терминалов компьютеров, расшифровывала треск
пишущих машинок. Бригады наружного  наблюдения  отслеживали  передвижения  и
контакты разрабатываемых лиц, группы проникновения устанавливали в служебных
и жилых помещениях крохотные микрофоны, а иногда и видеокамеры... Сотрудники
Коржова  вербовали  чиновников  аппарата   правительства,   обслугу   высших
должностных лиц, депутатов и министров. Оперативный отдел разрастался.
   Лишившиеся монополии на негласный сбор информации министры внутренних дел
и безопасности были крайне недовольны активностью  конкурента,  но  поделать
ничего не могли. А Коржов тем временем подкинул Президенту идею о  том,  что
последовательное  укрепление   демократии   требует   дальнейшего   урезания
полномочий Министерства безопасности.
   - Какую безопасность они охраняют? - спрашивал  он  у  патрона  во  время
утренней  прогулки  вдоль  внутреннего  периметра  госдачи.  -  Это  подходы
вчерашнего дня! И зачем им Следственное управление? Или Управление по борьбе
с терроризмом? Идет прямой дубляж полномочий милиции, прокуратуры и наших...
   В результате Министерство безопасности подверглось очередной кастрации  и
превратилось  в  Федеральную  службу  контрразведки   с   узкими   функциями
противодействия   разведывательной   деятельности   других   государств   на
территории России, Ослабление МБ автоматически усилило коржовское ведомство.
Но он не думал останавливаться на достигнутом. Люди из главка  охраны  стали
появляться  в  рос-сийских  посольствах  за   рубежом,   они   разворачивали
собственную агентурную сеть и получали разведывательную информацию  в  обход
Службы внешней разведки и  Главного  разведывательного  управления  Генштаба
Министерства обороны.
   Шеф СВР, объединившись с министрами иностранных дел и обороны,  деликатно
пожаловался Президенту на прыткого конкурента.
   - Несвойственные функции... Помехи для резидентов...  Демаскировка  перед
спецслужбами стран пребывания: поле  разведдеятельности  довольно  узкое,  и
когда на нем толчется много народу...
   - Разберусь! - строго пообещал Президент и спросил у
   Коржова: - Ты что нашим разведчикам дорогу переходишь? Или  здесь  делать
нечего? Тот не смутился.
   - Часто именно  за  кордоном  заговоры  и  созревают.  Их  там  никто  не
контролирует,  что  захотят  -  то  и  устроят.  Я  вам   покажу   кое-какие
компрматериалы...
   Видеозапись полового акта второго секретаря посольства с  женой  военного
атташе произвела впечатление на Президента, и хотя было не  вполне  понятно,
каким  образом  зарубежный   адюльтер   угрожает   персоне   Первого   лица,
деятельность генерал-майора получила молчаливое одобрение.
   Успех надо было развивать и закреплять.
   - Террористы ведь то в одной точке объявляются, то в другой. -  Абсолютно
голый Коржов, глубоко вдыхая влажный, горячий,  с  травными  отдушками  пар,
умело хлестал  веником  стареющее  тело  Президента.  Тот  лежал  на  полке,
подложив под лицо скрещенные ладони, и негромко покряхтывал. По заложенной с
детства   деревенской   привычке   он   предпочитал    русскую    баню,    а
новомодно-чужеземные сауны  с  сухим  паром  не  признавал,  что  заставляло
ближайшее окружение Производить на дачах соответствующие перестройки.
   -  Потому  надо  создавать  региональные  подразделения  "Альфы".   Время
прибытия  на  место  происшествия  резко  сократится...  И  филиалы   нашего
Управления должны быть в каждом крае.  области,  республике...  Ведь  задача
охраны органов власти распространяется и  на  губернаторов...  Вот  и  будем
охранять...
   Коржов интенсивно работал веником и вел серьезный разговор, голос у  него
не прерывался, как и во  время  длительного  бега,  -  несмотря  на  грузную
фигуру, он поддерживал прекрасную форму.
   - Ты же не только об их охране думаешь? -  Голос  Папы  звучал  глухо.  -
Хочешь опутать всю страну своей сетью? Параллельно с контрразведкой и МВД? А
что скажут твои друзья Степашкин с Яренко? Степашкин и  так  жалуется:  мол,
Коржов отобрал силовые структуры, гребет полномочия под себя, скоро  мы  все
попадем к нему в подчинение...
   - Пусть лучше  помолчит.  -  "Главный  телохранитель"  теперь  поглаживал
распаренными березовыми  листьями  исхлестанную  широкую  спину,  успокаивая
подкожный ток крови. - Если  не  может  мышей  ловить,  приходится  за  него
работать... Он вам докладывал, какой прокол допустил в Греции?
   - В Греции... По линии МИДа прошла информация.  Воронков  вчера  доложил:
нашему послу на приеме неофициально сообщили, что у какого-то острова  нашли
мертвых аквалангистов в русском снаряжении... Это и есть прокол Степашкина?
   - А то чей же! Я туда своих людей со специальной миссией не посылал.
   Отложив веник, Коржов пощелкал пальцами, разминая ладони,  и  вцепился  в
плечи патрона.
   - Осторожней! - охнул Президент. - Здоровый, черт... Ты разберись с этими
аквалангистами. Что они там делали, кто направлял, почему погибли...
   - Разберусь, - твердо пообещал  Коржов.  -  У  меня  и  по  военным  есть
интересная информация. Там с экспортом оружия  такая  вакханалия,  что  надо
ждать крупного международного скандала. А кто их проверит? ГРУ у министра  в
подчинении, ФСК  теперь  за  рубеж  не  заглядывает,  у  СВР  совсем  другие
задачи...
   Он заканчивал массаж, напряженно ожидая ответа на не заданный впрямую, но
очень важный вопрос. Но Президент молчал, как будто заснул. Коржов  подумал,
что ответа не будет.
   - Ладно, попробуй и с этим разобраться, - наконец подал голос  Хозяин.  -
Не боишься? С ФСК, МВД, СВР рассорился, теперь с Гонтарем горшки  побьешь...
С кем водку пить будешь?
   - Чего мне бояться... Не ворую, взяток не беру. Пусть они боятся!
   - Тоже верно. - Тяжело опираясь на ладони, Президент приподнялся и слез с
полка. - Посмотрим, как сработаешь. Может, действительно придется  подчинить
тебе всех "силовиков"...
   Коржов выдержал внимательный взгляд.
   - Вам решать. Я никогда привилегий не просил и от работы  не  бегал.  Что
поручите - то и буду исполнять. Ответ Президенту понравился.

   ***
   Два тральщика военно-морских сил  Греции  упорно  бороздили  акваторию  в
квадратах шестнадцать - восемнадцать, отрабатывая учебную задачу: поиск мин,
установленных на разной глубине, в том числе  и  на  такой,  на  которой  их
никогда не устанавливают.  Матросы  смеялись  над  бессмысленными  вводными,
офицеры  раздраженно   высказывали   командирам   недоумение   столь   явной
некомпетентностью штабных чиновников. И место для  маневров  неподходящее  -
почти вплотную к острову, к тому  же  опасная  скученность.  Противолодочный
корабль, водолазный  бот,  плавучая  лаборатория,  инженерно-вспомогательные
суда...
   Командиры не вступали в дискуссии и не  снисходили  до  объяснений  -  не
столько потому, что приказы не обсуждаются, сколько в силу несколько большей
осведомленности.  Они  знали:  странные  учения  находятся  под  пристальным
вниманием контрразведки и контролируются самым высоким руководством флота. И
догадывались: учения только маскировка. Недаром  на  небольшом  пространстве
собраны  именно  те  суда,  которые  умеют  прослушивать,  просматривать   и
пронизывать огнем водную толщу. Значит, на глубине  ведутся  поиски  чего-то
очень важного для интересов государства!
   И  действительно,  вся  аппаратура  сосредоточенных   у   острова   Тинос
специализированных  плавсредств  работала  на   полную   мощность.   Эхолоты
вырисовывали рельеф шельфа,  соединенные  с  компьютерами  гидроакустические
системы анализировали звуки подводного  мира,  чувствительные  датчики  вели
магнитную съемку... Приборы перепроверяли друг друга, но никаких  отклонений
от обычной жизни Эгейского моря обнаружить пока не удавалось.
   Рыбаки были недовольны повышенной  активностью  военных,  вытеснивших  их
шхуны с привычных мест. Но никто не связывал происходящее с необычным уловом
"Морской звезды", в сети которой попал  акваланг  странной  конструкции.  Не
придавали значения и тому факту, что "Морская звезда" уже несколько дней  не
выходила в море. Мало ли причин могло возникнуть у Адама! Заболел,  загулял,
а может, семейные проблемы...
   На самом деле Адам, мысленно проклиная тот злополучный  день,  в  десятый
раз рассказывал полицейским о своей находке. Местный  инспектор  -  здоровяк
Андреас и незнакомец из Афин внимательно выслушивали его, а  затем  задавали
бесконечные въедливые вопросы.
   - Ты хочешь сказать, что эта железяка не пошла камнем на дно, а  плавала,
словно сардина, и спокойно заплыла к тебе  в  сеть?  -  хмуро  интересовался
Андреас, кивая  на  стоящий  в  углу  его  кабинета  громоздкий  дыхательный
аппарат.
   Полицейский участок располагался на склоне горы, у самого  обрыва.  Через
маленькое окошко можно было видеть военные корабли, утюжащие то самое место.
Адам не чувствовал за собой особой вины, но понимал, что  влип  в  серьезную
историю.
   - Не знаю, почему она плавала... Как было, так и рассказал...
   Он сам чувствовал, что объясняет неубедительно, но другого  объяснения  у
него не было. Незнакомец нагнулся к уху здоровяка и что-то зашептал.
   - ...Нулевая плавучесть,  соответствующая  глубине  выхода,  -  расслышал
Адам, не понимая, хорошо это для него или плохо.
   - Ну ладно. - Инспектор отвел  тяжелый  взгляд,  и  рыбак  с  облегчением
распрямился. - Попробуем тебе поверить... Но ты должен  вспомнить  обо  всем
необычном, что происходило в те дни!
   Незнакомый полицейский подошел вплотную и положил на плечо руку -  то  ли
дружески, то ли угрожающе.  Сквозь  ткань  рубашки  Адам  ощутил,  что  рука
горячая и сильная. Если даст по уху...
   - Что за новый человек появился на острове? Где он сейчас?
   Адам похолодел, но сохранил видимость спокойствия.
   - Туристы постоянно приезжают... Разве за всеми уследишь...
   - Какие сейчас туристы! - вскинулся местный легавый, - Не  сезон!  Что-то
ты темнишь!
   Рука на плече еще погорячела.
   В то время  как  Иорданидис  и  Влакос  наседали  на  владельца  "Морской
звезды", оператор плавучей лаборатории, проводящий магнитную съемку, заметил
аномалию в одной из складок рельефа. Щелкнув клавишей  увеличения  масштаба,
он внимательно разглядывал на мерцающем экране переплетение  голубых  линий.
Нет,  это  не  природное  явление...  Умелые  пальцы  привычно  забегали  по
клавиатуре. В правом углу  экрана  высветились  пульсирующие  цифры:  масса,
линейные размеры...
   - Внимание, - четко сказал он в крохотный микрофон внутренней связи. - На
глубине сто девяносто обнаружен металлический предмет овальной  формы.  Семь
на два с половиной метра, около трех тонн...
   Руководитель поисковой  группы  -  офицер  из  ведомства  Скандалидиса  -
встрепенулся, как гончая, почуявшая дичь.
   - Останавливайтесь, кажется, что-то нашли, - обратился он к капитану.
   - Стоп машина! - мгновенно скомандовал тот. Через несколько минут за борт
спустили   сигарообразный,   напоминающий   торпеду   футляр   глубоководной
телекамеры.  Прозрачные  голубые  волны  поглотили  прибор,  темный   силуэт
постепенно размывался и наконец исчез, только тонкая линия натянутого  троса
указывала направление погружения.
   В пятидесяти метрах от поверхности на передней  части  "торпеды"  зажегся
один  из  четырех  окружающих  кварцевый  круг   иллюминатора   прожекторов.
Остальные вспыхивали поочередно, по мере сгущения тьмы  подводного  царства,
чтобы гарантированно  обеспечить  качественную  съемку.  Достигнув  заданной
отметки, "торпеда" включила  двигатели  и,  рыская  из  стороны  в  сторону,
насколько позволял специально вытравленный трос, приступила к поиску.  Пучок
световых  лучей  выхватывал  из  мрака  то  холмики  донных  отложений,   то
причудливой формы камни, то обломки скал...
   Наверху,  приникнув  к  экрану   монитора,   оператор   нервно   управлял
телекамерой. Застыв за  его  спиной,  вглядывались  в  нечеткое  изображение
контрразведчик и командир  судна.  Никто  не  знал,  что  они  увидят  через
несколько минут, и это незнание обостряло напряженность ожидания. К тому  же
обнаружить изменение магнитного поля гораздо  легче,  чем  найти  конкретный
физический объект предельно малых размеров. Поверхностные и  донные  течения
смещали  как  плавучую  лабораторию,  так  и  телекамеру,  трос  ограничивал
подвижность  последней,  почти   двухсотметровая   водная   толща   искажала
поступающие с поверхности команды. Лицо оператора покрылось крупными каплями
пота.
   - Не туда, правее... - шептал он сквозь стиснутые  зубы.  -  Теперь  чуть
назад...
   - Вот оно! - вырвалось одновременно у стоящих за его спиной людей.
   Среди неровных очертаний природных образований счетверенный луч  выхватил
на миг четкий силуэт металлического предмета,  который  тут  же  скрылся  за
краем экрана.
   - Давай назад! -  машинально  скомандовал  капитан.  Контрразведчик  лишь
досадливо поморщился, а оператор выругался сквозь  зубы,  устремившись  всем
своим  существом  в  глубину,  чтобы  развернуть  кварцевый  глаз  в  нужном
направлении. И это ему  удалось.  Предмет  вновь  вплыл  в  центр  монитора,
прожектора ярко осветили покрытый  заклепками  стальной  корпус,  прозрачную
полусферу рубки, мертво обвисший руль глубины...
   - Что это? - выдохнул контрразведчик.
   - "Лодка-малютка",  -  со  знанием  дела  пояснил  капитан.  -  Групповой
носитель для подводных диверсантов. И тут же коротко приказал оператору:
   - Ну-ка, загляни вовнутрь!
   Прозрачная полусфера надвинулась  на  экран,  оператор  дал  максимальное
увеличение, ощупывая световыми лучами тесное пространство рубки.
   - Там мертвец!
   Действительно,  у  пульта  управления  скорчилось  на  полу  безжизненное
человеческое тело.

   ***
   Во влажной сырой темноте, на глубине  семидесяти  метров,  под  асфальтом
огромного города чутко дремало ядерное взрывное  устройство,  размещенное  в
корпусе экспериментального подземохода, который  и  доставил  его  в  "точку
инициирования". Даже ограниченной  мощности  взрыва  здесь  хватило  бы  для
сдвига подземных пластов и  полного  разрушения  объекта,  расположенного  в
пятнадцати километрах к северо-востоку и являющегося  гордостью  и  символом
одной из крупнейших столиц мира - Московского Кремля.
   Одна мысль о вероятности такого катаклизма могла свести с ума  коменданта
Кремля, начальника Главного управления охраны генерал-лейтенанта Борецкова и
начальника   Службы   безопасности   Президента   генерал-майора    Коржова.
Продуманная блокировка важнейшего  охраняемого  объекта  на  поверхности,  с
воздуха  и  под  землей  полностью  исключала  приближение  к   нему   любых
диверсантов и террористов.  Но  о  возможностях  сейсмического  оружия  и  о
"сюрпризе" Верлинова генералы не знали.
   Подземоход с ядерным зарядом находился в шахте, начинающейся в  одном  из
многочисленных туннелей спецкоммуникаций Москвы, обслуживаемых в свое  время
одиннадцатым отделом КГБ СССР. Вход  в  шахту  был  забетонирован,  покрылся
пылью, и отыскать его в сотнях километров спецтуннелей не смог бы весь  штат
Управления по безопасности  специальных  технических  объектов  во  главе  с
полковником Дроновым. Лишь организаторы закладки заряда Верлинов  и  Данилов
да неизвестные исполнители знали это место. Но генерал и начальник института
умерли, исполнителей Дронов усиленно разыскивал, хотя сами по себе они  вряд
ли представляли какую-нибудь опасность.
   Неоценимую роль в обезвреживании заряда могла оказать координатная  сетка
точек инициирования, но Дронов  знал,  что  она  находится  в  затонувшей  у
греческих  берегов  сверхмалой  подводной  лодке  вместе  с   телом   самого
Верлинова.
   Полковник ошибался. Валерий Антонович  Верлинов  был  жив  и  пребывал  в
добром  здравии,  если  не  считать  моральных  переживаний,  именуемых   на
старомодном, давно вышедшем из обращения языке  "угрызениями  совести".  Ему
снились  вырвавшиеся  из  специального  подводного  пистолета   шестигранные
стрелки, пронзившие тела старшего матроса Тимофеева и старшины второй статьи
Прокопенко, мучали виденья искаженного лица мичмана Крутакова,  которого  он
отправил в морскую пучину, выведя из строя руль глубины СПЛ...
   Конечно, это была самооборона,  он  просто  хотел  уйти  и  не  собирался
отнимать чьи-либо жизни, он предупреждал, чтобы его оставили в покое,  и  не
его вина, что его не послушали... Если бы он не убил преследователей, то они
убили бы его. Все это  так,  но  у  каждого  своя  правда.  Вот  и  попробуй
объяснить правду Верлинова родственникам Тимофеева, Прокопенко и  Крутакова,
для которых самой справедливой и правильной явилась бы расправа экипажа  СПЛ
с беглецом-генералом...
   Вот уже более полугода Верлинов обитал на Миконосе -  одном  из  островов
Кикладского архипелага, в двенадцати километрах  к  юго-востоку  от  Тиноса.
Здесь,  на  крутом   северном   склоне,   располагалась   вилла   Христофора
Григориадиса,  внизу  у  отдельного  причала  покачивалась  на  волнах   его
белоснежная яхта "Мария". Именно на борт "Марии" подняли Верлинова вместе со
скутером после трагического подводного боя.
   Сейчас Верлинов сидел на застекленной веранде и,  задумчиво  рассматривая
безбрежную морскую гладь  с  беспорядочно  разбросанными  пятнышками  мелких
островов, медленно покачивался в  кресле-качалке.  На  нем  был  темно-серый
костюм, голубая рубашка и синий галстук - точно  такую  одежду  он  носил  в
Москве. Он вообще был очень консервативен и, придя в этот новый для себя мир
буквально голым, если не считать плавок и гидрокостюма, попытался воссоздать
вокруг обстановку прежней жизни. В его спальне висел голубой домашний халат,
ничем не отличавшийся от своего двойника в квартире на Ленинском  проспекте;
на столе  лежала  японская  электробритва  "националь"  -  модернизированный
вариант той, которой он брился последние  пятнадцать  лет  и  которая  давно
нуждалась в замене. Христофор с  известным  трудом  достал  изящный  "маузер
аш-эс"  -  устаревший  и  значительно  уступающий  современным  моделям,  но
привычный пистолет. Здесь ему ничто не угрожало,  вилла  хорошо  охранялась,
однако привычка носить оружие  являлась  элементом  устоявшегося  жизненного
уклада. Он привык надеяться в конечном счете  только  на  себя  и  не  хотел
лишаться       возможности       эффективной       самозащиты,       поэтому
шестисотпятидесятиграммовая игрушка всегда висела слева на поясе в  замшевой
кобуре. Он любил кобуры из мягкой замши.
   Если бы майор Межуев, или капитан Васильев, или полковник Дронов, или еще
кто-либо из бывших подчиненных генерала могли его увидеть, они бы  отметили,
что он не изменился, только, может, седых  волос  прибавилось.  Как  и  было
заведено по давнишнему распорядку дня, Верлинов вставал около семи, выполнял
силовую зарядку, пытался бегать  вокруг  виллы,  насколько  позволял  горный
рельеф. Рядом плескалось море, а он раньше очень любил плавать -  с  маской,
или аквалангом, или просто так, погружая открытое лицо в прозрачную  соленую
воду... Но теперь на дне лежали жаждущие  отмщения  Тимофеев,  Прокопенко  и
Крутаков, жадно шарящие чудовищно  удлинившимися  синими  руками  в  поисках
своего убийцы. И Верлинов не мог заставить себя войти в море. Это  изменение
не поддавалось внешнему наблюдению, Но являлось самым существенным.
   Рядом с креслом-качалкой стоял маленький  сервировочный  столик,  на  нем
металлический поднос с несколькими бутылками и широкогорлым термосом.  Время
от времени Верлинов смешивал  в  высоком,  с  толстым  дном,  стакане  сухой
мартини с тоником, серебряными  щипчиками  извлекал  из  заиндевевшей  колбы
несколько кубиков льда, с интересом наблюдая, как они булькают в  желтоватую
жидкость, по инерции тонут, но тут же всплывают на поверхность.  Дождавшись,
пока мартини чуть охладится, он делал маленький глоток, перекатывая  во  рту
терпкий  горьковатый  напиток,  и