до сих пор оставалось центром секс индустрии огромного мегаполиса, в котором секс-шопы соседствовали с массажными кабинетами, где легко можно было найти девочку или мальчика на любой вкус.
     Но человека, который вышел из бара, кажется, меньше всего интересовали девочки. Он был не просто пьян, он с трудом сохранял равновесие, глядя перед собой мутными глазами. Возможно, он даже вспоминал, куда ему нужно идти: бессмысленный взгляд красноречиво свидетельствовал о его состоянии. Мужчина был высокого роста, широкоплечий, с большими выпученными глазами и трехдневной щетиной на лице. Ему было лет сорок пять. В обычном состоянии его глаза были серого цвета, сейчас же они были почти красными.
     Очевидно собравшись с мыслями, он зашагал в сторону перекрестка, где можно было остановить такси. Он не знал, что на другой стороне улицы уже более часа стоит небольшой автофургон "Фиат", в котором находилось четверо неизвестных ему мужчин. Когда он вышел из бара, сидевший за рулем негромко сказал:
     - Он вышел.
     - Вижу, - кивнул сидевший рядом с ним, - кажется, он уже основательно нагрузился. С таким будет легче справиться.
     Вышедший из бара перешел улицу и направился в сторону перекрестка, чуть покачиваясь. "Фиат" медленно поехал вслед за ним.
     - Внимательнее, - предупредил сидевший рядом с водителем человек. Он был старше остальных лет на десять.
     Когда "Фиат" поравнялся с мужчиной, все произошло совсем не так, как они предполагали.
     Выскочившие из фургона двое мужчин схватили неизвестного за плечи. Но тот, очевидно, был неплохо подготовлен. Сделав разворот, он перебросил через бедро одного из нападавших. Второй схватил его за плечи, но он оттолкнул и этого нападавшего. Неизвестно, чем бы закончилась схватка, если бы мужчина был в трезвом состоянии, однако было очевидно, что оба нападавших также хорошо подготовлены. Когда они снова бросились на него, к ним на помощь пришел водитель автобуса.
     Против троих молодых мужчин неизвестный не мог выстоять. Один из них нанес ему сильный удар в челюсть, и он покачнулся, но не упал, так как второй слегка поддержал его. Третий из нападавших брызнул ему в лицо из баллончика; мужчина обмяк и потерял сознание. Его легко втащили в автофургон. Дверца захлопнулась, и машина тронулась.
     Свидетель происшествия, молодой негр, случайно оказавшийся рядом с машиной, испуганно смотрел, как нападавшие увозили неизвестного. Молодой человек знал, как опасно связываться с мафией, но еще опаснее мешать полиции. Очевидно, решил он, трое подъехавших были из полиции, а он не хотел лишний раз попасть в полицейские протоколы. Поэтому, покачав головой, он повернул в другую сторону, заставляя себя забыть и номер автомобиля, и увиденную сцену.
     "Фиат", набирая скорость, мчался в сторону южного побережья. Сидевший рядом с водителем неизвестный повернулся и недовольно сказал:
     - Долго возились. Трое не могли справиться с одним стариком, который не мог даже поднять руку.
     - Он неплохо подготовлен, - несмело заметил один из парней, показывая на лежавшего мужчину, - даже в таком состоянии действовал автоматически.
     - А вы нет? - спросил его собеседник. - Хорошо еще, что мы взяли его в таком состоянии. Иначе бы он раскидал вас, как щенят.
     Его подчиненные молчали. В подобных случаях лучше не спорить с начальством. Примерно через час автомобиль въехал во двор небольшого поместья. Двор был окружен высокой стеной, обвитой плющом. На неизвестного надели наручники и, внеся в дом, положили на диван.
     - Разбудите его, - приказал руководитель, - и быстрее, у нас очень мало времени.
     Один из его сотрудников, достав другой флакон, снова брызнул в лицо пленнику. Тот даже не шевельнулся. Пришлось брызнуть и второй раз, и третий. Наконец мужчина, сморщив лицо, закашлял и попытался подняться, но обнаружил, что скован наручниками.
     - Кто вы такие? - прохрипел он, когда один из парней принес стакан воды и резким движением выплеснул ему в лицо воду. Пленник облизал губы, очевидно, ему хотелось пить.
     - Дайте ему воды, - приказал руководитель группы, - так он быстрее придет в себя.
     У руководителя были седые, коротко постриженные волосы, сухая, словно пергаментная кожа и светлые миндалевидные глаза. Тонкая полоска усов, модные очки придавали его лицу вид интеллигентного человека. Пленнику принесли воды, посадили на диван и дали выпить, не снимая наручников.
     - Кто вы такие? - снова спросил он, очевидно начиная понимать, что именно произошло.
     - Как вас зовут? - спросил руководитель группы.
     - Наверно, вы сами знаете, если решили меня сюда привести, - усмехнулся пленник. - Зачем вы меня взяли?
     - Отвечайте на мои вопросы. У нас мало времени. Как вас зовут?
     - Мигель Грейвз, подданный Ее величества. Я требую вызвать представителя английского посольства или английских властей. Вы не имеете права распоряжаться в Англии. Здесь вам не Гаити.
     Схватившие его люди переглянулись, чуть усмехнувшись. Руководитель подошел к пленнику, поставил ногу на диван рядом с ним и тихо сказал:
     - Я сейчас для тебя и закон Гаити, и английская королева в одном лице. Поэтому забудь о своем гражданстве и об английской полиции. Быстро и четко отвечай на мои вопросы. Ты родился на Гаити?
     - Да, - кивнул Грейвз.
     - Ты работаешь журналистом в журнале "Солдаты удачи"?
     - Да.
     - Ты работал в охране Дювалье?
     - Это неправда, - запротестовал Грейвз, - я жил в это время на Гаити, но никогда не работал с папашей Дюком.
     Допрашивающий его человек улыбнулся.
     - Если бы я даже сомневался в этом, то, видя, как ты дерешься в пьяном состоянии, я бы отбросил все сомнения. Не валяй дурака, Грейвз, я тебе уже объяснил, что у меня мало времени.
     - Зато у меня его много, - пробормотал Грейвз и в ту же секунду получил удар по лицу. Удар был сильный, жесткий. Из рассеченной губы потекла струйка крови.
     - Не нужно заставлять меня прибегать к подобным методам... - попросил неизвестный. - Итак, ты работал в охране Дювалье?
     - Если вы из нашего Сопротивления, то давно бы меня придушили, - пробормотал Грейвз. - Да, я работал. Но это было давно.
     - Ты должен вылететь через две недели в Лиссабон для участия в "Литературном экспрессе". Поезд пройдет через всю Европу. Верно?
     - Ах вот почему вы здесь, - пробормотал Грейвз, - теперь понятно. Вы из МИ-5? Зачем я вам понадобился?
     - Отвечай на мои вопросы, - жестко напомнил его похититель.
     - Да, я поеду в Лиссабон, чтобы участвовать в этом чертовом проекте. Да, поеду. Что еще вы хотите знать?
     - Ты заменил Рэндала Эшли на этом месте. Ты его знал?
     - Впервые о нем слышу. Хотя нет, кажется этот парень был журналистом и исчез неделю назад. Об этом говорили по Би-би-си. Или вы думаете, что я прикончил его, чтобы занять его место?
     - Я думаю, что сейчас не лучшее время для шуток, Грейвз. Итак, где находится Рэндал Эшли?
     - Откуда я знаю про этого чертового Эшли? Мне предложили заменить его в Лиссабоне, и я согласился. Заплатили деньги, гонорар, вперед. Две тысячи фунтов. Я подписал договор. Откуда я знаю, куда делся Эшли? Откуда мне знать про этого Эшли?
     - Кто тебя рекомендовал, Грейвз? Почему выбрали именно тебя?
     - Наверно, я хороший журналист, - нагло усмехнулся Грейвз. - Откуда мне знать, почему они выбрали именно меня? Но я согласился. Глупо было отказываться. А куда делся ваш Эшли, я не знаю. И знать не хочу.
     - Ты не сказал, кто тебя рекомендовал.
     - Позвонили из Берлина. Сказали, что могут меня рекомендовать. Я согласился.
     - Кто звонил?
     - Какой-то Шмидт из организационного комитета.
     - У тебя есть его телефон?
     - Нет. Он сказал, что работает в оргкомитете и они пришлют мое приглашение в английский ПЕН-центр.
     - Он не сказал тебе, что случилось с Эшли?
     - Нет. Это меня мало интересовало. Он сказал, что мне нужно будет помочь его людям в Москве...
     У стоявшего перед ним человека дрогнуло лицо. Очевидно, он ожидал все что угодно, но только не этой фразы. Страшным усилием воли он заставил себя улыбнуться, проделав это за доли секунды, растянувшиеся для него в неизмеримо длинную паузу. И затем, обернувшись к несколько растерявшимся сотрудникам, сказал:
     - У мистера Грейвза бурная фантазия.
     - Ничего не фантазия, - возразил Грейвз, - все было, как я говорю. И хватит изображать из себя ничего не ведающих овечек. Я уже догадался, вы из разведки. Зачем я вам нужен, можете мне сказать?
     - Для танцев, - зло сказал руководитель группы. - Как именно ты будешь помогать Шмидту в Москве, он тебе не сказал?
     - Нет, ничего больше не сказал. И вообще, почему вы меня об этом спрашиваете? Кто вы такие? Я хочу знать, почему меня сюда привезли.
     - Заткнись, - коротко сказал один из сотрудников, стоявший рядом с ним.
     Их руководитель молча посмотрел на Грейвза и вышел в другую комнату. Он стоял там и курил, глядя в окно, когда к нему вошел один из его сотрудников.
     - Непонятно, - сказал он по-русски, - если это провокация, то нас давно должны были взять.
     - Нет, это не провокация, - возразил руководитель группы, не поворачивая головы. - Судя по всему, Грейвза сознательно включили в группу вместо Эшли, чтобы он мог помочь кому-то в Москве. Эшли был слишком известным человеком, и на его помощь нельзя было рассчитывать. Получается, что господин Шмидт сознательно убрал Эшли, чтобы заменить его на Грейвза. Нужно срочно передать в Москву, чтобы проверили все связи Грейвза и Эшли.
     - Передадим, - пообещал сотрудник. - А что делать с Грейвзом? Утопим в море?
     - Нет, - задумчиво сказал руководитель, - если погибнет второй журналист, это вызовет еще больший скандал. И заставит английскую полицию копать там, где не нужно копать. А мистер Шмидт поймет, что у него появился опасный соперник. Грейвза нельзя убивать ни в коем случае. Нужно сделать так, чтобы он не поехал в Лиссабон.
     - Хотите его отпустить? - изуми