ткуда вы знаете?
   Ахмед усмехнулся.
   - Вы же понимаете, что я не могу отвечать на подобные вопросы.
   - Откуда?!
   - Только для вас. Чтобы показать глубину доверия и дружеской располо-
женности. Мои коллеги опрашивали вашего друга Николая Соколова...
   - Вот сволочь! - Как-то они вместе провели  командировочный  месяц  в
Арзамасе-16, коротая длинные вечера выпивкой и  рассказами  "за  жизнь".
Тогда случай на испытаниях казался просто курьезом.
   - Не судите строго своего товарища, - доброжелательно сказал Ахмед. -
Он не желал вам ничего плохого. Поймите  и  его:  он  же  должен  проде-
монстрировать лояльность своей новой родине. А скрыть чтолибо при  опро-
сах довольно трудно. Скажем прямо - невозможно.
   - Сволочь! - убежденно повторил Сливин. Как и многие  сослуживцы,  он
скептически расценивал постоянные призывы первого отдела к бдительности.
И, оказалось, зря...
   - Хотите еще выпить? - дружелюбно спросил Ахмед, разливая водку.
   - Нет, - мотнул головой конструктор. Больше  всего  сейчас  он  хотел
оказаться как можно дальше от дьявола, имевшего, правда, вполне  цивили-
зованный и даже респектабельный облик. Нечистый всегда  старался  прини-
мать благообразный вид. Но его сути это не меняло. Продавать душу расхо-
телось. Но он понимал, что обратного хода нет. Его могут просто  не  вы-
пустить отсюда. Задушат удавкой и бросят в канализационный  люк.  И  все
дела...
   - Мне кажется, вы разволновались, - проницательно заметил Ахмед, лов-
ко вставляя в расслабленные пальцы полную рюмку. - И совершенно  напрас-
но. Ведь согласитесь, с формулами и чертежами много  возни.  Вы  не  все
помните наизусть, пришлось бы копировать, проносить через зоны контроля,
рисковать. А ведь изделие уже всеми забыто и никому не  нужно,  вряд  ли
его охраняют. Разве не так?
   - Так... - Сливин второй раз выпил против своей  воли.  Он  понемногу
успокаивался. Парадокс идиотского бытия состоял в том, что  боеспособный
фугас действительно списан со всех учетов. По документам он израсходован
на проведение испытания. В настоящее время полигон не охраняется.  Самое
большое препятствие - бетонная заглушка штольни.  Но  она  растрескалась
еще несколько лет назад, и точечные направленные взрывы без особого шума
вскроют захоронение.
   - Какие могут возникнуть препятствия?
   - Я давно там не был. Но думаю - никаких. Разве что... -  конструктор
задумался.
   - Что? - встрепенулся Ахмед, и Сливин понял: для него очень важен по-
ложительный результат, он тоже волнуется, хотя и умело это скрывает.
   - Там кругом степь и сопки, группе чужих людей трудно пройти  незаме-
ченными... И потом - от старых выбросов остались несколько пятен с повы-
шенным фоном. На них лучше не попадать - можно схватить дозу...
   - И что тогда? - быстро спросил Ахмед. - Выход из строя, заболевание,
смерть? Как скоро они наступят?
   - Фон невысок, так что последствия могут проявиться  через  несколько
лет.
   - Ну, это не страшно, - разведчик с облегчением улыбнулся,  и  Сливин
понял, что сам он не собирается идти к штольне.
   - Теперь о транспортировке. Каковы размеры и вес?
   - Представьте бочонок из-под пива. Высота шестьдесят сантиметров, ди-
аметр в средней части сорок. Весит девятнадцать килограммов.
   - Всего-то! Прекрасно! А какова толщина бетонной заглушки?
   Он знал и про это. Впрочем, дьявол знал все, о чем был осведомлен Ни-
колай. Но тот был чистым теоретиком и на полигоне побывал раз в жизни.
   - Чуть меньше двух метров.
   Ахмед погладил усы.
   - Неужели она выдерживает взрывную волну? - в  вопросе  прозвучал  не
профессиональный, а чисто человеческий интерес.
   - Конечно. Во-первых, заряд несколько заглублен, во-вторых, в туннеле
система волногасящих щитов, да и мощность не мегатонная...
   Разговор продолжался около часа, наконец Ахмед прекратил расспросы  и
задумался. Складки на переносице обозначились резче.
   - Я дам вам подробную схему местности и инструкцию по переводу  изде-
лия в эксплуатационное положение, - решил подвести итоги Сливин.  -  Ос-
тальное меня не касается.
   - Да, да, - рассеянно отозвался Ахмед, выходя из задумчивости.  -  Мы
еще вернемся к этому чуть позднее. Может быть,  придется  внести  в  наш
план небольшие поправки. Вот ваш аванс.
   Откуда-то из-под стола он извлек небольшую мужскую сумочку, именуемую
в просторечии "пидоркой", расстегнул "молнию" и, сдвинув  тарелки,  выт-
ряхнул на скатерть то, что находилось внутри. Десять пачек стодолларовых
купюр.
   Сливин оторопел. Самое большее, что он получал за свои  консультации,
это две тысячи долларов. Лежащая перед ним сумма казалась нереальной. Он
вряд ли сумеет распорядиться такими деньгами!
   - Что-то не так? У вас ведь предпочитают расчеты  наличными?  Я  могу
открыть счет в любом банке мира.
   - Нормально, - выдавил из себя конструктор, складывая деньги обратно.
Несчастный Бобренков видел такой куш конечным результатом  длительной  и
сложной работы.
   Дьявол как будто умел читать мысли.
   - Еще вопрос... Где ваш сослуживец Бобренков? - черные  глаза  внима-
тельно прищурились.
   - Мы не закончили, - не очень вежливо перебил  Сливин.  -  Здесь  нет
микрофонов?
   Разведчик сдержал улыбку. Спохватился!
   - Нет. Помещение заказано через третьих лиц, никто  не  знал,  что  я
здесь буду. О вас не знали тем более.
   Про чувствительный микрофон его собственного магнитофона Ахмед  гово-
рить не стал. Только полный профан мог предположить, что их разговор  не
записывается.
   - У меня обязательное условие. Без него договоренность не  состоится,
- напряженно сказал конструктор и отодвинул сумочку.
   - Пожалуйста. Мы все выполним, - разведчик привычно  раздвинул  губы,
обнажив широкий оскал белых зубов.
   - Я хочу, чтобы вы устранили одного  человека.  Физически  устранили.
Вместе с его автомобилем.
   Искусственная улыбка исчезла. Если бы в подвал ворвались  вооруженные
чекисты, Ахмед был бы изумлен меньше.
   - Фамилии его я не знаю, - продолжил Сливин. - Он ездит на  двухдвер-
ном "БМВ" с закрывающимися фарами. Серебристого цвета.  Автомобиль  тоже
должен быть уничтожен.
   - А чем вам помешал автомобиль? - недоуменно спросил разведчик.  -  И
вообще... Так не бывает! Если даже фамилию не  знаете...  Вы,  наверное,
шутите...
   - Я не шучу. Это обязательное условие. Без него сделка не состоится.
   Ахмед пожал плечами. Магнитофон зафиксировал не только измену родине,
но и подстрекательство к убийству.
   - Какой номер машины? - из кармана он достал трубку сотового телефона
и принялся нажимать клавиши.
   Сливин назвал цифры. Букв он не запомнил.
   Разведчик поднес телефонную трубку ко рту и заговорил так, будто  под
языком у него перекатывались камни. Затем наступила пауза.
   - Надо подождать, - пояснил Ахмед.  Пауза  затянулась.  Потом  трубка
ожила, и лицо разведчика закаменело.
   - Сейчас мне перезвонят, - сказал он. - С этой машиной что-то  нечис-
то...
   Звонок последовал через полчаса. Ахмед внимательно слушал, и его лицо
напрягалось еще больше. Он спрятал трубку  и  внимательно  посмотрел  на
"заказчика".
   - Это Лечи Эранбаев. Ближайший помощник Горца - руководителя  чеченс-
кой диаспоры. Очень заметная и влиятельная  фигура.  Поднимется  большой
шум, возможны самые неожиданные последствия...
   - Теперь я могу ответить на ваш вопрос,  -  тихо  проговорил  Сливин,
чувствуя, как ненависть к недавнему гостю наполняет все его существо.  -
Лечи и увез куда-то Бобренкова. Я сам направил  его  к  Игорю  для  кон-
сультаций. После этого он пропал.
   Ахмед сильно дергал себя за ус, как будто собирался его оторвать.
   - Это точно?
   - Абсолютно. Думаю, теперь у вас появился и личный интерес  выполнить
мою просьбу.
   - Не личный, а деловой... Но вы сказали, что не знаете  того  челове-
ка...
   - Не знал его фамилии. Но знал, что он отъявленный негодяй.
   - Сколько в Москве негодяев? Почему же вы выбрали одного?
   - Это мое дело. Личное дело. Вас оно не касается.
   Ахмед задумался. Впервые за время обеда он казался серьезно озабочен-
ным.
   - С учетом всех обстоятельств я сам не могу решить этот  вопрос.  Мне
нужно провести консультации.
   Подписание договора откладывалось. Сливин подвинул сумочку с деньгами
поближе к дьяволу. Но тот покачал головой.
   - Наши переговоры не прерываются, достигнутые договоренности остаются
в силе. И прощаемся мы ненадолго.
   Невесть откуда взявшийся "Дима" тем же  путем  вывел  конструктора  в
проходные дворы.
   - Не заблудитесь? - он фамильярно похлопал Сливина по  плечу.  -  Вам
туда, прямо за мусорные баки.
   Обитая железом дверь захлопнулась, ржаво проскрежетал  засов.  Остав-
шись один в безлюдном незнакомом  закоулке,  конструктор  ощутил  прилив
страха. Сумочка оттягивала руку. В сегодняшней России убить могут  из-за
трехсот долларов. Сто тысяч при себе - верный смертный приговор.  Сливин
побежал к мусорным бакам, оскальзываясь на чем-то  мягком,  обогнул  их.
Из-под ног шумно шарахнулись в стороны несколько кошек. Сердце  провали-
лось в желудок, потом затрепыхалось в горле. Не разбирая дороги, он  ки-
нулся в пролом и пришел в себя, только вырвавшись на мощенную булыжником
улицу.
   Лечи отпустил Машу, когда стало смеркаться. За целый день  он  сделал
не больше трех коротких перерывов. Около часа она  пролежала  грудью  на
столе в гостиной, потом он перекинул ее через плечо и отнес  в  спальню,
бросив на кровать с не очень чистым бельем. Он обращался с  ней,  как  с
резиновой куклой для секса: поворачивал то так, то эдак, ставил на коле-
ни, и все это молча, лишь иногда отдавая  короткие  приказания,  которые
она немедленно исполняла. Ибо от него исходили столь сильные волны  пер-
вобытной животной силы, что ее воля была полностью парализована:  совре-
менная эмансипированная женщина, кандидат наук, старший научный  сотруд-
ник закрытого оборонного НИИ превратилась в  обычную  самку  мезозойской
эры, существующую только для того, чтобы безотказно выполнять все прихо-
ти схватившего ее возбужденного самца.
   Насытившись, он сослался на занятость и немедленно отправил ее прочь,
даже не дав помыться. Когда она шла по  покрытому  ковролином  коридору,
ноги дрожали и подгибались в коленях, она пошатывалась, как пьяная, и  с
трудом сдерживала приступы рвоты: во рту ощущался запах, характерный для
конечного участка пищеварительного тракта.
   Возле лифта совсем молодой черноусый парень схватил ее за рукав  дуб-
ленки:
   - Слюшай, карасавица, подем к нам шампанскую пить! Мы тэбя не обыдим!
   Вырвавшись, Маша впрыгнула в кабину, двери сомкнулись. Из затемненно-
го зеркала на нее смотрела незнакомая женщина с запавшими глазами. В та-
ком виде идти домой было нельзя.
   Она поехала к Маринке. Там молча, не отвечая на вопросы подруги, дол-
го чистила зубы, потом залезла в ванну, а когда расслабилась  в  горячей
воде, с ней случилась истерика. Маринка напоила  валерьянкой,  выслушала
сбивчивый рассказ о происшедшем, успокоила:
   - Что делать, бывает. Одна моя знакомая пошла раз с негром за  триста
зеленых, так он ей сосок откусил. А этот хоть заплатил?
   Помедлив, Маша покачала головой.
   - Скотина! Так, как он изгалялся, - не меньше миллиона стоит.  А  мо-
жет, и все полтора!
   Маша всхлипнула.
   - Ладно, хватит! - заключила Маринка. - Что  получилось,  то  получи-
лось. Хорошо, что целой осталась. А зад зарастет. Теперь надо мужа успо-
коить.
   Она набрала номер.
   - Соскучились за женой, Василий Семенович? Мы тут чай допиваем,  сей-
час буду провожать. А вы встречайте!
   И, положив трубку, повернулась к Маше.
   - Настроение вроде нормальное. Сейчас я тебе новые трусики дам,  оде-
вайся и дуй домой, замаливай грехи.
   Сливин встретил супругу как ни в чем не бывало.
   - Не замерзла? Там такой ветер - деревья в дугу гнутся.
   - Да нет. Я же сразу в метро, потом у Маринки просидели... А ты ходил
куда-нибудь?
   - Куда мне идти в такую погоду... Телевизор смотрел, ружье почистил.
   После ужина супруги Сливины долго пили чай на кухне и  разговаривали.
Здесь было тепло, уютно и безопасно. События прошедшего дня отодвинулись
и расплылись. При желании можно было сделать вид, что ничего из ряда вон
выходящего сегодня и не произошло. Только спрятанные каждым деньги явля-
лись материальным подтверждением того, что имело место в действительнос-
ти.
   Когда Маша стала собирать посуду, Сливин, подчиняясь интуитивному им-
пульсу, отодвинул занавеску и  выглянул  в  окно.  В  тени  у  соседнего
подъезда стояла какая-то машина. Хотя рассмотреть можно было только  си-
луэт, у него тревожно заколотилось сердце. Похоже, что вернулись те, кто
наблюдал за ним днем. А может, они и не прекращали слежки...  Настроение
испортилось, хотя в глубине души он надеялся, что его подозрения беспоч-
венны. Прикрыв занавеску, он приник к небольшой щели, напряженно  всмат-
риваясь в темноту.
   "Это "жигуль" или "Москвич", - успокаивал он себя. - Мало ли в Москве
машин!" Но вскоре во двор въехало такси и фары осветили неприметную  се-
рую "Волгу". Сливин испуганно отпрянул.


   * * *

   Серая "Волга" принадлежала  оперативному  отделу  Службы  внутреннего
контроля. И конечно, находилась  она  у  дома  Сливина  не  случайно,  а
вследствие реализации разработанного генералом Верлиновым плана отработ-
ки института. Близким  другом  Николая  Соколова  являлся  перспективный
старший научный сотрудник Бобренков. Когда люди Верлинова пришли в  пер-
вый отдел института, то оказалось, что Бобренков исчез.
   - Все совпадает, - докладывал Межуев Верлинову.  -  Он  действительно
дружил с Соколовым, получал от него письма. Скорей всего он уже  там.  А
вот и его фотография. На кого похож?
   С черно-белого снимка смотрело вытянутое, от природы растерянное лицо
в дурацких очках, съехавших с переносицы.
   - Вылитый Паганель! - не дожидаясь реакции начальника, сам себе отве-
тил майор. И продолжил доклад: - Однако осмотр  квартиры  дал  несколько
странные результаты. Все вещи на местах. Нет только бритвы, зубной  щет-
ки, пасты, мыла. На месте даже старый "дипломат", с которым он  ездил  в
командировки. Такое впечатление, что он пошел в гости с ночевкой и соби-
рался вернуться.
   - Или уехал налегке, - Верлинов внимательно рассматривал  фотографию,
как будто пытался по облику распознать логику поступков человека. Неред-
ко это ему удавалось. - Ничего ценного у Паганеля быть не может, а зачем
тащить через границу всякое старье?
   Межуев кивнул.
   - Ничего ценного, действительно. В смысле материальной  ценности.  Но
есть семейная реликвия - Библия. Бобренкову она досталась, когда он  еще
был студентом, причем в очень плохом состоянии - отдельные  растрепанные
листы. Парень отдал ее в реставрацию, переплел, причем в те времена  это
дело не поощрялось, запросто могли вышибить из института. Он очень доро-
жил ею. И никогда бы не оставил. А она лежит на столе.
   Верлинов рассеянно молчал, продолжая вглядываться в фотографию.
   - Никогда нельзя давать агентам псевдонимы, основываясь  на  каких-то
реальных признаках. Видно, "Восьмой" не очень искушен в нашем ремесле.
   Межуев понял, что шеф мысленно нащупывает подходы к  главной  фигуре.
Он всегда опережал события.
   - Да, с Ежиком та же картина. Мы подняли личные дела сотрудников, ко-
торые общались с Бобренковым. На "ежиков" отдаленно  похожи  трое.  Один
уже месяц лежит со сломанной ногой, второй две недели как в  отпуске.  А
третий - завлабораторией Сливин - довольно долго говорил  с  Бобренковым
после работы, охрана видела, как они ходили вдоль забора.  И  в  тот  же
день Бобренков исчез.
   - Что ж, отрабатывайте этого Сливина, - распорядился генерал.
   С того дня сводки наружного наблюдения и контроля телефона каждое ут-
ро ложились на стол Верлинова. Он читал их с красным фломастером в руке,
но подчеркивать было нечего: ни одного двусмысленного слова,  ни  одного
подозрительного поступка. Так было до последнего воскресенья.
   В понедельник Верлинов, как обычно, знакомился со сводками.  На  этот
раз их пресное однообразие было нарушено.  В  субботу  какой-то  мужчина
назначил свидание Маше Сливиной. В  воскресенье  Маша  на  это  свидание
пришла, причем муж следил за ней и  зафиксировал  факт  тайной  встречи.
Чуть позже в квартире Сливина раздался  явно  конспиративный  телефонный
звонок, и он, не очень умело  проверяясь,  приехал  к  "Националю",  где
встретился с молодым человеком, посадившим его в "Хонду",  принадлежащую
аспиранту института Дружбы народов Али Хамиду, гражданину Ирака. "Хонда"
очень профессионально оторвалась от наблюдения.  Домой  Сливин  вернулся
через три часа, имея в руках сумочку"визитку", которой ранее у  него  не
было.
   Теперь документ был испещрен красными пометками, а в  углу  появилась
резолюция: "Т. Межуеву. Продолжить активное наблюдение за Сливиным.  От-
работать Али Хамида и его спутника".
   Едва Верлинов расписался под резолюцией, как раздался звонок "вертуш-
ки". Коржов срочно вызывал к себе.


   * * *

   Наталья Плотникова всегда очень тщательно готовилась к  свиданиям.  В
этот раз она особенно старалась. Накрыв и красиво сервировав  стол,  она
поставила на красные салфетки две свечи в бронзовых подсвечниках, засте-
лила постель новым хрустящим, пахнущим свежестью бельем, приняла  ванну,
заправленную иранскими ароматическими солями. Когда она вытирала  распа-
ренное тело широким махровым полотенцем, от кожи шел пряный возбуждающий
запах. Потом Наталья спрыснула дезодорантом подмышки и промежность,  на-
дела прозрачные кружевные трусики, чулки с резинками,  примерила  сильно
открытый прозрачный бюстгальтер, но посчитала его лишним и забросила об-
ратно в шкаф. Короткая узкая юбка, облегающая блузка и туфли на высочен-
ной "шпильке" довершили наряд. Посмотревшись в зеркало, она осталась до-
вольна собой. Теперь немного подкраситься - и будет полный порядок.
   В это же время и Волк готовился к встрече. Он положил  в  карман  два
отрезка нейлонового шнура, откинув барабан, проверил боезапас "гауруса",
сунул револьвер за пояс, но получилось ненадежно, и он переложил  оружие
за пазуху.
   В дверь постучали. Обостренное чувство опасности заставило Волка при-
жаться к стене.
   - Что надо? - устрашающим голосом спросил он.
   - Открывай, свои, - по-чеченски ответил человек, стоящий в коридоре.
   Волк щелкнул замком, и в номер вошел Дунда. Судя по мокрым волосам  и
выбритой физиономии, он пытался привести себя в порядок, но сквозь  аро-
мат дорогого одеколона все равно пробивался тяжелый дух подземелья.
   - Поговорить надо! - Дунда был нетрезв и настроен довольно  агрессив-
но. Волк знал, что рано или поздно  этот  момент  настанет:  земляки  не
склонны прощать обиды. Но место было неподходящим, да  и  время  выбрано
неудачно.
   - Потом поговорим, мне надо уходить, - миролюбиво сказал Волк.  -  Вы
что, уже закончили там, внизу?
   - Закончили, сегодня уезжаем! - отрезал Дунда. - Сейчас говорить  бу-
дем. Ты меня при всех оскорблял, а мне домой возвращаться!
   Действительно, по обычаям гор он не мог вернуться с висящей на ворот-
нике обидой. Сразу пойдут разговоры, что Дунда не  мужчина.  Когда  офис
Лекаря штурмовали, автомат бросил и на бабу залез.  А  потом  с  мертвой
свое дело сделал. Позор на весь род. И хотя никто его так  поступать  не
заставлял, ему надо найти виновного.
   - Ты зачем бабу застрелил, когда я свое дело делал? И еще сыном шака-
ла назвал, сказал, что из-за меня Бислана убили! За слова отвечать надо!
   Он хотел сделать виновным Волка. Тот ощерился, но сдержал прилив зло-
бы. Между кавказцами ссоры кончаются большой кровью. Поэтому до крайнос-
тей стараются не доходить.
   - Кому Магомет поручил командовать? Вот я и командовал. Все под  пули
лезли, а ты на бабу. Я ее и пристрелил, чтоб ты отстал.
   - Какой умный! А ты бы отстал, если уже начал дело  делать?  -  Дунда
подошел вплотную. - Из-з